Эта невероятная, странная и мистическая история произошла в России. Конечно, где же она ещё могла произойти, как не в стране, которую иногда умом понять сложно. В стране, где каждый человек насмотрелся и наслышался такого, что наивно думает, что его уже ничем не удивить, но всякий раз удивляется. Вот и эта история, уж очень удивительная.
Стояло декабрьское, промозглое, серое утро. Такие дни норма для южных широт, таких, как Кубань. До католического Рождества оставалось всего ничего. Но тех, кто шёл по длинному коридору психиатрической клиники, это не волновало, собственно, как и то, когда православное Рождество. Во главе шёл заведующий отделения, доктор Кант Максим Андреевич. Сорока восьми лет, глаза хитрые, пухлые ручонки, аккуратные ногти, женат.
Они хотели скорее закончить год хорошими отчётами, получить премию, что ещё больше их интересовало, так это то, что на конец рабочего дня назначен новогодний корпоратив. Веселье, выпивка, танцы, распутство.
Делегация зашла в специальную комнату с решёткой, которой эта комната делилась на две половины. На одной половине находился больной, а на другой врачи, необходимое оборудование, удобные стулья.
В делегацию входили двое мужчин, врачей из других клиник, других регионов, разных возрастов, но не старше сорока пяти. Андрей Григорьевич и Александр Каренович, последний был женат. Две женщины, за сорок, но очень хорошо выглядящих, замужних. Анастасия Николаевна и Маргарита Юрьевна. Все они уже были знакомы между собой.
К ним присоединилась непонятно откуда появившаяся на этаже девушка аспирант, красивая, стройная, рыжая, глаза горят.
Доктор, заведующий отделением, подошёл к ней с лицом полным подхалимажа и сладости, на что остальные дамы скривили недовольные гримасы и всячески про себя оскорбили юную аспирантку, ну и Канта тоже естественно. Девушку за молодость, доктора за нрав.
– Здравствуйте! Меня направили из Ростова, по распределению, на практику, – прощебетала девушка и Кант дал знак рукой идти вместе с ними.
Все устроились поудобнее. Доктор указал жестом двум санитарам и через мгновение они ввели в комнату пациента. Это был парень под тридцать, сложно было сказать точно, на столько его лицо было исковеркано меланхолией.
– Здравствуйте! Сегодня к нам приехала коллегия из других заведений, подобных нашему, по обмену опытом, – говорил доктор. – Вы, на наш взгляд, один из немногих вменяемых в нашем отделении, поэтому, мы хотели бы вас порасспрашивать. Если Вы не против.
– Нет, я не против, – ответил В.
– Извините! – обратился Александр Каренович к доктору. – А он понимает, где находится?
– О, да! – ответил со знанием доктор. – Он прекрасно отдаёт себе отчёт, где он, какой год, месяц и день. Вежлив, спокоен, мало общителен. Больше пребывает в меланхоличном состоянии.
– Поразительно.
– Скажите нам пожалуйста, уважаемый, почему вы оказались здесь? – спросил доктор.
– Я уже говорил, – ответил нехотя В. – Сколько можно!?
– Дело в том, коллеги, что наш пациент ждёт уже несколько лет прихода Лилит, да-да, той самой, королевы Суккубов, известной, как супруга самого Сатаны или первая жена Адама. – Он сделал на этом предложении акцент, так как юная аспирантка с любопытством смотрела на него. – Мол, она должна дать что-то вроде благословения, на их отношения с некой дамой, по имени Ассоль, которая в свою очередь является никем иным, как Суккубом, более того, во плоти.
– Мистицизм, мифология, демонология, голоса, образы библейских персонажей. Обычное дело, – сказала Маргарита Юрьевна. – Семьдесят процентов больных бредят этим. Скажите, доктор, а как его сексуальные рефлексы?
– Тут очень интересный момент, обычно люди с шизофренией, чрезмерно сексуально активны, тут же ничего подобного. Но в его фантазиях, ууу…
– Феномен, однако, – поправила очки она. – А сколько он здесь?
– Третий год, – ответил Кант.
– Он не выглядит сумасшедшим, – сказала аспирантка и подошла ближе к решётке.
– Я прошу вас, эмм, – подхватил доктор Кант и остановил речь, чтобы юная аспирантка представилась. Она представилась Зинаидой. – Зиночка, внешность обманчива. Не нужно проявлять жалости к пациенту. Иначе, в момент, когда маска добродетели или здорового человека слетит, последним, что вы можете увидеть – истину звериного взгляда.
– То есть, вы совсем не сочувствуете пациентам? – спросила Зина, но доктор сделал вид, что не услышал её вопроса.
– Может всё таки поделитесь с нами вашей историей? – настаивал доктор, а потом обратился к коллегам. – Поверьте, это очень увлекательная история.
– Ну, хорошо, – безмятежно ответил В.
Он сосредоточился, было видно, что он напряг память. На какое-то мгновение на его лице мелькнула тень радости. Все уселись поудобнее, заведующий отделением распорядился, чтобы им принесли чай.
В. начал…
« – Она стояла у зеркала в нижнем кружевном белье чёрного цвета и подводила ресницы. На губах уже была чёрная помада, в ушах массивные серьги в виде пентаграмм. Я смотрел на неё и думал о том, как она прекрасна. Её чёрные, ровные волосы, тонкие татуированные руки, маленькие плечи, тонкая шея, ровная и нежная спина, родинка под правой лопаткой. Мой взгляд прокатился ниже, по ложбинке, сексуальной попке, этим детским, гладким, аппетитным татуированным бёдрам, к красивым лодыжкам. Как она была прекрасна.
Она надевала через низ чёрное бархатное платье на бретельках, чуть ниже колен, с корсетным лифом и разрезом. На свои нежные, обворожительные руки, она надела элегантные, короткие кружевные перчатки. На свои прекрасные, ухоженные ступни, она надела чёрные вечерние туфли. Сверху чёрное пальто, а на голову фетровую шляпку с широкими полями. Она была обворожительна, моя богиня, королева готики, моя неповторимая Ассоль. Как же я любил её, как любил.
Я устал перематывать эту плёнку воспоминаний… Это было давно, с тех пор для меня прошла целая вечность. В серые, зимние, короткие дни, как этот, и длинные ночи, особенно тяжело, ведь всё случилось именно в зимнее время. Мёртвое зимнее время, когда душа спит и во сне грезит о весне, солнце и тепле.
Это был наш с ней последний вечер. А для неё это был последний день здесь, на этой грешной земле.
А началось всё в начале лета. Изнуряющего южного зноя ещё не было, но температура на солнце уже поднималась к тридцати градусам. Я покинул Краснодар и отправился в маленькое путешествие.
Дело в том, что я вольный художник, и ещё немного писатель, я рисовал пейзажи нашего края. Я бы рисовал и другие красивые места нашей замечательной страны, но у меня всегда не хватало денег путешествовать.
Нет, вы не подумайте, я работал, на обычной работе, как и все, но мы едва сводили концы с концами, так как я набрал кучу кредитов, по причине, что хотел угодить Оле и на короткий промежуток времени не слышать её причитаний и видеть её улыбающейся. Из-за этого мы всегда ссорились с Олей. Это моя девушка, бывшая девушка. Она была импульсивной в силу своего возраста. У нас разница была в девять лет.
Она не понимала моего увлечения, абсолютно. Она хотела красиво жить, шиковать, путешествовать. Этого все хотят, я понимаю. Она хотела, чтобы я бесконечно работал. Но тогда бы я не смог уделять увлечению время. Не знаю, кто прав в таком случае. В общем, когда мои картины не приносили много денег, у нас начинался очередной скандал.
Но как-то раз, совершенно случайнейшим образом, рано утром, когда ещё на улице не было ни души, мимо выставки, в сквере «Дружбы Народов» проходила очаровательная девушка лет двадцати пяти. Эхо цокота её каблуков отражалось от спящих зданий и разносилось по скверу. Она вышагивала медленно и изящно, мне казалось, что она наслаждается утренней тишиной и абсолютно никуда не спешит.
Она была невероятно прекрасна, неземной красоты. Она была одета в платье чёрного цвета с пышной юбкой и короткую кожаную курточку. Кудрявый черный волос, а в руке она держала красную розу на длинной ножке.
Девушка остановилась и смотрела на мои работы. В её глазах сверкал огонь желания, страсти, лукавства. Я потерял на мгновение рассудок.
– А вы можете исполнить мой портрет прямо сейчас? – спросила она.
Я ответил, что могу постараться, хотя люди не мой профиль, как я думал.
– Если выполните мою просьбу, я щедро вас отблагодарю, – сказала она. – Под тенью вон того дерева, на фоне этой тротуарной плитки и стены из красного кирпича.
Мне тогда в ней понравилось всё. Манера говорить, высоко и изысканно, как будто она пришла прямиком из девятнадцатого века. Она разбиралась в живописи, поэзии, у неё был вкус.
Я принялся за работу. Выходило очень даже неплохо. Я не подозревал, что могу так. Нет, мне приходилось рисовать с натуры, некоторых моих бывших девушек, в обнажённом виде, но получалось так себе, а с лицами вообще не очень. А тут получался идеальный рисунок. Будто эта девушка была сама одной из девяти мифических муз и сама управлял моей рукой. Краски, мазки и штрихи ложились так, как будто они там уже были, а я просто их повторял. Я погрузился с головою в работу и не заметил, как пришёл день.
Когда я закончил, было около полудня. Утренняя прохлада сменилась полуденным теплом. Кругом ходили люди, фотографировались, бегали радостные дети, стоял гул от машин.
– Вы справились превосходно! – сказала девушка, посмотрев на работу. – Вы большой молодец. Вот, возьмите эти деньги, вы заслужили.
Она протянула мне пакет денег, при том, что я не видел, откуда она его достала. Я сначала побоялся брать эти деньги, там была приличная сумма. «Где она их взяла? Кто она?» – думал я. Всё это мне показалось странным. Я взял деньги, а она взяла картину.
– Что-то мучает вас, – сказала она.
– Здесь же очень много, – сказал растерянно я.
– Нет, я не об этом. С вашими желаниями не считаются, а натура вы очень горячая, – она сверкнула глазами. – Советую на эти деньги съездить на побережье, подышать морским воздухом. До свидания!
Пока я смотрел на пухлый пакет, девушка растворилась в безликой толпе. Люди, конкретно человек пять, увидев меня с пакетом денег, купили у меня по картине. Это был самый прибыльный и пожалуй странный день в моей жизни.
Мы с Олей поехали в Сочи. Она вся светилась, была радостная, не кривила лицо и не попрекала. Электричка прибыла на вокзал с опозданием. Кстати об электричке, когда я шёл по вагонам в туалет, на мгновение мне показалось, что в противоположную сторону от меня, через двери вагонов шла она, та кого ещё вчера я рисовал. Точнее, я точно её видел, она мне улыбнулась, а потом будто исчезла. Я подумал, что это моё воображение разыгралось. На самом деле я очень хотел увидеть её ещё раз.
В общем мы протискивались с Олей через толпу на вокзале. Диспетчер объявлял о прибытии скорого поезда и о том, чтобы люди были осторожны на путях. Солнце было активное, стоял зной. Но ощущался морской воздух. Оля была одета в шорты и топ, я был в шортах и футболке. Я тащил чёртов чемодан на колёсиках, в котором лежало всё её барахло, как будто мы приехали на месяц. Мне казалось, что там лежат кирпичи. Свои вещи вместились у меня в рюкзаке.
Мы разместились в гостинице недалеко от набережной, заплатив приличную сумму за несколько суток. Я сразу сходил в душ, Оля тоже. Затем мы пошли прогуляться, Оля захотела прокатиться на яхте, я не стал спорить и мы пошли. Но тут, она услышала зазывал и её глаза округлились. Мы подошли к пункту и женщина красноречиво распиналась перед нами целых двадцать минут. Мне если честно было не интересно, но моя спутница решила, что мы готовы к этому путешествию.
Мы вернулись в гостиницу, собрали необходимые вещи, а к вечеру были снова в морском порту Сочи. Мы взяли билеты на круиз по чёрному морю, на теплоходе «Князь Владимир». Но мне удалось уговорить Олю, чтоб взять не на все восемь дней, через Ялту и Севастополь, а лишь на ночь до Новороссийска. Не то, чтобы я скупой, просто я бы сошёл с ума там. Да и просто я не хотел!
Она очень сердилась на меня, фыркала, проклинала. Но, я и без того к этому привык. Ремарка: хреновая привычка! В шесть часов вечера началась посадка. Обиженная Оля ускакала с вещами вперёд меня и затерялась где-то в толпе. Я шёл не спеша с потоком людей и думал о том, что не на того человека я трачу деньги и время. Это такая порода людей, сколько не дай, сколько не делай добра, а всё хреновый будешь. Деньги приходят и уходят, а времени потраченного не вернёшь.
И тут случилось неожиданное и совершенно фантастическое. На набережной, в красном вечернем платье, красной шляпке с лентой и красных лакированных туфлях, стояла она. Да, та самая девушка, которую я рисовал в сквере «Дружбы Народов». Невероятно! Совпадение? Внезапно подул ветер и задрал её платье, обнажив стройные ноги в чёрных чулках на подвязках. Одной рукой она придерживала шляпку, второй ухватилась за подол платья (см. обложка).
Как это возможно?
– Здравствуйте! – поздоровался я.
– Добрый вечер! – сдержанно улыбнулась она. – Какое совпадение!
– Да уж, это точно! – сказал я. – А вы гуляете здесь?
– Да, я плыву в круиз на этом девяти – палубном гиганте, – сказала она и указала на мой теплоход.
– Я тоже, – радостно ответил я, но тут же осекся, ведь я был не один.
– Может на закате выпьем по коктейлю? – спросила она.
– А, да, то есть – нет. Простите, я не один плыву. А где же ваш багаж, давайте помогу донести.
– Спасибо! Не нужно, вещи уже в каюте, – ответила она. – Досадно, что вы не можете составить мне компанию за коктейлем этим прекрасным вечером, под дуновение морского прохладного бриза. Я надеялась понаблюдать за тем, как дельфины резвятся в лучах заката.
После этого я пришёл в каюту, где лежала на постели Оля, она даже не оторвалась от телефона. Каюта нам досталась хорошая, категории «А», на четвёртой палубе, внешняя с иллюминатором.
– Где ты ходишь? – возмущённо спросила Оля. – Я есть хочу.
– Сходи да поешь, – безучастно ответил я.
Тогда я впервые почувствовал обузой не себя, а её – Олю. Я знал, что я уже давно стал для неё обузой, но не уходила она от меня потому, что её просто всё устраивало. А теперь я почувствовал обратное. Мне как будто открыли глаза. Неужели эти четыре года я был так слеп? Неужели я был такой тряпкой? Какой кошмар!
– Ты слышал, я хочу есть! – вывела она меня из раздумий.
– Так иди и поешь! – грубо ответил я. – Ты что, шага без меня не можешь сделать!? Как с подругами гулять и шляться до утра, так это мы можем. Привыкла на шее сидеть! Пойди хоть раз заработай себе на хлеб, только и можешь, что требовать и пилить, винить вечно всех, кроме себя. Ты учёбу бросила, на нормальную работу не хочешь идти, да собственно и не способна. Такие как ты – опухоль, на жизни других людей.
– А что же ты до сих пор со мной? – закричала она. – Да потому, что никому нахрен не нужен со своим малеваньем и писаниной. Я то себе ещё заработаю, в отличие от тебя.
– Ага, чем? П####й если только! Это всё, что ты можешь, да и то…
Это было несомненно грубо, но я устал терпеть её выходки. Я кинул ей денег и вышел прочь из каюты. В лицо бил свежестью морской бриз. Лучи закатного солнца играли на водной глади и освещали палубы теплохода. Я пошёл по палубе пройтись. Мимо меня проходили довольные люди, счастливые пары, что вызывало у меня улыбку в душе. Внезапно на меня нахлынуло вдохновение. В силу своего увлечения, я не мог не взять с собой небольшой холст 35 на 40 см, он отлично помещался в рюкзак и, конечно же краски. Я вернулся в каюту, Оли не было. Я взял, что мне нужно и вернулся на палубу, рисовать морскую гладь в золотых лучах заката, погружающийся диск солнца в воду на горизонте и редких чаек. Я мгновенно забыл о ссоре, злости и почти обо всём на свете. С последним гаснущим за водной гладью лучом солнца я закончил. Мне не хватило слегка жёлтой краски, но в целом получилось довольно хорошо.
– Невероятно красиво, – прозвучал голос и я его узнал. Это была она, прекрасная леди из сквера. – А как точно положен мазок на волнах.
– Спасибо! – ответил я и улыбнулся. Я был рад её появлению и кажется она это видела. – Кстати, не примите ли вы его в подарок?
– Да, с радостью, – прищурила она левый глаз. – Вы очень добры.
На мгновение в голове проскочила мысль о том, как хорошо, что в каюте кровати отдельно стоят. Не знаю, почему я тогда об этом подумал. В общем я собрался и начал разговор.
– Я Вячеслав, – протянул я руку.
– Ассоль, – ответила она взаимностью. – Тогда может перейдём на ты?
– О, конечно! – обрадовался я. – Ассоль, я бы съел чего-нибудь, может составите мне компанию?
– Да, это тело надо кормить, – ответила она тогда.
– Это тело? – не понял я, а потом перевёл в шутку. – А у тебя есть ещё одно?
– Нет, я имела в виду, что я с удовольствием с вами поужинаю.
Я пригласил её в ресторан. Она с радостью согласилась. Мы назначили встречу через полчаса. Оли так и не было в каюте. Я не брал с собой ничего официального, кроме лёгких чёрных брюк. В рюкзаке так же нашлась чёрно-белая, а может и бело-чёрная футболка с надписями названий разных рок-групп. В общем смотрелось нормально.
Уже стемнело и на палубах зажгли иллюминации. Мы пришли в ресторан «Морское упоение». Там тихо играла музыка, всё было красиво украшено. Посетителей тогда было мало. К нам подошёл официант и подал каждому меню, после чего отошёл, а затем, через десять минут вернулся. Мы заказали бутылку белого вина, мидии в соусе том-ям, десять устриц и Брускетту с креветками и Гуакамоле.
Мы говорили о том о сём. Мне было очень хорошо с ней. Я даже не вспоминал Олю и не хотел вообще возвращаться в каюту. Я почувствовал дуновение свободы от угнетающих меня отношений. Это был глоток свежего воздуха, после затхлого и зловонного заключения.
– А чем ты занимаешься? – спросил я девушку.
– Да то тем, то этим, – растерянно ответила она.
– Это как? – не понял я. – Как же ты зарабатываешь такие деньги, что разбрасываешь направо и налево. Ты бизнес – леди?
– Да что там деньги. Твоя работа и правда очень хорошая.
Мы просидели до ночи. Когда я допил вино в своём бокале, то повернулся, чтобы позвать официанта. В ресторане сидели только мы с Ассоль. На палубе была тишина, откуда-то доносился запах тлеющего табака.
– Ты ведь её не любишь, – сказала внезапно Ассоль.
– Что? О чём ты? – не понял я.
– О твоей истеричке.
– Откуда тебе знать, – ответил я, но она лишь ухмыльнулась. – Ты что, следишь за мной?
– Конечно. Ха-ха-ха.
Мы уже хотели расходиться и шли по палубе. Глаза девушки странно сверкали, как будто в них и впрямь горели огоньки. Я молчал. В голове роились мысли о том, какой прекрасный поздний вечер, свежий морской бриз и хорошая компания. Я не хотел возвращаться в каюту.
– Послушай, может зайдём ко мне в каюту? – нарушила она молчание. Она словно услышала мою мысль.
– А зачем? – удивился я и в голову полезли мысли, да, сексуальные мысли. Я взглянул в её глаза и они сверкнули. Мне показалось, что вокруг всё стало каким-то нереальным, баснословным. – Мне кажется не стоит, к тому же, моя девушка наверно меня потеряла.
Ассоль ехидно улыбалась, глядя мне прямо в глаза. Я не понимал, что значит этот её взгляд, но про себя подумал, что она не отступит от своего. Я был в раздумьях. Меня подстегивала эта ситуация, руки незаметно стали слегка дрожать, глаза быстро бегали по сторонам в поиске кого-то, кто мог нас случайно заменить. Адреналин зашкаливал. Я хотел её, хотел попробовать, но и страх того, что нас заметят или Оля узнает что-то, вызывал противоречивые чувства и всплеск адреналина. К чёрту! Мы зашли за угол.
– А где твоя каюта? – спросил я.
– Она здесь, – сказала она и подошла к двери, открыла её и мы оказались в двухместной каюте с большим окном. – Иди ко мне.
Она села на край кровати и её стройные и гладкие ноги в чёрных чулках оголились. Шляпку она отшвырнула, распустила волосы. Чёрт возьми, адреналин слепил меня. Я развернулся и посмотрел в окно, на палубе никого не было, но штору я не закрыл почему-то. Когда перед вами такая женщина, и она хочет заняться с вами сексом, не думаешь ни о чём.
Ассоль извивалась и играючи рычала, словно дикая кошка. У неё это очень хорошо получалось, правдоподобно. Я упал перед ней на колени, мы целовались, я держал её за талию. Целовалась она страстно, просто невероятно. Я гладил её по бёдрам. Я был так сильно возбужден, и думал, что вот-вот взорвусь. Её рука скользнула к моему паху и мгновенно оказалась в трусах. Я чувствовал её прохладную руку на своём члене. Она играла с ним, а своим языком играла с моим. Страсть обуяла меня и я уже ничего не понимал.
Я оторвался от её губ, а может она меня оторвала, не знаю, и стал целовать её бёдра в чулках и чуть выше, где не было чулок. Я ощущал губами её гладкую кожу. Она откинулась на кровать и извивалась, водя руками по телу. Я приподнял её платье выше, отстегнул лямки чулок и снял трусики. Я целовал и ласкал языком её лоно, она стонала. Ассоль в порыве сжала мою голову бёдрами, на мгновение мне нечем стало дышать, она словно почувствовала это и ослабила хват.
– Войди в меня, – сказала она, – трахни меня. Ты же хочешь, я знаю. Давай.
На мгновение мне показалось, что её голос стал другим, но я не придал этому значения. Как я стоял на коленях у неё между ног, так я и снял брюки, потом привстал, согнул её ноги в коленях и закинул себе на плечи, после чего я почувствовал тепло и влагу её сада. Для этой позы, так называемой «медсестра», высота кровати идеально подходила. Я проникал на всю длину, а она получала удовольствие. Я ни о чем не думал в тот момент, только о том, как она прекрасна.
Ассоль в процессе куда-то смотрела позади меня, её гибкое тело позволяло это, и улыбалась, так, как будто кого-то дразнила. Я обернулся и увидел какого-то старика, который с глазами на лбу поспешил ретироваться. Я был уже на пике и собрался с мыслями вовремя вытащить. Ассоль как будто читала мои мысли, она сказала: «кончи в меня». Я только подумал сказать: «а что, если…», как она опередила меня; «Ничего не бойся. Кончай в меня!»
Вот когда этот самый момент страсти проходит, после семяизвержения, это у мужчин бывает всегда, особенно, если девушка на один раз, когда становится противно, мне противно не стало, а стало стыдно. Честное слово, как будто я был подростком. Нет, мне всё невероятно понравилось, но стыдно мне стало перед собой и перед Олей. Всё таки это измена. Адреналин упал, возбуждение прошло, осознание пришло.
– Мы не должны были этого делать, – сказал я.
– Ха, ммм, ха. А мне понравилось, – дразнила она меня и взглядом и телом. Она водила рукой по своей киске и мне это нравилось, я смотрел. – Ты же хотел этого, я знаю.
В её голосе я слышал насмешки. Она знала, что мне не по себе и издевалась. Это слегка задело меня, но потом я взял себя в руки, ведь кроме себя, винить в том, что произошло было некого. Я натянул штаны потупив глаза.
– Прости, что так вышло, – сказал я.
– Ага, – холодно ответила она и я снова увидел, как её глаза сверкнули.
– Мне надо идти. Завтра я схожу с лайнера, так что…
– До встречи, Вячеслав! – сказала она с уверенностью.
Я покинул её каюту и направился к себе. Ночной воздух меня отрезвил. Одна часть меня гордилась этим поступком: я был словно юноша, которому впервые посчастливилось увидеть девушку без одежды, а вторая же часть испытывала стыд, словно девушка, впервые обнажившая себя перед парнем.
Я думал, что ответить, когда зайдя в каюту, Оля спросит меня о месте моего пребывания и роде занятий до самой ночи. В голову ничего не приходило.
Но на самом деле Оли даже в каюте не было. И я понятия не имел, где она была. Может в ресторане, может с кем-то в укромном месте, может у кого-то в каюте. Может даже она кому-то делала минет. Если честно, в тот миг я осознал, что мне абсолютно всё равно, где она и с кем она, и чем занимается. Я даже на миг представил, что она кому-то отсасывает и в груди ничего не дрогнуло, даже не колыхнулось. Я спокойно лёг спать ни о чём не думая. Во сколько явилась Оля, я не знаю.
Ночью мне снился эротический сон с участием Ассоль. Мне снилось, будто Ассоль пришла ко мне в каюту, всё в том же платье. Я проснулся и спросил её: «что ты тут делаешь?», на что она приставила палец к губам и села на меня сверху. Тогда мне показалось это невероятно реалистичным сном. Я будто чувствовал её, даже ощущал запах. Я проснулся от непроизвольной эякуляции. Сон ещё некоторое время задержался в мозгу. Знаете, бывают сны такие реалистичные, что ещё долго ходишь под впечатлением. «А может, это всё и был сон? – подумал я тогда. – Что если вчерашний вечер и ночь мне просто приснились?»
Это ведь вполне могло быть, образ отпечатался, тем более красивая девушка, я думал о ней и вот во сне она явилась мне. Но это был не сон.
Как и условились, днём я сошёл в Новороссийске. Без зазрения совести и боязни оставить Олю одну на палубе лайнера. Она в свою очередь проводила меня холодно. Я незамедлительно сел на ближайшую электричку и отправился домой, в Краснодар.
И снова мне показалось в поезде, что я видел её, Ассоль. Её взгляд скользнул по мне, но когда я попытался протиснуться сквозь толпу, чтобы убедиться, она это или моё воображение, я потерял её из виду. Краснодар встретил духотой, я спешил скорее домой, чтобы включить кондиционер и больше не высовывать нос в эту баню.
Наконец-то моя квартира. Жили мы скромно, в старом двухэтажном доме в виде буквы «г». Фасад дома был обшарпан, окна огромные, два подъезда с еле дышащими карнизами над ними. Его цвет от времени был непонятный, кровля – металлические листы цвета гнедой лошади. Просторный двор был огорожен другими частными строениями. Выход со двора на шумную проезжую часть с широкими тротуарами. Примечательно было то, что когда заходишь с шумной проезжей части во двор этого строения прошлого века, ты как будто попадаешь в сам прошлый век; тишина и благодать, даже птички поют, так как неподалёку стоят деревья. Здорово, правда?
Так вот квартира у нас была на втором этаже с окнами спальни и кухни во двор, окно второй комнаты выходило на проезжую часть. На кухне ты в прошлом веке, где безмятежность, тишина, но стоит пройти своего рода экватор, это центр квартиры, как ты попадаешь в двадцать первый век; шум, сигналы и гудение машин, бесконечно шагающие туда-сюда люди. Квартира нуждалась в серьёзном ремонте, местами отлетела штукатурка с потолка, а в одном месте в ванной, потолок и вовсе протекал во время дождя. Обои, кстати, довольно старые, примерно сороковых годов, то тут, то там отслоились от стен и свисали. Рамы окон старые, деревянные, зимой продуваемые ветром. Полы деревянные, хоть и скрипели, но были ещё в отличном состоянии. В общем, со стороны квартира была в плачевном состоянии. Но мне она очень нравилась, не знаю, чем. Что-то было в ней загадочное, можно сказать, от неё веяло неким декадансом. Хозяину она досталась от родителей, а им от их родителей. Сам он жил где-то в средней полосе, плату большую с нас не брал. Соседи были только одни, на первом этаже в другом подъезде, жила пара стариков, вечерами они сидели на лавочке у подъезда. Остальные же квартиры пустовали.
Как я уже говорил, стояла духота, что говорило о приближении грозы. Так и было, к вечеру небо затянуло тяжёлыми тучами, подул ветер. Я сидел на кухне, пил ледяное пиво, купленное по дороге. Вскоре стемнело и на город обрушился ливень, остужая асфальт, плитку и крыши.
Я отправился в кровать и начал думать о девушке, да, о той самой Ассоль. Откуда она взялась, почему пошла на то, что между нами было в каюте лайнера. Почему именно я и почему она так засела в моей голове. Ответ не приходил, я уснул.
Когда я проснулся, было уже за полночь, дождь прекратился. Я открыл форточку и в комнату ворвался запах сырой земли вперемешку с запахом асфальта. Я чувствовал себя подавленным, то-ли сном, то-ли ещё чем. Оля даже не звонила. Я оделся и пошёл прогуляться по ночным улицам. После дождя было свежо, пахло липами, людей практически не было, на тротуарах стояли лужи. Как же прекрасны эти мгновения. Я снова начал думать об Ассоль. Я хотел её увидеть снова. Я так задумался, что ушёл прилично далеко. Проходя мимо арки ведущей с улицы во двор дома, я услышал шорох. Я вгляделся туда, но там ничего не было. Потом я услышал, как кто-то дышит, тяжело, будто какое-то животное, я пригляделся и увидел огромную чёрную кошку. «Должно быть Пантера сбежала, но откуда?» – подумал я.
Глаза кошки сверкнули, а потом она открыла пасть, обнажая клыки и издавая рык. Я попятился, сердце бешено колотилось, крик застрял в горле. Чтобы не нервировать зверя, я аккуратно удалился с поля его зрения, но не бежал, ведь слух у него отличный. Я услышал грохот там, во дворе, который эхом разносился в ночной тишине. Вскоре завизжала сигнализация на чьём-то автомобиле во дворе, а потом всё стихло. Я позвонил в полицию, дежурный сказал, что заявку принял и направит патруль по адресу.
Я почти подошёл к воротам своего двора. Переводя дыхание я оглядывался. Мимо меня шла юная пара, девушка с чёрными вымокшими под дождём волосами, которые висели словно сосульки, одетая в юбку и кеды, большую кофту, судя по всему принадлежащую молодому человеку. Парень был худым и выше девушки на полторы головы, в шортах и футболке с каким-то аниме принтом. Они о чём-то тихо говорили, возможно о чем-то интимном.
Да, юность; романтика, беспечность, влюблённость, прогулки по ночному городу до утра и ноги не устают, даже в такой неудобной обуви, как кеды. Танцы под дождём, лживые и полные вожделения поцелуи, заходы в лесок или ещё куда, где нет никого. «Вот оно счастье», – подумал я тогда.
Они не обратили на меня никакого внимания, я улыбнулся им вслед. В конце квартала они свернули вправо на перпендикулярную улицу и исчезли. Тогда я пришёл в себя и повернулся, чтобы пойти дальше по пути домой и тут меня словно молния ударила. В воротах стояла Ассоль. Она была одета в чёрное лёгкое платье, туфли, волосы распущены.
– Этого не может быть! – сказал я. – На лайнере ладно, я ещё поверю, что это было случайным совпадением, но в третий раз. Может это судьба?
– Доброй ночи! – сказала она. – Ты так думаешь? Я не знаю, что такое судьба. Что ты здесь делаешь?
– Я здесь живу, – ответил я. – А ты почему ночью одна и без охраны?
– Я вот решила прогуляться, – ответила Ассоль. – А зачем мне охрана, я могу за себя постоять и очень неплохо. Кстати, ты спешишь?
– Пфф, нет, что ты, – сказал я.
– Ну, тогда идём гулять, – поставила она руку.
– Слушай, только давай туда не пойдём, там кажется у кого-то Пантера сбежала.
– Пантера? – спросила она и залилась истерическим смехом.
– Слушай, я серьёзно, – пытался я её убедить, но она продолжала смеяться.
– И где ты её видел? – спросила Ассоль.
– Там, в арке ведущей в один двор, – когда я это сказал, она стала серьёзной. – Ты не веришь мне?
– Не знаю, может тебе показалось.
Я тогда задумался, на этот счёт. Может и впрямь показалось. Ведь кроме меня её больше никто не видел. Хотя там и людей не было. Ассоль внезапно остановилась у проулка между частных домов.
– Куда пойдём? – спросила она и подошла ко мне впритык. Я сглотнул слюну и почувствовал прилив крови к члену. Она смотрела мне в глаза, а потом ухватила меня за набухший член со словами: что ты молчишь?
– А-а-а, – отпрянул я. – Слушай, может не будем…
– Да что ты!? – сказала она и впилась губами в мои губы.
Поцелуй был страстным, влажным и возбуждающим. Она смаковала мой язык и губы. Я не сдержался. В порыве страсти мы оказались в том проулке. Там стоял мусорный бак, за открытой воротной створкой, мы прошли дальше. Там была лавочка у двери ведущей в какое-то помещение. Через мгновение мы были на ней. Ассоль легла прямо на неё, а я сел на лавку словно на коня, таким образом, девушка оказалась у меня между ног. Адреналин зашкаливал. Я поднял её ногу и целовал в районе голени, затем поднял вторую и проделал тоже самое. Её платье скатилось к талии и в сумерках непонятно откуда падающего туда света я заметил, что она без трусиков.
– Ммм, это интересно, – сказал я.
– Тебе нравится? Ты хочешь меня?
– Да.
– Доставай его, – сказала она.
Она встала и забралась на меня, оседлала меня, обхватив мою шею руками. Я был в ней. Мне никогда так не было хорошо. Она двигалась божественно, грациозно и сексуально. Её акробатическая гибкость позволяла нам иметь тесный контакт, с глубоким проникновением. Она откидывалась назад, опираясь руками о лавку, я держал её за талию. Она словно танцевала. Глаза сверкнули, внутри неё всё начало как будто сжиматься, я застонал. «Как же она это делает?» – подумал я тогда. Это был супер оргазм.
Она стонала дольше моего, как будто её удовольствие длилось долго. Ассоль совершала движения, а мышцы её влагалища то и дело сжимались, как будто она высасывала всю сперму из члена, всё до последней капли.
– Сейчас бы сигаретку, – сказал я после того, как мы мирно сидели там же. Она посмотрела на меня и полезла ко мне. – Тихо, тихо. Я не так быстро восстанавливаюсь.
– Ладно.
– Слушай, ты мне очень нравишься, во всём; ты красива, правда, секс с тобой – это что-то за гранью реальности, я иногда думаю, что мне всё это снится. Но скажи, как мы третий раз за несколько дней встретились? Мне кажется, это нереально.
– Может и я тоже привидение по твоему? – улыбнулась она. – Ты вообще к чему это?
– Это смешно конечно, но может ты куртизанка1*, – сказал я, но она и бровью не повела. – Или что ещё хуже, ненормальная или нимфоманка.
– Ха-ха, – засмеялась она. – А тебя это смущает? Ты же хочешь этого. Скажи, что за мысли у тебя, что за желания? Скажи. Я всё сделаю.
Она нашептывала мне на ухо и это звучало как будто колдовской заговор. Я встал с лавочки, она тоже. Ассоль прижалась ко мне, залезла горячими руками мне под футболку и пальчиками начала ласкать соски. Меня это дико возбуждало. Соски моя эрогенная зона, но как она узнала об этом. Но я уже не хотел заниматься поиском ответа или теории на этот вопрос. Я набросился на Ассоль. Я наклонил её на лавку, задрал платье и пристроившись сзади вошёл в неё.
В этот момент сверкнула молния, прозвучал раскат грома и с неба полетели редкие капли дождя, постепенно усиливаясь. Она стонала от моего натиска. Пошёл хороший дождь, но нам было всё равно. Я кончил. Снова она будто всасывала своим влагалищем все до последнего.
Мы сразу после этого пошли оттуда куда-нибудь под крышу. Ручьи воды текли по тротуарам и дорогам. Мы бежали вдоль домов, магазинов, витрин, деревьев. Я на мгновение почувствовал себя юнцом. Это было потрясающе. Мы зашли под крышу остановки на улице «Коммунаров».
– Мне было хорошо с тобой, – сказал я,– но кажется я заболел, у меня недомогание. Завтра мне на работу, а уже поздно. Пошли по домам.
Я и правда чувствовал себя хреново. Силы будто покинули меня. Я хотел спать и есть. Ассоль пребывала в какой-то эйфории. Она подошла ко мне и поцеловала в засос.
– Давай, прошу, возьми меня ещё, ну, давай, – говорила она. – Хочу ещё, войди в меня.
– Слушай, давай уже не сегодня, я как-то неважно себя чувствую, – ответил я. – Тебе вызвать такси? Ты далеко живёшь?
– Я дойду сама, спасибо, – ответила она. – Завтра тебе будет лучше. Увидимся?
– Я не обещаю, – начал мямлить я, – вдруг мне не станет лучше. Да и ты ведь знаешь, что я живу не один в конце концов.
Я ударил себя по лбу ладонью.
– Это всё неправильно. Неправильно!
– Послушай меня, она даже не вспоминает о тебе, – сказала Ассоль. – Как и ты о ней, ну, по крайней мере пятнадцать минут назад точно не вспоминал.
– Извини меня Ассоль, – сказал я и поцеловал её.
Дождь внезапно кончился, так же, как и начался. Девушка отправилась в неизвестном направлении. Она свернула где-то на «Орджоникидзе» и исчезла из виду. Я отправился домой. На часах был четвёртый час. Я пришёл домой, рухнул на кровать и забылся сном».