Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода - читать онлайн

Наши интенсивные перемещения по Европе помогли заложить основу для центров в важнейших немецких и австрийских городах. Здесь мы строили на твердой почве. Хотя многие предпочитают скорее всеобъемлющие и мягкие духовные вибрации, своих друзей я хотел сразу научить способности различать. Прежде всего, им нужно было понять разницу между буддизмом, наркотическими переживаниями и дуалистическими религиями. В противном случае и учитель, и ученики тратили бы время впустую. А мы хотели работать с людьми, для которых буддизм является естественным следствием их предыдущего развития.

Более года мы готовили приезд сочувственного Калу Ринпоче. Его отправил в Европу Кармапа, и Ринпоче специально для этой поездки получил загранпаспорт. Пока мы сжигали бензин и шины на дорогах, каждый день приезжая в новое место, наши друзья в Копенгагене делали ремонт в помещениях «Активного университета», чтобы Калу Ринпоче и его ламы могли там остановиться. Будь у нас время, мы отремонтировали бы весь институт, как сделали это позже к приезду Кармапы. Профессор, который предоставил нам помещения, вполне того заслуживал, но пока у нас не было такой возможности.

30 мая 1974-го Ринпоче наконец-то приехал. Его сопровождал Гьялцен – наш друг и его племянник – и шесть свежеиспеченных бутанских и сиккимских лам, которых он хотел оставить работать на Западе. Уже в один из первых дней Калу Ринпоче глубоко нас всех впечатлил. Он поставил ногу на трон, который находился на высоте его бедра, и поднялся на сиденье без посторонней помощи – это противоречило всем законам гравитации. Потом он дал посвящение в Любящие Глаза и Гуру Ринпоче.

Встреча в Копенгагене

Зал почти всегда был полным, и – хотя некоторые очень удивлялись тому, что молодые ламы засыпали сразу после начала поучений, – встреча культур прошла успешно.

В течение следующих месяцев мы возили Калу Ринпоче и его лам сначала по Швеции, а потом по всем западноевропейским странам до Атлантического океана. Уже тогда мы впервые увидели сильные и слабые стороны тибетской организации. Также было очень заметно, насколько еще новым делом было распространение буддизма на Западе. Но важнее всего то, что Калу Ринпоче оставался источником постоянной радости.

Самым большим шоком для лам наверняка стали двадцать минут на пароме между Швецией и Данией. Тибетцы вдруг обнаружили, что металлический дом, который они посчитали местом парковки в ожидании каноэ, вдруг сам стал двигаться. Эскалаторы на пароме тоже не давали скучать. Только Калу Ринпоче удалось удержать равновесие, но все сопровождающие попадали.

Во время этого рейса недалеко от Стокгольма в воду нырнула обнаженная девушка, обогатив тем самым анатомические познания лам, которые с детства были монахами.

Тогда же наша стокгольмская группа получила свое название. Люди были по-шведски сдержанны, но хотели все знать и задавали в основном практические вопросы. Мы с Ханной содрогнулись, когда Калу Ринпоче пришла в голову мысль сделать из нашего центра Карма Линг на одной из ферм в южной Швеции место проведения трехлетних отшельничеств (ретритов) для монахов и монахинь. Это не было бы полезно для нашей работы, потому что мы уже решили, что в Европе сделаем ставку на буддизм мирян и йогинов. Этого повсюду ожидали наши самые способные и самостоятельные друзья.

В пути с Калу Ринпоче

Хотя мы были не готовы к такому развитию, ламы Калу Ринпоче готовились к освящению места и целый день проводили подготовительные пуджи под открытым небом, используя привезенные из Азии музыкальные инструменты. Нам казалось, что из кустов в любой момент могут выскочить возбужденные лоси. Звуки длинных рогов были очень похожи на их брачные призывы.

На обратном пути мы останавливались на самом южном острове Дании, где сегодня наши близкие ученики поддерживают ретритный центр в Родбю.

В Гамбурге мы «забыли» адреса некоторых довольно запутанных людей, которые были кагьюпинцами только тогда, когда мы к ним приезжали. Они приглашали всех подряд и все равно не смогли бы накопить достаточно энергии, чтобы действительно создать что-либо в своем городе. Поэтому мы ночевали в отеле недалеко от телевышки, на которую утром следующего дня совершили экскурсию вместе с Калу Ринпоче.

Следующей остановкой был центр Тхеравады «Дом Тиши— ны» в Розебурге. Этот город находится между Любеком и границей с бывшей ГДР. Калу Ринпоче потом еще пятнадцать лет рассказывал в Индии об этом визите. Это было и в самом деле забавно. Посреди его лекции взрослые и хорошо воспитанные слушатели вдруг стали все больше нервничать, ерзать на стульях – и в какой-то момент устремились прочь из зала. Осталось только несколько храбрецов в первых рядах. Оказалось, что наше мероприятие проходило одновременно с семинаром по дзэн-буддизму. Их учитель был старой закалки и бил своих учеников, когда те опаздывали на занятия.

Париж уже тогда был центром работы Калу Ринпоче. Целый месяц мы оставались в по-летнему теплой Франции, где нас баловали бесконечными трапезами. Однажды во время еды все вскочили, когда владелица ресторана вдруг ткнула своим пухлым пальцем в лоб Калу Ринпоче и заявила, что видит там свет.

К ужасу буржуазных французов вскоре подъехала еще одна группа крепких датчан во главе с моим братом Бьорном, который там принял Прибежище.

По дороге в Лион мы остановились в Плеже, в одном почти неразрушенном замке. За год до этого мы советовали друзьям купить его для Кармапы. Тогда во Франции у нас было больше замков, чем буддистов. Когда здание находилось в частной собственности, приходилось платить довольно высокий налог на каждое отверстие, будь то окно или дверь. Если же здание использовалось для общественных целей, этого налога не было. Схема, при которой владелец оставляет себе только ту часть, которая ему необходима, а остальное дарит местному центру, казалась идеальной, но на деле, увы, очень редко приводила к взаимному удовлетворению. Когда возникали разногласия, чаще всего оказывалось, что западная прямота – не пара восточному стилю затяжных и уклончивых разговоров. В тех случаях, когда владелец не собирался непременно подарить что-либо тибетцам, те в конце концов чувствовали себя обманутыми и съезжали.

Шестнадцатый Кармапа благословляет Калу Ринпоче

О том, чтобы создать центр «для Калу Ринпоче», впервые заговорили буддисты в Экс-ан-Прованс. Мы не поверили своим ушам и сказали, что ведь его направил сюда Кармапа. Все кагьюпинцы должны работать вместе и не разделяться. Только гораздо позже мы узнали, что зачинщиком отхода французов был тибетский учитель Аконг Тулку. Он хотел возглавлять европейский буддизм и постоянно пытался получить письменное подтверждение этого от Кармапы, который ничего такого давать ему не собирался. А так как французы Аконгу совершенно не доверяли, им приходилось бросаться в объятия Калу Ринпоче.

В Экс-ан-Провансе несколько человек были посвящены в монахи и монахини. Поначалу центр процветал, но в 80-е годы распался под запутавшим всех влиянием одного американского ламы, подверженного перепадам настроения. Ведь их позиция была уязвима с самого начала: они замкнулись на добродетели и развивали слишком мало радости. А это лишает сопротивляемости и выдержки, и тогда в группы перестают приходить интересные люди.

Пиренеи были не только прекрасны – там мы много узнали о христианстве и буддизме. Нас пригласили к одному супер-епископу. Он поссорился с Папой Римским и поэтому хотел подарить буддистам землю. Этим его предложением Калу Ринпоче воспользоваться не мог, а другой участок, который подходил бы для центра, монсеньор отдавать не хотел. Видеть их обоих и общаться с этими пожилыми господами, каждый из которых являл собой результат работы, продолжавшейся целую жизнь, было поучительней, чем читать толстые книги по философии. С одной стороны христианское «высокое Я», все духовные составляющие которого строго отмерены и взвешены, а с другой – буддийское непосредственное, без усилий «пребывание в том, что есть». И мы могли видеть эти два принципа рядом друг с другом во всей красе.

Следующий визит мы нанесли психологу Шнецлеру, жившему под Греноблем. Ламы Калу Ринпоче, следуя непривычной для нашего мышления логике, называли глубоко невротичных пациентов в клинике его учениками.

Калу Ринпоче хотел оставить бутанских лам в Париже, Плеже и Ницце. Мне запомнилось, что здесь, под Греноблем, он в несвойственной ему манере высказывался о сексуальности. Обычно Ринпоче советовал всем идти путем безбрачия, а тут сказал, что если мы способны управлять сексуальностью в медитации и правильно ее использовать, то Просветления можно достичь в срок от полугода до года.

Калу Ринпоче и епископ

В одном винном погребе в Ницце у меня было очень необычное переживание. Пока я проводил медитацию на Шестнадцатого Кармапу для группы богатых спонсоров, поддерживающих знаменитого Паво Ринпоче, я вдруг перед собой увидел дракона. Он был метра два длиной, прозрачный, совершенно отчетливый. Дракон выглядел очень разгневанным и нападал, выпуская на меня клубы дыма. Ситуация была неоднозначной: мой французский оставляет желать лучшего, и перед такими важными людьми нельзя делать ошибок. Один клубок дыма уже полоснул меня по горлу, и я слегка охрип. Но самое главное заключалось в том, что представитель Будды не имеет права проигрывать. Если нападают на Учение, я борюсь до тех пор, пока опасность не устранена. Стараясь, чтобы другие не заметили, что происходит на том уровне сознания, на котором состоялось наше столкновение, я запускал в дракона град отсекающих ножей Черного Плаща и треугольных ритуальных алмазных кинжалов. Я превращал его тело в подушку для иголок, пока он, шипя, не уполз в трещину в скале. Лишь гораздо позже я понял, что это было моей ошибкой. Я принес чужеродное поле силы на его территорию, не подготовив его к этому. Как и все остальные формы, которые мне посчастливилось видеть, – Любящие Глаза, Черный Плащ и другие Будды, – этот дракон выглядел в точности так, как и должен выглядеть. Он как будто выпрыгнул из китайской детской книжки с картинками.

В начале сентября 1974 года мы посетили Англию. Британское левостороннее движение на узких дорогах было очень уютным. Единственное – я должен был проявлять особую осторожность при обгонах: пассажир слева от меня был очень драгоценным. В Англии Калу Ринпоче приятно расслабился – может быть, потому что многое казалось ему знакомым, напоминая Индию. Но интерес людей к буддизму был не особенно сильным. Они уже и раньше видели мужчин в юбках и слышали о перерождении. И поэтому учитель просто позволил своему йогическому уму свободно играть и наслаждался. Я никогда не забуду, как он, проходя мимо, похлопал меня по спине, когда я справлял нужду. Я чуть не замочил штаны, а он чуть не умер со смеху.

Лондон был не очень впечатлен Калу Ринпоче. В больших городах вообще часто сложно сохранять буддийские центры. Люди там либо думают, что у них и так уже все есть, либо сдались и ни к чему не стремятся.

Центр ламы Чиме «Дом Кхама» располагался на невозделанном поле на задворках одной идиллической деревни в южной Англии. Местные жители настаивали на том, что машины необходимо заводить с толкача, чтобы не нарушать тишину монастыря. У них хватало и других правил и ограничений. Мы там не задержались.

Следующей остановкой был Манчестер. Прямо в середине своей лекции Калу Ринпоче объявил, что я ее продолжу. Я был глубоко благодарен. Это было настоящее введение в поток его сознания. Пока я говорил, мне все время приходилось отводить глаза от одного места в центре зала, где обычный мужчина светился ядовито-зеленым светом. Этот случай я не могу объяснить до сих пор, но если бы я позволил этому явлению меня отвлечь, из лекции наверняка ничего бы не вышло.

Аконг Тулку, лама Самье Линга, загородного центра в Шотландии, уже стал шотландско-тибетским, так же как и добротные дома и экономическое устройство центра. Только погода была чисто шотландской: ветер и дождь. Сегодня у Аконга есть дополнительная честь называться «Живым Буддой» – титул, дарованный ему коммунистическими китайцами в 1992 году. О причинах его присвоения лучше не задумываться: что должен сделать человек, чтобы получить такое признание у угнетателей собственного народа?

У Калу Ринпоче в Самье Линге была обширная программа, а я учил в Эдинбурге и Глазго – городах, которые каждый по-своему напоминали о бедных пятидесятых годах. Англия дорого платила за бывшие колонии: повсюду встречались представители низших слоев населения заокеанских стран. Калу Ринпоче оставался там три недели, и у нас было достаточно времени на то, чтобы медитировать в хижине при монастыре.

Мы познакомились со многими людьми, которые знали это место с самого начала. Из достопримечательностей они показывали нам, среди прочего, хлев, в котором долго прятался от полиции Трунгпа Тулку, пока ему не удалось бежать в Америку. Трунгпа был тогда еще стройным, скромным и носил китайскую парчу. Полиция тщательно проверяла монастырь на предмет употребления наркотиков. Многие события стали уже легендой – например, история, как однажды Трунгпа пьяным вел машину, съехал с моста и вкатился прямо в магазин карнавальных безделушек. Говорят, что он не мог решить, куда ехать, потому что направо жила его подруга, а налево был его монастырь. Но в действительности эта история не так смешна, как кажется. Во время аварии Трунгпа Тулку получил тяжелые повреждения и с тех пор был частично парализован.

Мы встречались с ним только один раз – в Стокгольме в сентябре 1973 года. Там Трунгпа навещал наших знакомых из краеведческого музея. Они разрешили ему сфотографировать серию очень подробных тханок (тибетских свитков), представляющих жизнь великого йогина Миларепы. Встреча с Трунгпой Тулку оставила неизгладимое впечатление. Видеть знаменитого Ринпоче в костюме, сшитом на заказ, во время роскошного обеда с марочными винами урожая текущего года – это что-то новое. За предыдущие годы мы привыкли встречать учителей в красном одеянии, трезвых и бедных. Эта ситуация требовала слишком резкого переворота в сознании, и с ходу мы с ней справиться не смогли. Наша обычная преданность куда-то подевалась, но нам удалось хотя бы оставаться вежливыми.

В конце сентября Калу Ринпоче должен был уезжать в Канаду, где он, уже не по своей воле, провел почти двенадцать месяцев в 1971/72 годах. Тогда он дал своему спонсору непрошеные советы относительно ночной жизни, из-за чего тот отказал Ринпоче в деньгах на обратную дорогу. В этот раз, кроме Гьялцена, Калу Ринпоче взял с собой любимого ученика Тринле Другпу. Пока мы провожали их в аэропорту, появилось несколько знаков, благоприятных для нашей будущей работы. Тибетцы сидели и болтали за столом, на котором лежал завернутый в шелк сверток, выглядевший как буддийский текст. По старой привычке я прикоснулся им к своей голове, чтобы впитать хорошие энергии. Тибетцы спросили, хороши ли ощущения. За несколько дней до этого я видел у них реликвии, среди которых были кусочки ребер главной супруги Пятнадцатого Кармапы с отчетливыми слогами мантр. Я ответил, что ощущения такие же, как от хорошего благословения, а все засмеялись, потому что в этом свертке находились английские фунты. Их банкноты были тогда крупнее, чем сейчас. «Если ты способен получать благословение даже от денег, то все будет в порядке, – сказал Калу Ринпоче. – А если тебе удастся привести сюда пару, сидящую вон там, ты сможешь быть полезным для всех существ». И он показал на преждевременно постаревшую пару, по-видимому, из рабочих. Мужчина выглядел так, будто только что вернулся с рудника. И он, и его спутница явно не жили легкой жизнью. В общем, я подсел к ним и стал рассказывать, кто такой Калу Ринпоче. Я с трудом понимал их диалект, а они почти не понимали мой школьный английский. Но доверие возникло сразу же. Не прошло и десяти минут, как они приблизились к столу Калу Ринпоче. Они получили его благословение, и он был рад.

Незадолго до отлета появился еще один особенный знак. Прощаясь с девушкой из Вены, я прикоснулся лбом к ее лбу, и вдруг передо мной появилась карта Европы. На ней было много светящихся точек – больше всего в середине и на Востоке, и я знал, что там расцветут наши будущие центры.

Той осенью нам с Ханной предстояло заново переделать большую часть уже выполненной работы к востоку от Рейна. Наши собственные тесные связи «учитель – ученик» внутри линии Карма Кагью много лет оказывались препятствием для роста. Само собой, это было чудесно – привезти Калу Ринпоче, а потом и Кармапу, ко всем нашим друзьям без исключения. Мы не могли бы позволить Ринпоче ездить по Европе в одиночку. Тем не менее, пока мы отсутствовали, в центрах было мало целеустремленности и направленности на линию передачи.

17 октября 1974 года Кармапа приземлился в Лондоне под небом, полным радуг. Хотя он был здесь только транзитом по дороге в Америку, у него нашлось много времени для благословения. Наши следующие дни были заполнены путешествиями, лекциями, ответами на письма, стопка которых все время росла, и необходимым зарабатыванием денег. В Копенгагене нам, однако, все время мешал один капризный лама из Сиккима. Позднее его отправили в Стокгольм, потом «перевели» в Сан-Франциско, и повсюду он неизменно работал на «сарафанное радио». Центру его «подарил» Калу Ринпоче, и особенно много времени этот лама отнял у Ханны.

К моей большой радости, вскоре забилось мощное сердце Европы. Большой интерес к Учению начал просыпаться в Германии – на севере, юге и в центре страны. Впоследствии моя первая мюнхенская группа в полном составе переехала в Южную Америку, чтобы жить там в джунглях, – но пока в Дюйсбурге, Гамбурге и недалеко от Киля происходило много интересного. Я предчувствовал большой рост. Как и все остальное в этой стране, буддизм должен был стать здесь сильным.

Десятый Паво Ринпоче Цуглаг Нангва Вангчуг (1912–1991)

Линия перерождений Паво относится к одной из важнейших в Кагью. Считается, что уже Гуру Ринпоче предсказывал ее в одном из своих укрытых текстах. Различные Паво Ринпоче были также «тертонами» – «открывателями сокровищ», они находили спрятанные Гуру Ринпоче термы. В Тибете штаб-квартирой Паво Ринпоче был традиционно монастырь Ненанг.

Десятый Паво Ринпоче Цуглаг Нангва Вангчуг родился в 1912 году и в трехлетнем возрасте был узнан Пятнадцатым Кармапой Кхакхьябом Дордже, а затем оставался рядом с Кармапой до смерти последнего в 1922 году. С Шестнадцатым Кармапой у Паво Ринпоче тоже была близкая связь. После бегства из Тибета в 1959 году Паво Тулку, как крупный ученый, несколько лет работал профессором санскрита в индийском университете в Бенаресе. Потом он переехал в Бутан, а еще позднее окончательно осел во Франции, основав там ретритный центр. Незадолго до смерти он вернулся в Азию. Паво Ринпоче умер в 1991 году неподалеку от знаменитой ступы Боднатх в Непале.