Проснувшись утром, не спешила открыть глаза. Опять окунуться в этот невыносимый кошмар? Я боялась. Просто боялась. Каким богам успела нагрешить, чтобы попасть в эту избушку с покойниками? Лежала и вспоминала своё прошлое. И думала, отчего моя судьба столь круто переменилась в том осеннем лесу?
С детства моя жизнь отличалась от будней сверстниц. Папа-археолог часто, возвращаясь из экспедиций, брал меня на осмотр древностей, что удалось отнять у прошедших времён. Чтобы я смогла всё осмотреть и потрогать ещё до того, как эти вещицы отправлялись в музеи или запасники. Антикварные кольца и серьги, монеты, кувшины, шлемы, кольчуги. Но больше всего мне нравилось старинное оружие. Оно буквально завораживало меня. Затаив дыхание, я рассматривала ножи, мечи, копья, бердыши, пищали. В музеях мы с отцом часами пропадали в залах с огнестрельным оружием. Арбалеты, мушкеты, аркебузы и кулеврины: казалось, каждый предмет хранит свою историю, свою, пусть маленькую, тайну – все они отнимали чью-то жизнь и спасали другую.
Мама, педагог по профессии, не одобряла моего увлечения, считая, что девочке больше подходит шитьё, вязание, на худой конец, плетение из бисера, или кулинарные курсы. Всё то, что может пригодиться мне во взрослой жизни.
По её настоянию после школы я поступила в институт на бухгалтера. Человек, работающий с деньгами, всегда будет обеспечен, так рассудила мама и права выбора у меня не было.
Потом всё пошло своим чередом: работа, муж, сын. Жизнь складывалась так, как надо, мама счастливо вздыхала, глядя на нашу семью. А у меня всё слилось в один сплошной день сурка, где каждые сутки были до приторности похожи на предыдущие.
Работа, пусть и хорошо оплачиваемая, вгоняла в уныние. Бесконечные отчёты и цифры – сплошная тоска.
Когда в тридцать лет я уволилась из своей фирмы и поступила в школу оружейников при заводе, все смотрели на меня как на сумасшедшую, только что не крутили пальцем у виска. Муж долго убеждал вернуться и не рушить карьеру, хотя ни о каком повышении речь не шла, много лет я перебирала бумажки на позиции рядового бухгалтера.
Как ни странно, папа никогда до этого не перечивший маме, встал на мою сторону. Был страшный скандал, в итоге, бухнув по столу кулаком, отец запретил лезть в мою жизнь. Мама долго дулась и не разговаривала с нами почти месяц, но потом смирилась и махнула рукой.
Учёба отнимала много времени, и папа взял на себя все заботы о Егорке. Садики, утренники, походы по врачам, затем школа. И я была очень благодарна ему за поддержку. Однажды, приведя сына из секции по боксу, отец услышал недовольное ворчание моего мужа, прервав его на полуслове, папа сказал, что жизнь, в которой нет мечты, не может быть полноценной и уж коли я выбрала такой путь для себя, то задача семьи, если не помогать, то по меньшей мере не мешать. Больше разговоры о моей профессии не поднимались никогда.
Но не всё было так гладко. Для того чтобы освоить новые навыки требовались инструменты. Профессия мастера-оружейника редкая, все атрибуты для неё – штучный товар, а значит, дорогой. Муж со скрипом выделял деньги, но так до конца и не простил мне того, что я не захотела жить так, как он планировал. С годами появилась стена отчуждения, мы просто существовали как соседи в одной квартире, с каждым днём всё больше отдаляясь друг от друга. В итоге, однажды он забрал вещи, заявив, что у него большая и чистая любовь с женщиной, которая по-настоящему его понимает.
Пожав плечами, помогла ему собраться и без сожаления проводила его из своей квартиры и из своей жизни. Подруги бросились утешать меня, а я была занята новыми техниками и методами возрождения старого оружия. Вскоре армия утешительниц оставила меня в покое, поняв, что рыдать, обняв ведро с мороженным, попивая вино, я не собиралась, как и жаловаться на подлого изменника. С мужем у нас сохранились вполне дружеские отношения, он не забывал о сыне, всегда помогал и поддерживал его. Все наши обоюдные претензии остались в прошлом, что нас обоих устраивало.
Егорка же часами пропадал со мной в мастерской, которую я обустроила дома. Он, затаив дыхание, следил, как я чищу старые пистолеты или мастерю новую рукоять для кортика.
Трудное, но такое захватывающее ремесло требовало множества знаний и навыков. Баллистика, секреты чистки и ремонта оружия, обработка дерева и металла, чеканка, резьба, гравировка, литьё, инкрустация, канфарение (прим. автора – техника украшения металлического предмета путём нанесения точек, штрихов или насечек на его поверхность) и много других сопутствующих технологий и умений. Через несколько лет, освоив тонкости работы с оружием я, помимо диплома, получила Федеральную лицензию на огнестрел и появились первые заказы. Дело ладилось, теперь нередко мне приходилось сотрудничать с музеями и коллекционерами, брала заказы и от частников на гравировку разнообразного колюще-режущего и не только. Дарить именные пистолеты или кинжалы стало модным. Стоила такая работа немало, моё увлечение стало приносить хороший доход.
Я проводила прорву времени в мастерской, изготавливая лекала, занимаясь синением, воронением, гравировкой.
Однажды один мой заказчик познакомил меня с Владом – реконструктором, который увлекался историей Древней Руси. Новый знакомый и сам походил на былинного богатыря – высокий, с хорошо развитой мускулатурой, русоволосый красавец. Он так захватывающе рассказывал о своём увлечении, что мы с Егоркой не устояли и поехали на выходных смотреть на постановочный бой.
Ну, что сказать? Зрелище действительно оказалось невероятно захватывающим, да и сам антураж: пища, приготовленная на кострах, красивые девушки в нарядных сарафанах, мужчины в кольчугах и ярких плащах – оставили в душе неизгладимый след. Всё это захватило и нас, став любимым хобби.
Моё ремесло пришлось здесь как нельзя кстати, многие хотели украсить свои мечи, ножи или боевые топоры искусной гравировкой или чеканкой, а то и полудрагоценными камнями.
Обращались ко мне и наши «коллеги», которым больше пришлись по душе куртуазные века Людовиков, с весёлыми и отважными мушкетёрами, толкиенисты или реконструкторы времён Первой и Второй мировых войн.
Ко мне приносили самое разное оружие от мечей до автоматов, которые я чистила, приводила в порядок, ремонтировала, заказывая новые детали мастерам на заводе.
А мы с сыном под руководством наставника учились владеть древним оружием русичей. На профессиональный уровень не замахивались, но азы обращения с кистенём, булавой, мечом, стрельбу из лука освоили.
Егор недолго сопровождал меня, вскоре появились свои юношеские увлечения, после института он устроился на хорошую работу и женился. Молодые жили самостоятельно, изредка заезжая на выходных.
Я постепенно начала принимать участие в реконструкции битв, уезжая нередко на неделю-другую в глухие деревни, где нас никто не тревожил.
Так и в тот раз, неугомонный Влад достал разрешение на охоту, и мы сорвались устраивать княжеский выезд. Все ребята неплохо держались верхом, научив и меня, поэтому было решено устроить небольшой конный поход и поохотиться на кабанов с луками и копьями.
В тот злополучный день всё и произошло: мы неспешно ехали через лес, молодые люди ускакали вперёд, Влад рассказывал о своей новой задумке – деревне, построенной по образцу поселений IХ – X веков.
Бывший врач, он, не раздумывая, оставил свою карьеру, чтобы заниматься любимым делом, так же, как и я, за годы своего увлечения, освоив множество профессий. Мужчина буквально жил прошедшей эпохой, заражая своим энтузиазмом всех вокруг.
Не понукая коней, шагом мы выехали на небольшую поляну. Впереди слышался гвалт нашей бравой ватаги. Похоже, они загоняли кабанчика. Трещали кусты, грохотали копытами кони, кричали парни, подбодряя друг друга. Шум приближался к нам, вот уже стали видны первые всадники. Странный свист… и шею пронзила острая боль! Шальная стрела нашла единственное незащищённое место в моей броне… Не понимая до конца, что произошло, подняла руку к шее и увидела кровь, почувствовала, как пульсируя, та широкой лентой стекает по груди. Дышать стало тяжело, перед глазами потемнело, а потом я потеряла сознание.
И по прихоти неведомых богов оказалась в этом странном месте. Лежать дальше было невмоготу, неохотно открыв глаза, увидела ту же безрадостную картину: маленькая избушка и мощный мужик на полу. Через бычий пузырь, натянутый на узкое оконце, пробивались первые лучи восходящего солнца. Рассвет приободрил, вселил надежду, прогнал остатки ночных кошмаров. Теперь я понимаю, почему в древности люди молились дневному светилу: вот так переживи ночь бок о бок с хищниками и поймёшь, какое счастье, когда на улице светло и относительно безопасно.