Лишь наличие односторонне пышной и благоухающей розы ветров может вызывать такие чудесные обострения. Только стихия ветра может повышать водяное давление, способное толкать на планомерно-стихийные бунты, мятежи, революции. Только тайные знаки улиц и архитектурных фокусов возбуждают в головах тайных канцелярий желание избавить жителей этого города от свободного пространства в головах, где гуляют ветры. Пульс этого города можно проверять по водяному ординару. Здесь тянет к воде. Здесь спасаются от воды, перебегая по сиятельным страницам классиков.
Да и моя легкомысленная книга могла возникнуть только после хорошего проветривания и промывания головы.
Но я не одинок.
Здесь девушка может долго смотреть в тёмное окно дома на набережной, а потом сигануть в него с криками: «Я – президент!»
Здесь мэр города умеет бегать впереди паровоза, а главный законодатель кричать публично, что в городских колодцах затаилось быдло.
Эта плоская ширь привлекает все стороны света и толкает на поступки отчаянные, вплоть до перевода на несколько часов стрелок на Камчатке, после чего там даже Золушке запрещается терять свою туфельку.
Здесь пекут принцев и ромовых баб разных уровней, а потом поедают их на второй завтрак или полдник.
Говорят, здесь неподалёку проходит разлом и вообще должна быть тундра и вечная мерзлота. Если бы не Гольфстрим! Он крутит циклоны, сбрасывает избытки воды, а потом протирает небо влажной тряпкой, и оттуда свешиваются замёрзшие дожди, которые никто не замечает. Потому что все смотрят в чёрные квадраты, надеясь увидеть в них собственное отражение. Но эти циклоны так и согнали бы этот город далеко на восток, если бы не мозги жителей, преодолевающие ураганное давление и имеющие сильный наклон на запад. Поэтому все занимаются своими делами и благополучно остаются на своих местах.
Теперь о названии.
Ветербург. Ветер – пронзительность, – бург – подземные толчки в болоте. Тёмная зима. Белое лето. Окантованная высокой дорогой, поддерживаемая бабочкой Ветербургской области – смотрите карту! – эта конструкция, кажется, держится на честном слове, напоминающем сквозняк.
Этот водяной тракт всегда будет дорогой и пространством свободного слова и местом, где громко квакают и красиво поют.