Визг тормозов хлестнул по барабанным перепонкам. Он ничего не успел понять, сообразить. Тело среагировало само. Нога мгновенно вдавила педаль тормоза до упора, руки вывернули руль резко вправо. «Убил!», – пронеслось в голове. Он закрыл глаза, уронил голову на руль и замер. Перед мысленным взором предстало окровавленное смятое тело девчонки в голубом плаще под колёсами его «Мерседеса». Невероятным усилием воли заставил себя снять дрожащие ладони с руля, непослушными руками открыть дверцу и выйти. Ватные ноги не слушались. В предрассветный час на улице не было ни души. Свидетелей нет. И что? Не будет же он скрываться с места наезда, бросив труп на дороге.
С замиранием сердца заглянул под передние колёса. Трупа не было. Он присел и глянул под машину. Никого. Девчонка лежала посреди дороги на спине, слегка раскинув руки, далеко, слева от машины. Он медленно подошёл к ней, нагнулся, тронул её за безжизненную руку. Никаких следов крови не было видно.
– Эй, …ты жива?
Длинные ресницы на бледном лице дрогнули. Она открыла глаза и вполне осмысленно и спокойно взглянула на него.
– Что болит? Где больно, а? Руки-ноги на месте? – он бегло оглядел тело, присел, осторожно приподнял её голову.
– Ничего не болит. Только голова… кружится.
Он осторожно поднял девушку на руки и отнёс в машину, уложил на заднее сиденье.
– У меня там сумка…
Небольшую серую сумку он нашёл метрах в десяти от того места, где подобрал её хозяйку. Положил сумку на переднее сиденье, ещё раз испытующе посмотрел на девочку.
– Может, всё-таки болит что-нибудь? А то давай отвезу в больницу.
– Не надо в больницу.
Вздохнул с облегчением. Ему и самому не хотелось связываться с больницей. Отвезет её домой. Конечно, осмотр врача необходим. И срочно. Ничего, он позвонит Алексею Дмитриевичу. Главное, что она жива и цела. Конечно, от такого удара и падения на асфальт наверняка есть сотрясение мозга, ушибы, психическое потрясение. Но, слава Богу, не убил и вроде не покалечил. Расслабился, как дурак, мчался на всех парах по пустынным улицам. Забыл, что и на рассвете шоссе всё-таки не космос, где можно свободно нестись на сверхзвуковой скорости хоть с закрытыми глазами. Разве так можно?..
Включил зажигание, оглянулся назад – лежит, закрыв глаза. А вдруг у неё повреждение внутренних органов: разрыв селезёнки или какого-нибудь сосуда, и, как следствие, внутренне кровотечение? И он сейчас только теряет драгоценное время.
– Эй, тебе плохо?
– Всё хорошо. Правда, хорошо.
Ну и, ладушки. Хотя ничего хорошего он в этой ситуации не видит. Тронул машину, по мобильному позвонил домой Алексею Дмитриевичу. Ничего, что так рано. За то ему и деньги такие платят, чтобы в любое время по мельчайшему поводу его могли потревожить.
– Алексей Дмитриевич, дорогой, вас беспокоит в столь неурочный час Фетисов. Прошу прощения за беспокойство, но дело не терпит отлагательства. Приезжайте ко мне домой. …Да, прямо сейчас. Срочно. Надо посмотреть одну девушку. Дело в том, что я сейчас совершил на неё наезд. На первый взгляд вроде всё обошлось, но сами понимаете… Везу её к себе домой. Осмотрите её, пожалуйста.
Из машины она вышла сама и, поддерживаемая мужчиной, пошла к крыльцу. Дома уложил её на диван в холле, принес из своей спальни плед, накрыл. Тут же явился и Алексей Дмитриевич. После двадцатиминутного тщательного осмотра поставил диагноз: жива, практически здорова, похоже, небольшое сотрясение мозга – и только. Полный покой, тишина, как можно больше спать, лежать, избегать резких движений и пунктуально принимать таблетки: эти, белые, четыре раза в день до еды; эти, розоватые, три раза в день после еды. Осталось только обработать ссадины перекисью водорода и йодом, и всё.
Он будет заезжать каждый день, чтобы наблюдать пациентку. А сейчас, чтобы красавица, кстати – как зовут нашу красавицу? – ах, Алёнушка, какое славное имя, чтобы Алёночка крепко спала, он сделает ей небольшой укольчик. Совсем небольшой, как укус маленького комарика, вот сюда, в руку. …Вот и всё, вот и умница. Какая славная девочка Алёночка. Через пятнадцать минут наша девочка будет спать младенческим сном до самого завтрашнего обеда. Спокойной ночи, детка. Тебе надо сейчас отдыхать. Всё будет хорошо.
Когда Алексей Дмитриевич вышел в прихожую, Вячеслав Вадимович вышел следом за ним.
– Действительно нет никакой опасности?
– Абсолютно. В этом нет никаких сомнений. Единственное – возможен впоследствии психический срыв, так сказать, ответная реакция организма на произошедшее, когда она окончательно придёт в себя. Честно говоря, я не понял причину её хладнокровия. Либо у девушки очень крепкая нервная система, и она, несмотря на юный возраст, прекрасно умеет контролировать себя, либо она всё ещё находится в состоянии шока. Я не специалист в области психиатрии. Но, по-моему, здесь первый вариант. Похоже, девушка на удивление психически устойчива. Что касается её физического состояния, то нет никаких внутренних и внешних повреждений, не считая ушибов, пустяковых царапин и ссадины. Везучая девчушка. Но полный покой как минимум на две недели ей необходим.
«Везучий я», – подумал Вячеслав, закрывая за доктором дверь.
Страшно подумать, что он мог бы стать хоть и невольным, но убийцей.
Когда утром, как всегда к десяти, пришла Ирина Аркадьевна, экономка дома, то увидела безмятежно спящую на кожаном диване в холле незнакомую светловолосую девушку. Сергей, работающий в доме охранником, пояснил, что незнакомку привёз под утро сам хозяин. Вроде бы он её ночью нечаянно сбил машиной, но срочно вызванный Алексей Дмитриевич сказал, что ничего страшного с ней не произошло, ей только надо отлежаться. Его слова подтвердил и сам Вячеслав Вадимович, через час появившийся из своей спальни.
– Я на фирму, а вы, Ирина Аркадьевна, проследите, чтобы девочку никто не беспокоил, а как проснётся, пусть принимает эти лекарства согласно указанию Алексея Дмитриевича. Ей нужен полный покой. И никуда её не отпускайте. Она приезжая, вчера только прибыла в Москву в поисках работы. Недели две как минимум она проживёт здесь. Так что пока она спит, подготовьте ей комнату из числа пустующих в крыле для персонала. Ещё раз: покой, полноценное питание, витамины. Если ей будет плохо, немедленно зовите Алексея Дмитриевича. Впрочем, вы сами всё знаете. До вечера.
И опять потекли дни за днями без особых потрясений и происшествий. Алёна быстро шла на поправку. Через два дня она уже вовсю гуляла по дому, а ещё через день с удовольствием прогуливалась по разросшемуся саду. Сад был большой, тенистый, ухоженный. Деревья в него высаживались семь лет назад. Их привозили в огромных кадках и, используя подъёмные механизмы, погружали в подготовленные здоровущие ямы, чтобы не повредить корни. Как говорил хозяин дома, он всю жизнь мечтал иметь собственный большой уютный дом с огромным разросшимся садом вокруг него, но ждать, когда из саженцев вырастет таковой, у него нет времени. Позади дома раскинулся небольшой бассейн.
Был взят на работу, разумеется, по рекомендации, опытный садовник, который за одно лето сделал из пустынного и неуютного участка земли вокруг только что выстроенного дома чудесный сад, где берёзы и сосны прекрасно соседствовали с яблонями, грушами и вишнями. Уже следующей весной на тщательно ухоженных газонах буйно цвела белая и сиреневая сирень, благоухали акация и жасмин. На клумбах, на смену тюльпанам, нарциссам и гиацинтам, цвели гладиолусы и флоксы, так же затем сменяемые нежными цветами лилий и яркими астрами. Пышные кусты роз цвели с ранней весны и до поздней осени, вплоть до первых заморозков. Был устроен в саду и небольшой романтический уголок с чугунной резной скамейкой, фонарём, стилизованным под старину, крошечным искусственным озерцом, получающимся из тонкой струйки, которую делал писающий мальчик – точная миниатюрная копия известного фонтана.
Лев Аронович, садовник с сорокалетним стажем, страстно влюблённый в своё дело, выложил здесь специально привезёнными глыбами и камнями причудливые композиции. Между ними была посажена особая ползущая ярко-зелёная трава. Камни вскоре обросли мохом, трава расползлась и покрыла ровным густым ковром весь участок, отчего он стал выглядеть очень уютно и как-то весело. Была в саду и беседка, увитая плющом, рядом с которой в летние сухие дни между двух берёз вешали гамак на случай, если хозяину или кому-нибудь из его гостей захочется полежать в тенёчке на свежем воздухе. Был и огромный открытый участок, засеянный травой, которая тщательно подстригалась время от времени газонокосилкой.
В другом конце сада заботливыми руками устроен уголок иного характера, нечто в стиле модерн. Здесь были высажены в хаотическом беспорядке самые разнообразные экзотические растения, стояла странная абстрактная скульптура, сделанная очень модным скульптором-авангардистом, в которой люди, обладающие богатой фантазией, могли узреть всё, что им заблагорассудиться. Рядом простирался закрытый с трёх сторон навес, под которым располагался мангал и поленница дров.
В общем, получился сад, смешавший в себе все стили и направления – от русско-дворянского и модернового до классического английского. И любой мог найти в нём то, что близко и дорого лично ему.
Наступил месяц май, и окончательно проснувшийся сад оживал на глазах. Лев Аронович трудился, не покладая рук, с рассвета до заката. Это был ярый садовод и отчаянный фанатик своего дела. Он, порой забывая о сне и еде, часами мог колдовать над кустами и рассадой цветов, которая ждала своего часа в оранжерее. Охранник дома, он же по совместительству водитель, Сергей, чьё детство прошло в деревне, в свободное время с удовольствием копал, где его просил садовник, рыхлил землю, носил в вёдрах навоз и торф, удобрял, полол и поливал. Алёна тоже со временем подключилась к садово-земляной работе. Она научилась подрезать кусты и деревья, опылять их специальными растворами, с удовольствием обрызгивала из пульверизатора рассаду. У Льва Ароновича она переняла привычку потихоньку, себе под нос, разговаривать с деревьями и цветами.
– Сейчас я вас обрызгаю, и листочки ваши сразу распустятся, – уговаривала она крошечную рассаду астр, – ах, вы мои лапушки, вы мои раскрасавицы.
Алёна вместе с Вероникой, одной из горничных, работающих в доме, каждое утро после ухода Вячеслава Вадимовича в два пылесоса пробегались по всем коврам, что имелись в доме, протирали пыль с мебели, проветривали комнаты. Алёна также вместе с другой работницей Светой с удовольствием помогала на кухне повару Нине Петровне. Она ловко чистила картошку и овощи, шинковала капусту, выжимала свежий апельсиновый сок, который каждое утро в обязательном порядке выпивал на завтрак Вячеслав Вадимович.
Хозяина в доме уважали и немного побаивались. Говорили, что он справедливый, но строгий. Как поняла Алёна, он являлся владельцем весьма солидной фирмы и совладельцем крупной компании, работающей с какими-то финансовыми документами. В этом она ничего не понимала и поэтому даже не пыталась вникать. Слабость и головокружение, которые она ощущала первые дни своего проживания в его доме, совсем прошли. Она прекрасно себя чувствовала, у неё всегда было хорошее настроение, и, чтобы не быть нахлебницей в чужом доме, она бралась за любую посильную для неё работу, тем более, что трудиться была приучена с раннего детства и работы не боялась.