Глава 3 Буря
Ветер визжал и ревел, разметая по сторонам потоки дождя. В воздухе кружились сорванные с деревьев листья и сломанные ветки. Наверху громоздились многоярусные чёрные тучи, стало темно, как ночью.
– Не останавливаться! – пролаял Макс сквозь вой ветра.
– Куда мы бежим? – отозвалась Гизмо.
Макс не ответил. Он поднял голову, прищурил глаза от ледяного дождя и во всю прыть помчался по центру дороги.
Деревья по обочинам метались, как безумцы в горячке, скрипя и стеная. Среди зарослей укрылось несколько домов на колёсах, они вздрагивали под ударами разбушевавшейся стихии, ставни с грохотом бились о металлические стены. Ветер подхватил с земли розового пластикового фламинго и подбросил его в небо.
Потом Макс увидел впереди большой зелёный указатель: «Торговый центр – направо».
– Там магазины! – прогавкал пёс. – Будет где спрятаться!
Ни Крепыш, ни Гизмо не откликнулись. Дышать на бегу было трудно, а тут ещё сильнейший ветер бьёт прямо в морду; маленькие лапки утопали в лужах воды, которая не успевала стекать с дороги; шерсть слиплась, что тоже сковывало движения. Макс с трудом продвигался вперёд, но насколько же хуже приходилось его маленьким друзьям!
Впереди на проводах раскачивался в порывах ветра горевший красным светофор. Макс услышал предупредительный лай Крепыша:
– Осторожнее, приятель!
Пёс резко затормозил, бело-оранжевая стрела пронеслась через дорогу прямо перед ним. Сморгнув с глаз воду, Макс разглядел один из барьеров доктора Линн: ветер смёл его с дороги в заросли деревьев. Маячок дважды мигнул и раскололся от удара о ствол.
– О нет, – тихо проговорил Макс.
Буря уносила прочь путеводные знаки.
Пёс мотнул головой. Не время сейчас думать об этом. Надо найти укрытие, пока шторм не разыгрался ещё пуще.
– Сюда! – гавкнул лабрадор и свернул на дорогу к моллу[2].
Вскоре три собаки уже бежали по затопленной парковке к тёмной громаде торгового центра.
Лапы шлёпали по воде, а ветер обдавал волнами с боков. Вода была повсюду. Бесхозные продуктовые тележки катались по тротуарам и врезались в фонарные столбы.
Макс увидел впереди стеклянные двери с горящей над ними зелёной табличкой «ВХОД». Проверив, не потерялись ли Крепыш и Гизмо, он ринулся туда.
Ступил на резиновый ковёр перед входом, отдышался. Тёмное небо вспыхивало и трещало от молний, раскаты грома раздавались без остановки. На мгновение Макс испугался: вдруг двери не откроются и он зря вёл сюда друзей.
Но тут Крепыш с Гизмо без сил повалились на коврик, и двери с присвистом открылись.
Трое приятелей проскочили в дверной проём, ветер почти что вдул их внутрь – ему, видно, тоже хотелось прогуляться по торговому центру. Однако двери с пронзительным скрипом закрылись, ветер остался ни с чем – он вообще прекратился, вместе с дождём.
Собаки улеглись животами на ледяной кафельный пол, тяжело дыша; с шерсти стекала вода. Макс всем телом дрожал от холода. Он встал и встряхнулся; по сторонам, как из поливальной установки, разлетелись тысячи брызг.
– Помяните моё слово, – заговорил Крепыш, – не стоит ставить под сомнение слова лошадей. У этих бестий безошибочное чутьё.
Гизмо перевернулась на бок и стала лизать лапу:
– Я так замёрзла, Макс.
– Я тоже, – отозвался лабрадор, – но мы хотя бы в безопасности.
– В безопасности?! – возмутился Крепыш. – Ха! Промокшие насквозь? – Он огляделся и добавил: – И вообще, где мы?
Стёкла в окнах дребезжали. Стук тяжёлых дождевых капель и свист ветра эхом разносились по тёмным залам.
Сквозь стеклянный световой фонарь в потолке виднелось серо-зелёное небо.
Буря свирепела с каждой секундой. Надежды в ближайшее время покинуть молл не было. Макс решил извлечь из сложившейся ситуации всё возможное.
Он ещё разок со стоном встряхнулся, окропив соседние стены новой порцией брызг.
– Давайте уйдём от окон и поищем какой-нибудь еды, – предложил пёс.
Крепыш подскочил:
– Да! Быть мокрым само по себе плохо, а мы ещё и голодные. Очень надеюсь, что тут есть зоомагазин.
Пока Крепыш и Гизмо отряхивались, Макс изучал окружающую обстановку. Основной свет был выключен, однако наверху горели бледно-голубым несколько люминесцентных ламп – тускло, лишь слегка рассеивая мрак. На листьях искусственных деревьев, на полу, на скамейках в центре зала слоями лежала пыль. В магазинах по обе стороны зала было темно, двери заблокированы металлическими решётками.
– Давайте поищем схему торгового центра, – решил Макс.
Шаги собак гулко звучали в огромном пустом пространстве. Троим приятелям и раньше приходилось бывать в заброшенных зданиях, однако Макс так и не справился с неприятным ощущением, что находится там, где собакам быть не положено.
– Стра-а-ашно, – шепнул Крепыш.
– Ш-ш-ш! – одёрнула его Гизмо.
Они едва дошли до середины зала, как вдруг что-то затрещало и как будто посыпалось со стен.
Макс замер на месте, уши настороже, хвост приподнят. Крепыш и Гизмо тоже не шевелились.
– Что это было? – шёпотом спросил такс.
– Двери открылись? – предположила йоркширка. – Кто-то вошёл вслед за нами с улицы?
Макс медленно водил головой из стороны в сторону – изучал тускло освещённый зал. Дождь и сломанные ветки стучали в стёкла слухового окна наверху. Но источником звука были не они.
И вот опять. Треск – будто от электрических искр. Шипение, хлопок и отдалённый скрип где-то впереди.
Потом с высоты загромыхал чей-то голос:
– УХОДИТЕ!
Крепыш лёг на пол и застыл каменным изваянием.
– Что это было? – тявкнул он.
– ВЫ СЛЫШАЛИ МЕНЯ. УХОДИТЕ СЕЙЧАС ЖЕ, – гремел голос. – ВАМ ТУТ НЕ МЕСТО.
В голове у Макса стрелой пронеслось одно-единственное слово: «Дольф».
Могли ли волки оказаться здесь первыми? Залёг ли их неутомимый вожак в засаде где-то в недрах торгового центра?
Тут логика пересилила в мозгу Макса инстинкты – будто молния сверкнула, и пробуждённые «Праксисом» мыслительные способности взяли верх.
Конечно, никакой это не Дольф. Хотя бы потому, что дикий зверь не станет объявлять о своём присутствии. Он нападёт внезапно.
Значит, это говорит кто-то другой.
Макс, принюхиваясь, прошёл чуть вперёд. Крепыш и Гизмо прижались друг к дружке у него за спиной.
– СЛУШАЙТЕ! – крикнул голос. – МЫ, ТО ЕСТЬ Я ПРИКАЗАЛ ВАМ УБИРАТЬСЯ! ПРОЧЬ ОТСЮДА!
– Ты понимаешь, что происходит? – спросила йоркширка. – Это какой-то сигнал тревоги?
– Не думаю, – ответил Макс, продолжая втягивать ноздрями воздух. Запах сырой собачьей шерсти, затхлой одежды и гниющей пищи забивал нюх.
Но ощущалось и ещё что-то – пакостное, оно примешивалось ко всем прочим «ароматам»: едкая вонь звериного помёта и мускус.
Душок был знакомый, напоминал крысиный – так пахло на свалке в окрестностях Батон-Ружа, где собаки попали в плен к крысам. Но он был не совсем такой же. Макс мысленно сравнил его с ароматами на ферме, где вырос. Похоже.
Мыши.
Тут были мыши!
Макс восторженно завилял хвостом и обернулся к приятелям:
– Тут нет никаких крупных зверей. Принюхайтесь!
Крепыш наморщил нос:
– Я чую только тебя, верзила. И наверное, мышей.
Едва такс произнёс это слово, как перестук дождя уступил место шушуканью, которое понеслось из всех тёмных углов. Голоса перекрывали друг друга, это был водопад неразличимых по отдельности слов.
– О! – воскликнула Гизмо. – Так это мыши!
– Очень много мышей, – добавил Макс и прищурился, чтобы разглядеть хоть одну из маленьких тварей.
Сверху послышались громкий писк и визг.
– НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ПРОЙТИ ДАЛЬШЕ, – проверещал уже знакомый голос. – ТУТ НЕТ МЫШЕЙ. ТОЛЬКО ОГРОМНЫЙ СТРАШНЫЙ-ПРЕСТРАШНЫЙ МОНСТР, И ОН СОЖРЁТ ВАС!
– Правда?! – взвыл Крепыш, задрав верх морду. – Если тебе так хочется поживиться собачатиной, зачем ты нас прогоняешь?
– ГММ… НУ… ДУМАЮ… Я ПОКА НЕ ГОЛОДЕН. ПЕРЕД ВАШИМ ПРИХОДОМ ПРОГЛОТИЛ ЦЕЛУЮ СВОРУ СОБАК. МММ, КАКАЯ ВКУСНЯТИНА!
Гизмо посмотрела на Крепыша и Макса взглядом, который будто говорил: «Дайте-ка мне разобраться с этим наглецом», но вслух терьерша проговорила:
– Ох, значит, мы можем пока расслабиться. Я становлюсь медлительной, когда переем, наверное, этот монстр тоже не сможет нас догнать.
– НЕТ! Я ПОЛОН ЭНЕРГИИ! И ЛЕГКО ПОЙМАЮ ВАС, ЕСЛИ ЗАХОЧУ. ПРОСТО ЧТО-ТО НЕ ХОЧЕТСЯ.
Гизмо гарцующим шагом побежала вперёд и крикнула друзьям:
– Пошли! Поглядим, что там!
Макс и Крепыш трусцой припустили следом. Макс ожидал, что их снова одёрнут по громкой связи, однако вместо голоса раздался электронный треск, и всё стихло.
Зато весь торговый центр наполнился другими звуками – будто тысячи крошечных лапок скребли по ковровым покрытиям и кафельной плитке. Сначала Макс решил, что это шторм. Но за металлическими решётками он увидел волнующееся море из чёрных, серых и белых тел, которые залезали друг на друга в стремлении преследовать собак.
Мыши шептали и шипели. Их крошечные глазки мерцали в темноте. Макс не мог разобрать, что говорят грызуны, слышалось только неумолчное псст, псст, псст, и эти звуки напоминали шум водопада.
Гизмо провела Макса и Крепыша мимо киосков, забитых солнцезащитными очками и календарями, огибая мусорные баки, которые не опорожняли с тех пор, как уехали люди.
Проход, по которому они шли, перетекал в просторную площадь, залитую призрачным туманным светом, лившимся вниз сквозь огромный стеклянный купол. На полу мелькали тени – это над крышей пролетали обломки разрушенных штормом сооружений. В центре площади стоял большой открытый павильон, а рядом с ним – схема и знак «Информация».
Мышиная волна выплеснулась из витрины с блестящими золотыми колье и кольцами. Грызуны вставали на задние лапки и перешёптывались, словно передавая друг другу какое-то сообщение.
Гизмо замедлила шаг и остановилась. Макс возглавил группу, собаки подошли к информационному киоску. Мыши кишмя кишели на прилавке вокруг серебристого микрофона со встроенной в подставку большой чёрной кнопкой. Рядом с ним стояла красноглазая белая мышь – самая крупная из всех.
Макса позабавило, как она двумя лапками надавила на кнопку. В скрытых где-то громкоговорителях раздался щелчок, и они ожили.
Оратор устрашающим голосом заговорил в микрофон:
– НЕ ОБРАЩАЙТЕ ВНИМАНИЯ НА МЫШЕЙ ВНУТРИ КИОСКА!
– Так это от него столько шума? – удивилась Гизмо. – Но он… такой… такой… маленький.
– Не обращать внимания? – повторил Крепыш. – Зачем тогда говорить об этом так громко?
Мышиный вожак смотрел прямо на собак. Потом раскрыл пасть, обнажил миниатюрные, острые как бритва зубки и прошипел:
– ВАМ ЭТО ЗНАТЬ НИ К ЧЕМУ.