– Мне вот интересно стало… Сколько, по-твоему, весит голова рубера? – спросил Читер, осторожно выглядывая из кустов.
– Я тебе не весы, точно не скажу, – ответил Клоун. – Такое ощущение, что в ней килограмм семьдесят. Да она будто дерьмом набита, я ее еле тащу.
– И зачем же ты ее тащишь? – перешел наконец к главному вопросу Читер.
Клоун, скосив взгляд на трофей, ответил с добродушной улыбочкой:
– Ну не бросать же. Вот смотрю на нее и вспоминаю, что ночью было. Какое прекрасное зрелище. Редкое. Твой выстрел с пола вверх из двух стволов… Да это было что-то с чем-то. Так четко рассчитать, чтобы попасть под капюшон мешка! А как ты у него между ног проскочил. Это прям гимнастика какая-то. Художественная. И я опять в первом ряду сидел, и опять без попкорна.
– Вообще-то ты не сидел, ты участие принимал. Активное…
– Ну да, принимал, – не стал возражать товарищ. – Но в основном там ты крутился, а я только под ногами путался. Эта голова – она не просто трофей, она воспоминание.
– Так ты что, все время теперь с ней таскаться будешь? – неприятно поразился Читер.
– Зачем все время? – рассудительно ответил Клоун. – Похожу с ней немного, потом выкину. Она ведь сильно вонять начнет. Да и дальше другие воспоминания появятся. Поинтереснее. Сильно провонять башка не успеет, потому что с тобой интересные воспоминания долго искать не придется. Уж в этом я не сомневаюсь.
– Да? Ну, в таком случае учти, что мы почти до тайника моего добрались. Там много барахла, я загружусь по полной и потом не буду тебе помогать тащить эту гадость.
– Так что, дальше мне самому с этим дерьмом корячиться?
– Да, самому, – подтвердил Читер.
– Тогда срочно ищи мне что-то яркое, интересное и возбуждающее.
– Женские трусы красного цвета?
– Ну зачем же так вульгарно. Нет, Читер, мне такое интересно, только если оно на упругую женскую задницу натянуто. Я имел в виду источник новых воспоминаний. Вот же гадство, эта башка и правда тяжелая.
– Пока что впереди тихо и спокойно. Можно выходить. Да и до стаба недалеко осталось. А стаб – это обычно без проблем. Так что зрелища, скорее всего, найдутся не скоро.
– Читер, вот только не надо про не скоро. Уж я-то тебя знаю. Ты из тех, кто и на стабе редкие приключения за минуту находит. Только не говори, что у тебя на стабах приключений никогда не случалось.
– Бывало всякое, – не стал скрывать Читер.
– И что именно?
– Да говорю же – всякое.
– Ну а например? Что первое вспоминается?
– Да разное… Пожалуй, самое первое, как меня на дуэль затащили.
– В смысле вызов кинули? – оживился Клоун.
– Ну да.
– За что?
– Да просто так. Это был первый мой стаб. Я там на все смотрел выпученными глазами. Выглядел так, будто только что из яйца вылупился. В принципе так оно и было. И был там один персонаж. Его Глоком звали. Очень любил цепляться к новичкам, а потом их красиво расстреливать. А на мне только надписи не хватало, что я новенький.
– И что ты с ним сделал?
– Убил.
– Читер, я и без тебя понимаю, что шансов выбраться живым из такого океана дерьма, как ты, у него не было. Но я нуждаюсь в подробностях. Рассказывай.
Стаб оказался хиленьким. Такие встречаются только в самых спокойных и никому не интересных местах. На оборону в них не разоряются, потому как нет ни средств, ни желания, ни смысла защищать такую никчемность. Постоянного населения в них кот наплакал, и в случае угрозы оно предпочитает спасаться бегством, а не воевать. Потом, если возникнет желание, можно спокойно вернуться. Даже если враги там всё в ноль раскатают – не страшно. Потому как раскатывать обычно нечего.
Вот и здесь из капитальных сооружений лишь двойное проволочное заграждение по периметру да несколько укреплений из мешков с землей. Строения представлены большими армейскими палатками, туристическими трейлерами, легкими модульными сооружениями да обычными грузовиками, чьи кузовы и прицепы приспособлены под проживание, торговые точки и даже увеселительные заведения. Так что почти все поставлено на колеса и готово стронуться с места при первых признаках серьезной опасности. Эдакая помесь цыганского табора и военного лагеря.
Вход – шлагбаум в проходе через проволочные заграждения. Похоже, он единственный и никем не охраняется. По крайней мере, явно. Если кто-то за ним и присматривает скрытно, никакого интереса к появлению парочки игроков не проявил.
А проявить надо было, потому как выглядела эта парочка нетривиально. В ничем не примечательной одежде деревенских жителей, в которой на Континенте разве что некоторые начинающие неписи согласятся щеголять. Кожа на лицах облазит, что случается как при солнечных ожогах, так и при злоупотреблении сильнодействующими средствами регенерации, после которых организмы торопливо обновляют все и вся. Один тащил за спиной непонятную и явно тяжеленную штуковину и придерживал на плечах два массивных предмета: огромный меч и еще более огромную винтовку. И то и другое здесь не редкость, но для одного владельца – как-то странно. Снайперское вооружение, как правило, плохо сочетается с контактным стилем игры. Выражаясь проще, это почти то же самое, что в фехтовальном костюме заниматься плаванием.
Но эта несообразность меркла перед тем, что Клоун так и продолжал тащить голову рубера. Он даже на мух, привлеченных лакомством, внимания не обращал. Читер уже почти начал молиться Системе, дабы подкинула что-нибудь новое и яркое, отвлекающее. Ведь жужжащие насекомые его напрягали.
В общем, вид у парочки такой, что игнорировать их было невозможно.
За входом возвышалась шеренга капитальных сооружений мрачного специфического назначения. Несмотря на тяготение жителей к мобильности, они не реализовали концепт передвижных виселиц. Поступили стандартно, глубоко вкопав их столбы в каменистую почву. Петли раскачивались на слабеньком ветерке, и под каждой просматривалось черное пятно. Та самая субстанция, которая остается после гибели игроков. Эти песчинки долго не лежат. Они в считаные часы разлагаются до невесомой пыли, которая развеивается по округе при любом намеке на ветерок. То, что здесь до сих пор просматриваются, наводит на мысль, что орудия казни недавно использовались по назначению. Скорее всего, это происходило ночью или даже ранним утром. Случись это вечером, вряд ли бы эти свидетельства злодейств сохранились.
Клоун, устало перекинув жердь с головой рубера на другое плечо, указал на ближайшую виселицу:
– Зуб даю, что здесь кого-то повесили часа два назад. Ну, может, три. Не позже. И вон там тоже. И там. Опоздали мы немного на представление.
Думать Читеру совершенно не хотелось. Слишком вымотался, к тому же безопасная и скучная дорога перед стабом скверно отразилась на мыслительном аппарате. Чуть ли не спал на ходу. И потому спросил глупость тупым голосом:
– За что их повесили?
– Известно за что: за шею, – резонно ответил Клоун. – А вот подробности не скажу.
– Может, зря мы сюда пришли?.. – осторожно уточнил Читер.
– Может, и зря, – кивнул Клоун. – Но раз уж мы тут, пошли дальше. Например, вон туда. Похоже, там вся толпа собралась. Интересно, что у них там за дела. Может, что-то поинтереснее кучи дерьма показывают…
Читер и без Вспышки догадывался, что народ собрался за двойной шеренгой высоких палаток. Оттуда доносился характерный шум, создаваемый толпой. Он сильно подозревал, что там судят очередных кандидатов на повешение или занимаются чем-то не менее неприятным. Но оказалось, что сильно ошибался.
Здесь безобидно развлекались.
Причем развлекались так, как только на Континенте можно развлечься.
Умения бывают разные: очень полезные и совершенно бесполезные, смертоносно-боевые, защитные, лечебные, усиливающие, маскирующие и прочие-прочие. В том числе и настолько странные, которые даже непонятно, к каким относятся.
У человека, который привлек к себе внимание толпы, было развито одно из таких. «Проектор», «Фотограф» и даже «Сам себе кинотеатр» – по-разному называют. Да и, как это обычно бывает у Системы, суть умения одна, но детали у разных обладателей нередко значительно различаются.
Этот мог запечатлеть мысленно любой момент из своей жизни, после чего продемонстрировать изображение в высоком качестве даже спустя несколько месяцев. Вроде записи видео или фото, со звуком или без. Все, что для этого надо, – подходящая поверхность и один или парочка открытых глаз носителя умения. Ну и из головы снимки как-то надо вытаскивать. Но это уже личная «кухня», и вряд ли она сложная, потому как этот индивидуум на великого гения откровенно не тянул.
Экраном послужила стенка одного из заведений увеселительного характера. Вывеска над этой палаткой подсказывала, что внутри наливают и кормят, плюс там каким-то образом создается атмосфера искреннего веселья. Но, похоже, внутри никого не осталось, зрелище всех выгнало наружу. Еще и из округи народ подтянулся, окружив полукольцом место представления.
«Человек-проектор», неотрывно таращась на импровизированный экран, указывал на транслируемое изображение, поясняя суетливо-торопливым голосом:
– Вот это видите? Вон вывески уголок? Я вам реально говорю, там держали лучших девочек региона. Не все, конечно, первосортные, только несколько, остальные шлак голимый. Но эти просто бомба, прям все при них и ничего лишнего. На них смотришь и глазами трахаешь. Я там столько бабла спустил, сколько весь тот говенный стаб не стоит. Они там такое вытворяли… такое… Не, парни, извиняйте, показать вот так не могу, в открытую. Приходите вечером на закрытый показ, уверяю, не пожалеете. Там нереально классная серия снимков. Некоторые по два раза приходили смотреть, а некоторые и по три…
– Да чего мы там не видели, – буркнул один из зрителей. – Ты нас зачем позвал? На Читера этого посмотреть или на западных шалав? Вот и показывай его.
– Так говорю же, я не уверен, что этот тот самый Читер, который разнес базу Чертей, – изменившимся голосом начал оправдываться «проектор». – Мало ли Читеров на белом свете? У придурков это популярный ник.
– А ты покажи, и мы поймем, – настаивал на своем требовательный зритель. – Здесь теперь каждая собака его приметы знает, не ошибемся.
– Ну как хотите. Вот, смотрите.
И на зеленом полотне палатки загорелось новое изображение.
Читер увидел себя.
И первое, что совершил, – скривился. Не так уж много времени прошло с тех пор, как был сделан этот мысленный снимок. Но разница между тем, кем он был тогда и кем является сейчас, – колоссальная. Будто годы прошли. Или даже десятилетия.
И дело здесь не в разнице характеристик, выстраиваемых Системой. Это как, будучи взрослым вороном, смотреть на желторотого птенца, выпавшего из гнезда, и с удивлением осознавать, что это ты и есть. По одному взгляду понятно, что это обычный придурок, судорожно пытающийся вписаться в реалии Континента.
И можно на что угодно поспорить, что получается это у него скверно.
«Проектор» указал на изображение:
– Вот этот парень. Я не уверен, что он тот самый. Слышал, что какой-то тип решил пройти через весь мир всего лишь ради девки. И ник у него такой же. Но нет, не уверен. Этот слишком простенький был. И наглый. Руки распускал с одной из тех сахарных девочек, о которых я рассказывал. И которых потом покажу тем, кому интересно. Красиво покажу, не пожалеете. Я тогда сделал ему замечание. И еще с лестницы спустил. А он давай за ствол хвататься. Стаб там строгий, парни сразу его скрутили да ребра слегка помяли. Вот потому он такой красивый стоит, будто мешком стукнутый. Это я с ним на поединок забился. Он готовится к тому, что дальше будет.
– И что там было? – нетерпеливо спросил другой зритель.
– Дальше я не фотографировал, – с сожалением отметил «проектор». – Умение с длинным лимитом, все подряд снимать не получается. Я лучше пару голых девок сохраню, чем козла небритого. Но могу на словах рассказать, я это помню хорошо. Забились мы, значит, и разошлись по сторонам. Я со своим особым «глоком», штучным. Редкая пушка, реально мужская. Ну а он с какой-то хренью гейской. Чуть ли не розового цвета. Я ее потом даже поднимать не стал, западло к такому хламу прикасаться. В общем, разошлись мы, и тут команда сходиться. Ну я и пошел навстречу. А он сразу палить начал. Прям с места и начал. С восьмидесяти шагов.
– Вот так сразу? – недоверчиво уточнил дотошный зритель. – Он ведь очень похож на нашего Читера. По приметам сходится. Наш Читер не лох, лох бы Чертей так жестко не нагнул.
– А я разве похож на Черта?
– Да ты вообще непонятно кто.
– Это для тебя я непонятно кто. Если обо мне Система на весь мир не пишет, это еще ничего не значит. Помните про Гиббона какие рассказы ходили? О нем ведь тоже Система помалкивала, но он реально всех нагибал. Вот и я тогда спокойно этого Читера нагнул. Подошел к нему на тридцать шагов и начал работать. Я бы и с пятидесяти попал, но надо было попасть именно по яйцам, чтобы он проникся, гад. А с тридцати – это надежнее.
Клоун, с интересом прислушиваясь к рассказу «проектора», ткнул Читера в бок:
– А ведь на картинке и правда твоя рожа.
Шепнул он негромко, но этого хватило, чтобы ближайшие зрители обернулись. Некоторые с удивлением уставились на Читера, другие начали крутить головами, сравнивая оригинал с изображением.
А Читер, спокойно выслушивая продолжение полностью лживого пересказа истории давнишней дуэли, невозмутимо осведомился:
– Уважаемые, подскажите, будьте добры: нельзя ли где-нибудь поблизости приобрести порцию попкорна?
– У меня есть, – сказал один из обернувшихся, указывая на вход в увеселительную палатку. – Соленый сойдет?
Читер покосился на Клоуна:
– Как насчет соленого?
– Не имею ничего против, – одобрительно кивнул товарищ.
Вновь обернувшись к владельцу палатки, Читер тоже кивнул:
– Принесите, пожалуйста, большую порцию. Моему другу очень надо.
А «проектор» между тем ни о чем не подозревал. Он вошел в раж и потому отжигал все больше и больше. Поведав о том, как тремя выстрелами лишил противника детородной функции и раздробил коленные чашечки, он начал рассказывать, как позволил тому перезарядиться и, стоя в десяти шагах, легко уворачивался от ливня из пуль. Звучало неправдоподобно, но неискушенные зрители внимали охотно. Разве что поблизости от Читера с Клоуном наметилась тенденция отвлечения от повествования. Все больше и больше людей оборачивалось, с удивлением таращась на человека, сошедшего с демонстрационной картинки, и его спутника, держащего на плече жердь с уродливой башкой рубера.
Читер наконец начал пробираться к центру событий. Толпа поспешно расступилась, пропуская его вперед.
Тяжелая рука легла на плечо «проектора».
Тот как раз рассказывал, как противник позорно мазал всего-то с пяти шагов и, похоже, собирался уменьшить эту дистанцию вовсе до нуля. Все к тому шло. Читера он не видел, ибо на спине глаз не имел, но прикосновение заставило его вздрогнуть столь сильно, что картинка погасла.
Будто хребтом неприятности почуял.
Настороженно обернувшись, «проектор» уставился на Читера так, будто привидение увидел.
А тот, не улыбаясь и вообще не выказывая эмоций, произнес:
– Привет, Глок. Сколько лет, сколько зим. Как сам? Процветаешь? Недавно тебя вспоминали. Континент тесен, не так ли?
– Ну… в смысле… Ну да… ну это… не без этого… Привет…
Читер указал вправо, на местное подобие улицы. Длинный и широкий коридор между палатками и машинами, ведущий к выходу из поселка.
– Беги туда, не сворачивая. Даю тебе ровно сорок пять секунд, потом начну стрелять. Бежать только прямо. Попробуешь свернуть, ждать полминуты не стану, сразу отстрелю яйца. У тебя они мелкие, но не переживай, я не промахнусь. Ты ведь не забыл, что я не промахиваюсь? Или сам начал верить в тот бред, что людям рассказываешь?
– Я… я это… ну… вот это…
– Можешь не отвечать, мне без разницы, – великодушно разрешил Читер. – Давай, Глок, вперед, время пошло.
– Че… чего?! – потерянно спросил Глок, став бледнее чистейшего мела.
– Сорок одна секунда, – невозмутимо ответил Читер.
За его спиной при этом аппетитно захрустели воздушной кукурузой, а кто-то из быстро соображающих зрителей озвучил очевидный совет:
– Да вали уже, придурок! Время идет!
Несмотря на то что Читер даже не прикасался к оружию, Глок не стал пытаться играть в «самый быстрый револьвер на Диком Западе». Однажды он уже это пробовал и, видимо, не забыл, что реальность очень сильно отличалась от его безбожно преувеличенной истории.
Обернувшись, он помчался через расходящуюся толпу. Вырвался на простор и направился в сторону выезда, двигаясь непредсказуемыми зигзагами. И скорость его впечатляла.
Один из зрителей покачал головой:
– Человек умеет яйца беречь. Он ведь так до ворот добежать успеет. А это далеко, не попасть, если все сорок пять ждать.
Другой зритель азартно предложил:
– Ставлю полста на то, что попадет!
– А я на сотню забиваюсь! – поддакнул другой.
– Да хрен вам обоим. Я что, совсем дебил, чтобы против Читера забиваться?
– Тогда чего говорил, что не попадет?! Блин, мужики, полторы ставлю! Давайте смелее, забиваемся!
В толпе и правда пошло торопливое движение на почве тотализатора. И, судя по тому, что слышал Читер, коэффициенты были сильно в его пользу.
Похоже, среди собравшихся зрителей у него сложилась определенная репутация.
Глок и правда двигался быстро. Он не просто успел домчаться до ворот, он даже выскочил за них, пробежав еще с десяток шагов.
А затем Читер вскинул тяжеленную винтовку к плечу и, не тратя ни мгновения на прицеливание, потянул за спуск.
Отдачей толкнуло знатно. Будь он непрокачанным игроком, могло свалить, а так лишь слегка пошатнуло. Закон сохранения импульса на Континенте работал не всегда и не для всех.
Как и многое другое.
Тут же перекинув винтовку на плечо, Читер обернулся к владельцу палатки, вытаращившегося на него так, как глубоко верующие люди на чудотворные иконы не смотрят.
– А кроме попкорна есть что-нибудь? Мы с моим другом хотели бы перекусить.
– Все будет, – коротко ответил мужчина, метнувшись внутрь.
Читер последовал следом, под гул толпы, из которого выделялся один голос: истерически визгливый, перекрывающий все прочие, будто визг бензопилы.
– Он не целился! Он вообще не целился! Он реально Читер! Не целился! Вы это видели?! Я видел! И куда сказал, туда и попал!..
Читер, если честно, не был уверен, что попал именно туда, куда говорил. Но какая сейчас разница? Калибр пули и ее тип – страшное сочетание. Глока чуть ли не пополам разорвало. Поди пойми с такого расстояния, куда именно она прилетела.
Да и кто сейчас станет вникать в столь незначительные детали?
Итак, первый контакт с игроками можно назвать успешным. Ни Читера, ни Клоуна не потащили на виселицу. И вроде как покормить обещают.
И вообще, кое-кто неожиданно стал кем-то вроде легенды.
А может, и не вроде…