Глава 4

Путешествие вместе с торговцами, безусловно, уступало по степени комфорта поездке в дилижансе, но Кара радовалась самой возможности покинуть родной город. Кто бы мог подумать, что однажды он ополчится на нее! К счастью, Кара не относилась к сентиментальным особам, а то устроила бы долгую сцену прощания. По канону требовалось намочить слезами три носовых платка и произнести пламенную речь, в которой перечислялись все памятные события, начиная с первого зуба, кончая воскрешением из мертвых. В заключение можно было выйти навстречу охотникам и патетично предсказать им бурное раскаянье в содеянном. Мол, они еще пожалеют, кого потеряли. Ну и попутно вытащить парочку топоров из головы и стрел из груди – местное население не стало бы спокойно стоять и ждать, пока любительница мелодрам закончит выступление. Но Кара исповедовала другие принципы и предпочла сэкономить здоровье и время. С максимально возможным удобством устроившись в крытом тентом фургоне, она считала путевые столбы и просила хозяйку гостиницы временно заболеть склерозом. Кара слишком приметна, стоит женщине выйти в лавку или переговорить с соседкой… Но обошлось. То ли хозяйка попалась нелюдимая, то ли действительно страдала амнезией.

Фургоном правил Ян, Эд путешествовал пешком. Некогда забитая тканями повозка сейчас зияла пустотой. Безрессорная, она щедро потчевала пассажиров жестким массажем. Кара опасалась, что к вечеру ее тело превратится в один огромный синяк. Но молодая женщина не жаловалась, наоборот, благодарила судьбу за шанс приблизиться к нужной цели. Как там говорили священники? Правда, их особо не слушали и в церковь ходили редко, на свадьбу или похороны. Так вот, страдания очищают и укрепляют. К концу пути Кара сможет обходиться без воды и гнуть подковы.

Разумеется, щекотливый вопрос о вуали прозвучал, но воскресшая покойница заранее приготовила правдоподобный ответ: у нее экзема. Компаньоны посочувствовали и отстали. Время в праздности тянется бесконечно, поэтому спутники не молчали, перебрасывались ничего не значащими фразами. Потом Кара и вовсе вызвалась помочь спасителям, подвести итог их торговли. Она ведь учительница, могла не только отнимать и складывать. Ян поначалу заартачился, но Кара со смешком заверила, что даже при жгучем желании не смогла бы их ограбить:

– Где деньги, я все равно не знаю, с двумя крепкими мужчинами не справлюсь. Остаются подельники, но ведь им надо как-то расчеты показать, вдруг там сущие крохи?

И Ян сдался, неохотно вывалил на дно фургона кучу расписок и обрывков тетрадных листов.

– Вы так и собирались везти это до дома?

Удивлению Кары не было предела. Никакой системы, никакого порядка!

– Да, мы подбиваем баланс после поездки.

– Именно поэтому у вас только один фургон, – покачала головой молодая женщина. – Ну разве так можно! Ваши записи любой ветер развеет. Лучше дайте карандаш и тетрадь, которую вы немилосердно ободрали. Сейчас узнаем, чего стоили ткани.

Неудобно считать и писать, когда тебя мотает из стороны в сторону, но еще неудобнее бездельничать часами. Заодно тренировка для мозгов, чтобы не ржавели. Тут некроманту спасибо, не набил череп опилками. Пыхтя от усердия, Кара разбирала чужой почерк, сводила цифры и часа через три, сияя, протянула Яну результат.

– Двести! – гордо сообщила она. – Хорошая выдалась торговля, ребята!

Сказала и задумалась: не слишком ли фамильярно? Но компаньоны не обиделись, наоборот, Ян даже полюбопытствовал, не хочет ли она стать частью предприятия:

– Так бы мы контору на время отлучек не закрывали бы.

Кара обещала подумать, хотя видела свое будущее совсем другим. Но не расстраивать же людей, что стоит маленькая вежливая ложь?

Тем временем из-за горизонта показался соседний городок. Время в нем застыло примерно сто лет назад. Все те же дранковые крыши, общественные колодцы, деревянные дома, укрепленные штукатуркой. До моря далеко, никаких достопримечательностей, богатого землевладельца рядом тоже не наблюдалось, вот и чах город, довольствовался глубоко провинциальной судьбой. Кара здесь никогда не бывала – земли, которыми управлял ее покойный муж, находились южнее. Эд предложил остановиться и перекусить, Ян и вовсе настаивал на ночевке.

– Взгляни на небо, – твердил он, – солнце уже низко. Мы поздно выехали, до ближайшего постоялого двора засветло не доберемся, лучше в городе остаться.

– Вечно ты ноешь! – недовольно глянул на него Эд. – Пил бы меньше эля, быстрее бы ехали.

– Ну, как знаешь! – мрачно процедил компаньон и отвернулся.

Больше он не проронил ни слова.

Лошади свернули с основного тракта на проселочную дорогу и въехали в городок. Кара не запомнила его названия, начертанного на вылинявшей от дождей доске. Молодой женщине хотелось есть – подзабытое чувство! А еще – отвести Яна в сторонку и поговорить об облигациях. Наличных денег немного, а дядюшкиными бумажками не расплатишься.

Какой контраст с Осином! Казалось, местный мэр давно сбежал с любовницей на море, прихватив с собой казну. Разбитые дороги, занесенные снегом тротуары, погнутые фонари. Даже перед церковью на центральной площади сугроб. Здание местной школы производило удручающее впечатление, Кара не стала бы проводить там уроки. Здание на ладан дышит, того и гляди развалится. И над всем этим флаг Скадара. Стыдно!

– Что, нравятся местные красоты? – усмехнулся Эд и приноровил шаг лошади к натужному движению фургона.

– Создается впечатление, будто город недавно ограбили.

Кара сидела и думала, как бы сложилась ее жизнь, если бы она родилась в подобной дыре. Воистину, все познается в сравнении!

– Вы недалеки от истины. Или можно на «ты»?

Торговец выжидающе посмотрел на молодую женщину, и она кивнула. Можно, так даже проще.

– Некогда тут работала крупная фабрика, добывали глину. Потом владелец исчез. Вроде, попался на махинациях и дал деру. Поставили государственного управляющего, но дело не заладилось. Народ здесь ленивый, предпочитает гнать выпивку, а не копаться в земле.

– И все ты про всех знаешь! – рассмеялась Кара.

– Так не первый год езжу, а завсегдатаи таверн говорливы. Жаль, тебя в Осине прежде не встретил.

Ожившая покойница закашлялась. Ну вот опять! С ухаживаниями Эда надо что-то делать, иначе топать ей до столицы пешком. Экзема экземой, но в некоторых случаях мужчине становится все равно. Последствий этого «все равно» Кара не желала, опять-таки сомневалась, будто они устроят даже Эда. Делить постель с не до конца ожившим трупом – очень специфическое удовольствие. Раз так, нужно осторожно его отвадить, но сохранить добрые отношения.

– Я замужем. Была, – немного поколебавшись, добавила Кара.

Если соврет, что муж до сих пор жив, начнутся новые вопросы, подозрения. Почему одна, почему супруг не защитил, какую власть над ней имеет дядя? Нет, лучше вдовой. Кара сообразила, что с той памятной кладбищенской ночи так и не взглянула на руку. Кольцо оказалось на месте, не сняли. И на том спасибо.

– Вот.

Чтобы развеять сомнения, молодая женщина показала символ супружеских уз.

– Ясно… – протянул сразу скисший Эд. – Недавно овдовела?

Кара кивнула.

– Полгода назад.

Вот так, замечательно. В Скадаре разрешали вступать в брак через год после смерти предыдущего супруга. О новых любовных отношениях тоже речи не шло: все еще ношу траур в душе, что люди скажут? Эд мужчина порядочный, настаивать не станет. И Кара не ошиблась, настойчивые ухаживания прекратились, торговец только поинтересовался причиной смерти благоверного.

– Лихорадка.

Правду нужно выдавать дозированно, про убийство не заикаться.

Тем временем фургон обогнул площадь и свернул на одну из похожих друг на друга, словно близнецы, улиц. Нос Кары уловил запах тушеного картофеля с луком. Засосало под ложечкой, оживилась едва убаюканная рана. Последняя доставляла немало хлопот. Прыжки на ухабах неизменно отзывались болью, Каре стоило большого труда держать лицо перед спутниками.

– Нам не сюда! – рассмеялся Эд, перехватив ее страждущее выражение лица. – Лошадей и повозку оставить негде. Мы всегда на выезде останавливаемся, у почты.

Молодая женщина кивнула. Ничего страшного, не умрет. Она вообще с некоторых пор скончаться не способна.

Здешний городок относился к тому типу селений, которому не полагались даже проходящие дилижансы. Вся надежда на почтальона, раз в неделю возившего почту и посылки в ближайшее крупное поселение и обратно. Поэтому вместо навесов и павильона местные жители довольствовались коморкой в пристройке склада. Там за конторкой восседал почтальон, принимал корреспонденцию, записывал желающих уехать. Буквально в двух шагах от склада гудел постоялый двор – полная противоположность застывшему мирку холщовых мешков и сургучных печатей. Он выгодно отличался от большинства городских строений, сразу видно, приносил владельцу доход. Однако сегодня у коновязи переминалась с ноги на ногу только парочка лошадей, а из открытых даже по зимнему времени окон не доносился заливистый смех.

– И верно, не успеем! – вздохнул Эд, бросив взгляд на небо.

Словно в подтверждение его слов сутулый почтальон погасил свет и запер контору. Его вихрастую макушку золотило закатное солнце. Зимой темнело быстро, поневоле приходилось коротать вечера за кружечкой хмельного меда. Это летом можно рискнуть, проехать пару миль в сумерках, в снежную пору рискованно.

Ян занялся повозкой и лошадьми, крикнув, чтобы и на его долю заказали эля.

– Лишь бы выпить! – рассмеялся балагур Эд. – А тебе, милая барышня, морсу?

Он придержал перед Карой дверь и вошел следом.

– Можно тоже эля, но немного.

Молодая женщина решила поддержать компанию. До утра они все равно в путь не тронутся, можно немного расслабиться. Когда она в последний раз пила эль? Нет, не год назад, еще с мужем. Пусть Кара его не любила, неплохой был человек. Не бил, не заставлял трудиться от зари до ночи, книги покупал. После его гибели Кара перевезла их в Осин, но дядюшка давно пустил томики на растопку. А как бы хотелось вновь сесть в кресло-качалку и погрузиться в волшебный мир пожелтевших страниц! Больше всего жалко сборник поэзии. Кара неизменно открывала его, когда становилось тошно. Такое состояние накатывало не раз и не два даже в пору замужества. Это со стороны все хорошо, благостно, а на душе тяжко. Не всем дано жить с мужем без любви. Может, Кара смирилась бы, притерпелась, но не дали. Потом… Потом и вовсе не хотелось расставаться с чистыми и светлыми стихами, столь непохожими на окружающую действительность. Все блажь, пустая меланхолия, вот деньги… Оставалось надеяться, дядюшка ими подавился, Кара сделала все возможное.

– Ну, чего загрустила?

Оказалось, молодая женщина задумалась, застыла на пороге. Виновато улыбнувшись, пусть Эд и не видел (и хорошо, дольше проживет, не сбежит в монастырь), Кара шагнула в обеденный зал. Если свернешь направо, окажешься в хозяйском закутке. Пойдешь прямо, уткнешься в лестницу, ведущую в меблированные комнаты.

– Иди, стол выбирай, я сейчас!

Эд легонько подтолкнул Кару в спину, а сам отправился договариваться насчет постоя.

Принцип любого постоялого двора – простота. Никто не украшает стены картинами, не развешивал гирлянды цветов, разве только заезжий художник в счет платы намалюет чего-нибудь поверх штукатурки. Вот и тут голые стены, деревянные столы с лавками. С балок вперемешку с паутиной свешиваются гирлянды чеснока – по традиции им отпугивали вампиров, хотя последних не встречали лет двести. Кара забралась в уголок, ближе к очагу. Что толку усаживаться к окну, все равно ни зги не видать, зато тут тепло, хорошо. Тело ответило благодарными мурашками – продрогло под пальто. Неспешно раздевшись, молодая женщина повесила вещи на крючок и кивнула девчонке лет пятнадцати, которая принимала и разносила заказы. Не убьет же Эд, если она немного подсуетится. Свиные ребрышки, утка, печеные овощи – обычная и сытная пища, а для Кары – деликатесы. Она скупила бы всю кладовую, но помнила, едят не глазами. Раз так, хватит половины утки. К ней можно взять тушеной капусты. Мужчинам – те самые ребрышки, тоже капусты и колбасок. Что будут пить? Эль. Ей пшеничного, спутникам – ячменного. Пока все, потом позовут, если потребуется.

Эд подошел, когда девчонка уже проворно расставляла кружки. Торговец довольно кивнул и плюхнулся на скамью напротив Кары.

– Надеюсь, угадала, – развела она руками.

– Мы непривередливые, точно не ошиблась. А вот и Ян!

Мужчина обернулся, приветствуя компаньона.

Захрустели хрящи, застучали вилки и жбаны. Ели молча, лишь изредка перебрасывались парочкой фраз. Подавальщица несколько раз доливала эля мужчинам, а Кара медитировала над первой кружкой. Странное дело, ей вдруг захотелось спать. На кладбище, в мороз, ни капельки, а тут разморило. Не иначе тело вспоминало былые привычки. «А ведь мне не хочется умирать, – поймала себя на мысли Кара. – Чем дальше, тем меньше. Ну его, этот покой, безмолвие! Лучше жить, впервые жить для себя, чтобы никто не распоряжался моей судьбой». Вот о чем надо просить Верховного некроманта – это исправить лицо и убрать остатки смерти. Все же как хорошо, что Турс Абри оказался неумехой, а то лежала бы Кара сейчас в могиле, получив то, чего на самом деле не желала.

– Устала? – Перед ней стукнулся о стол ключ с массивным деревянным брелоком. На нем красовалась выведенная тушью цифра «четыре». – Я тебе отдельную комнатку купил, не побеспокоим.

– Сколько? – Торговые люди ничего не делают бесплатно.

– Потом сочтемся! – отмахнулся Эд.

Кара поблагодарила и побрела наверх. Хватит клевать носом, лучше впервые в новой жизни заснуть. Пусть кровать узкая, а стены тонкие, из всех щелей дует, зато нет горожан с кольями. Не доберутся они сюда так скоро, завтра же Кара будет очень далеко. Сон накрыл молодую женщину практически мгновенно. То ли сказалось общее напряжение, то ли непривычная организму еда. Но где-то посреди ночи Кара проснулась и, как ни ворочалась, не могла снова уснуть. Бывшая покойница дошла до сорок первой овечки, лениво прыгавшей через иллюзорный забор, когда сообразила: она не проснулась, ее разбудили. Стук-стук и шур-шур доносились из-за двери. Кара не могла сказать, откуда именно, но явно из коридора. «Наверное, запоздалые постояльцы, – решила госпожа Барк и мысленно пожаловалась: – Могли бы потише!» Взбив жидкую, словно блин, подушку, молодая женщина повернулась к стенке и прикрыла глаза, но тут же подскочила, услышав сдавленный крик и оборвавшееся на первом слоге ругательство. Если бы голос принадлежал одному и тому же человеку, Кара грешила бы на дурной сон, но возмущались разные люди. Более того, показалось или нет, шумели в номере новых приятелей.

– Так, – Кара свесила ноги с постели и нашарила туфли: с некоторых пор она не переносила холод, хватит, належалась в морозильнике, – какова вероятность, что Эду и Яну одновременно приснились кошмары? Практически нулю. Пугаться друг друга они тоже не станут, даже с пьяных глаз у товарища останется две руки и две ноги, выходит, в гости пожаловал барабашка из коридора. Не пора ли взглянуть на господина Шур-шур?

Сказано – сделано. Наскоро приведя себя в порядок, – женщина всегда остается женщиной, что бы ей ни твердили некроманты и прочие отсталые личности – бывшая покойница осторожно звякнула щеколдой и выглянула в коридор. Так и есть, дверь соседнего номера приоткрыта, заметно какое-то движение. И все без света, законностью и не пахнет. «Вот тебе и постоялый двор! – мысленно всплеснула руками Кара. – Хуже притона!» Раз так, она не обязана соблюдать правила приличия. Молодая женщина сняла вуаль и кинула на кровать – не возвращаться же! Номер маленький, сложно не добросить. Вот так, правосудие уже в пути. Сами виноваты, кликали ночной кошмар, он и явился. «Туфли лучше снять, – размышляла Кара. – Какое привидение цокает каблуками? Ничего, потерплю. А если подцеплю занозу, потребу с хозяина скидку. Он и так должен приплатить за безобразную охрану». Молодая женщина хихикнула, представив собственный облик. Классика жанра – благонравная покойница в саване. Ну, ладно, не в саване, а в сорочке, но она ведь тоже белая, разницы никто не заметит. Чтобы не выпадать из образа, Кара вытянула перед собой руки, так и двинулась навстречу незваным гостям.

Торговцев действительно посетили воры. Связав компаньонов, они бессовестным образом присваивали чужие деньги. Эду и Яну оставалось лишь мычать – кляп лишил других способов выражения протеста и пожелания долгих лет жизни. Прохиндеи не прихватили свой, соорудили из подручных средств. И вот, когда счастье казалось так близко, то есть доход от продажи тканей перекочевал в мешок, на пороге возникла Кара и загробным голосом потребовала:

– Мне нужна ваша кровь!

Эффект превзошел ожидания. Молодчики заорали и, не согласовав собственные действия, столкнулись лбами. Деньги, разумеется, уронили, и они рассыпались по полу.

– Да это просто баба! – наконец пришел в себя один из них.

Кара не стала его разубеждать. Свободу выбора надо уважать.

Началось все банально: молодой женщине предложили уйти и заболеть амнезией. Кара вежливо отвергла требования и посоветовала удалиться ворам. Налегке, разумеется.

– Сама напросилась!

Вор решительно шагнул к молодой женщине. Та чуть попятилась, посторонилась и внесла еще одно предложение:

– Свечу зажги, так наказывать удобнее. А то коридор большой, пустых комнат много, вдруг разминемся.

– И то верно, – кивнул товарищ разбойника, – все равно тот паренек нос не высунет, а других постояльцев нет, бояться нечего.

Кара довольно улыбнулась. Сейчас им будет чего бояться. Молодая женщина запоздало задумалась об эффектной позе, но раз не подготовилась, придется просто помахать рукой, лицо сделает все само.

Щелкнул кремень огнива, медленно разгорелся фитиль.

– Ну держись, стерва! – пригрозил вор и сально улыбнулся. – Наказание выйдет долгим.

Коротким, коротким, мальчики, минута от силы.

– Раз, два, три, четыре, пять. Я иду тебя искать, – подразнила Кара мужчин словами детской считалочки.

Им бы насторожиться, отчего вдруг жертва так нахально себя ведет, но разум застило физическое неравенство полов. Мораль: всегда проверяйте оппонента на наличие дыхания. Воры не проверили, за что и поплатились.

В этот раз крик наверняка перебудил полгорода. Лицо мужчины перекосило. Он побелел и, размахивая руками, сиганул в окошко. Судя по тому, что вопль не умолк, остался жив.

– Чуть пожар не устроил, слабонервный! – проворчала госпожа Барк. – А если бы я свечу подхватить не успела? Думал, босыми ногами затушу?

Она погрела ладони над огарком и лениво осведомилась у оставшегося участника ночной трагикомедии:

– Ну, а ты смотреть будешь?

– Не-е-ет! – проблеял второй воришка и жалобно попросил: – Можно, вы меня сразу страже сдадите? Я в камеру хочу.

Тут Кара сообразила, что он ее прекрасно видел, замер на пороге номера с круглыми от ужаса глазами. Крепкий мужчина, орать не стал, только поседел и заикаться начал.

– Деньги верни, пока не заработал на камеру.

Молодая женщина лениво сделала шаг вперед, мужчина – два назад. Долго его отступление длиться не могло, он уперся спиной в окно. Перед беднягой встал нелегкий выбор: прыгнуть вслед за товарищем или расстаться с награбленным. Целостность костей оказалась дороже.

– Я сейчас!

Вор засуетился, подбирая монеты. Кара не торопила, терпеливо ждала, знаком дав понять спутникам, что все в порядке. Только вот они позеленели, не стоило, видимо, поворачиваться. Еще сбегут, как потом до столицы добираться?

– Вот, госпожа, все до медяка.

Разбойник дрожащими руками протянул Каре мешок.

– А в карманах? – строго спросила она. – Смотри, я голодная.

Икнув, мужчина принялся раздеваться. Молодая женщина в недоумении смотрела на него, а потом таки спросила:

– Ты себя на ужин готовишь или предлагаешь забрать сдачу натурой?

Оставшийся в одних подштанниках вор взвизгнул:

– Возьмите все!

– Все мне не надо, – отмела щедрое предложение Кара и заботливо попросила: – Оденься, а то застудишься.

– То есть подштанники не снимать? – неизвестно чему обрадовался вор.

– Вонючие носки меня тоже не интересуют, – заверила молодая женщина, – только деньги, чужие вещи и драгоценности. На стол положи и свободен. Сам уж страже сдайся и товарища отнеси.

Хотя Кара сомневалась, будто последний терпеливо дожидается под окном в сугробе. Наверняка успел добежать до Осина, сломанная нога не помеха.

Издав нечленораздельный звук, вор кивнул и живо расстался с награбленным. Судя по его количеству, он заглянул не только к Яну и Эду, а прошелся по половине городка. Какими вместительными иногда бывают карманы!

– Молодец! – похвалила мужчину Кара, словно перед ней стоял ученик. – Теперь одевайся и иди с миром. Оружие здесь оставь, оно тебе больше не понадобится. И сходи к священнику – мне кажется, ты захочешь провести остаток дней в служении небу.

Вор кивнул. Тоже вариант. Не камера, работать надо, зато на свежем воздухе.

– Вот и останавливайся на проверенных постоялых дворах! – проводив разбойника взглядом, пробурчала молодая женщина. – Ну и люди, а еще на покойников грешат. Да они по сравнению с ними невинные овечки! Разве какой-нибудь мертвец ночью завалится с ножом и вонючим кляпом?

Шорох на кровати заставил Кару обернуться. Более верткий Ян сумел подняться на ноги и, забавно прыгая, пытался добраться до койки Эда.

– Сейчас, мальчики! Только, чур, не бить и не орать!

Внутренний голос подсказывал, что кричать как раз будут, громко и долго. Вот что сила предрассудков делает! Но как порядочная женщина Кара все равно вытащила кляпы. Люди – существа неблагодарные, это она и так знала, ничего нового компаньоны ей не сообщат. Однако они удивили.

– Кто ты? – хмуро поинтересовался Эд.

Даже чудовищем не обозвал.

– А в каком смысле? В плане принадлежности к расе, полу, отношения к магии?

Кара, как могла, уклонялась от прямого ответа. Еще бы, он перечеркнул бы все надежды. Не заколачивать же окно и не связывать торговцев заново!

– В плане отношения с жизнью, – уточнил Эд.

Он подал знак Яну, и тот переместился к двери. Крепкие ребята, им бы ворами работать, а не той хлипкой парочке.

– Хм… – Молодая женщина задумалась, подбирая слова. – Удовлетворительные.

– В смысле? – не понял мужчина.

– На «хорошо» и «отлично» не тянет, если скажу плохие, солгу. Или вам про отношения как отношения? Тогда была замужем, только вот нашего согласия на совместное существование не спросили.

Идеально ответила! И как тонко передала правду! Кара собой гордилась.

– Да спроси ты просто! – не выдержал Ян. – Дамочка образованная, юлит. Словом, Кара, ты живая?

Младший компаньон в упор смотрел на Кару, она – на него.

– Да. – Формально живая, по факту – не очень, но кого такие частности волнуют? – Или ты где-то видел пьющих эль мертвецов?

Ян неохотно признал ее правоту, но не желал отступать:

– А лицо?

– Говорила же, экзема у меня, – раздраженно, больше для виду, чтобы закончить неприятный разговор, ответила молодая женщина. – Или тебе точный диагноз назвать? У мужа спроси, его работа.

Торговцы понятливо переглянулись, и Ян протянул:

– Не повезло!

Оставалось гадать, только кому: им, Каре или ее покойному мужу? Но молодую женщину это не волновало, главное, удалось найти правдоподобное объяснение жуткой внешности и пресечь попытки изучить ее при солнечном свете. Он-то расставит все по своим местам, докажет, никакой дурной болезни нет. А свеча… Там тень, тут тень, и жертва неразборчивого в связях супруга готова.

– Тебя поэтому дядя выгнал?

Эд мялся, не зная, как поступить: то ли избавиться от опасной спутницы, то ли продолжить общение?

– Судя по всему, ты тоже собираешься. Да я незаразная, болезнь через прикосновения не передается.

Все, теперь Эд навсегда оставит ухаживания. Кому нужен ввалившийся нос?

– Точно? – нахмурился собеседник.

– У врача спроси. Я вообще скоро выздоровею, в столицу к лучшему светилу науки еду.

Тоже правда. Для мертвых некромант – самый первый врач.

– Не бросайте меня. Пожалуйста! – Кара молитвенно сложила руки и шмыгнула носом. – Как мне одной-то?

Компаньоны переглянулись и попросили молодую женщину ненадолго выйти. Им требовалось посовещаться. Деньги против предрассудков, что перевесит? Кара не делала ставки, терпеливо ждала. Наконец дверь открылась, и Ян попросил ее войти.

– Мы посовещались и решили: ты остаешься, – нервно прищелкивая пальцами, сообщил он. – Ты наши деньги спасла, хорошая собеседница, опять же барыш неплохой из чужого добра. Словом, платить тебе тоже ничего не нужно.

– А облигации? – Кара напомнила о давнем обещании.

– Скажу, куда идти, сама сделаешь.

Выходит, брезговал брать из ее рук.

– У каждого свои недостатки, но мои самые страшные, да, Ян?

Мужчина виновато потупился. Прошла минута, и он не выдержал, буркнул:

– Хорошо, сделаю.

Кара довольно улыбнулась и, спохватившись, как это выглядит со стороны, сбегала за вуалью. Вот так, теперь она снова женщина в сорочке, только вот для двух конкретных мужчин стала бесполой. Последний факт Кару не огорчал, а, наоборот, радовал. Как и то, что торговцы не сбежали. Оставалось надеяться, сдержат слово.

– Ну, спать? – нерешительно предложил Эд.

Все, вроде, обсудили, незачем гипнотизировать взглядом свечу.

– Угу, уезжаем на рассвете, – поддакнул Ян.

– Надеюсь, со мной? – немного напряглась Кара.

Не хотелось проснуться и обнаружить неприятный сюрприз.

– Да уж с тобой, – хмыкнул старший торговец и украдкой зевнул. – Куда мы денемся!

Молодая женщина могла предложить множество вариантов, но не стала. Зачем подталкивать людей в ненужном тебе направлении?

Загрузка...