Глава 4. Казацкий можжевельник (лат. Juniperus sabina)
Ирина еще утром составляла список саженцев, за которыми они ехали в монастырь, и он выходил длинным, так что она старалась ничего не забыть. Неробов прислушивался к её шепоту.
…Туя, казацкий можжевельник, примулы, лилии и астильбы…
Получив импульс от её губ, в которые ударяли языком, цветы и кустарники распространялись по долам и весям, пропуская сквозь себя жизнь.
Они ездили в монастырский сад за растениями из года в год, там у неё имелось немало хороших знакомых, которые разделяли её страсть к садоводству. Однако сегодня поездку пришлось отложить. В субботу Неробову потребовался капитан Абросимов. По телефону он ответил, что сидит на работе. И верно, Абросимов сидел у себя в кабинете, ел и курил.
– Ты ешь или куришь? – спросил его Неробов.
– А что?
– Хочу спросить, не забыл ли ты про рыбалку.
– Нет.
Абросимов рассказал, что Валентина покинула дом, когда он был на работе. Абросимов разговаривал с таксистом, который ее перевозил. Чемоданы и сумки побросала в багажник и на заднее сиденье автомобиля.
– В положении обманутого мужа рыбалка – самое то, – заключил Абросимов.
Он активировал аккаунт кашеринга, при этом жалуясь, что у него не хватает времени сдать собственную машину в ремонт.
Николай Ильич попросил о консультации.
– Что случилось?
– Заказал такси, оно не явилось, а с меня списали 200 руб. Будем писать жалобу?
Абросимов пролистал историю на телефоне Неробова и выдал заключение.
– О злом умысле нет речи, просто агрегатор указал твою геолокацию на другой стороне дороги. Проще говоря. машина тебя подождала, потом уехала.
Вместе они написали жалобу в службу такси, в ответ им принесли извинения и вернули списанную сумму, начислив бонус в сто рублей.
– Подумать только, с геолокацией у них плохо, – не переставал сердиться Николай Ильич, чувствуя, что скоро успокоится.
Он и в заношенной одежде выглядит красавчиком, хотя и корчил из себя заправского рыбака. Накануне они сговорились поудить на водохранилище и договорились о лодке. «Должны же быть у людей, занятых тяжким трудом, просветы в жизни!»
Через открытые ворота пролегала дорога в монастырский парк, который раскинулся на берегу, прежде бывшем выпасом для коров. Заросли кипарисов, голубых елей и рододендронов прикрывали церковные постройки, но белые стены храма просматривались с любой точки, и со всех сторон к нему вели аллеи, обсаженные войлочной вишней и казацким можжевельником.
Вместе с Абросимовым они сидели на бережке под монастырем, где оставляли снасти. Кто-то из конкурентов их порезал, и это вызвало у Неробова тоску. Он надолго замолчал.
– Тебе не скучно, Ильич?
– С какой стати? Я люблю одиночество и получаю от него удовольствие.
Сегодня он решил окончательно завязать с рыбалкой. Сегодня он идет в последний раз, да и то из-за друга.
– Чего-то ты такой бледненький, Андрюш? – поинтересовался Неробов.
Не было никаких причин сорокалетнему мужчине вешать нос, тем более в воскресенье.
– Да так, по мелочи. С невестой разъехался.
– Говори.
– Что хорошего расскажешь?
Абросимов прикрыл глаза рукой, мысленно воскрешая ссору с Валентиной. Она началась с щедрой порции ругани, которая сменилась громоздкими оправданиями, а потом рёвом.
Всё произошло из-за его незапланированного прихода домой. И чего его понесло на квартиру, как будто он не мог пообедать в другом месте? Первое, что его удивило, невеста оказалась дома в разгар рабочего дня. Прежде за ней такое не наблюдалось. Абросимов мысленно отметил следы присутствия чужого, внутренний розыскник имел привычку всё фиксировать, и в ней, как в блокноте выстроился список погрешностей: стулья не на своих местах, небрежно брошенная одежда. Он мог бы поклясться, что кроме работающего телевизора и течи из неисправного унитаза не слышал ничего: ни шагов, ни шуршания шин, но следы чужого присутствия были очевидны. Две чашки на столе, бутылка из-под вина под столом, и главное – аромат одеколона. Платонический персонаж оживал прямо на глазах.
С поличным нарушителя взять не удалось, но капитан был уверен, что это любовник.
– Ты его выследи, – посоветовал Неробов.
– Это непременно. – Увиденная картина его не отпускала.
Когда Николай Ильич всматривался в свои глубины, то Абросимов со своей работой показался бы просто школьником.
А что симпатичный Андрюша? Не женат, а нежен. Такой вот вышел палиндром.
На живом лице капитана появилась довольная улыбка. И даже отказ Неробова от рыбалки его нисколько не огорчил. Ничего, там видно будет.
В силу неуживчивого характера Абросимов постоянные конфликтует с руководством, за что получал взыскания. Он грозился уйти на вольные хлеба, чего его друг не одобрял.
– Можешь попробовать в охранном бизнесе, – предлагает ему Неробов.
К Неробову едет генерал из Москвы. Хлебнов его фамилия.
– Ты что, себе подмогу против Маковцева вызвал? – Абросимов не ожидал такого поворота.
– Будет генерал мелкими сошками занимается. Он по Волге приплывет, город посмотрит. Свожу его на регату, он это любит.
Спасибо болтливой Веронике, новость успела просочиться и гуляет по кабинетам.
Журавлев заходит к Неробову:
– Ничего лично к тебе не имею и предъявлять не буду. У каждого свой бизнес. Не знал, что ты экскурсии для генералов делаешь. Когда они приезжают?
– А тебе что за печаль? – Неробов не хочет с ним обсуждать своего друга Хлебнова.
– Такой уж я человек масштабный.
– У них яхта в регате участвует. Там и повидаетесь. Ладно, у меня выезд. Невельская, 7.
Не нравился ему интерес Журавлева, не нравился, и все тут.
Следуя указаниям стажерки, Неробов доехал до реки Казохи, откуда начинался сектор частной застройки. Невдалеке виднелись пятиэтажки поселка Нефтебаза, к которому шел резкий спуск, но он побоялся ехать по грунтовке, которая могла оказаться пешеходной дорожкой по краю оврага. Оставив машину, он отправился пешком. Длинные тени поднимались от земли, то давали о себе знать ели. Ветви раскачивались, словно хотели сообщить нечто важное. Что-то двинулось за спиной у Неробова. В тень густую камнем кануло, и ничего – ни единого луча света, ни единого предмета, но всё – мрак кромешный.
На зелёной лужайке открылось место, огороженное кустами можжевельника и ещё голого кустарника. Тропинка привела Неробова к безымянному причалу на Волге, и тут же его окликнула стажерка Черноярова, она вела наблюдение за мазутным пятном из реки Меры, которое дрейфовало в направление городского пляжа. Сегодня она одна была по служебному делу.
В Межрегиональное управление Росприроднадзора поступало обращения граждан по вопросу загрязнения нефтепродуктами районных городов, и прибыли спасатели для его устранения. При обследовании реки было установлено, что под водой имеются металлические фрагменты, предположительно от старой затонувшей баржи.
Наташа ныряла с этой баржи в поисках источника загрязнения. Абросимов к ней присоединился. Ну и само собой остальной лагерь находился неподалеку: Инна Гришина с дочкой Миленой и Алла Александрова.
– Откуда добирался? – спросила Гришина.
– С Казохи. Машину пришлось оставить наверху.
– С Нефтебазы ближе, но местные нам об этом не сказали. И улицы Невельского нет, практически это зады огородов. Позагораем, а?
Неробов загорать с ними отказался и устроился в стороне удить рыбу порванными снастями, там шума меньше, и он набирает номер Митова. Тот не отвечает, и Неробов идет далее по списку поставщиком телефонии. С рыбой ему везет больше, и Николай Ильич предъявляет улов, в обрывках сетей торчат рыбешки.
– Это телевизор. Здешние мужики не утруждают себя удочками.
После этого рыбалку пришлось свернуть, поскольку молодые судачки, извлеченные из телевизора, могли быстро протухнуть, так и не дойдя до кухни.
– Разве это не запрещено? – возмутилась Гришина.
– Ловля сетями – да. А тут сплошная рвань. Как прошла съемка?
Наташа подключила к телефону видеокамеру Go Pro для подводной съёмки, и они с Абросимовым наблюдали несколько минут биения жизни под водой.
– Была выдвинута версия, что нефтепродукты попали в реку из неё. В результате следственный действий она не подтвердилась, – заключил Андрей Андреевич.
– А что утверждают специалисты? – лениво спросил Неробов, млея под горячим солнцем.
– Не исключают, что выброс мазута произошёл с одной из фабрик в соседней области. Так что мы передаем дело в область, – заключила стажерка.
Неробов начал рассказывать, как он вчера играл в теннис. У него был постоянный партнер, который жил в Наволоках. Раньше он работал адвокатом, поэтому имеет доступ к конфиденциальной информации. Так вот, он сообщил, что из колонии устроили побег киллеру, потому что кто-то в их городе нуждался в его услугах. Так что не исключено, как раз в этот момент заключенный и совершает побег.
– Это Джагаев?
Наташа Черноярова, чья работа сводилась к оформлению хулиганов и пьяниц, сразу заинтересовалась. Она не оставляла надежды заполучить громкое дело.
– Вы поверили, что вам сказал этот болтун? – Инна постоянно всех критиковала.
– Нет, вы его не знаете. Он не из нашего города. Мультипликационный персонаж.
– А почему тогда вы удите рыбу, Николай Ильич?
– Или что? Прикажете ловить киллера? Так еще неизвестно, кому это дело достанется. Понаблюдаем, а там посмотрим. Информация лишней не бывает, а верить или нет, тут мы посмотрим. Понаблюдаем с самого начала. Видите, яхта идет. Отвязалась что ли?
Стажерка с огорчением выдохнула. Она уже решила, что им предстоит громкое дело, связанное с мафией.
После разговора она начала подозрительно относиться к рыбачьим лодкам, которые сновали по реке. В камышах она заметила пустую лодку, набрала номер рыбоохраны и поинтересовалась, не произошло ли чего-нибудь стоящего внимания. Ей отвтеили сказали, что об угоне лодки сведений не поступало. Все тихо.
– Так что там с яхтой? – Инна Гришина вглядывалась в сиреневую даль.
Судно пришвартовалась на причале возле колонии. Почему такое возможно?
– Вероятно, на ней прибыл с проверкой высокий чин ФСИН, – предполагает Абросимов.
– Знаю я этого чина высокого. Генерал Хлебнов, мой однокашник по институту, – говорит Неробов.
Он почуял охотничий азарт и готов был сам бежать на яхту, которая замедлила ход и остановилась у мостков. Рыбалка кончилась. Подарив судачков Инне, он отправляется встречать друга.
Генерал Хлебнов любезно предлагает подобрать Неробова и разворачивает яхту. У руля его друг Иван Акимов, а Хлебнов с ним рядом за капитана, так что Неробову можно вздохнуть спокойно.
От Акимова пахнет речной свежестью, видно, успел пройтись по реке. Что он искал на среди берез?
– Встречался с другом.
– И?
– К чему вам знать подробности? Ведь вы его не знаете, поэтому не следует останавливаться на этом эпизоде.
Что тут ответить? Смотри в оба? Или это самому Неробову надо смотреть в оба.
С некоторым опозданием Митов присоединился к участникам регаты, совершавшим тренировочный проплыв перед берегом. Его приветствовала световым сигналом небольшая яхта, и он несколько раз зажег и погасил огни тоже в знак знакомства.
– Я на реке, – отвечает Митов вместо приветствия. Он дает гудок, который Неробов слышит по телефону. Точно такой же гудок доносится с реки. Водитель катера слышит двойной сигнал и сразу соображает: – А вы тоже тут гуляете? Сейчас за мостом будет пляжик, на нем остановимся, вижу вашу яхту.
Неробов смотрел на катер, который уходил по реке, за ним светло-коричневым шлейфом клубилась водная пыль. Жаль, что разговор не сложился.
Митов не испытывает радости от разговора с ним. Ему еще надо поужинать и готовить катер. Беседа со следователем в его расписание не вписывается. Когда он спрашивает, по какому делу его будут допрашивать. Неробов не знает, что ответить. Просто зашибись!
– Я все понимаю, просто занят очень. Не волнуйтесь, я вам позвоню. Мне и самому интересно. Свяжемся после регаты. – С этими словами Митов садится на катер и направляет его
к другому берегу.
– И кто это был? – удивился генерал Хлебнов.
– Наш чемпион Митов
– В газетах много пишут на этот счет. – Ты его знаешь? – Михаил Иванович не прочь познакомиться с фаворитом гонок.
– Откуда? Предприниматели идут по линии экономической преступности, а я – по уголовке, – отшучивается Неробов.
Катер уходит, не дождавшись их, а они втроем загорают на пляже. А потом прощаются, и Хлебнов отправляется в гостиничный номер спать, у него режим. С ним уходит и Акимов, про которого Николай Ильич слышат первый раз в жизни, ну да мало ли на свете Акимовых.
– Выглядишь ты как-то странно, Николай Ильич. Волосы в траве. На костюме щепки, – недоумевала жена. – Что за рыбалка у вас такая была?
– На яхте плавали, – отвечает Николай Ильич и ложится спать.
«Если у меня катаракта, ещё не значит, что я ничего не вижу», – часто прибавляла жена Неробова Ирина, кокетничая своим слабым зрением (что документально не было подтверждено).
Не говорить же, что он выезжал на труп, а потом пришлось ехать в прокуратуру. В десять вечера Неробов составлял план следственных мероприятий по убийству. Наташа Черноярова рядом писала свой отчет.
– Дату пока не ставь.
Еще неясно, в рамках какого уголовного дела ведется расследование.
После работы Неробов падает от усталости, но у него остается еще одно дело. Он заходит в круглосуточный магазин. Там никого нет, кроме продавца и старика, который просит продать ему бутылку.
– Здорово, Толяныч, – приветствует Неробов своего агента.
– Возьми беленькой, – слышит он шепот. – Это от меня к твоему столу.
Алкоголик прищуривается, не веря своей удачи, да и Неробов не вчера родился, чтобы попасться на крючок. Толяныч протягивает руку, потом опускает. Так он стоит некоторое время, еще не теряя надежды. По его состоянию можно предположить, что он оприходовал не менее литра пшеничной, это заметно по векам, сейчас они полуопущены, и никакая сила не может поднять их вверх. После третьей бутылки один глаз закроется.
– Садись в машину, – командует Неробов.
Он и сам не знает, зачем его зовет. Ирина не заинтересована в подобных гостях, но других желающих приютить Толяныча нет.
Когда Неробов вернулся домой, его уже ждал генерал Хлебнов, и голос Ирины звучал оживленно.
– А это кто? – немедленно реагирует она.
– Мой проблемный друг. У него чуть на застолье.
– Что, без нас начали? – сразу вступает Толяныч, ныряя в привычную среду.
– Вот-вот, чего нас не дождались? – подхватывает Неробов.
– Злой ты, Коля, – включается в игру генерал. – Да мы с Иринушкой беседуем только.
– А чего вы на кухне! Идем в залу, сейчас футбол будем смотреть! – в кои веки Неробову повезло попасть на трансляцию.
Ирина удалилась к себе. Сама она мужских попоек избегала и футболу предпочитала чтение книг. К тому же она не любила семечек подсолнечника, а потому входила в комнату, если только крики становились особенно громкими. Что у них такое болит, что трое взрослых людей лежали на ковре и орали.
– Здоров ли ты, Коля? – беспокоилась она.
– С утра ничего не болело. Ты не ходи пока. Когда ты входишь, Ир, играет тревожная музыка.
Во втором часу ночи она отправилась в постель, чтобы беспробудно проспать восемь часов. Она не знала, насколько жестоко, зачем и за какие грехи, возвращался в свои 60 лет к жизни следователя Неробов, но эта перемена доставила ему радость. Сквозь сон она слышала его слова:
«Я прекращаю всякие церемонии, и с сегодняшнего дня начну вас учить любить, если не себя, то хотя бы справедливость!»
Закончив с чаем, они подъедали содержимое холодильника.
Это как нужно было провести ночь субботы, что воскресным утром в окно пахнуло пивом с соседней квартиры.
– Из тебя, Неробов, вышел бы футбольный судья, отлично бы справился, лучше тех козлов, – игриво заметил Михаил Иванович, запивая пиво водочкой.
Чего умел Миша Хлебнов? Он получал необходимый и технически правильный результат по разработке технологии, не вдаваясь во все нюансы конкретного процесса. Ну и, пожалуй, убедительно болтать «просто о сложном», даже по теме, с которой знаком поверхностно.
И только Толяныч смотрел хмуро.
– Слушай, Ильич. Я вот что хочу спросить. Нельзя ли вместо тебя мне какую-нибудь красотку куратором.
Лучше бы помолчал, дурачок. Вон как Ирина насторожилась. А ведь уже легла спать.
Неробов брился и разглядывал себя в зеркало. Словно это был вовсе не он, а двойник из его расследования, умелый и энергичный парень. В совершенно бесцветной и аскетичной обстановке утреннего города он выглядел на удивление чистым и ухоженным.
Поутру за Хлебновым приехал Акимов и забрал его отсыпаться в гостиницу.
Неробов помог довести его до такси.
– Коля, опять в костюме? – удивляется Ирина. – Вроде бы у тебя отпуск.
Неробов улыбается, ему так привычней. На время регаты он взял дни за свой счет.
Просто заскочу в одно место, Ир. Это по старому делу. И всё – никаких расследований. Будем радоваться жизни!
В морге ему надо поговорить с экспертом насчет неопознанного трупа. Выяснилось, что напрасно торопился, расследование передали Гришиной. Она уже на ногах.
– Что не спится, Инна Николаевна?
Выглядит она мрачно, и шутки не поддерживает.
– Если коротко, то труп не криминальный: уровень спирта в крови у утопленника зашкаливает, в желудке слизь от рыбьей чешуи. Вот отчет, короткий.
– Вещи можно посмотреть?
– Какая-то бумажка в целлофане. Текст не читается, то есть следы фиолетовой печати. Смотри. Поищи пропавшего рыбака. Лет 50-60, одна нога короче другой, на левой, перелом недавний.
– Если это рыбак, остается найти его плав средство. И чего людям не живется? – бормотал Неробов, осматривая бумажный комок. – А ведь это справка по инвалидности. Передайте Чернояровой, чтобы поискала среди инвалидов. Пусть набирается опыта. У самой как?
– Беда, хоть увольняйся, – вздыхает Гришина. – Всю ночь названивала Милашке. Пришла домой утром.
– Сколько ей?
– Тринадцать исполнилось. Я ее контролирую, но она уходит из дома, говорит, что к отцу. Я так больше не могу. В школе ее называют безотцовщина. А что я могу поделать?
– А поговорить?
– Попробовала, но только стану нажимать, грозится выпрыгнуть в окно.
– Причина?
–У нее новая подружка, ей восемнадцать лет, крутит с парнями и курит вейп. Неужели между ними есть что-то общее? Но они гуляют в одной компании, курят. Миленку застукали в школе с вейпом, вызвали меня, а когда я пригрозила запереть ее дома, она пригрозила выпрыгнуть в окно. Скажи. Это нормально?
– А поговорить с той девушкой пробовала?
– Бесполезно. На ней пробы ставить негде.
– Если она стала притягательной для мошенников, то есть один способ – перцовый баллончик, – советует Неробов.
Недавно они задержали шутника, который терроризировал работу школы. Баллончик был их трофеем. Из вещдоков его изъяли, поскольку уголовного дела на несовершеннолетнего не завели.
Гришина сказала, что только больной на голову может дать в школу ребенку баллончик, однако взяла совет на заметку. Ей требовалось время, чтобы обдумать проблему.
За всеми этими заботами Неробов едва не пропустил начала регаты в воскресенье.
…Из-за его опоздания рулевой разгоняет яхту на максимальной скорости 48 узлов, если бы не гнали так, то бы ничего и не случилось. За штурвалом генерал Хлебнов, но у него замедленная реакция, сказывается отсутствие навыков из-за стажа руководящей работы. Им наперерез устремляется гидроскутер с седоком, и тут на помощь приходит Анисимов, он перехватывает штурвал и уводит яхту от столкновения. К счастью, все целы.
Со стартом регаты катера словно спустили с поводка, и они несутся вперед, следуя ровно, пока какой-нибудь не вырывается вперед. Это фаворит регаты Митов. На нем теплый белый свитер с синими полосами и белые джинсы, а на голове – капитанская фуражка. Неробов следит за катером Митова, который вначале шел бок о бок с яхтой, но потом потерял управление и врезался в опору моста.
Яхта быстро вырвалась вперед, оставив аварию позади, но Неробов остановил гонку. По его приказу катера водоохраны оградили место происшествия, не давая никому приблизиться, а молодые яхтсмены ныряли возле разбитого катера в поисках пострадавшего. Когда Митова вытащили, он был мертв.
Следствием установлено, что в акватории реки Волга в районе моста во время проведения регату произошло столкновение. В ходе спасательных работ обнаружено тело 47-летнего мужчины. Следователем проведен осмотр места происшествия, назначены пожарно-техническая и медицинские судебные экспертизы, одной из версий причин пожара является неосторожное управление катером. По результатам проверки будет вынесено процессуальное решение.
Усталый следователь транспортного отдела соображает не очень хорошо. По случаю регаты он на ногах с шести утра. И все, что ему хочется, это уйти домой. Все дела – на завтра.
– Устрой мне встречу с кем-нибудь из обслуги Митова, – попросил его Неробов.
– И вообще, чего ты, Ильич так напрягся? Хлопочешь за кого? Вроде бы подозреваемых нет? Или правду говорят, что ты с генералами всюду ходишь?
На глупые вопросы Неробов не отвечает, стоит на своем.
– А все-таки плавательное средство осмотреть надо. Вдруг это подстава?
А транспортник ему чуть в горло не вцепился, что он такое сказанул, вроде как подколол его, упрекнул в непрофессионализме.
Долго искать встречи не пришлось. Ребят из обслуги в любое время можно было встретить в порту, где они предлагали туристам совершить увеселительную прогулку.
Судя по тому, как руку грело солнце, день уже был в полном разгаре.
Поток белого света врезался Неробову прямо в глаз. Он сильно прищурился. Стал оглядываться.
– Прогулка по реке? – обращается к нему речной бог в тельняшке.
Положительный кивок, и к посетителю сразу возник интерес.
– Работал на яхте?
– Я капитан.
От него шёл густой горький аромат дыма. Накурился до одури. Целый день в безделье. Любитель поговорить. Из его слов выходило, что судно пригнали из Костромы, так что рассказ Хлебнова о прохождении шлюзов – не более, чем художественный свист.
Команда, капитан и два матроса, работала с хозяином яхты не один год, они оставались на борту, когда яхту сдавали в аренду. Но гостям команда не нужна, так им и сказали.
«Там был парень, он яхтсмен. Он спросил лоции, это всё что его интересовало».
Про того парня Николай Ильич и то мог рассказать больше. Он выглядел тяжёлым и твердым, а за спиной у него висела кобура с пистолетом.
Откуда появились гости? Однако речники имен не называли. Что там были за люди, они не знали.
– Как на борту оказался подполковник Акимов? – спросил Неробов.
– Мы знаем, что он нездешний.– говорил один из членов команды, другие его поддерживали.
Членов экипажа проверили, у них алиби. Им не предъявили претензий, поскольку они отсутствовали, выполняя предписание. Однако уходя, они поставили яхту на сигнализацию, этого требовали правила.
– Так что в случае проникновения сюда приехала бы полиция – с мигалками и сиренами, – сказал капитан.
Вроде, пейзаж не сильно изменился: всё та же желто-серая вода, примятая местами, летнее голубое небо, украшенное мягкими пушистыми облаками и грязно-зелёные штаны капитана, усеянные коричневыми пятнами, кое-где неровно порванные.
Пожалуй, хватит с него прогулки, решил Неробов и попросил высадить его на бережке. Теперь пора поговорить с генералом.
Хлебнов не в настроении и склонен винить во всем себя.
– Если бы я так вчера не надрался, то всё было бы хорошо. Меня проверят на алкоголь, сочтут виновным. Мне надо уехать. Акимов перегонит яхту обратно. Он все уладит от моего имени.
Хлебнов так устал, что переключает режим ручного управления, и яхта замедляется, словно погружается в сон, и все приходят в себя только, когда судно плавно входит в песок, и у них не получается сдвинуться с места. Неробов звонит в транспортную полицию, и скоро приходит буксир, который вытаскивает их с мели, а потом увозит катер Митова.
Неробов невозмутим, как всегда.
– Это не случайность, Миша. Никто не смог бы убить самого проблемного человека в городе.
В чем-то товарищ прав: в сухом остатке они имеют труп, который придется на кого-нибудь повесить. Следствие ведут транспортники. У следователя складывается полная картина убийства предпринимателя. Встретившись с помехой, он старается избежать яхты, но не желает терять скорости. Резкая глиссада катера мешает скорректировать движение, и лодка уходит к мосту. Ничего криминального, несчастный случай.
Всё бы ничего, но Неробов своими глазами видел в каюте коробки с оборудованием. Что-то по телефонии. Акимов везет на яхте телефонную станцию неизвестному лицу. Решил совместить бизнес с прогулкой. С бизнесменом Митовым тоже темная история. Он телефонами торговал. Есть ли тут какая связь?
Спросить у Акимова и вызвать в перспективе плохое к себе отношение по поводу абсолютно бытовых рутинных вещей? Или просто прекратить медитировать на каждую красную тряпку.
Катер Митова отбуксировали в служебный эллинг, но и на следующий день его никто не хватился, а потому впору спросить о результатах экспертизы. Постановления на нее еще не выдавали. Механик довольно быстро находит неисправность в тормозах. Это, конечно, вносит определенность, но предстоит собрать доказательства: кто и почему и каким образом. Короче, много еще вопросов осталось. И следователь возбуждает уголовное дело проверку по факту убийства с применением технических средств.
У Неробова на телефоне пропущенные звонки от Журавлева. Пропустив еще один, он сам набирает номер.
– Тебя хочет видеть Вячеслав Михайлович.
– Маковцев?
– А ты знаешь другого Вячеслава Михайловича?
– Я занят. На работе увидимся.
Он не торопится. Пускай всё идёт своим чередом, усугубляется, обостряется. Он подождет.
Ему нужен номер дежурной части транспортного отделения. Капитан, который расследовал убийство, отказался дать ему свой прямой номер.
«Мы выполняем свою работу, но удовольствия мне это не доставляет из-за таких, как вы», – заметил он.
В полиции порта энтузиазма Неробова не поддерживали. Позвонили в Кострому, запросили записи камер. Камеры в порту не работали.
Неробову передали дело из транспортной прокуратуры. Помимо кучи непроцессуальных бумажек, в него было вложено заключение эксперта. Неробов выписал два следственных поручения – на освобождение из-под стражи рыбака и допрос вдовы Митова. Начинать приходилось заново.
С утра к Неробову посетитель. Тот самый рыбак, которого задержал Усольцев – загорелый, с залысинами.
– Этот Усольцев ваш прямо зверь. Я думал он меня растерзает. Ты лучше скажи, убийцу Митова задержали? У нас в изоляторе только про это и говорят – что или жена с любовником или партнер по бизнесу. Там жулики битые. Ты бы этих жиганов порасспросил, может, что и подскажут.
– Ты извини, что так вышло. Меня к этому делу не подпускают, поэтому заминка вышла.
– Ладно, могли бы и не отпустить, если бы про сети узнали, – рыбак был настроен добродушно. – Я тебе вот, что скажу. Мне товарищи говорили, мы с ними вместе рыбачим на Ёлнати, что у бомжей появился новый товарищ, из злодеев, беглый. Крови на нем нет, уверяет. Ты бы съездил досмотреть, а то какая гнида попадется.
Вдове Митова сообщили о смерти мужа, но еще прежде она узнала из новостей о крушении катера и обзванивала больницы и морги. Она жила в Быковке, и Неробову сразу указали на ее дом, самый заметный в деревне. Верх двухэтажного коттеджа зарос диким виноградом, называемым девичьим. Из-за теплой погоды он дали первые ростки, из которых раскручивались широкие листья, еще зеленые, которые осенью начнут краснеть. Лоза не знала устали, она выпускала все новые побеги, которые бурели на концах, вознаграждая себя после утомительного зимнего молчания. Они довершали царственный наряд дачи, которая прикрывалась одеялом из резных листьев и дремала под полуденным солнцем.
Вдова прореживала виноград с изгороди, удаляя пасынки и лишнюю листву, которая повисли на лозе всей тяжестью и тянули их к земле.
Неробов окликнул ее с улицы.
– Мы можем поговорить?
– Я мало что могу рассказать, честно. Никогда не любила эти гонки на катерах.
– Она оказалась такой красоткой, что Неробов вспомнил версию жиганов про жену с любовником. Однако в окружении Митова никого из судимых не нашлось: транспортники проверили сторожа на стоянке и механика, который обслуживал катер. В выданной ими информации не нашлось ничего серьезного.
– Скажите, а на катере у вас имеется навигатор?
– На машине – точно есть. А на катере – не уверена. Нет, точно, нет.
Ее показания объясняли, почему Митов опоздал к старту. Перед выходом его задержал телефонный звонок партнера, который требовал отгрузки товара. Всё утро он звонил не переставая, Митов не брал трубку.
– Он бы и тогда не взял, но я случайно нажала «Ответить», когда подавала ему телефон. Разговор велся на повышенных тонах, Святослав Григорьевич возразил, что это невозможно. По новым требованиям прокуратуры, документацию по телефонным станциям следовало отправлять к ним с указанием пункта назначения товара и контактов сторон. Решили закончить разговор после регаты. Митов был недоволен, ему испортили настроение.
– Где у вас лодочный сарай? – спросил Неробов.
Он уходил, получив подробное описание гаражей на реке Казоха, которые удалось найти довольно быстро. В воскресный день там было полно народа, а сейчас пусто, и он может спокойно поговорить со сторожем.
– Что случилось? – в ужасе спрашивает он, но это и сам Неробов хотел бы знать.
Он задает вопросы, на которые сторож едва успевает ответить. Когда Митов выводил свой катер из арендуемого эллинга, к нему обратился мужчина, но Святослав не стал с ним церемониться. Он собирал спасательный комплект – жилет и пробковый круг, которые были предусмотрены правилами нахождения на воде. За нарушение правил участников дисквалифицировали.
– Святославу Григорьевичу не понравилось, что его отвлекли. Он попросил оставить его в покое, но проситель оказался настойчивым. Только после моего вмешательства его удалось спровадить.
– А где сейчас катер?
– Вдова его продала, как только получила предложение, от которого не смогла отказаться. Но не больно и выгодная покупка, если учитывать ремонт».
А компенсацию за ремонт кто будет выплачивать, не отставал Неробов.
«Какое там!»
Катер оказался пустым, дверь в каюту сломана.
Хозяйка радовалась, что вернула его, и теперь выставила на продажу.
– А до Костромы дойдет? – спросил Неробов.
– Это часа три в один конец. Соляры не хватит.
Если допрос Митовой ничего не прояснил, то ответы из БТИ дали более осмысленную картину: Митов являлся не только единственным домовладельцем, но и все недвижимое имущество было записано на него. Автомобили – два легковых, микроавтобус и два грузовика тоже являлись его собственностью. Пока оперу Абросимову не удалось установить, отписал ли погибший какое имущество на свою жену-красавицу, да и в суде наводили справки не подавал ли Митов заявление о разводе. Всех адвокатов уже проинструктировали на предмет такой версии. Где-нибудь, да протечет.
Первая зацепка пришла из салона красоты, который посещала Митова. Алла Александровна не стала поручать деликатные допросы операм и разматывала самостоятельно версию о том, что у Митовой есть любовник. На это указывал список дорогостоящих процедур, включая и зону бикини. Она получила разрешение на детализацию звонков с телефона вдовы и слежку за ней по геолокации. Последнее не имело смысла, пока не ясно, с передвижениями какого фигуранта ее сопоставлять. Неробов не торопил, этой версии надо дозреть.
Неробов хотел бы признать правоту жиганов из СИЗО, но ему жалко делиться лаврами.
Вечер он проводит на яхте с генералом Хлебновым и его другом Акимовым, которые интересуются ходом следствия, которые Николай Ильич излагает, не вдаваясь в детали. Генерала можно понять. Сейчас он свидетель, но его могут переквалифицировать в подозреваемого, и он хочет знать, чем ему это грозит.
– Транспортная полиция разберется, – уклончиво говорит Неробов, немногословный в присутствии Акимова, с которым у него отчего-то возникла неприязнь.
– Не очень-то она землю роет, – возражат генерал.
– Землю – нет. У них там, скорее, голубая целина.
Акимов узнал, как добраться до Быковки и вызывает такси; он рассчитывает поговорить с вдовой Митова, уверенный, что та сможет рассказать про мужа. Генералу никуда не хочется ехать, и он предлагает подождать здесь, в беседке на берегу. Неробов составил ему компанию.
Они садятся с Хлебновым вдвоем, это впервые за много лет. Старый товарищ долго молчит, глядя на ракитник. Которым зарастает Казоха.
– Удивляюсь я, Коля, двадцать лет не виделись, а ты даже не позвонил ни разу.
– Это ты в Москве пропал, я-то никуда отсюда не отлучался. Тебе и не по чину со мной дружить.
– Что же, теперь к тебе и обратиться нельзя?
– Спасать я умею. Для этого и держат. Если только ты хочешь спастись.
Когда Хлебнов излагает свою просьбу, Неробов просто крякает. Генерал довольно убедительно расписывает, что Неробов должен помочь в проведении расследования и указать на преступника, который напал на Митова. Сам Хлебнов делает все, чтобы попасть за решетку. У него на яхте телефонная станция, принадлежащая Акимову.
– В общем так, Акимов хотел провернуть сделку, но она не состоялась. Из-за ДТП яхту будут обыскивать. Я не хочу, чтобы телефонную станцию у нас нашли.
– Тогда выкини ее на помойку.
– Боюсь, Акимову это не понравится. Она стоит больших денег.
И Хлебнов рассказывает, как готовилась поездка. К нему пришел Акимов и сказал, что может взять напрокат яхту. С этим полковником они нечасто виделись. Чем он занимался, Хлебнов не знал, пропадал все время по командировкам.
– А чего согласился?
– Расходов никаких.
– Дурак ты, Михаил Иваныч, – говорит Неробов.
– Яхта красивая, Коль. А я никогда на таких не плавал. Думал, хоть разок в жизни кайф испытаю.
Пора уже закончить с жалобами и заняться сбором доказательств, что кандидатура Хлебнова выбрана для прикрытия, но товарищ не дает ему договорить и продолжает толковать, какой важный тип этот полковник Акимов.
Неробов подгоняет машину поближе к яхте и перегружают в багажник коробки с телефонной станцией. Генерал счастлив и несет какую-то ахинею, но от второго застолья Николай Ильич отказывается, говорит, что ему хватит. Уже ясно, что именно ему придется заканчивать дело, которое не он начинал.
С Денисом они сидят с утра. К ним заглядывает Ирина Валентиновна, интересуется, почему они не вышли к завтраку. Неробов тоже беспокоится. Денис простудился, голова у него гудела, а нос сильно распух.
– Это мне не помешает, – уверяет он.
Дома сейчас – самое безопасное место. Отсюда они выйдут на связь с ИК-4/21.
– А оттуда смогут определить, где мы?
– Нет, мы направили звонок через телефонную станцию. Он должен прийти в ИК, а к тому времени его закроют или… мы переберемся в другое место. Не бойся. Я работаю.
Денис всегда был совой. С утра его лучше было не трогать. Он или читал, или сидел за ноутбуком. Чем ближе к вечеру – тем он становился активнее. Десять вечера – для него это был разгар рабочего дня.
– Мы живем в мире, придуманном жаворонками, – жаловался он, – проклятое наследие индустриальной эпохи, когда весь город по гудку просыпался к шести утра к первой смене.
Он считал, что дело не в том, что жаворонки любят утро, а совы – ночь. Он считал, что у сов и жаворонков время течет по-разному.
У жаворонков время бежит вприпрыжку, а у сов идет медленно и размеренно.
Поэтому Неробов переживал, а его сын терпеливо ждал развития событий.
Все бы ничего, но неясна роль Акимова в этой ситуации. Сам он выхода на местных не имеет, просто согласился оказать кому-то услугу.
– Так твой Акимов кто? Типичный порученец. Имеет доступ к административному ресурсу, советует, страхует. Делает работу для других. Опять имеет доступ к денежным средствам. Он рискует не просто так. Ты мог бы намекнуть, кто тут замешан и как.
– Не грузись, Коля. Свои косяки мы сами исправим.
Врет, конечно, Миша. Давно бы улизнули с Акимовым, если бы в полиции с них не взяли подписку о невыезде.
– Придется тут задержаться.
Адресок гостиницы он не оставил, но на то Неробов и сыщик, сам найдет. А он ничего и не искал специально, само находилось. Николай Ильич только-только пытался разобраться, в какой жизни живет. Детективы, которые давали объявления в Интернете, казались Николаю Ильичу богами, владевшими личным сайтом, со связями и доступом к базам, они имели работу, а он – только выговоры от начальства. Казалось странным, что, дожив до шестидесяти лет, он так и не научился заводить отношения с людьми. Не имел он такого опыта, что делать, а ведь кто-то и вовсе умирал, ничему не научившись. Так что Николай Ильич еще имел шансы успеть пройти выучку.
– Раньше Михаил меня не вспоминал, а тут телефон нашел и специально позвонил. И разговаривал уважительно, о тебе расспрашивал, – передавала Ирина.
Неробов с Хлебновым росли в одном городе, так что вполне могли бы знаться в молодые годы. Просто в то время, когда Неробов играл в теннис, Михаил Иванович катался на велосипеде по берегу Волги. Так распорядилась судьба: одному подарила велосипед, а другому – теннисную ракетку.
Неробову хотелось бы знать, что именно успела выболтать его женушка.
И хотя с возрастом Ирина смотрелась бледновато, Неробов продолжал ею восхищаться – в немалой степени за неприхотливость и бесхитростность. Она искренне радовалась, что так удачно нашла заказ для мужа. Ее веселая убежденность, что все будет хорошо, мешала ему отказаться. Дело представлялось ему безнадежным. Кроме этого, сама мысль находиться у кого-то в подчинении выводила Неробова из себя.
– Вот у меня и появился клиент, – он боролся с тоской.
– Нет, потерпевший, – возразила жена.
– А вы подумайте получше, Ирина Валентиновна, мало ли что может выясниться. Например, убийство Митова подстроил кто-нибудь из его домашних.
– Быть такого не может, – стояла на своем жена.
Хлебнов встречается ему на набережной в рыбачьем прикиде и ничем не напоминает генерала. В таком виде его не хотят пускать в ресторан, а ему как раз необходимо выпить пива.
Он жалуется, что им с товарищем пришлось задержаться в городе.
– Знаешь, такое ощущение, что ваш Башаров не торопится работать. Уважаемого человека убили, а его это не особенно волнует. Приходится за ним ходить. Вы все тут такие неповоротливые?
Это значит только одно: Башаров не получил приказа. Дело не согласовано.
– Не дуйся, Хлебнов. Давай покатаемся по городу. Если у тебя есть время. А то ты уже три дня здесь, а города не видел. За двадцать лет у нас многое изменилось.
– Нет. Давай ко мне. Накатим еще. – Уже вечность ни с кем не разговаривал.
У себя в номере он налил в стаканы коньяк и подвинул один Неробову.
– Вот, – сказал он. – Коньяк.
Комната была темной, и верхний свет не горел, а света от ночника хватало на то, чтобы осветить стол, где стояла бутылка коньяка. Если что и видно, то это коньяк.
– Пей, – настаивал генерал.
– Ладно. А потом вызовем электрика, а то какое-то безобразие…
– Вызывал уже. Жду второй день. Не в этом дело. Знал бы, как я устал.
Номер был пропитан парами коньяка. От усталости Хлебнов спасался коньяком, что вызывало еще большую усталость.
– А как Иван Кондратьевич? – попробовал отвлечь его Неробов. – Нашел своего друга?
– Я его давно не видел. Он меня в свои секреты не посвящает, как и ты, – тут Хлебнов придвинулся, от него пахнуло немытым телом и тоской.
– Проще обратиться в полицию, – предложил Неробов.
– Акимов считает, что это не поможет. Не могу судить. Я ведь не знаю, кого он ищет. Вряд ли это обычный человек.
– Это точно.
Хлебнов тяжело дышит, сказывается лишний вес.
– Я больше тебе доверяю. Коля. Акимову веры нет. Ему непросто будет уговорить меня на совместную работу. Я сто раз подумаю, прежде чем согласиться. А лучше забыть про знакомство и выкинуть его из головы.
Неробов кивает.
– Я бы тоже так посоветовал бы, но горячиться не стоит. Или вы, генералы, все такие прямолинейные? К тому же он тебя так не отпустит, раз чего-то ему от тебя надо. Вот поймем, а потом планы будем строить.
Так что дальнейшее пребывание Хлебнова проходит спокойно и однообразно. У него появляется время выдохнуть спокойно. Да и Неробову кажется, что он бездельничает, ничего существенного не происходит.
У коллег из экономического отдела он расспрашивает про предпринимателя Митова.
– Если бы он не умер, его бы посадили. Против него возбуждено уголовное дело о коммерческом подкупе в особо крупном размере.
Вернее, уголовное дело возбуждено в отношении руководителя проекта «Лето на Волге» АНО «Центр развития туризма и гостеприимства И*** области». Он обвиняется в совершении трех эпизодов преступления, предусмотренного ст. 204 УК РФ (коммерческий подкуп). Используя служебное положение, он предоставлял индивидуальным предпринимателям преимущества при заключении договоров по оказанию различных услуг в рамках проведения фестиваля «Лето на Волге», а также при реализации иных проектов во время событийных мероприятий. За свои действия фигурант незаконно получал от индивидуальных предпринимателей денежные средства в качестве коммерческого подкупа в общей сумме более 5 млн рублей. Он оговаривает несколько партнеров, в их числе Митов.
Обращался ли предприниматель в налоговую службу? Да. неоднократно. Он жаловался в прокуратуру, что в налоговой неоднократно искажали суммы налогов. Прокуратура обязана представить случаи нарушений, указать, что к ним привело, и потребовать наказать сотрудника, который в этом виноват. Нарушений не было выявлено.
Теперь его отправили работать на дно реки.
– А тебе что за интерес? – неприязненно спрашивает Усольцев. – Случай понятный, для транспортной. Или у тебя другой расклад?
– Сам разложишь, Иван Фомич, что ты там у экспертов надыбаешь! – говорит Неробов.
– Вы там у себя следите за нашим делом?
– Следим-следим.
– Так криминала нет, несчастный случай. Кстати, тебя Гришина разыскивала, а телефон отключен. Что-то у вас стряслось.
Остается надеяться, что отсылка к экспертам не останется незамеченной, а пока Неробов перезванивает Гришиной, она в дороге. Ее дочку Миланку видели у торгового центра.
– Я приеду, мне тут рядом, – пообещал Неробов. – А ты не торопись. Зайдешь через полчаса после меня.
Он останавливает машину на пустой парковке и пытается сообразить, где искать девочку. В этот час торговый центр закрыт, и вряд ли их пропустил охранник. Неробов поднимает глаза вверх. На крыше несколько человек. Одна фигура стоит отдельно.
Он вызывает охранника. Ему надо на крышу, но служивый не хочет неприятностей. Уж лучше помолчал бы, раз не знает, что у него делается на крыше.
– Покажешь, где выход на чердак, а потом вызывай полицию.
Они садятся на лифт. Секунды бегут, но кажется. Проходит вечность.
– Мне идти с вами? – охранник не рвется в герои, и Неробов отправляет его встречать подмогу.
На крыше ничего не изменилось. Видно, они тут стоят довольно долго. Милена не может решиться на последний шаг.
– Милашка! – кричит он.
На голове у нее наушники, чтобы не было страшно.
Он продолжает кричать. Наконец, услышала. Остальные тоже. Их четверо, все парни, лет 16-ти или чуть старше. Той девушки, о которой упоминала Инна, нет.
– Что тут у вас? – Неробов старается их разговорить.
– Тебе точно докладывать не будем, – отвечает один.
– Чем она проштрафилась? Проиграла «морской бой» или дала отворот поворот?
– Вали отсюда, козел.
– Вы выбрали не ту девушку. Ее мать – следователь прокуратуры.
Он идет к Милене. Они так ошарашены его вмешательством, что не решаются вмешаться, расступаются в сторону, давая ему дорогу.
Он берет девушку за руку.
– Милашка, все хорошо?
Она дрожит.
– Мы сейчас спустимся с крыши. Я позвоню ее матери через четверть часа. За это время вы уберетесь отсюда. С крыши, из города, лучше – из области. Вас везде будут искать. Время пошло.
Они быстро идут. На этот раз Неробова толкают, но он заслоняется рукой. Сочится кровь. Лезвие прошло боком, но костюм порван. Но не это сейчас важное. Девушка молчит, и он боится потерять с ней контакт.
– Милашка – ты девушка-супермен. Живешь в фантазиях. Зачем ты полезла на крышу?
А вот и мама вместе с полицией. Он сдает Милану ей в руки и садится в машину.
Чтобы немного успокоится, он звонит своему знакомому в транспортную полицию.
– Что там эксперты, Иван Фомич?
– Все, как обычно. Топливо, смазка и коврики, – Усольцев Иван Фомич на работе, читает заключение экспертизы, но ничего не может понять.
– А телефонная станция? – нетерпеливо восклицает Неробов, которому не хватает именно этой детали.
– Какие телефоны, какая станция, ты чего? – сердится Усольцев.
Похоже опередил следователь его в своих пожеланиях. Но это не беда, был бы акт экспертизы, а уж криминалист отправит его куда следует, и дело от тупого Усольцева передадут в следственный отдел. Если повезет, оно попадет к Неробову.
– Не бери в голову, про телефонную станция я по ошибке сказал. Никак не оторваться от писанины.
Капитан Усольцев исподволь изучает Неробова, а тот – его. В транспортной полиции немного шансов выдвинуться, так что для них резонансное дело – хороший шанс выдвинуться. Вот только опыта в расследовании сложных дел у них никакого.
– Ты лучше расскажи, как все случилось.
– Врезался в опору моста. Возле той опоры его и нашли. Мы взяли человека на лодке, устанавливаем личность.
Свидетели у них есть, но к ним Неробова не подпустят.
– Средних лет, загорелый, с залысинами на лбу? Одет в рыбацкий камуфляж?
– Откуда знаешь? – оживился Усольцев.
– Это я его поставил место происшествия охранять. Митов прямо на моих глазах разбился, если нужно, я тебе фотографии покажу, там не резко, правда, съемку вел с борта яхты, а та полным ходом шла. По пути я рыбака встретил и отправил охранять катер, пока мародеры не растащили. Так вы его и задержали?
Усольцев расстроился. Он позвонил и долго кому-то что-то втолковывал. Не факт, что рыбака отпустят, они не хотели лишиться своего единственного подозреваемого, но Неробов дал понять, что так дела не оставит.
Все дело за экспертом. Если он подтвердит неисправность плавательного средства, значит, это убийство. Дело с такой квалификацией город может забрать себе, но формально оно в ведении транспортной полиции, и они вправе оставить его себе.
Усольцев не дурак, стережется. Может еще и стукнуть кому-нибудь.
К огням центрального района прибавилась пара новых огней, это его преследователь. Вместе они колесят по ночному городу. Время от времени Неробов смотрит в боковое зеркало, на месте ли его неизвестный спутник?
Вот простой человек Неробов, а вся его жизнь у города под пристальным наблюдением.
Домой он возвращается поздно.
– Чего так долго? Тебя обыскались все, – выговаривает Ирина. – Тебе криминалист звонил. По делу Митова подвижка. Утром вам дело передадут.
– Тормоз испорчен? – уточняет Неробов.
А поскольку пугать жену он не хочет, то объясняет:
– Я сегодня с экспертом виделся, он и рассказал.
– Я уже к дому подошел, а тут Хлебнов машину прислал. Попросил, чтобы я одно дело разрулил.
– Опять на пьянку позвал, а ты и повелся. Надо сразу говорить, что больше не пьешь.
– Но по маленькой можно.
– Вот именно, что по маленькой, – недовольно бурчит Ирина.
Под ее надзором Неробов приступает к полночной трапезе. С ними за столом Денис. Он работает в техническом отделе, но дома может неделями не появляться и не давать о себе знать.
Он третий сын, но в отличие от остальных неженат. Живет отдельно, на телефонные звонки не отвечает, но мессенджер WhatsUp постоянно отслеживает, так что когда Николай Ильич ему пишет: «Встретимся?» приходит мгновенный ответ: «Приезжай!»
Денис работает программистом и из-за компьютера не вылезает. Девушки у него нет, про личную жизнь неудобно расспрашивать. Этим пусть Ирина занимается, если ей интересно.
Все они сидят за крохотным кухонным столом, касаясь друг друга плечами. Денис утыкается носом в тарелку с борщом. Он прислушивается к разговору и умудряется при этом читать с телефона. Отвечает он через раз.
После ужина Неробов говорит сыну:
– Удивляюсь, как ты все на лету хватаешь. Вроде бы и не слушал, внимания не обращаешь, а все знаешь.
– Я даже тут телефонную станцию проверил. Ерунда, на сотню номеров рассчитана. Можно, конечно, посадить и двести операторов, но тогда качество связи ухудшится.
– А к чему такой интерес к чужому имуществу?
– Просто станция эта у тебя в спальне под кроватью стоит. Затянули белым материалом и думаете, что скрыли. Обивка просвечивает, я и прочитал.
– Хм. Новая модель? Наверное, навороченная.
– Нет, довольно простая. Если помочь чем, пап, ты прямо говори, не стесняйся.
– Ишь помощник выискался. Иди матери помогай чай пить.
Денис продолжает смотреть в телефон.
– В принципе, можно в нее войти. Я бы зарезервировал там номер для оперативных целей.
– В таком случае, принимай расследование. Теперь ты главный, разбирайся сам.
Денис взялся за ум и выходит утром на пробежку, словно кмс по легкой атлетике. Он бегает наперегонки с собаками, велосипедистами и общественным транспортом.
– Не пора ли ему купить машину? – спрашивает Ирина.
– Нет, пусть и дальше бегает.
Утром управление гудит как улей, только и разговоров о событии в торговом центре. Неробов располагает записями с камер наблюдения, также он предъявляет фотографии малолеток, взятые из картотеки правонарушителей, и протокол допроса охранника. Бандиты вызваны повестками, но ни один не явился, все в бегах. Инспектор по делам несовершеннолетних Горелова Людмила сидит в кабинете у Башарова, дает убедительные объяснения своей снисходительности в отношении молодых блатарей. Досталось ей сегодня!
Инна Гришина выглядит героем.
– Я их посажу, – громко грозит она, когда Люся выходит из кабинета.
Возбужденное в отношении малолетних нарушителей дело квалифицируется ст.110 УК РФ Доведение до самоубийства. Это по новому эпизоду, а если еще разбираться в гореловских фальшаках, на которые возбужденная Инна напустит полицию, то участи Люси не позавидуешь.
Неробов направляется к Гореловой с ветвью мира, не в его правилах добивать оступившихся товарищей.
На столе у Люси кремовый торт, а в руках – нож.
– Однако! В какой роскоши вы влачите существованье!
Она смотрит зверем и размышляет то ли вонзить лезвие в сердце Неробову, то ли впиться в горло зубами. А ведь он проводит несколько дней в попытках обойти законные решения прокурора об отменах Люсиных постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел в отношении малолетних преступников.
– Это ты, Неробов, – сказала Люся с набитым ртом, собираясь чай. – У меня обед, а по делам заходи позже.
Только похоже, что сегодня ей придется обходиться без подружек из следовательского отдела. Она была неправа, когда потворствовала своим подопечным, и разнос у начальства это подтвердил. Эпизодов у нее выше крыши, а Башаров еще не закончил расследование. Конечно, не она одна в этом замешана, но тут ничего предвидеть нельзя. Гришина так это не оставит.
– А я и от тортика не откажусь? Кто принес? – спрашивает Неробов.
– Жула.
Неробов мягко вынимает у нее из руки нож и находит ему лучшее применение –нарезанные им куски смотрятся идеально.
– А за какие-такие заслуги Журавлев осыпает вас тортами.
– Это ты его спроси. – У Люсеньки глаз заметно дергается, должность инспектора по делам несовершеннолетних дает о себе знать. Но она изо всех сил старается соблюдать спокойствие.
– Так он соврет, – и Неробов заливается, как петушок.
– Присоединяйся. Но про дела ни-ни.
Его хорошее настроение передается всем:
– Так Гоша к нам часто захаживает, – сразу сдает помощница Люсеньки, молоденькая Дарья. – Вроде как курирует нас от прокуратуры.
Ключевое слово – «вроде как». Совсем заморочил Журавлев девчатам голову.
– Верно, это же я его послал, – сразу нашелся Неробов. – Вы ведь ему справку сделали, так? Он с нею куда-то усвистал, а мне она позарез требуется.
– Говорила же, все дела – после обеда, все настроение испортил, – куксится Люсенька.
Но Неробов напорист и шутлив, одним словом – неотразим, так что противостоять ему невозможно. Он ведь не уйдет, пока не добьется своего. И вот в его руках улов – лист из принтера, где распечатаны фотографии и адреса трех нарушителей, осужденных условно. А вот и Халдиков по прозвищу Халдей, которого опознала Милена Гришина.