Мало по малу Вера приходила в себя. Люба приходила с работы поздно и на Вере лежала вся домашняя работа. В первых числах октября, даже не надеясь ни на что она пошла в исполком и получила ордер. «Где вы гуляете, ваш ордер уже вторую неделю лежит, – с укором сказала ей секретарша, – давайте ваш паспорт и расписывайтесь в получении». Домой она летела, как на крыльях. «Мам, мы ордер получили! Отдельная квартира в Измайлово! Собирайся, смотреть поедем».
Они получили маленькую двушку на втором этаже кирпичной пятиэтажки на углу 7-й Парковой и Сиреневого бульвара и Вере она показалась роскошной, к тому же – она глазам своим не поверила – там была телефонная розетка. Вера набрала в магазине коробок и они принялись укладывать белье, постели, книги и кухонную утварь. За день все шкафы и полки опустели. Перед отъездом она подошла к тополю, который посадил Евгений Августович в день рождения Коли. За пятнадцать лет он здорово вырос и был уже в двое выше ее ростом. Она нежно обняла его и поцеловала. «Прощай, тополек, не болей, расти вместе с Николкой большой и сильный».
Она заказала машину и за две ездки перевезли на Сиреневый бульвар все вещи. За пару недель они полностью обустроились на новом месте и на ноябрьские праздники справили новоселье.
Коля пошел учиться в новую школу. К новым учителям и одноклассникам он привыкал с трудом. В первые же дни он нахватал троек и получил двойку по русскому, чего с ним ни когда не бывало. Пришлось Вере засесть с ним за уроки.
Вера ушла из ателье: одной ее зарплаты теперь явно не хватало и она решила заняться работой на дому. Несколько дней она моталась по району и расклеивала объявления «Квалифицированная портниха принимает заказы на пошив верхней женской одежды». Заказчицы не заставили себя долго ждать и уже через неделю пришли первые клиентки. У нее оставались не выполненными два заказа еще с Плехановской и к концу сентября она должна была их сдать. С утра до вечера она строчила на машинке. Устав от шитья, Вера садилась на кровать и неотрывно смотрела на горящую свечу. «Где вы, мои родные, милый Женечка, подай хоть какую весточку, я все равно буду ждать, до последнего вздоха буду ждать». Свечу она зажигала на туалетном столике рядом с кроватью. Здесь ее не могло случайно задуть сквозняком.
– Что ты взялась зря свечи – то жечь, дочка, – заглянув как – то к ней в комнату, сказала Софья Платоновна, – свечу тебе надо бы перед образом Богородицы «Взыскание погибших» ставить, да помолиться за мужа да Валеру, святителю Николаю тоже хорошо бы, материнская молитва силу имеет, если с душой – то, а у тебя в комнате ни одной иконки нет, ты подумала, кому свечи – то возжигаешь?
– Хорошо, мам, а где такую иконку достать? Я тебе денежку дам.
– Достать? Я на Иоанна Златоуста в храм пойду, возьму там. А ты не жги свечи зря, они ведь освященные, я уж чувствую, что ты задумала, видит Бог, не будет ни чего.
По вечерам Вера расклеивала объявления. К концу года у нее в работе было уже несколько заказов.
Новый год получился не веселым. Николка закончил четверть с одними тройками, Вера даже не хотела елку ставить – так скверно было у нее на душе, но из Лесного позвонила Надя и сказала, что взяла двухнедельный отпуск и на зимние каникулы хочет приехать с Сережей, так что елку все – таки пришлось нарядить. Вера пожаловалась Наде, что Николка совсем съехал на тройки, а то и двойку принесет. «А мой Сережка на одни пятерки учится, сказала Надя, – уроки делает сам, я иногда хочу помочь, ну по русскому там, по арифметике, так нет, всякий раз я сам, я сам… а ведь четвертый класс уже».
К Новому году Вера разделалась с заказами.
– Вот, оцените, – сказала она сестрам, разложив на кровати нарядный комплект из поплина – блузку и юбку, и платье из струящегося крепдешина.
– Вер, ты превзошла сама себя, – всплеснув руками, восхищенно сказала Люба, – Надюш, скажи, ведь такой красоты в магазине не купишь, ширпотреб сплошной, даже если что – то путное выбросят, так в очереди настоишься, проклянешь все, а в ателье тоже не везде сошьешь, еще и испортят, а это – просто шедевр, Вера, какая же ты молодец у нас.
– Верунь, тебе давно этим надо было вплотную заняться, сейчас уже своя клиентура была бы. И сколько ты возьмешь за эту красоту?
– Ну, семьсот за комплект и пятьсот за платье.
– А сколько ты шила?
– Ровно месяц.
– Что – то дешево, хотя…
– Вер, – Люба осторожно взяла в руки платье, – а можно я на себя прикину, я аккуратно…
– Ну конечно, Любочка, примерь, но тебе тесновато будет.
– Ох и правда, разжирела… но я прикину хоть.
Люба подошла к зеркалу и приложила к себе платье. Вера и Надя подошли к ней.
– Потрясающе, как раз мой цвет. Вер, а сошьешь мне что – нибудь в этом духе, я тебе заплачу.
– Обязательно, Любочка, я вот думаю, ты ведь у нас теперь министерская дама, я тебе строгий костюм сошью, с жилеткой, чтобы можно было с разными рубашками… материал и цвет ты уж сама подберешь, но мне кажется тебе лучше подойдет светло – серый. К июлю и сошью, как раз ко дню рождения.
– Верунь, а мне? Тогда я, Любаш, за тобой, хотя мне в Лесном и ходить – то не куда кроме как на радиоцентр, а там синий рабочий халат – вот и весь наряд.
– А я тебе, Надежда, брючный костюм для работы сошью. Ты же не в халате на работу ходишь? Ладно, девчонки, скоро заказчица придет, надо повесить все это на ширму. Мне еще у Николки уроки надо проверить. Люба, а вы с Надей может сходите в магазин? Нужно для оливье все купить, ну и вообще овощей, фруктов – у меня шаром покати, ничего нет. И Николу с собой возьмите, пусть помогает вам сумки нести.
Пришла заказчица – средних лет невзрачной наружности дама в золотых сережках и перстнях. Вера провела ее за ширму. Всю примерку дама молча и придирчиво рассматривала себя в зеркало, поправляя оборки и расправляя складки.
– Вот здесь, обратите внимание, я подобрала и теперь точно в размер, а здесь не много свободно, но так и смотрится лучше. Юбка сидит на вас как родная, я отпустила ее на сантиметр, как вы просили, – хлопотала вокруг нее Вера.
– Хорошо, – наконец сказала дама, – теперь вроде бы все так, как я хотела. Да, так, как я и хотела. Сколько я вам должна?
– За все тысяча двести.
– Мда… дороговато, конечно, ну да ладно. У меня знакомая ищет, хочет костюм пошить, а в ателье наших сами знаете как, все нервы измотают… могу я вас рекомендовать?
– Конечно, минуточку, я вам свой телефон запишу.
– Хорошо. Тесновато тут у вас… а вы не хотите в хорошее ателье в Центре устроиться, я могла бы за вас похлопотать. Вот получите.
Проводив заказчицу, Вера несколько минут сидела на кровати, глядя на слегка подрагивающее пламя свечи. И вдруг свеча вспыхнула ярким пламенем и с легким треском погасла. Вверх от нее потянулась струйка дыма. «Боже мой, что случилось», – прошептала Вера. Она чиркнула спичкой и попыталась зажечь свечу, но та, погорев две – три секунды, погасла. Она несколько раз повторила попытку, но все было бесполезно. Комната наполнилась запахом серы. «Женя… Женя… Женечка, милый, да как же так, это что же, значит Валерик жив? Скажи мне, умоляю, милый мой любимый Женечка, скажи!» – шепотом просила она. Внезапно свеча ярко вспыхнула сама по себе. «Женя!» – хриплым голосом закричала Вера и без сил повалилась на коврик возле кровати.
– Ну, слава Богу! – услышала она голос Софьи
Платоновны. Вера лежала на кровати с мокрым платком
на лбу. Надя и Люба стояли возле нее на коленях.
– Верочка, дорогая, что случилось? Входим, а ты без чувств на полу лежишь. Тебе плохо стало? Сердце? Ты бледная, как полотно и вся горишь, как в лихорадке. Что случилось, объясни нам, на вот, выпей. Это корвалол, – Люба протянула ей стакан.
– Не знаю, может подустала просто… а свеча почему не горит?
– Я погасила ее, – сказала Надя, – в комнате серой воняет, ты что, спички жгла? Николка, быстро открой окно проветрить, дышать не чем. Верочка, давай неотложку вызовем, а то вдруг опять…
– Нет – нет, мне уже лучше, просто слабость такая, что ни рукой ни ногой… у меня бывает так, потом все проходит. Спасибо вам, напугала я вас.
– Ты давай лежи, отдыхай, мам, побудешь с ней? А мы с Надей на кухню пойдем. Как ни как, а завтра Новый год.
Как ни странно, но Вера в душе чувствовала огромное облегчение. Кто знает, что тогда случилось? Прошло почти два года и это уже было не столь важно для нее. Теперь она знала, просто уверена была, что Валера жив и это было главное. В ней с еще большей силой возродилась надежда и теперь надо было просто жить и ждать. Свечей Вера больше не зажигала, а иконку «Взыскание погибших» повесила в изголовье кровати и молилась ей как умела – своими словами. Евгений Августович снился ей чуть ли не каждый день. Она просыпалась среди ночи и уже не могла уснуть. От недосыпания у нее появились темные круги под глазами. Так она промучилась всю зиму. Пришла весна, но эти сны не оставляли ее и она решила поделиться с Марией Платоновной.
– Мам, что мне делать, Женя снится мне, как живой и все там, на старой квартире или около нашего дома. Он все будто зовет меня куда – то, ведет за собой и хочет что – то сказать. Я не сплю считай с того дня, как похоронила его, просто измучилась вся.
– А ты на могилке у него давно была?
– Да нет, на прошлой неделе с Николкой были, записочки оставили.
– Так… что же это может быть? Послушай – ка, он же считай, на руках у тебя умер, вспомни, может он тебе сказал что – важное перед смертью, подумай.
– Да нет, мам, я сидела около него, потом он начал кричать от боли, не мог говорить, правда до этого…
– Ну что, говори.
– Да ты не помнишь наверно, у нас в шкафу на терраске футляр лежал, похоже для чертежей, он его из Германии привез, он тогда почему – то вспомнил про него и сказал, что они не отстанут, пока мы его не вернем. Кто такие они, почему не отстанут, кому его надо вернуть – ни чего не понятно.
– Ну и где этот футляр?
– Не знаю, мам, наверно на Плехановской в шкафу и остался. Здесь у нас в квартире его точно нет… хотя подожди, он тогда сказал еще, что закопал его, а где не сказал, у него приступ начался, потерял сознание и все… Боже мой, спасти не смогли.
Мария Платоновна перекрестилась.
– Господи помилуй и упокой душу раба твоего Евгения. Ну что тебе сказать, дочка, нет покоя душе его, надо бы тебе съездить на старую квартиру, может не снесли еще дом, посмотреть там этот футляр, может он на месте еще. Хотя тогда что с ним делать, кому вернуть – то?
– Да не знаю, мам.
– Тот и оно, вот не задача – то.
– А знаешь, сегодня воскресенье, мы с Любой все равно в Измайловский парк сходить погулять хотели и Николку захватим.
Коля смотрел телевизор.
– Ника, одевайся, пойдем с Любой на старую квартиру, я там на терраске оставила шкатулку с набором иголок и нитки. Надо бы их забрать. Заодно захватим книжки, там по – моему томик Дюма остался, Мопассан…
– Мам, кино хорошее, «Весна на Заречной улице», я посмотреть хочу.
– Нет Ника, поможешь нам с Любой. Туда можно через парк пойти, а обратно на автобусе.
Был солнечный майский день. Дул довольно прохладный северный ветерок, парк благоухал был полон птичьим гомоном. За час с небольшим они дошли до старого дома. Он представлял из себя жалкое зрелище: угол, где была их квартира покосился на бок, почти все окна первого этажа были выбиты. Все соседние дома снесли, среди груд мусора ближе к Плехановской улице были видны экскаватор и бульдозер.
– Надо же, Никола, наша завалюшка еще стоит, а я уж думала…
По шаткой скрипучей лестнице они поднялись в квартиру. «Как бы не рухнуло, Любаш, как мы жили тут? Столько лет, столько лет!» Шкатулка была на месте. Николка открыл шкаф и вынул оттуда аэроплан.
– Мам, а давай заберем самолет, смотри, он совсем целый.
– Сынок, да он огромный, куда его? В сумке он не поместится.
– А я его в руках понесу.
– Нет, Ника, ты лучше поищи там футляр для чертежей, который папа из Германии привез.
– Нет, мам, его нет в шкафу, он куда – то делся еще до переезда. Когда мы отсюда съезжали его тут точно не было. Я бы его забрал.
– Ладно, сынок, сумку помоги мне нести, а самолет пусть уж здесь остается, нам в квартире его просто не куда девать, будет валяться на балконе, так что убери его обратно в шкаф. Будем считать, что он погиб в бою вместе с нашим домом. Ну, пойдем. Мы сейчас на трамвае доедем до Главной аллеи, а там на автобусе.
Они вышли из подъезда и здесь произошло нечто. От стены на против подъезда вдруг отделился ярко оранжевый шар размером с большой мяч и медленно поплыл к ним. Он возник буквально из ни чего. Они замерли, не в силах пошевельнутся. Шар подплыл к ним и остановился в метре от них. Он покачивался в верх – в низ и слегка потрескивал. Через минуту он поплыл от них вдоль полисадника и, пролетев метра два и остановился, словно приглашая их следовать за ним. Словно завороженные, они двинулись за ним, а шар на углу дома снова остановился, ожидая их, потом повернул за угол и завис около Николкиного тополя. Так он висел минуты две – три, потом поплыл в сторону пруда и вдруг ослепительно вспыхнул и растаял в воздухе без следа. Они стояли пораженные необыкновенным зрелищем, боясь двинуться с места.
– Мам, это шаровая молния, в восторге прошептал Коля, схватив Веру за руку, – представляешь, настоящая шаровая молния!
– Сынок, небо чистое, солнце светит, грозы нет, какая еще молния. Я просто обмерла от страха, руки – ноги трясутся. Ты заметил, он же как живой, он нас привел сюда и все как во сне. Не знаю, как ты, Любочка, а я совсем не хотела идти за ним, так ноги сами пошли, меня просто потащило за ним, кошмар какой – то!
– Да, Верунь, и меня тоже.
Люба погладила прохладный ствол уже совсем распустившегося тополя.
– Ника, смотри, какой красивый да стройный стал твой тополек. Хоть бы не сломали его. Ну все, поехали домой уже.
– Мам, подождите, там что – то есть.
Николка пошел к железной складской изгороди. Он нагнулся и стал что – то доставать из зарослей молодой крапивы.
– Смотри, мам, это же…
В руках у него был портфель из черной кожи, весь в бурых пятнах от сырости и прилипшей грязи.
– Боже мой, это же Валерика портфель, – Вера подбежала к Коле и выхватила портфель у него из рук, – ну конечно, он же поехал с ним тогда в институт, как он тут оказался?
Она попыталась его открыть, но проржавевший замок не поддавался.
– Любочка. Может ты попробуешь?
– Да, Верунь, действительно Валеры портфель. Нет не открыть, замок заржавел.
– Ника, давай отмоем его. Пойдем к пруду и принеси из дома какую – ни будь тряпку, только чистую. «Как он тут оказался? – повторяла она, – я же была здесь недавно, как же я его не заметила?»
Коля принес старую наволочку. Вера принялась оттирать портфель.
– Ох и леденящая вода, аж руки онемели. Надо все таки как – то открыть его, Никола, может у тебя получится?
– Да ладно, мам, дома откроем. В замок надо машинного масла накапать, которым ты свою машинку смазываешь.
– Ну вот, вроде оттерла немного. Столько лет он с ним и в школу и в институт ходил. Слушай, Ника, его ведь, наверное, в милицию надо отнести, как думаешь?
– Зачем, мам? Заберут ведь…
– Нет, Ника, надо отнести. Мы же можем прямо сейчас… здесь ведь рядом совсем – на Плехановской.
– Да ладно, мам, поехали лучше домой, а то вон туча собирается, еще под дождь попадем.
– Нет, пойдем сейчас.
В отделении дежурный сразу направил их к начальнику отдела капитану Сидоренкову. Тот молча выслушал сбивчивый рассказ Веры, покрутил портфель в руках и попробовал открыть. После нескольких попыток замок щелкнул и открылся.
– Так, посмотрим, что тут у нас.
Он выложил на стол два учебника, справочник по математике, готовальню, коробочку с карандашами «Кохинор», два деревянных треугольника, два высохших яблока и носовой платок.
– Вот, в боковом карманчике лежал, – он раскрыл и положил перед Верой студенческий билет, – ага, а вот и зачетная книжка.
– Боже мой, бедный Валерик, – прошептала она.
– Ну что ж, Вера…
– Александровна, сквозь слезы сказала она.
– Что ж, Вера Александровна, это уже весомый вещдок. хотя… сколько уже прошло?
– Два года.
– Скажите, а того незнакомца, ну того что так напугал вас, вы не встречали больше?
– Слава Богу нет. Мы же на Сиреневый бульвар переехали.
– Понятно, ну что ж, к сожалению, наше расследование… пока похвастаться не чем. Давайте так. Сейчас мы все это дело сфотографируем, чтобы приобщить и можете портфель с его содержимым забрать. А насчет того шара, что вас напугал, так это скорее всего шаровая молния, кстати вон и гроза вроде собирается, первая майская гроза. Вы посидите пока в коридорчике, это не долго.
Капитан подошел к ним через пол часа.
– Ну вот ваш вещдок, в целости и сохранности, все приобщено, надеюсь это как – то поможет нам дело сдвинуть с мертвой точки.
Дома Коля сразу взял лист ватмана и нарисовал свое деревце и рядом оранжевый шар.
Пролетел май, пришли летние каникулы. Коля перешел в седьмой класс с тройкой по математике. Вера сначала по этому поводу расстроилась, но потом успокоилась, поскольку последнюю четверть Коля делал уроки самостоятельно, она лишь раз в неделю заглядывала в его дневник. Друзей у него здесь не было, делать тут ему было решительно нечего и он сам попросился на лето к тете Наде в Лесной.
XI
Стучать три раза в дверь начальника вошло у капитана Сидоренкова в привычку.
– Разрешите, Сергей Федорыч?
– Здорово, Витя, чем порадуешь.
– Появились новые данные по делу участкового Якова Паленских.
– Что еще за дело, по Паленских уже год как дело закрыто, сердце, сам понимаешь, несчастный случай и все, ну ладно, выкладывай.
– Вот посмотрите, – Сидоренков разложил перед ним несколько фотографий. – вот посмотрите, это портфель Нарумова Валерия, студента, пропавшего в феврале пятьдесят восьмого года. Его вчера днем нашла мать Валерия около дома на Плеханова, где они проживали. В октябре они переехали на Сиреневый бульвар в Измайлово.
– Ну и что, а причем тут Паленских?
– Если помните, с Паленских это случилось 20 апреля прошлого года в тридцать шестом трамвае. В тот вечер он был у Нарумовых по делу о пропаже.
– Знаю, помню я сам его попросил к ним зайти.
– Кондукторша показала, что кроме нее и Паленских в вагоне находился еще один пассажир. Выглядел он вот так.
Сидоренко положил перед Уфимцевым фото с рисунка Коли.
– Кондукторша не помнит, где он вошел, проспала, наверно, он стоял на передней площадке, потом вдруг оказался рядом с Паленских.
– Что значит «оказался»?
– В прямом смысле… она показала, что он взялся рукой то ли за плечо, то ли за руку Паленских и тот упал.
– Ну и что, он просто спал, трамвай дернулся, он и свалился с сиденья.
Да но кондукторша говорила, что на нее в этот момент словно столбняк нашел, она пошевелиться не могла, а тот подозреваемый исчез.
– Подозреваемый в чем?.
– В смерти Якова Паленских. Она так и сказала – просто исчез, как сквозь землю провалился.
– Ну и как ты это связываешь с пропажей студента?.
– Вера, его мать, два или три раза видела этого типа в балахоне около дома. Один раз она чуть не столкнулась с ним возле подъезда.
– Интересно… ну, капитан, нагнал ты жути. Ну, а как портфель – то там оказался?
– Судя по тому, что портфель валялся в траве под изгородью, я думаю, студент просто швырнул его в кого – то или во что – то со страху, скорее всего в этого подозреваемого. Кстати, Вера, мать студента, показала, что на месте, где они с сыном нашли портфель, они видели большой оранжевый шар, который их очень испугал. Он был похож на шаровую молнию.
– Так, и что ты собираешься со всем эти делать? Зацепок – то все равно ни каких – одна мистика.
– Сергей Федорыч, вся эта мистика, как вы говорите, связана с этим местом возле дома, где проживали Нарумовы, даже, скорее с их квартирой. Именно там околачивался этот тип с фотки.
– Ну хорошо, твои соображения.
– Я выяснил, что снос дома запланирован на завтра, сегодня у нас понедельник. Как бы, Сергей Федорыч, отсрочить снос на пару дней. Хотелось бы осмотреться там. Уверен, чудес не бывает, но что – то здесь не так, Работы по сносу там ведет «Строймонтажтрест №3». На этом месте вроде сквер собираются посадить. Вот телефон секретаря. Начальника зовут Владимир Дмитриевич.