«Лев Ислама»
«Учитель великий, он много умел, с Исламом в душе, как лев он был смел. Народ свой, он видел в свободной стране, рожденный для Рая, Хаджи Давуд Дагестани».
Современник Хаджи-Давуда, Навруз из Джаба
Начало XVIII века. Это было поистине суровое время. Жестокий и коварный враг в лице Сефевидов уже два столетия угнетал народ. Искалеченные, но не склонившие головы мужчины, осиротевшие дети, старики, чьи глаза иссушены горем… И восстал народ. Одиночные и разрозненные силы лезгин, рутулов, цахуров и аварцев громили гарнизоны крепостей и карательные отряды Сефевидов. Но силы были не равны. На каждую удачную атаку восставших враг отвечал тотальным террором и истреблением. Народ истекал кровью в ожидании своего лидера, и он пришел. Имам, полководец и политический стратег в одном лице —Хаджи-Давуд.
Он поднял упавшие знамена, объединил племена и сплотил их в единый кулак народной мести. Мольбы и стоны угнетенного народа были услышаны Всевышним. А следующие слова Пророка (мир ему и благословение Аллаха) стали утешением верующих на протяжении многих десятилетий, стали исцеляющими на устах измученного притеснителями народа: «Бойтесь мольбы притесняемого, даже если он является неверным, ибо между его мольбой и Аллахом нет преграды!» Местное население подвергалось жестокому угнетению. Огромные и увеличивающиеся с каждым годом налоговые подати и регулярные карательные набеги кызылбашских отрядов приводили к обнищанию местного населения и его уходу под защиту гор. Подобная ситуация не могла продолжаться бесконечно долго. И наступил момент, когда котел народного негодования взорвался. Народно-освободительное движение под руководством Хаджи-Давуда успешно длилось более 10 лет и закончилось фактическим созданием первого со времен исчезновения Кавказской Албании единого лезгинского государства суннитского толка. Будучи блестящим организатором, стратегом и дипломатом, Хаджи-Давуд умело балансировал между тремя великими державами: Россией, Османской Турцией и Ираном.
Хаджи-Давуд одержал целый ряд блестящих побед над вражескими войсками вместе со своими союзниками, в числе которых были Али-Султан Цахурский, Ахмед-хан Кайтагский, Сурхай-хан I Газикумухский. Одной из самых ярких и символичных его побед на полях военных действий можно назвать взятие Ардебиля – первой столицы Сефевидов.
Сефевидские власти, в свою очередь, принимали отчаянные меры для подавления все более разгоравшегося восстания. В конце 1719 года им даже удалось схватить Хаджи-Давуда и заключить его в Дербентскую тюрьму, откуда он вскоре сумел сбежать.
10 августа 1721 года Хаджи-Давуд совместно с Сурхай-ханом I Газикумухским, Али-Султаном Илисуийским, Ибрагимом Куткашенским, кайтагцами и другими союзниками вновь осадил Шемаху – главный оплот Сефевидов в Ширване. 25 августа город был взят штурмом. Взятый в плен ширванский беглербек Хусейн-хан был казнен.
Осенью 1721 года Хаджи-Давуд разгромил 30-тысячное войско эриванского и гянджинского беглербеков на переправе через Куру. К концу года почти вся территория Лезгистана, Шеки и Ширвана была очищена от персов и кызылбашей. Под контролем врага оставались только Дербент и Баку. Надо отдать должное упорству Хаджи-Давуда Мюшкюрского, который во что бы то ни стало пытался сохранить самостоятельность. Хаджи-Давуд был достаточно образованным для своего времени человеком. Кроме своего родного лезгинского языка, он владел также и тюркским, арабским и персидским языком. Авторитет его был столь высок, что Османский султан Ахмед III справедливо посчитал, что будет правильным поддержать его. Именно незнатный Хаджи-Давуд официально был признан ханом Ширвана, османским султаном, который по праву являлся главным среди всех суннитских правителей и официально носил титул халифа.
Сам Хаджи-Давуд тоже прекрасно понимал, что в одиночку не справится с врагами, которые действовали с двух сторон (имеется в виду Россия, которая стремилась завоевать Кавказ и Иран, прилагающий все усилия для сохранения своих позиций). И своим союзником Хаджи-Давуд выбрал Османскую империю.
Между тем русские овладели всеми прикаспийскими владениями Ширвана. Это возмутило Хаджи-Давуда, ведь русские забрали земли, стратегически важные по экономическим причинам. Потом к русским отошли земли Мюшкюра – главного оплота поддержки Хаджи-Давуда. Поначалу это возмутило и османов, но 12 июня 1724 года в Стамбуле был подписан мирный договор, по которому Османская империя признавала за Россией прикаспийские провинции как добровольно уступленные Ираном территории, а Россия признала за Турцией Закавказье.
Сам Хаджи-Давуд Мюшкюрский никогда не признавал условий этого договора и всегда выступал против него. Он намеревался создать независимое государство на всей территории Ширвана от Дербента до Куры и открыто заявил о своем несогласии с новыми границами. Османскому султану был невыгоден хан Ширвана, который накалял отношения с Россией. У османов не было желания вступать в войну с Империей и уж тем более терять Ширван в ее пользу. В мае 1728 года турецкий султан пригласил Хаджи-Давуда на переговоры в Гянджу. Хаджи-Давуд прибыл туда вместе с приближенными и семьей, включая четырех сыновей и двух братьев. Однако его стремление к самостоятельности и неуправляемость пугали турецкие власти, посему по прибытии в Гянджу его предательски взяли под стражу и 5 октября вместе с семьей и приближенными вывезли в Турцию.
Первоначально Хаджи-Давуда сослали на остров Родос, а затем в Гелиболу, где он умер примерно в 1735– 1736 годах.
Из всего вышеприведенного Хаджи-Давуд предстает перед нами как человек честный и мужественный, который всю свою жизнь отдал борьбе за свободу и счастье своего народа. Отражение образа Хаджи-Давуда в истории как народного героя и заступника свидетельствует о том, что его деятельность находила понимание и поддержку в широких массах. Великий полководец, искусный политик, выдающийся мыслитель, легендарный вождь освободительной борьбы народов Восточного Кавказа, неугомонный поборник веры, свободы и нравственности – именно таким он приходит к современным поколениям из глубины истории. Да помилует Аллах льва Ислама и поборника веры Хаджи-Давуда Мюшкюрского.
Малая речка при обильных дождях превращается в грозную, бурную реку. Также немощные, малочисленные народы становятся грозной силой, когда у них есть мужественный, сильный, образованный лидер, который преодолевает пределы физических и моральных возможностей и служит образцом человеческой воли и стойкости духа настоящего горца. Тому доказательство все ранее перечисленные истории и их творцы. Однако за этими великими умами стоят еще более великие умы. Именно такие личности остаются за кадром и часто подвергаются забвению. Но не в нашем случае. Так кем же был горец, который научил имамов воевать с оккупантами и приложил руку в их становлении? Об этом далее…