Пятью годами ранее
Кейд
– Ну что, теперь ты довольна? – Я беру Джессику за подбородок и притягиваю к себе. Каштановые волосы щекочут мои пальцы в тот миг, когда наши взгляды переплетаются. Не то чтобы мне важно ее настроение, просто не хочу портить нам сегодняшний вечер.
Джесс весь день жаловалась мне на выскочку, которая якобы избила ее, и половину этого рассказа я, как всегда, пропустил мимо ушей. К полудню, когда нытье Джессики достигло пика, я, наконец, решаюсь на небольшое показательное выступление перед всей школой и надеюсь, что это удовлетворит Джесс.
Она же все-таки моя официальная девушка. У нее должны быть хоть какие-то привилегии. Пусть моя защита греет ее от слухов и сплетен о том, что я делаю с Сарой, Мили и даже с ее подругой Тесс в кинобудке за спортзалом.
– Надеюсь, она теперь знает свое место. – Закрыв глаза, Джесс крепко меня целует. Я тем временем подмигиваю Тесс, и та облизывает свои полные губки, предвкушая нашу очередную тайную встречу.
– И это тебя избило? Уверен, ты преувеличиваешь. Я, кажется, вспомнил, кто это. На литературе вечно читает свои мрачные стихи перед всем классом, а мистер Пэрриш нахваливает ее за них. Ты бы слышала эту жуть… – Непонятный образ всплывает в моей памяти, но я отгоняю от себя эти картины прочь. Не стоит уделять время тому, что не имеет смысла.
Сейчас все мои мысли заняты только баскетболом и поступлением в колледж. Мой средний балл немного не дотягивает до необходимого, а это значит, что сегодня будет последний день, когда я позволяю себе тратить время впустую. С завтрашнего дня придется готовиться к куче тестов по математике, а иначе – прощай приличный колледж, и даже деньги моей семьи вряд ли помогут мне поступить в университет Лиги плюща.
– Хватит о ней, или тебе понравились ее мешковатые штаны и толстовка? – поддразнивает Джесс, продолжая липнуть ко мне всем телом. Даже баскетбольный мяч летит вниз, потому что мне приходится ответить на ее объятия.
– Ну что, сегодня у нас вечеринка в честь окончания уроков. Поверить не могу. Больше. Никаких. Уроков! Всего несколько тестов, и мы на свободе! – раздается голос Томаса – моей правой руки в команде и лучшего друга, почти что брата. Мы с ним настолько близки, что могли даже одну девушку разделить на дв… А впрочем, не важно.
– Колледж, брат. Колледж. Ты забыл об этом?
– Да насрать мне на колледж. И на экзамены – как-нибудь прорвусь, родителям все равно придется платить за обучение. Мне главное – чтобы мы с тобой поступили в один и жили в одной общаге. – Томас потирает руки, в то время как Джессика буравит нас обоих недовольным взглядом.
– Ребят… Я вам не мешаю? – Она возводит глаза к потолку и тяжело вздыхает.
– Детка, ты вынуждена делить такого, как я, со всеми. Не забывай об этом. – Я понижаю голос до шепота, приблизившись к ее уху. Джессика только крепче обнимает меня и опускает голову мне на грудь.
Пытаюсь дотянуться через нее до протеинового коктейля, мгновенно забывая о том, что произошло еще десять минут назад. О девушке, с которой, возможно, поступил не очень красиво. Какая, к черту, разница?
Она действительно никто. И она даже не пытается это изменить. Слоняется по школе, словно тень, до которой никому нет дела.
Моя жизнь прекрасна, с малых лет я обладал всем, о чем другие могли только мечтать. Желания исполнялись как по мановению волшебной палочки, и мне даже не приходилось стараться. Единственное, что я умел делать, – это играть в баскетбол и трахаться.
Я глажу Джессику по спине, непроизвольно ухмыляясь. Что ж, надеюсь, она не догадывается, что действительно делит меня со всеми.
Роксана
– Да. Да. Да, Майкл, да… – Я разглядываю грязь на потолке, пока Майкл все глубже и глубже впечатывается в мое тело. Он трахает меня грубо и монотонно – на скорую руку. Так происходит всегда, когда он под кайфом.
А еще он никогда не издает никаких звуков во время секса. О нашей близости свидетельствует только тихое постукивание спинки кровати о стену и скрип металлического дна под матрацем.
Ну, и мои «фееричные» вздохи, по которым плачет сам Голливуд. Может быть, я могла бы стать неплохой актрисой, если бы не была такой жалкой воришкой, которая всю жизнь перебиралась из стаи в стаю. Пока, наконец, не нашла Майкла и его банду.
Здесь неплохо – по сравнению с другими группировками, в которых мне приходилось состоять. Многие заставляли меня участвовать в грабежах, а потом смывались, не заплатив мне ни цента. Майклу же я могу доверять: он всегда отстегивает мне несколько пачек «зеленых», и к тому же я ему нравлюсь. Не думаю, что нашу связь можно назвать отношениями двух влюбленных друг в друга людей, но, по крайней мере, здесь мне не так одиноко.
Мерзко, противно. Но я чувствую, что не одна.
Понимаю лишь, что таких, как я, много. Единственное, что отличает меня от остальных членов банды, – это то, что мне не нравится воровать. Моя рука каждый раз дрожит, когда я направляю пистолет на людей, будь то продавец в придорожной лавке или владелец ювелирного магазинчика, задержавшийся допоздна.
Мне не нравится этим заниматься. Но другого способа прокормить Дилана и себя я не вижу. Даже если бы я устроилась уборщицей или официанткой на полную ставку, денег бы не хватало со всеми чаевыми, не говоря о том, что на таком месте мне бы пришлось жить, а не работать.
К тому же я и сама не заметила, как воровство вошло в привычку – это было чем-то вроде мании, от которой трудно избавиться.
– Спасибо, Рокс. Теперь я готов выслушать то, о чем ты говорила мне по телефону. – После того, как Майкл совершил в меня два последних ритмичных толчка, он плюхается рядом со мной. Сказать, что я не получила удовольствия, – значит ничего не сказать. Но так было не всегда. Я знаю, что Майкл не лучший любовник и вообще парень, от которого нормальная девушка бы держалась подальше, и все же он был тем, кто оказался рядом, когда я осталась совсем одна.
К тому же рядом с ним я всегда под защитой – даже сейчас, когда Кейд Адамс сам напросился на то, чтобы его идеально ровный нос подправили, а бесконечно длинные и пушистые ресницы подрезали.
Было бы во мне хоть немного мужской силы, и я бы сделала это прямо на глазах у всех в кафетерии. Но, к сожалению, я слишком слаба для этого протеинового мальчика, а за использование ножа меня бы выгнали из школы за две недели до вручения аттестатов.
– Один ублюдок из нашей школы. – Я хватаю с тумбочки свою белую майку и быстро натягиваю ее на голое тело. Чтобы хоть как-то успокоить расшатанные нервы, беру две сигареты и протягиваю одну из них Майклу. Он кивает с такой благодарностью во взгляде, как будто я только что прочитала его мысли. – Его нужно наказать.
Выдыхаю кольца дыма прямо на Майка, который присел на кровати, задумчиво коснувшись пальцами своего небритого подбородка.
Майкл старше меня лет на десять, и это заметно благодаря небольшим морщинкам у него на лбу. Ему слишком часто приходится хмуриться, особенно в те моменты, когда держит пистолет или когда недосчитывается ворованных денег.
Я мало что знаю о его прошлом – только то, что он на досрочном освобождении. Для того чтобы показать свою законопослушность, он даже устроился автомехаником, ну а по ночам он возвращается сюда, в Квинс, где зависает под кайфом с такими же, как он, ребятами.
Неудивительно, что я ненавижу таких, как Кейд Адамс и Джессика Уилсон.
Думаю, дома их ждут теплая приятная ванна, сытный ужин и любящая семья.
Но я не имею права жаловаться. У меня есть брат.
– Опять этот детский сад. Ты уверена, что мне стоит в это вмешиваться? – Черные глаза Майкла смотрят на меня с прищуром – он наверняка не хочет тратить время на меня и на мои «детские» разборки.
– Ненавижу его. Нужно разобраться, Майк. Ты же не дашь меня в обиду? – Я тушу сигарету о пепельницу и откидываю голову назад.
– Что он сделал? Налетел на твой велосипед на своей Ауди? – скептически спрашивает он.
У Майкла длинные волосы – настолько, что он даже делает небольшую гульку из них на макушке, что всегда меня раздражало. Перед глазами тотчас встают русые волосы Кейда, по которым он любит проводить рукой. Эта его привычка говорит мне, что себя любимого он готов трогать бесконечно.
– Не смешно. Он унизил меня при всех. – Быстро понимаю, что этот аргумент Майклу вряд ли покажется убедительным. – И… Я боюсь, он за что-то хочет свести со мной счеты. Вдруг начнет следить? Я всех сдам.
– Думаешь? – Майкл мгновенно меняется в лице. Что ж, за свою шкуру он переживает гораздо больше, чем за мою.
– Знаю. У него деньжат много, он может все, что угодно. Я лишь хочу припугнуть его. Заодно и кошелек его опустошим. Уверена, он всегда при деньгах. Так что, идет? – Одариваю Майкла долгим взглядом, вложив в него всю свою дерзость и смелость. Я привыкла разговаривать с ним на одном языке. Каждый раз, когда произношу какие-то слова, мне кажется, что говорю не я.
Я совсем не похожа на человека, который прочитал все величайшие произведения человечества: от Лондона до Толстого. И уж тем более я была не похожа на человека, который пишет стихи.
– Ну, раз будет выручка, да еще и тебе помогу, то я согласен. Пяти ребят хватит? Он сильный?
– Да. – Я опускаю взгляд на предплечье, на котором рдеет синяк, который оставил мне Кейд своей хваткой. Рука болит, все больше распаляя во мне злость и жажду мести.
Мести не только за то, что он сделал. Мести просто за то, кем он является.
– Только никаких пистолетов. Нужно просто слегка напугать его, хорошо? Майк, ты точно меня услышал? – щелкаю пальцами перед глазами Майкла, который замер, очевидно, рисуя в своем воображении прекрасную картину расправы над золотым мальчиком.
– Ладно, ладно. Постараемся не сломать ему ноготки.
– Я поеду с вами. Сегодня вечеринка у одной из девчонок в нашей школе. Я, конечно, не приглашена, а вот Кейда подкараулить можно.
– Кейд? Ты знаешь его имя?
– Конечно, – фыркаю я, придав своему голосу равнодушный тон.
– Что-то подозрительно сильно ты одержима этим парнем, да еще и имя его с такой нежностью произнесла. – Майкл поджимает губы, беря меня за руку. Я знаю, что мои руки, как всегда, ледяные, и иногда мне необходим тот, кто сможет их согреть. – Я уже ревную, Рокс.
– Эту мразь каждая муха в нашей школе знает. Не человек, а звезда и все такое. – Я картинно засовываю два пальца в рот, изображая рвотный позыв.
– Ну, нет проблем. Сделаю, как ты хочешь, но только потому, что надеюсь сорвать с такой легкой добычи немного бабла. Так что ты даже молодец, что подкинула мне работенку на сегодня. Хотя все эти твои школьные разборки меня напрягают. Иногда я забываю, что ты еще маленькая девочка… – Ладони Майкла ложатся мне на грудь, и он слегка сжимает ее.
– Не сейчас. После того, как сделаешь то, о чем прошу. Только, пожалуйста, не переборщи. Майкл, запомни это. – Я серьезно смотрю в темные глаза Майка, и, если честно, мне не по себе от того, что я в них вижу.
Мягко говоря, он не хороший человек. Но я закрываю на это глаза, потому что все люди такие. В мире не осталось ничего светлого, кроме детей, которые зачастую уже тоже изначально испорчены.
Но есть и такие, как Дилан. Светлые дети. У него еще есть шанс стать хорошим человеком, и все, что я хочу, – чтобы он никогда не стремился быть похожим на меня.
– Как скажешь. Я все понял, детка. – Майк встает с постели, и я отворачиваюсь. Мне не нравится его обнаженное тело с кучей нелепых татуировок, которые он набил на каждой свободной части его тела. Несмотря на свою силу и мышцы, он худой и долговязый – если бы я встала рядом с ним, то моя голова едва доставала бы до его груди.
Пока он принимает душ, я сворачиваюсь на кровати клубочком и обхватываю колени руками.
Что я делаю? Почему я так жажду расправы над Кейдом? В конце концов, тарелка с рисом куда безопаснее, чем пять одичалых бандитов, которых я собираюсь на него натравить.
Я и сама этого еще не знаю.
Только чуть позже я осознаю непоправимые последствия своей ошибки.