Генеральный директор «Адаманта» – идиот. Это случается даже с генеральными директорами, увы. Хуже того, он беспечный, наглый идиот, привыкший, что ему сходят с рук оплошности в бумагах и затягивание сроков. Но в этот раз господину Загорулину не повезло…
Перечитывая документы, предоставленные клиентами, уставшими ждать от «Адаманта» выполнения обязательств, я улыбнулся. Прямо мечтательно улыбнулся.
Разгильдяй – законная добыча в бизнесе. Собственно, дело легкое… Господин Загорулин, с которым я уже успел познакомиться лично, никак не выглядит достойным противником. Честно говоря, я даже подумал скинуть этот контракт на соответствующий отдел, но решил тряхнуть стариной и съездить сам. Старый знакомый и давний клиент очень уж просил решить дело побыстрее – сам не рад, что связался с «Адамантом».
Да и вообще, юрист должен практиковать, если хочет остаться профессионалом. Ум и навыки нуждаются в постоянном применении, как нож в заточке. И потому я попросил Инночку найти в графике время для визита в «Адамант» прямо сегодня, пока там не ожидают налета. Так сказать, изобразить драккар викингов на мирном побережье…
Но с внезапностью не вышло. Вернее, вышло не совсем. Нет, Загорулин в своём репертуаре. И отреагировал, как ожидалось: натужными смешками и парой глупых шуток, предложением кофе и попыткой перенести встречу на завтра, послезавтра, следующую неделю, канун Рождества или конец света…
Потом махнул рукой и повел меня к юрисконсульту, прекрасно понимая, что сам не справиться. К новому юрисконсульту, судя по табличке на кабинете. В документах стоит совсем другая фамилия. Документы изволил готовить какой-то Касумко, которого я, будь хозяин «Адаманта» моим клиентом, посоветовал бы срочно подарить конкурентам, можно даже с доплатой – окупится причиненным им убытком. А в кабинете сидел Вавель К. Г. Или сидела – пойми тут по фамилии.
Я с удовлетворением отметил – все-таки сидела. На мою фирменную улыбку, тоже входящую в набор викинга, юрисконсульт Загорулина ответила своей, старательной, осторожной и слегка нервной. И на документы в моих руках глянула с тщательно скрываемой тоской. Вот как? Неужели все поняла? Она, похоже, ждала неприятностей и готова к ним. Неужели… будет интересно?
К. Г. оказалась Ксенией Георгиевной. Красиво, и главное – ей подходит. В сочетании с фамилией Вавель даже интересно. Хм, неужели что-то польское? На ум почему-то приходит только Вавельский дракон, живший там, где сейчас стоит прекрасный Краков.
Новой юристке Загорулина и тридцати ещё нет. Выглядит отлично. Огненные волосы, серые глаза. Красивые, кстати. И глаза, и волосы. А глаза еще и умные. И все приятные округлости на месте, нет и намёка на сушёную воблу, в которую мода превращает многих женщин.
Положив контракт на стол, я с интересом оглядел кабинет. На столе идеальный порядок. Причем не пустота, которую путают с аккуратностью, а настоящий порядок: бумаги лежат ровненько и явно по важности, канцелярские принадлежности под рукой, чтобы секунды лишней не потратить, на мониторе – одинокий стикер, ни малейшего следа пыли… Аккуратная девочка – еще один плюс к первому впечатлению. Интересно, спокойная или умеет сдерживать темперамент?
Загорулин, подтверждая моё мнение о своем идиотизме и неумении вести диалог, почему-то не соизволил сразу начать с дела – зачем-то велел Ксении рассказать о контракте. Но это даже удачно. Да что там – это замечательно! Так подставить работника… Умелец!
Мне почти стало жаль Ксению, когда та узнала, перед кем почти час распиналась. Столько злой тоски мелькнуло в брошенном на директора взгляде – явно начальник её уже не первый раз доводит до белого каления. Мелькнуло и тут же спряталось. Вместо того чтобы проявить хоть тень недовольства, юрисконсульт «Адаманта» принялась старательно держать лицо. Более того, она еще и попыталась отступить с боем, быстренько переключившись на те пункты, по которым мои клиенты никаких претензий не имели.
Да-а-а, я оценил. И чем дольше мы разговаривали, тем я внимательнее присматривался к девушке. Как вышло, что я не слышал о такой перспективной молодой юристке? Явно ведь не выпускница, опыт уже есть. Может, приезжая?
А еще я поймал себя на совершенно неоднозначном интересе, никакого отношения не имеющем к делу. Вот совсем не касалось контракта, но было очень любопытно, правда ли у Ксении Георгиевны, наследницы Вавельского дракона, такие мягкие волосы, какими кажутся?
Когда юристка Загорулина, наклонившись над бумагами, машинально откинула челку, и та открыла лоб, солнечный луч из-за портьеры вызолотил и без того огненные локоны, скользнул по ним зайчиком-бликом – и у меня пересохло в горле. Перед глазами четко и неумолимо встала картина, как я запускаю пальцы в эти блестящие мягкие пряди, глажу их, а потом тяну назад, вынуждая юристку противной стороны откинуть голову и подставить нежное горло. Беззащитное такое…
Я сглотнул, опуская глаза к тем же документам, – еще не хватало пялиться на девочку, как ребенок на леденец. И визит постарался закруглить, тем более что времени разговор занял немало, спасибо Загорулину. Узнаю все, что можно узнать о человеке из своей сферы, и вернусь во всеоружии. Вот зараза, какие же у неё глаза… Кто сказал глупость, что рыжеволосые сероглазки неказисты? Наоборот – в них огонь самой жизни, яркая осень под стальным небом.
Выходя из офиса «Адаманта», я точно знал, что этот контракт не отдам никому. Бесплатно буду работать, если придется… Да что там – сам приплачу! Но раскручу «Адамант» по полной. А в процессе повстречаю Ксению Георгиевну ещё не один раз.
Я улыбнулся с неприличной мечтательностью, благо никто уже не видел. Ксения… как-то мало в моем окружении девушек с таким именем. Одноклассница в младшей школе, которая уехала с родителями на юг очень много лет назад. А так… Очень интересное дело мне досталось в этот раз!
– Вот документы, уф. Упарилась, пока добилась, чтобы все подписал.
Егоза Ирочка – секретарь и служба спасения в одном лице. Рыже-русая, яркая, с зелёными глазами в пол-лица, пухлыми губками и россыпью очаровательных веснушек на молочной коже.
Непокорные кудри рассыпались пружинками по плечам, горя теплым золотом на белом пиджаке.
Несмотря на мою рыжину, веснушек на лице никогда не было. Мордашка всегда чистая и красивенькая, хоть сейчас в рекламу крема. Ирочке же веснушки на удивление идут.
Несмотря на деловой стиль одеяния, она всё равно выглядит милой и бесшабашной. Чья-то родственница. То ли Марии Фёдоровны из бухгалтерии, то ли начальницы планового отдела. Пока что я не успела разобраться в родственных связях коллег. Впрочем, это совершенно неважно. Ирочка успевала везде: справляться с работой, выслушать нытье страдальцев-коммерсантов, поулыбаться партнёрам, поговорить со мной, посмеяться с бухгалтерами, полить цветы в кабинете шефа и сделать ему кофе. Кофе, судя по реакции последнего, она делает не очень, но за массу других положительных качеств ей это прощают.
Меня она очаровала сразу. Сначала в приемной, потом – когда в первый раз принесла документы.
– Ксюша, ты первая юристка, которая умеет улыбаться, – делилась она впечатлениями. – К тем, кто был до тебя, я даже заходить боялась. Брови нахмурит, зыркнет, рявкнет. Ну ужас просто!
Сразу перешли на ты, потому что правила хорошего тона – одно, а когда человек постоянно заставляет тебя улыбаться – это совсем другое. И пафосным «вы» к нему обращаться не хочется.
– А шеф-то уехал, – тем временем сообщила Ирочка. – Собрался так быстро, что я глазом не успела моргнуть.
Я взяла папку из её рук и проглядела документы. М-да, снова: «Смотрите, какой похожий договорчик. Остался от вашего предшественника. Не надо ничего менять, тут реквизиты, тут сроки, тут название. И всё красиво!..» Но когда начинаешь вчитываться, то хватаешься за голову. Потому что менять надо абсолютно всё. И дело даже не в том, что плохо составлено, а просто оно… совсем не подходит.
– Мне не нравится выражение твоего лица, – заметила Ира. – Я что-то не принесла?
Я провела рукой по волосам, откидывая их назад.
– Знала бы я. Но пока что…
– …всё позагорулили, – мрачно подвела Ира.
Я подняла глаза, секретарша тут же прыснула. Да так заразительно, что спустя пару секунд я хохотала тоже. «Позагорулили» – чудесное производное от Загорулина Всеволода Николаевича, который оправдывает именно такой вариант своей фамилии.
– Ну, что ж, – сказала я, выравнивая документы по краям и откладывая в прозрачную подставку с четырьмя отделениями, уже заполненную до отказа. – Переживём, не так ли?
Тут Ира должна была кивнуть, но она осталась задумчивой. Бросила быстрый взгляд на дверь, словно та прямо сейчас могла распахнуться. Покрутила рыжий локон, шаркнула заострённым мыском по паркету.
– А что, с «Фемидой» могут быть проблемы? – хмуро спросила она.
Я насторожилась. Чудно-чудно. Секретарь в курсе. Далеко пойдёт девочка. Впрочем, хороший секретарь и должен много знать. Особенно с таким шефом.
– Постараемся, чтобы не было, – твёрдо заверила я, стараясь говорить успокаивающе. – А что?
Глупая привычка общаться вопросом на вопрос. Но весьма действенная, не без этого. Ира поставила локоток на край стола, подпёрла кулаком щеку. В зелёных глазах появился вопрос.
– Он впечатляет, правда?
– Он? – не поняла я. Краем глаза заметила, что в почте висят два непрочитанных письма.
– Ну, Лебедев. В смысле, Глеб Александрович. Такой… представительный мужик. Профессионал. Мне тут попадался доклад Кольки, твоего предшественника, – и там такой солидный послужной список, что страшно становится.
Колька… Николай Анатольевич Касумко, шмель ему в цветочек. Вот скажи, черт побери, нельзя было заниматься делами получше? После тебя же тут повеситься хочется! Натворил дел и скрылся в неизвестном направлении. По словам той же Иры, увольнялся он в спешке, да такой, что даже обходной лист не полностью подписал. Только трудовая оказалась на руках – и смылся.
А вот упоминание о Лебедеве настроение подпортило. Завтра встреча. Придётся играть на его поле и умудриться поставить хотя бы шах. При этом выйти по максимуму не расцарапанной. А то так и до стриптиза дойдет. Чего только ни сделаешь, чтобы уважаемый юрист отвлекся от контракта и переключил своё внимание. Надо убедить соперника, что у тебя есть полный набор, а не один голый король. Где остальные фигуры? Да кто их знает, пали в неравном бою с глупостью и безалаберностью. Но вы, Глеб Александрович, не обращайте внимания. Вы играйте, черными или белыми, любой каприз. Что говорите? Любыми выиграете? Да, но…
– Какая ты внимательная, – похвалила я. – Давай, ещё чуть-чуть, и без тебя мы тут как дети малые.
Ира взмахнула руками.
– А то! Ну, так у нас порой такое умудряются сунуть в папку на подпись, что потом крику на весь коридор. Поэтому приходится всё изучать детально.
– Это правильно, – одобрила я, искренне надеясь, что разговор свернёт в другое русло. Обсуждать Лебедева сейчас не с руки.
Однако Ира вдохновенно продолжила:
– Ведь это дело длится уже долго. На какое-то время приутихло, вроде бы нашли консенсус. Но, как поняла, это была просто отсрочка.
Да уж. Хищник согласился немного потерпеть. Но наглая жертва даже не подумала сделать какое-то телодвижение. Поэтому хищник теперь зол. Очень зол.
Я пожала плечами, словно меня это дело не особо занимает.
– Ну, будем разбираться. Ситуации бывают разные.
Ира вздохнула.
– Это точно. Но я как на него посмотрю, аж мурашки по коже.
Я озадаченно моргнула. Ну-у-у, Лебедев впечатляет, конечно. Но теоретически такие должны нравиться женщинам. Вот даже я оценила, хотя особо влюбчивой себя не считаю.
– …а вот Инка из бухгалтерии и Ленка-снабженка влюблены в него по уши, – тем временем продолжила Ира.
А-а-а, то бишь есть в русских селеньях женщины, которых Лебедевым не напугаешь. Мысль позабавила, с трудом удалось сдержаться.
В кабинет вдруг постучали.
– Ира, там тебя ищут! – донёсся мужской голос.
– Ой! – спохватилась она. – Заболталась! – и, в мгновение ока вскочив, понеслась к двери, дробно стуча каблучками. – Если что не донесла, ещё приду! – крикнула она на бегу.
Я только хмыкнула и покачала головой. Ну что ж. Это нормально. Пусть будет лучше такой огонёк в офисе, чем занудная карга в узких очочках.
Неожиданно зазвонил мобильный, и я глянул на экран. О-о-о-о, какие люди!
Улыбнувшись, я взяла трубку.
– И спрашивается, зачем я ей звоню, если она никогда не берёт трубку? – послышалось недовольное контральто.
Тут же громко замяукал кот, грохнула сковородка, и полилось шипение.
– Сёмочка, ах ты ж сукин сын, это ж была твоя рыбка!
Губы растянулись в улыбке ещё сильнее. Даже повеяло солнцем, солью, запахом винограда и старой штукатурки, которая методично осыпалась на кухне. Все попытки ремонта тётя Сара пресекала на корню. Мол, ей попортят всё и сразу, а столько денег на починить то, что вы тут наремонтируете, у неё нет и вряд ли будет.
– Вот не надо преувеличивать, – хмыкнула я. – Не беру трубку, если только сплю, дорогая тётушка.
На самом деле не тётушка, а очень дальняя родственница. Но тётя Сара считает, что она всем таки тётя. И иного обращения не приемлет в принципе.
– Сёма, поди вон, шоб глаза мои тебя не видели! – продолжила она и тут же добавила: – Тогда скажу тебе, Ксюшенька, что ты что-то очень много спишь и, наверное, имеешь вид непозволительно здоровый.
Я встала и подошла к стоящему на тумбочке чайнику, щёлкнула кнопкой. Уже время к обеду, надо бы и честь знать. Вообще так работать, конечно, выгодно. Очень экономишь на кофе и еде. Однако я не отношусь к тем, кто считает, что лучше ходить стройным, но с больным желудком. К тому же… на ночь всё равно я начинаю восполнять всё то, что наголодала за день. Фигура никогда не напоминала модельную, но тётя Сара вечно ворчала, что как ни корми, а толку никакого.
– И томный, – добавила я, разглядывая свою грудь в зеркало.
– Томный – это когда ты провела ночь и получила за это удовольствие, – и тут же она задумчиво добавила: – А возможно, и деньги.
– Какая ты меркантильная, – рассмеялась я. – Как можно?
Из трубки донеслось уязвлённое молчание, правда, какое-то не очень расстроенное. Деньги тётя Сара любит. И чем старше становится, тем крепче любовь.
– Мужчины – это что? – повторяла она. – Раз – и нету. Немного удовольствия и много проблем. Другое дело, когда у тебя приятно на банковском счету и ты никому за это не должна.
– Ты таки такая злая, потому что голодная? – вдруг совершенно миролюбиво поинтересовалась она.
Ну, не то чтобы правда. Но и не так далеко от истины. Поэтому я только оскорблено засопела.
– Вот я знала! – не дождавшись моего ответа, объявила она. – Когда приедешь из своей Перми, я же тебя не найду! Одни глаза, да и на те будет больно смотреть!
Возмущения и продолжались бы, но по второй линии кто-то позвонил. Быстро отняла трубку от уха – незнакомый номер. Увы, даже с тётушкой спокойно не поговоришь.
– Тётя Сара, я…
Вторая линия разъединилась. Тётка вдруг резко умолкла, а потом спокойно спросила:
– Как там Никитушка?
Внутри резко появилась пустота. Сердце ухнуло куда-то вниз. Я быстро загнала это чувство подальше и попыталась как можно ровнее ответить:
– Потихоньку. Смотрим, что можно сделать.
– Хорошо. Если что – звони.
– Конечно.
Вскоре она положила трубку, но пустота никуда не делась. Эмоции – зло, особенно когда знаешь, что они тебе ничем не помогут и только сделают хуже.
Кофе в этот раз не радовал. Что-то перемудрила с дозой, сплошная сладость. А, может, попался пережженный. После разговора с тетей Сарой настроение резко упало, хотя поначалу всё было хорошо. И тётя Сара не виновата. Это просто такая… жизнь.
Допив кофе, я вернулась на рабочее место. Так, хватит шататься, солнце ещё высоко, негры должны работать. Так, что у нас тут? Ага, благодарность от коммерческого отдела за переработанный договор и новая болванка от партнёров Загорулина. Вот же ж люди. Пятый раз перечитывают и всё равно умудряются наделать ошибок. Ох, наболванить бы их по полной. Да так, чтобы даже и мысли не было, что можно постоянно делать ошибки.
Плётки мне не хватает. Плёт-ки. Видимо, во мне погибла великая домина. При моих размерах грех прозябать в сабмиссивах. И не надо спрашивать, откуда мне известна вся эта БДСМ-терминология. Подружка Алинка пишет эротические романы, а там чего только не нахватаешься.
Снова зазвонил телефон. Не глядя, я взяла трубку:
– Алло?
– Добрый день, Ксения Георгиевна. Вас беспокоит Инна, секретарь фирмы «Фемида». Вам удобно сейчас говорить?