– Конечно, Дейзи – коротышка, – говорил в тот же вечер Боумен, расхаживая по гостиной. Они с Мэтью договорились встретиться после ужина, пока остальные собрались внизу. – Она маленькая и легкомысленная. Говорил я жене, дай девчонке серьезное, достойное имя: Джейн, Констанс или что-нибудь в этом роде. Но она выбрала Маргерит. Подумать только, французское! В честь ее кузины с материнской стороны. А когда Лилиан было четыре, она узнала, что по-французски это означает пустячный цветок. Лилиан стала называть ее Дейзи[1], так и повелось…
Боумен продолжал ворчать, а Мэтью думал, какое это прелестное имя. Маленький цветок с изящными белыми лепестками, такой нежный и такой стойкий. То, что при таких властных родителях Дейзи упрямо оставалась верна собственной натуре, говорило о многом.
– …разумеется, мне придется подсластить это дело, – продолжил Томас Боумен. – Я знаю тебя достаточно хорошо и понимаю, что ты выбрал бы для себя совсем другую женщину, рассудительную и здравомыслящую, а не такую капризную, как Дейзи. Следовательно…
– Подслащивать не придется, – спокойно перебил его Мэтью. – Дейзи… то есть мисс Боумен совершенно… очаровательна, прелестна, желанна. – …подходит. Жениться на такой девушке, как мисс Боумен, уже само по себе награда.
– Хорошо, – проворчал Боумен, хотя слова Мэтью его совсем не убедили. – С твоей стороны очень благородно так говорить. И все же я предлагаю тебе достойную компенсацию в виде большого приданого, увеличения доли акций компании и так далее. Уверяю, ты будешь доволен. Что касается приготовлений к свадьбе…
– Я еще не сказал «да», – перебил его Мэтью.
Боумен остановился и вопросительно посмотрел на него.
– Начнем с того, – осторожно продолжил Мэтью, – что за два месяца мисс Боумен может найти себе жениха.
– Поклонника твоего уровня она не найдет, – самодовольно сказал Боумен.
Несмотря на то что эта фраза доставила ему удовольствие, Мэтью ответил мрачно:
– Благодарю вас. Но я не верю, что мисс Боумен разделяет ваше высокое мнение.
Боумен пренебрежительно отмахнулся:
– Женщины переменчивы, как английская погода. Ты сможешь внушить ей симпатию. Пошли Дейзи букет цветов, отпусти парочку комплиментов… а того лучше – процитируй дурацкие стишки, которыми она так увлекается, что от книги не оторвешь. Соблазнить женщину – пустяковое дело. Все, что тебе нужно…
– Мистер Боумен, – встревожившись, перебил его Мэтью. Боже милостивый, еще не хватало, чтобы босс объяснял ему технику ухаживания. – Я уверен, что справлюсь с этим и без советов. Не в этом дело.
– А в чем? А-а-а… – Боумен улыбнулся улыбкой человека, умудренного жизненным опытом. – Понимаю.
– Что вы понимаете? – с опаской поинтересовался Мэтью.
– Очевидно, ты боишься моей реакции, если позже решишь, что моя дочь не соответствует твоим потребностям. Но если ты будешь вести себя с осторожностью, я слова не скажу.
Вздохнув, Мэтью потер глаза, вдруг ощутив огромную усталость. Слишком много обрушилось на него с того момента, как он высадился с корабля в Бристоле.
– Вы хотите сказать, что закроете глаза, если я стану изменять жене, – сказал Мэтью скорее утвердительно, чем вопросительно.
– Мы, мужчины, часто сталкиваемся с искушениями и порой уступаем им. Так устроен мир.
– Это не мой путь, – решительно ответил Мэтью. – Я держу свое слово и в бизнесе, и в личных делах. И если я дам клятву верности женщине, то я сдержу ее во что бы то ни стало.
Пышные усы Боумена насмешливо дрогнули.
– Ты еще слишком молод и имеешь возможность сомневаться в реалиях мира.
– А старость себе этого позволить не может? – спросил Мэтью с налетом нежной насмешки.
– Кое-что с возрастом переоценивается. В свое время ты это поймешь.
– Надеюсь, что нет. – Мэтью сел в кресло и схватился за голову, запустив пальцы в густую шевелюру.
Не скоро Боумен отважился нарушить молчание.
– Неужели это так ужасно – взять Дейзи в жены? Когда-нибудь тебе придется жениться. Моя дочь придет к тебе не с пустыми руками. Подумай о компании. После моей смерти ты получишь контрольный пакет акций.
– Вы нас всех переживете, – пробормотал Мэтью.
Боумен довольно хохотнул.
– Я хочу, чтобы ты получил компанию, – настаивал он. Впервые Боумен так откровенно заговорил на эту тему. – Ты нравишься мне больше моих сыновей. Для дела лучше, если компания окажется в твоих руках. У тебя есть финансовый дар, умение овладевать новыми знаниями и технологиями. Ты никого не боишься. Все это знают и ценят тебя за это. Женись на моей дочери, Свифт, и построй мне фабрику в Англии. К тому времени, когда ты вернешься домой, я отдам тебе Нью-Йорк.
– А вы не можете добавить Род-Айленд? Он небольшой.
Боумен игнорировал саркастический вопрос.
– У меня есть замыслы относительно тебя и помимо компании. Я связан с могущественными людьми, и ты оказался в поле их зрения. Я помогу тебе достичь всего, что ты задумаешь. Цена невелика. Женись на Дейзи, роди мне внуков. Это все, что я прошу.
Когда десять лет назад Мэтью начал работать у Боумена, то не ожидал, что тот станет ему вторым отцом. Боумен походил на бочонок пороха: плотный, круглый, с взрывным темпераментом. Очередную гневную тираду можно было предсказать по покрасневшей лысине. Но Боумен был умен и, когда дело касалось руководства людьми, проницателен и расчетлив. Он выполнял свои обещания и обязательства и был великодушен и щедр к тем, кто ему нравился.
Мэтью многому научился у Томаса Боумена. Как вызнать слабости оппонента и обратить их себе на пользу. Когда надавить, когда сделать шаг назад. Он узнал, что в бизнесе можно давать выход агрессивности, если не переходить границы и не опускаться до откровенной грубости. Нью-йоркские бизнесмены – настоящие профессионалы, а не дилетанты из высшего общества – не станут уважать человека, страшащегося конкуренции.
Узнав, что победа в споре не всегда идет на пользу, Мэтью научился сдерживать свой напор, прикрывать его дипломатией. Радушие и открытость при его сдержанной натуре давались ему непросто. Но он старательно работал над этим, поскольку это необходимый инструмент для успешной работы.
Томас Боумен поддерживал Мэтью на каждом шагу и, чтобы тот набрался опыта, провел через пару сомнительных операций. Мэтью был благодарен ему за науку. Несмотря на все недостатки своего босса, он любил его. Наверное, потому, что, по уверениям Боумена, они похожи.
Как такой человек произвел на свет романтическую Дейзи, было большой загадкой.
– Мне нужно время, чтобы принять решение, – сказал Мэтью.
– Что тут решать? – запротестовал Боумен. – Я уже сказал… – Увидев лицо Мэтью, он умолк. – Хорошо. Хорошо. Немедленного ответа не нужно. Мы обсудим это позже.
– Ты поговорил с мистером Свифтом? – требовательно спросила Лилиан, когда Маркус вошел в комнату. Ожидая мужа, она задремала и теперь пыталась сесть на постели.
– Поговорил, – мрачно ответил Маркус, снимая прекрасно скроенный сюртук и вешая его на подлокотник кресла времен Людовика ХIV.
– Я была права, верно? Свифт отвратителен. Скажи мне, что он ответил.
Маркус смотрел на беременную жену. Она была так прелестна с распущенными по плечам волосами и чуть набухшими от сна веками, что у него сердце дрогнуло.
– Подожди, – сказал он, присаживаясь на кровать. – Дай я сначала посмотрю на тебя.
Улыбнувшись, Лилиан провела руками по его темной гриве.
– Я ужасно выгляжу.
– Нет, – тихо проговорил Маркус, придвигаясь ближе. – Все в тебе прекрасно. – Он нежно погладил ее округлившийся живот, скорее успокаивая, чем возбуждая. – Что я могу для тебя сделать? – прошептал Маркус.
– По одному взгляду на меня заметно, что вы уже сделали достаточно, милорд. – Лилиан продолжала улыбаться. Обняв мужа, она притянула его голову к своей груди. – Уэстклиф, – сказала она, почти касаясь губами его волос, – я ни от кого не родила бы ребенка, только от тебя.
– Это утешает и обнадеживает.
– Я чувствую себя такой неуклюжей, скованной… Наверное, нехорошо говорить, что мне не нравится быть беременной?
– Вовсе нет. – Его дыхание щекотало ей грудь. – Мне тоже это не нравится.
Лилиан улыбнулась. Отпустив Маркуса, она откинулась на подушки.
– Я хочу услышать о мистере Свифте. Расскажи, о чем ты говорил с этим ходячим пугалом.
– Я бы его пугалом не назвал. Похоже, он сильно изменился с тех пор, как ты его видела в последний раз.
– Гм… – Лилиан была явно расстроена такой новостью. – И все равно он некрасивый.
– Не могу судить, я редко задумываюсь над внешностью мужчин, – сухо сказал Маркус. – Но вряд ли кто-то назовет его некрасивым.
– Так ты говоришь, он привлекательный?
– Думаю, многие так считают.
Лилиан помахала рукой перед лицом мужа.
– Сколько вытянутых пальцев?
– Три, – улыбнулся Маркус. – Что ты делаешь, милая?
– Проверяю твое зрение. Кажется, оно сильно ослабло. А сейчас следи за движением моего пальца.
– А почему бы тебе не последить за моим пальцем? – спросил Маркус, потянувшись к ее лифу.
Поймав его руку, Лилиан посмотрела в искрящиеся глаза мужа.
– Маркус, хватит шутить. На карту поставлено будущее Дейзи.
– Хорошо, – чуть отодвинулся он.
– Расскажи мне, как все произошло, – торопила его жена.
– Я твердо заявил мистеру Свифту, что никому не позволю сделать Дейзи несчастной. И потребовал, чтобы он дал слово, что не женится на ней.
– Слава богу! – со вздохом облегчения воскликнула Лилиан.
– Свифт отказался.
– Что? – Лилиан рот открыла от изумления. – Тебе никто не может отказать.
– Вероятно, мистеру Свифту это не известно.
– Маркус, ты ведь что-нибудь придумаешь? Ты не допустишь, чтобы Дейзи заставили выйти за Свифта?
– Успокойся, любимая. Обещаю, что Дейзи не вступит в брак против своей воли. Однако… – Маркус замялся, раздумывая, насколько можно приоткрыть правду. – Мое мнение о Мэтью Свифте несколько отличается от твоего.
– Моя оценка более верная, – сдвинула брови Лилиан. – Я его дольше знаю.
– Ты давно с ним не встречалась, – спокойно сказал Маркус. – Люди меняются, Лилиан. Думаю, большая часть того, что твой отец говорит о Свифте, – правда.
– Et tu[2], Маркус?
Состроив театральную гримасу, Уэстклиф потянулся, поймал под одеялом ногу жены, положил себе на колено и принялся массировать свод стопы. Расслабившись, Лилиан откинулась на подушку.
Маркус задумался. Что он знает о Свифте? Молодой человек умен, находчив, хорошо воспитан. Из тех, кто сначала думает, потом говорит. Маркусу всегда нравилось общество таких людей.
На первый взгляд Мэтью Свифт и Дейзи Боумен совершенно несовместимы. Но Маркус не слишком разделял уверенность Лилиан, что Дейзи нужно связать судьбу с мужчиной, столь же романтическим и чувствительным, как она сама. В таком союзе не будет равновесия. В конце концов, и быстроходному паруснику необходим якорь.
– Нужно как можно скорее отправить Дейзи в Лондон, – не утихала Лилиан. – Сейчас разгар сезона, а она похоронила себя в Гемпшире, вдали от балов и праздников…
– Остаться здесь – это ее собственное решение, – напомнил жене Маркус, занявшись ее второй ногой. – Она себе не простит, если пропустит рождение ребенка.
– Да ну тебя. Я бы предпочла, чтобы сестра нашла себе подходящего мужчину, вместо того чтобы сидеть здесь со мной. Время уходит, ей придется выйти замуж за Мэтью Свифта, уехать с ним в Нью-Йорк, и тогда я ее больше не увижу…
– Я уже подумал об этом, – сказал Маркус. – Именно поэтому я пригласил на охоту в Стоуни-Кросс-Парк несколько подходящих джентльменов.
– Ох, Маркус! Ты самый умный, самый замечательный…
Отмахнувшись от похвал, Маркус с улыбкой вспоминал горячие споры по поводу гостей.
– Должен тебе сказать, что Сент-Винсент ужасно разборчив. Если бы он родился женщиной, ему бы ни один мужчина не подошел.
– Они никогда не подходят, – лукаво сказала Лилиан. – Вот почему у нас, женщин, есть поговорка «Целься выше, потом разберешься».
– Ты так и сделала? – фыркнул Уэстклиф.
Улыбка изогнула ее губы.
– Нет, милорд. Я целилась высоко и была вознаграждена сверх ожиданий.
Лилиан рассмеялась, и Маркус, нагнувшись, звучно поцеловал ее.
Одевшись в твидовые куртки и полотняные брюки, джентльмены торопливо позавтракали и еще до рассвета отправились на рыбалку. Заспанные слуги несли следом удочки, садки для рыбы, деревянные ящички с наживкой и прочими принадлежностями. Мужчины наслаждались лучшей порой утра, пока дамы безмятежно спали, за исключением Дейзи. Она любила рыбалку, но, даже не спрашивая, знала, что ее присутствие в сугубо мужском обществе нежелательно. В прошлом Лилиан часто составляла ей компанию, но в своем нынешнем положении сестра явно не сможет это сделать.
Накануне Дейзи приложила немало усилий, чтобы уговорить Эви или Аннабеллу пойти к искусственному пруду, в котором полно форели. Но эта перспектива подруг не воодушевила.
– Вы прекрасно проведете время, – убеждала она. – Я научу вас забрасывать удочку, это очень просто. Неужели вы будете сидеть дома в такое чудесное весеннее утро?!
Но Аннабелла считала, что поспать подольше – прекрасная идея. А поскольку Сент-Винсент не собирался удить рыбу, Эви решила подольше понежиться с ним в постели.
– Ты получишь больше удовольствия от рыбалки со мной, – твердила ей Дейзи.
– Нет, – решительно возразила Эви. – Не получу.
Рассерженная Дейзи, позавтракав, в одиночестве отправилась на пруд, прихватив любимую удочку.
Утро было восхитительное, воздух свежий и бодрящий, тихо, ни ветерка. Дейзи шагала через лужайку, пестревшую золотистыми чашечками лютиков, белыми шапками тысячелистника, пурпурными лепестками полевой гвоздики.
Обойдя тутовое дерево, Дейзи заметила у кромки воды какую-то суету. Двое мальчишек, а между ними какое-то животное или птица… Гусь? Он сердито хлопал крыльями и шипел на смеющихся мальчишек.
– Эй! – окликнула их Дейзи. – Что тут происходит?
Заметив ее, мальчишки с визгом бросились бежать, только пятки засверкали.
Дейзи поспешно подошла к рассерженной птице. Это был тяжелый домашний гусь с серым оперением, сильной шеей и крепким оранжевым клювом.
– Бедняга! – сказала Дейзи, увидев, что к лапе гуся что-то привязано. Когда она подошла ближе, гусак бросился в атаку, но что-то удержало его. – Я постараюсь тебе помочь. – Дейзи положила на землю удочку. – Положение не из приятных, так что тебе придется потерпеть… – Наклонившись, она разглядела в чем дело. – Вот негодники! Они хотели, чтобы ты ловил для них рыбу.
Гусь согласно загоготал. К его лапе была привязана леска, блесной служила сломанная оловянная ложка, к которой был пристроен рыболовный крючок. Если бы не сочувствие к несчастному гусю, Дейзи бы рассмеялась.
Придумано остроумно. Если гуся бросить в воду, ложка будет плескаться, привлекая рыбу. Форель попадется на крючок, и гусь на буксире притащит ее к берегу. Но мальчишки, убегая, бросили гуся на траву, и крючок зацепился за стебель ежевики. Гусь замер и смотрел на Дейзи блестящими бусинками черных глаз.
– Хороший мальчик! – приговаривала Дейзи, потянувшись к леске. – Моя умница. Какой ты большой. Потерпи немножко, я сейчас… ой! – Вытянув шею, гусь больно ущипнул ее за руку.
Отскочив назад, Дейзи посмотрела на расплывавшийся кровоподтек.
– Ах ты, неблагодарное создание! – хмуро посмотрела она на воинственного гуся. – За это надо бы бросить тебя здесь.
Потирая больное место, Дейзи размышляла, сможет ли отцепить удочкой леску. Но это не решение проблемы, нужно еще отвязать ложку от гусиной лапы. Нужно вернуться в дом и позвать кого-нибудь на помощь.
Наклонившись за удочкой, она услышала неожиданный шум. Кто-то насвистывал до боли знакомую мелодию. Дейзи прислушалась. Эта песенка, «Вечер чудесного дня», была очень популярна в Нью-Йорке перед их отъездом.
Кто-то шел в ее сторону от реки. Мужчина в промокшем костюме, старой шляпе с низкими полями, с полным садком рыбы. На нем были спортивная твидовая куртка, грубые брюки. Невозможно не заметить, как мокрая ткань облепляет его стройное тело. Когда Дейзи узнала его, ее пульс пустился в галоп.
Мужчина, увидев ее, замолчал. Его глаза были голубее, чем вода и небо, ярко выделяясь на загорелой коже. Когда он снял шляпу, солнце заиграло на густых каштановых волосах, придавая им красноватый оттенок.
– Черт, – пробормотала про себя Дейзи.
Не только потому, что меньше всего хотела сейчас видеть именно его, но потому, что ей пришлось признать, что Мэтью Свифт поразительно красив. Лучше бы он не был таким привлекательным. Сама того не желая, Дейзи испытывала жгучее любопытство, стремясь проникнуть в суть этого человека, узнать его тайны, страхи и радости. Почему она прежде им не интересовалась? Наверное, она была слишком незрелой и инфантильной. Возможно, изменился не он, а она.
Свифт осторожно подошел к ней.
– Здравствуйте, мисс Боумен.
– Доброе утро, мистер Свифт. А почему вы не ловите рыбу вместе со всеми?
– Моя сетка уже полна. Я настолько опередил всех, что продолжать было бы неприлично.
– Какой вы скромный, – мрачно сказала Дейзи. – А где ваша удочка?
– Ее взял Уэстклиф.
– Почему?
Поставив на землю садок с рыбой, Свифт надел шляпу.
– Я привез ее из Америки. Удочка складная, из орешника, а гибкий кончик из ясеня, кроме того, у нее усиленная катушка с отбалансированной ручкой.
– Такие катушки не работают, – возразила Дейзи.
– Британские – да, – согласился Свифт. – Но мы в Штатах внесли кое-какие изменения. И как только Уэстклиф это понял, он буквально выхватил удочку у меня из рук и как раз сейчас ею удит.
Зная любовь своего зятя ко всяким техническим новинкам, Дейзи криво улыбнулась. Она почувствовала, что Свифт смотрит на нее. Ей не хотелось поднимать на него глаза, и все же против своей воли Дейзи взглянула на Свифта.
Трудно было примирить воспоминания о нескладном юноше с образцом мужественности, который она видела перед собой. Он походил на свежеотчеканенную монету – яркий и совершенный. Утренний свет скользил по его коже, длинным ресницам, высвечивал крошечные морщинки в уголках глаз. Ей хотелось коснуться его лица, заставить его улыбнуться, почувствовать, как его губы дрогнут под ее пальцами.
Неловкая пауза затянулась, но ее прервал сердитый гогот гуся.
– Как я вижу, у вас есть компаньон, – сказал Свифт, взглянув на массивную птицу. Когда Дейзи объяснила затею мальчишек, он улыбнулся. – Вот хитрецы.
Это замечание показалось Дейзи не слишком сочувственным.
– Я хотела ему помочь, – сказала она. – Но когда попыталась подойти ближе, он меня клюнул. А я-то думала, что домашняя птица равнодушно отнесется к моему появлению.
– Серые гуси мирным нравом не отличаются, – проинформировал ее Свифт. – Особенно гусаки. Наверное, он пытался показать вам, кто здесь хозяин.
– Да, он это показал, – сказала Дейзи, потирая руку.
Заметив синяк, Свифт нахмурился.
– Он сюда вас ущипнул? Покажите.
– Все в порядке… – начала Дейзи, но Свифт уже подошел к ней.
Его сильные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, подушечка большого пальца поглаживала кровоподтек.
– У вас легко появляются синяки, – пробормотал он, склонившись к ее руке.
Сердце Дейзи, сделав несколько тяжелых ударов, пустилось вскачь. От Свифта пахло солнцем, водой, свежей травой. И где-то в глубине этого аромата таилась мучительная нотка запаха разгоряченного мужчины. Дейзи боролась с инстинктивным порывом прижаться к Свифту, положить его руку себе на грудь. Собственное страстное желание потрясло ее.
Взглянув в лицо Свифту, Дейзи увидела, что его голубые глаза в упор смотрят на нее.
– Я… – Она нервно отпрянула. – Что мы станем делать?
– С гусем? – Свифт пожал широкими плечами. – Можно свернуть ему шею и отнести домой к обеду.
Это предложение вызвало у Дейзи и гусака праведный гнев.
– Скверная шутка, мистер Свифт.
– Я не шучу.
Дейзи решительно встала между Свифтом и гусем.
– Тогда я сама справлюсь. Вы можете идти.
– Я бы не советовал вам привязываться к нему. Если вы останетесь в Стоуни-Кросс-Парке, то рано или поздно обнаружите его в своей тарелке.
– Может быть, я выгляжу ханжой и лицемеркой, – ответила Дейзи, – но я не стала бы есть гуся, с которым лично знакома.
Хоть Свифт и не улыбнулся, Дейзи почувствовала, что ее высказывание его позабавило.
– Побоку философию, – сказал он. – Как вы собираетесь освободить его лапу? В награду за ваши труды вы будете вся в синяках.
– Если вы его подержите, я ухвачу ложку и…
– Нет, – твердо ответил Свифт. – Даже за весь китайский чай.
– Никогда не понимала этого выражения, – сказала Дейзи. – В современном мире Индия производит гораздо больше чая, чем Китай.
Скривив губы, Свифт обдумывал ее возражение.
– Поскольку Китай – главный производитель пеньки в мире, можно сказать: «За всю китайскую пеньку», но это звучит не так красиво. Но, как ни говорите, я этому гусю помогать не собираюсь. – Он наклонился за садком с рыбой.
– Пожалуйста, – сказала Дейзи.
Свифт пристально посмотрел на нее.
– Пожалуйста, – повторила она.
Ни один джентльмен не откажет женщине, дважды повторившей это слово.
Пробормотав что-то неразборчивое, Свифт поставил садок с рыбой на землю.
Довольная улыбка изогнула губы Дейзи.
– Спасибо.
Ее улыбка тут же исчезла, когда Свифт предупредил ее:
– Вы будете у меня в долгу.
– Разумеется, – ответила Дейзи. – Я никогда не думала, что вы сделаете что-нибудь даром.
– И когда я потребую вернуть должок, вы не откажетесь, что бы это ни было.
– В пределах разумного. Я не собираюсь выходить за вас замуж только потому, что вы спасли несчастного гуся.
– Поверьте, – мрачно сказал Свифт, – брак не имеет к этому никакого отношения.
Он начал снимать куртку, с трудом стягивая с широких плеч намокший оливковый твид.
– Ч-что вы делаете? – распахнула глаза Дейзи.
Свифт сердито скривил губы.
– Я не хочу, чтобы эта чертова птица испортила мне костюм.
– Не нужно делать проблему из-за нескольких перышек, которые могут пристать к куртке.
– Меня не перья волнуют, – коротко сказал он.
– А-а-а… – Дейзи старалась спрятать улыбку.
Она смотрела, как он снимает куртку и жилет. Белая рубашка, прилипшая к широкой груди, обрисовывая мускулистый торс, постепенно скрывалась за влажным поясом брюк. Тщательно свернув одежду, Свифт положил ее на садок с рыбой, чтобы не запачкать. Легкий ветерок играл его волосами, приподнимая прядь надо лбом.
Странность ситуации… рассерженный гусь, мокрый Мэтью Свифт без сюртука и жилета… все это вызывало у Дейзи неудержимый смех. Она поспешно зажала рот рукой, но было уже поздно.
Свифт покачал головой, хотя на его лице промелькнула ответная улыбка. Дейзи заметила, что его улыбка всегда мимолетна, она исчезает так же быстро, как появляется. Заметить ее – все равно что наблюдать редкий природный феномен вроде падающей звезды.
– Если вы кому-нибудь расскажете об этом, маленькая проказница… вы за это поплатитесь.
Слова звучали угрожающе, но от его тона… от какой-то эротической мягкости интонации Дейзи бросало то в жар, то в холод.
– Я не собираюсь никому рассказывать, – едва дыша ответила она. – На мне это отразится столь же дурно, как и на вас.
Свифт вынул из кармана куртки перочинный нож и вручил его Дейзи. Или это игра ее воображения, или его пальцы лишнюю секунду задержались на ее ладони?
– Это зачем? – смутившись, спросила Дейзи.
– Чтобы срезать леску с лапы. Будьте осторожны, нож очень острый. Мне бы не хотелось, чтобы вы перерезали артерию.
– Не беспокойтесь, я его не пораню.
– Я говорил о себе, а не о гусе. – Мэтью оценивающе взглянул на сердитого гусака. – Если будешь мешать, к ужину из тебя паштет сделают.
Птица угрожающе распустила крылья.
Осторожно двинувшись вперед, Свифт наступил на леску, ограничив гусю свободу передвижения. Гусь зашипел, захлопал крыльями и на мгновение замер перед броском. Тут Свифт и схватил его, бормоча проклятия и уворачиваясь от крепкого клюва. Вокруг него тут же поднялось облако пуха и перьев.
– Не задушите его, – вскрикнула Дейзи, заметив, что Свифт держит гуся за шею.
К счастью, ответ Свифта утонул в гоготе рассерженной птицы. Мэтью как-то удавалось сдерживать вырывающегося гуся. Взъерошенный, весь в пуху и перьях Мэтью сердито посмотрел на Дейзи:
– Что вы там стоите? Перережьте леску.
Дейзи подчинилась, торопливо встав на колени около сражающейся парочки. Она осторожно потянула к себе грязную мокрую лапу. Гусь пронзительно закричал, дернулся и вырвал лапу из ее рук.
– Да не робейте вы, черт возьми. Держите его крепче и делайте свое дело.
Не будь между ними десятикилограммового гуся, Дейзи бы многозначительно посмотрела на Мэтью Свифта, взглядом выразив все, что думает. Вместо этого она снова схватила лапу и осторожно подсунула кончик ножа под леску. Свифт был прав, нож оказался чрезвычайно острым. Одно движение, и леска перерезана.
– Готово! – ликующе объявила Дейзи, не поднимаясь с колен. – Можете отпускать нашего пернатого друга, мистер Свифт.
– Спасибо, – язвительно ответил он.
Свифт разжал руки, но освобожденная птица отреагировала неожиданно. Виня во всех своих бедах своего спасителя, гусь, извернувшись, мстительно клюнул Свифта в лицо.
– О-ох!
Упав, Свифт схватился за глаз, а гусь с победным гоготом удалился.
– Мистер Свифт! – Дейзи подползла к нему и, взобравшись на его колено, потянула за руку. – Дайте я посмотрю!
– Все в порядке, – ответил Свифт, потирая глаз.
– Дайте посмотреть! – повторила она, взяв его лицо в свои ладони.
– Я намерен потребовать, чтобы этого гуся к обеду в мелкое рагу изрубили, – проворчал Мэтью, позволив Дейзи повернуть его голову.
– Ничего подобного вы не сделаете. – Дейзи осмотрела крошечную ранку и промокнула рукавом капельку крови. – Не годится спасителю есть спасенного. – Ее голос дрогнул от смеха. – К счастью, гусь плохо прицелился. Думаю, даже синяка не будет.
– Рад, что это вас позабавило, – пробормотал Свифт. – Вы вся в пуху и перьях.
– И вы тоже.
Крошечный светлый пух пристали к его темной брови. Смех вскипал в Дейзи, как пузырьки воздуха, поднимавшиеся к поверхности воды в пруду. Она начала выбирать перья из его волос. Густые шелковистые пряди щекотали ей пальцы.
Подавшись вперед, Свифт потянулся к ее волосам, выбившимся из шпилек. Его ловкие пальцы нежно освобождали от пуха ее черные локоны.
Пару минут оба молча занимались этим. Дейзи так сосредоточилась на своем деле, что об интимности ее позы сначала даже не подумала. Впервые она была так близко, что увидела неоднородный цвет его глаз: кобальтовый ободок окружал сине-голубую радужку. Заметила шелковистость его загорелой кожи, темную тень на выбритом лице.
Дейзи сообразила, что Свифт умышленно избегает ее взгляда, сосредоточенно выбирая из ее волос крошечные перышки. Внезапно она осознала едва сдерживаемое притяжение их тел, его мощь, горячее дыхание Мэтью на своей щеке. Его одежда была мокрой, жар его тела опалял ее при каждом прикосновении.
Оба замерли в полуобъятии. В каждой клеточке тела Дейзи растекался живой огонь. Зачарованная, сбитая с толку, она позволила себе расслабиться, окунуться в это ощущение наперекор спешащему пульсу.
Все перья были собраны, но Дейзи поймала себя на том, что снова и снова нежно ныряет пальцами в темные волны волос Мэтью.
Ему так легко нависнуть над ней, прижать к влажной земле. Соприкосновение их коленей сквозь ткань одежды воспламеняло в ней первобытный инстинкт открыться ему, позволить ему делать все, что пожелает.
Она услышала, как у него перехватило дыхание. Взяв Дейзи за плечи, Свифт бесцеремонно сдвинул ее со своего колена. Шлепнувшись рядом с ним на траву, она пыталась собраться с мыслями. Молча Дейзи подняла с земли перочинный нож и отдала его Свифту.
Сунув нож в карман, он, не вставая, принялся очищать от перьев и грязи ноги.
Размышляя над тем, почему Свифт сидит в такой странной скрюченной позе, Дейзи поднялась на ноги.
– Пожалуй, мне лучше проскользнуть в дом с черного хода, – неуверенно сказала она. – Если мама увидит меня в таком виде, ее удар хватит.
– Я вернусь к реке, – хрипло сказал Свифт. – Посмотрю, как Уэстклиф управляется с моей удочкой. И может быть, еще порыбачу.
Сообразив, что он умышленно избегает ее, Дейзи нахмурилась.
– Думаю, вам уже сегодня хватит стоять по колено в холодной воде, – сказала она.
– Определенно нет, – пробормотал Свифт и, повернувшись к ней спиной, потянулся за одеждой.