Королева не была образцом жизнерадостности и хорошего настроения, но наблюдатели при дворе не могли не заметить некоторого смягчения ее суровости. Вскоре новость облетела Сент-Джеймсский дворец, а затем и Лондон: Her Majesty is with child! [21]Из столицы Англии дипломаты немедленно передали своим правительствам известие о беременности 38-летней королевы. Такое послание получил и император Карл V, правивший Священной Римской империей германской нации и Испанией, а также испанскими владениями в недавно открытом за западным горизонтом Новом Свете: «Королева явно беременна, потому что чувствует ребенка. Есть и другие типичные признаки, в том числе состояние ее груди»[22]. Адресат должен был радоваться этой новости, поскольку английская королева уже несколько месяцев, с июля 1554 года, была замужем за его сыном, принцем Филиппом.
И свадьба тем летом, и теперь известие о беременности королевы, которая была уже в возрасте, быстро разлетевшееся по всем дворам Европы, вызвали радость либо беспокойство, в зависимости от политического, точнее, религиозно-политического настроя. Во втором случае это нередко было буквально беспокойство за собственную жизнь. Потому что королева Мария I поставила перед собой цель вернуть Англию в лоно Католической церкви, не гнушаясь при этом жестоких мер. Ее правление запомнилось как время пылавших костров. Таким ужасным способом она казнила еретиков, а для нее еретиками были фактически все протестанты. История впоследствии (если не при ее жизни) дала этой королеве прозвище Кровавая Мэри – суровый вердикт, который не смягчает даже существование одноименного коктейля.
Правление Тюдоров началось с кровопролития.
Давайте прервемся на мгновение и представим себе последствия, которые вырисовывались в прошлом и которые влияли бы на наш мир и по сей день, если бы история пошла так, как представляли жившие на рубеже 1554–1555 годов. Человек, который вскоре стал править самой могущественной империей в мире (император Карл V отрекся от престола в 1555 году, и таким образом муж Марии стал королем Испании Филиппом II[23]), своим браком заключил союз с формирующейся морской державой Англией. Филипп и Мария были убежденными католиками и, учитывая религиозное рвение той эпохи, откровенно фанатичными. Отец Марии Генрих VIII освободил верующих Англии от гнета Рима и основал Англиканскую церковь во главе с самим собой (и своими преемниками). Мария хотела обратить этот процесс вспять и сделать Англию бастионом католицизма.
Как бы сложились дела у протестантизма, только что появившегося в континентальной Европе, с учетом этого расклада сил? Мартин Лютер умер чуть менее десяти лет назад, и новая вера с трудом смогла укрепиться даже там, где она в итоге пустила корни: в немецкоязычном центре континента, в находившихся под властью Испании Нидерландах (которые почти 80 лет вели войну за независимость против Филиппа и его преемников) и в Скандинавии. Единственным серьезным соперником союза Испании и Англии по династическим, нерелигиозным причинам была французская монархия дома Валуа, также католическая. Принимая во внимание этот факт и распределение сил, нетрудно представить, что это привело бы к откату – к несомненно кровавой рекатолизации мечом испанских армий, огнем (костром) и пытками инквизиции. Европа национальных государств, которая сформировалась бы в этих условиях в XVI и XVII веках, кардинально отличалась бы от существовавшей на самом деле, лежащей в основе нашей реальной истории и современного мироустройства. Свободные идейные течения и, прежде всего, Просвещение, так называемая заря нашего настоящего в XVIII веке, вряд ли смогли бы процветать либо возникли бы с большой задержкой. Можно поспорить, но современная жизнь в Европе была бы менее либеральной и менее космополитичной. А какая сверхдержава сформировалась бы в этих условиях. Ресурсы и потенциал Нового Света, далекой Америки, который для Марии, Филиппа и их современников был действительно новым, вероятно, сыграли бы ведущую роль в этом гипотетическом изменении хода истории. Возможно, Estados Unidos[24] даже наблюдали бы за Европой, как своего рода страж Грааля, и замедляли или предотвращали реформы того порядка, который когда-то был установлен? Это совершенно другой мир, но его появление было возможно.
Нарушение функционирования человеческого тела, одного человеческого тела, патология вместо физиологии в то время заставили чаши весов судьбы качнуться в другую сторону.
Биография и, прежде всего, патобиография Марии Тюдор – один из самых ярких примеров, иллюстрирующих тему этой книги: как на исторические процессы влияют болезни. Это и коснулось широких слоев населения, и сбило королеву – человека, принимающего важнейшие решения, – с намеченного, казалось бы, курса. И изменило судьбу целых народов.
Прежде чем мы обратимся к физическому облику Марии Тюдор, имеет смысл взглянуть на ее династию. Потому что Тюдоры вызывают интерес даже спустя пять веков; вряд ли какая-либо другая правящая династия могла бы привести к появлению такого количества публикаций, фильмов, пьес и других обращений к истории их жизни. В наше время они практически стали звездами благодаря телесериалу с Джонатаном Рис-Майерсом в роли Генриха VIII и Натали Дормер в роли Анны Болейн[25]. В Англии пользуются особой популярностью у туристов достопримечательности, связанные с эпохой Тюдоров: от Хэмптон-Корта до Тауэра. Последний играл важную роль в истории на протяжении почти тысячи лет, но для многих посетителей служит прежде всего местом, где две жены Генриха VIII были вынуждены положить головы на плаху. Особенно большой выбор развлекательных мероприятий в Лондоне, где величественные актеры в нарядах времен Генриха VIII своим представлением заставляют туристов забыть о скучной ресторанной еде. Тюдоры правили всего 118 лет, и в их династии было только пять правителей, но Джеральд Мейер, написавший книгу об их эпохе, прав в своем заявлении, что из этого рода происходят самые известные король и королева в истории не только Англии, но и Европы, а возможно, и всего мира[26]. Это была эпоха насилия и террора, восстаний и войн, когда не только жизни простых людей, но часто и жизни тех, кто находился у власти, не имели большой ценности. Фавориты и советники, которые сначала пользовались благосклонностью правителя или правительницы, а затем попали в немилость, с пугающей регулярностью оказывались в камере пыток, на эшафоте или на костре.
Кровопролитие также знаменует начало периода правления Тюдоров. Можно указать точную дату: кровь, пролившаяся на поле битвы при Босворте 22 августа 1485 года, была кровью короля. В том сражении закончилась долгая эпоха Войны роз между враждующими домами Ланкастеров и Йорков, когда армия Генриха Тюдора, не состоявшего в прямом родстве с семьей Ланкастеров и вернувшегося из Франции после нескольких лет изгнания, разбила армию короля Ричарда III. Еще на поле боя у оскверненного трупа Ричарда Генрих был провозглашен новым королем Англии: как Генрих VII он стал основателем династии Тюдоров. 24 года его правления были отмечены осторожностью, сохранение власти было главной политической целью нового правителя. Его брак с Елизаветой Йоркской, племянницей побежденного короля, рассматривался как знак примирения. Частью удержания власти, как во все времена и во всех системах, была правительственная пропаганда. То, что происходило до Генриха, следовало изображать в как можно более негативном свете.
Ричард III, последний английский король, погибший в военном конфликте, стал главным злодеем, которого из-за плохого характера пришлось заменить более сильными правителями – Генрихом Тюдором и его потомками. Через сто лет после этих событий Уильям Шекспир в своей исторической драме тоже изобразил Ричарда одной из самых мрачных личностей в истории. Во всяком случае, Ричард был сложным персонажем, но, как показывает конец его истории, несомненно, человеком значительной храбрости. В наши дни к нему проявили некоторую справедливость. Его останки, которые считались утерянными со времен Босворта, были найдены в 2012 году под парковкой в городе Лестер в результате поисков, начатых местными историками-любителями. При большой поддержке со стороны населения (на его гроб и автомобиль, перевозивший его кости, во время шествия бросали тысячи белых роз, символизировавших Дом Йорков) спустя 530 лет после его страшной кончины Ричарду предоставили достойное последнее пристанище в Лестерском соборе, а в городе открыли очень красивый музей, посвященный его жизни и вообще археологическим открытиям. Помимо результатов анализа ДНК, на то, что кости принадлежали Ричарду, указывали явные признаки сколиоза, искривления позвоночника, из-за которого в произведении Шекспира и в других источниках Ричарда III называют горбуном.
Болезни и внезапные смерти сопровождали Тюдоров с первого поколения.
Через год после Босворта и всего через девять месяцев после свадьбы Генриха VII с Елизаветой Йоркской, в сентябре 1486 года, у пары родился сын, которого окрестили Артуром, и как принц Уэльский он автоматически стал наследником престола. Английская дипломатия сделала удачный ход: при поисках будущей супруги еще в раннем возрасте – обычная практика, бытовавшая у европейской аристократии на протяжении веков, – удалось добиться согласия растущей мировой державы Испании. Четырнадцатилетнему Артуру была обещана в жены Екатерина Арагонская, младшая дочь испанской королевской четы. Церемония бракосочетания состоялась в ноябре 1501 года. Консумировали ли эти подростки (Екатерина была на несколько месяцев старше своего жениха) брак, стало весьма спорным политическим и церковным вопросом с учетом последовавших событий. Смелое замечание Артура после предполагаемой брачной ночи о том, что он был в центре Испании, скорее всего, следует истолковывать как хвастовство привилегированного юноши мужского пола.
У них было не так много времени: Артур внезапно скончался в апреле 1502 года. Среди причин смерти называют чуму, грипп и эпидемию, которая неоднократно свирепствовала в Англии и не была до конца объяснена, – «английскую потливую горячку». Совершенно неожиданно второй сын королевской четы стал наследником престола. Его звали так же, как его отца, и после смерти последнего в 1509 году он взошел на престол как Генрих VIII. Поскольку союз с Испанией считался чрезвычайно важным, молодая вдова была без лишних церемоний передана Генриху VIII: Екатерина Арагонская стала первой из шести жен правителя. Библейский завет не желать жены брата был обойден с особого разрешения папы; неисполнение Артуром супружеского долга стало частью интересов государства. Двадцать лет спустя Генрих изменил свое прошлое решение: теперь он хотел, чтобы папа аннулировал его брак с Екатериной. Когда тот отказался, он разорвал отношения с Римом и повел Англию и ее Церковь по отдельному пути: Англиканской церкви с королем или королевой во главе.
За первые девять лет брака у Генриха и Екатерины умерли или родились мертворожденными четыре сына.
Генрих хотел расторгнуть свой брак с Екатериной не только потому, что поддался чарам более молодой и сексуально привлекательной Анны Болейн, но прежде всего потому, что его брак не привел к результату, который был необходим по династическим причинам: к рождению наследника мужского пола, а точнее, выжившего наследника. Потому что проблема заключалась не в бесплодии. У пары была недоношенная дочь, а позже, 1 января 1511 года, Екатерина родила сына, который умер через три дня. Другой сын родился в 1513 году; он либо был мертворожденным, либо сразу умер. Третий сын последовал за ним в 1514 году, его, по крайней мере, успели окрестить, прежде чем он тоже скончался. В январе 1516 года родилась Мария, а в 1518 году – еще один мертворожденный принц. Трагическая судьба этих детей наглядно демонстрирует, насколько опасным на протяжении веков было начало жизни для младенца, а часто и для матери. Детская смертность была высокой как в крестьянских бараках, так и во дворцах знати. Должно было пройти много времени, вплоть до рубежа XIX–XX веков, когда основы гигиены стали известны и начали применяться на практике, а акушерство и неонатология дали недоношенным детям хорошие шансы на выживание. В предыдущие эпохи беременность всегда была противоречивым явлением – поводом для радостного ожидания, но также и дамокловым мечом над головами матери и ребенка.
В случае с Генрихом VIII и его первой женой помимо общей опасности, которую в то время представлял процесс родов, был еще один фактор, способствовавший появлению недоношенных и мертворожденных детей. Сегодняшним патобиографам кажется вероятным, что Генрих заразился сифилисом до того, как женился на испанской принцессе. Передача венерического заболевания жене или женам правителя могла решить судьбу маленького принца. У Анны Болейн также были, по крайней мере, одни роды, когда ребенок родился недоношенным или мертвым[27].
Генрих VIII перенес оспу, малярию, сотрясение мозга и страдал от кожных язв.
Если этот предполагаемый диагноз верен, сифилис был лишь одной из многочисленных проблем со здоровьем, которые мучили короля и способствовали превращению обаятельного и статного молодого принца в чудовищного жестокого тирана. Вот только сомнительно, выглядел ли он когда-либо так же хорошо, как Джонатан Рис-Майерс, который играл его в телесериале «Тюдоры». В молодом возрасте Генрих VIII сильно отличался от толстого монарха с овальным лицом и коварными маленькими глазками, которого Ганс Гольбейн Младший запечатлел на полотне много лет спустя и таким образом сформировал образ короля для будущих поколений. Потому что в молодости Генрих был привлекателен и производил впечатление в первую очередь благодаря своему телосложению. Он мог днями напролет есть, пить и участвовать в турнирах, так что суеверным современникам казался дьяволом во плоти. Однажды на турнире он сменил десять загнанных лошадей. В 1514 году он заболел оспой, после которой у него остались обычные для этой болезни шрамы. Семь лет спустя он заболел малярией, эпидемии которой тогда случались в некоторых частях Англии. Характерные приступы лихорадки преследовали его всю жизнь.
Однако настоящей напастью Генриха были кожные язвы на ногах. Этот недуг стал результатом несчастного случая. 24 января 1536 года во время турнира в Гринвичском дворце Генрих в полном доспехе упал с лошади, которая при падении также перекатилась через монарха. Он потерял сознание на два часа, вызвав опасение за свою жизнь. Помимо сотрясения мозга в результате этого инцидента он получил открытую рану на бедре, которая имела последствия на всю оставшуюся жизнь; она так и не зажила должным образом. Что еще хуже: вероятная хроническая инфекция распространилась на соседние ткани, и кожные язвы на ногах стали постоянными спутниками монарха[28].
1536 год стал для короля – выражаясь словами нынешней королевы[29] – annus horribilis[30]. Травма головы в результате январского турнира могла иметь долгосрочные последствия. В 2016 году исследователи из Йельского университета сообщили в статье в медицинском журнале Journal of Clinical Neuroscience, что тяжелая травма головы могла привести к гормональному дефициту и, в долгосрочной перспективе, к гипогонадизму, то есть к снижению секреции половых гормонов яичками[31]. Для правителя, которому непременно нужен наследник, а тем более для человека, который гордился своей мужественностью, это было политически фатально. В Анне он разочаровался не только потому, что она не подарила ему сына. В сентябре 1533 года она родила дочь, и никто не мог предположить, что однажды та станет величайшей королевой Англии Елизаветой I. Но это еще не все: Анна, которой завистники придумывали нелестные прозвища, такие как «королевская шлюха», из-за ее сексуальной привлекательности, по-видимому, сделала уничижительные замечания о (снижающейся) мужественности своего супруга. Терпение Генриха лопнуло: отсутствие сына, проблемы с эрекцией и плохое настроение. 19 мая 1536 года во дворе Тауэра Анне пришлось подставить свою тонкую лебединую шею под меч палача[32].
А Генрих вновь испытал радость от достигнутого успеха и смог насладиться своей мужественностью. 30 мая 1536 года, то есть через 11 дней после казни Анны, третьей женой Генриха стала Джейн Сеймур[33]. Генрих положил на нее глаз, когда еще был женат на Анне Болейн. И вот Генрих добился того, к чему стремился: у него родился сын, которого окрестили именем Эдуард. Через 12 дней после родов Джейн, как и многие женщины той эпохи, умерла от родильной горячки в результате плохой перинатальной гигиены. Генрих был сильно расстроен и искренне оплакивал ее.
Третья жена принесла Генриху долгожданного сына, но умерла после родов.
Здоровье короля – как физическое, так и психическое – неуклонно ухудшалось. Он был уже неспособен к физическим нагрузкам, зато, обладая чрезмерным аппетитом, растолстел до гротескных размеров. Иногда он съедал до 13 блюд в день, запивая все это 10 пинтами пива. Поскольку мясо – баранина, говядина и разная птица, включая воробьев в паштете, – было очень популярно во времена Тюдоров, неудивительно, что Генрих заболел болезнью королей: подагрой. Говорят, что на финальном этапе своей жизни он весил около 200 килограммов. При этом он становился все более непредсказуемым и жестоким. Последние годы его правления воспринимались как время террора. Его личная жизнь также постепенно превращалась в катастрофу. Ожирение, различные физические недуги и эректильная дисфункция полностью лишили Генриха радостей супружеской жизни. В случае с женой номер четыре он, очевидно, прибегал к отмазкам. Восхитившись привлекательностью Анны Клевской на портрете, для создания которого художник Ганс Гольбейн специально отправился на Нижний Рейн, король был разочарован 25-летней женщиной, приехавшей к нему в первый день нового 1540 года. Он громко сетовал на «вялость ее плоти». Шесть месяцев спустя брак был расторгнут. Анна была достаточно умна, чтобы не комментировать вялость королевского скипетра; она пережила правителя, который давно превратился в тирана, на целое десятилетие. Однако ее преемнице, 17-летней Екатерине Говард, патобиография Генриха сулила катастрофу. Поскольку король не мог удовлетворить пятую жену, она завела любовника. В пропитанной интригами придворной атмосфере это недолго оставалось секретом. Ее любовника обезглавили; бывшему любовнику, который был у нее еще до того, как Генрих стал ее мужем, повезло еще меньше: его четвертовали. Сама Екатерина была казнена в феврале 1542 года.