Величайшее морское сражение Первой Мировой. Ютландский бой - читать онлайн

Разруха в головах

Прежде всего посмотрим, что намеревался в это время делать сэр Дэвид Битти. Как ни парадоксально, он, специально готовясь к бою с линейными крейсерами Хиппера, в результате оказался к нему совершенно не готов. Рассмотрим чуть детальнее его походный порядок. Внешне он выглядел разумно: впереди разведывательная завеса легких крейсеров, за ней репетичный корабль и далее главные силы. Завеса оказалась довольно широкой, крейсера захватывали полосу в 25 миль. А вот главные силы оказались разбросанными по совершенно непонятным причинам. Если сложный походный строй Линейного Флота адмирала Джеллико еще можно оправдать, то подобные действия Битти объяснить крайне затруднительно. Неизвестно, зачем он держал 2-ю эскадру линейных крейсеров в 3 милях по левому траверзу, а 5-ю эскадру линкоров – в 5 милях за кормой у себя. Кильватерная колонна из 25 линкоров действительно вряд ли сумеет маневрировать, но для каких целей разделены на две группы 6 линейных крейсеров? Если говорить точнее, с какой целью были отделены 2 корабля 2-й эскадры линейных крейсеров? К тому же линкоры Эван-Томаса изначально находились слишком далеко. Утверждение, будто Битти принял этот ордер, намереваясь занять позицию в авангарде Гранд Флита после намеченного рандеву с Джеллико, несостоятельно, но именно в таком непонятном походном порядке Флот Линейных Крейсеров следовал все утро 31 мая.

Адмирал Д. Битти

Не меньшее удивление вызывает включение в состав отряда Битти гидроавиатранспорта «Энгедайн». Со своей парадной скоростью 21 узел он смотрится не слишком уместно в составе соединения, все корабли которого способны дать не менее 24 узлов, причем предполагается, что они и будут действовать именно на этой скорости. Но и это еще не все. Битти вводит его в состав разведывательной завесы, и «Энгедайн» занимает место между крейсерами «Инконстант» и «Фалмут». Это уже совершенно необъяснимо, ведь единственное, что следует делать авиатранспорту, заметив вражеские корабли, – как можно скорее спасаться под прикрытие линейных крейсеров. Ни о какой остановке для спуска гидросамолетов не может быть и речи. Однако дальше – больше. К 14.15, когда были замечены немцы, «Энгедайн» был выдвинут на 4 мили вперед «Фалмута», оказавшись перед завесой крейсеров. Фактически Битти превратил гидроавиатранспорт в смертника – нетрудно представить, что случилось бы, если бы первым на немцев натолкнулся не крейсер «Галатея», а именно этот несчастный корабль. Ни сражаться, ни удрать от современных немецких легких крейсеров и эсминцев он не мог.

Адмирал Ф. фон Хиппер

Итак, до 13.30 никакого противника англичане не заметили, и Битти уже готовился повернуть на север, чтобы следовать на встречу с Джеллико. Однако утром Битти задержался на полчаса, чтобы осмотреть подозрительные траулеры, и в 14.15 все еще двигался на восток, причем находился в 10 милях севернее намеченной точки. Джеллико также находился не там, где предполагалось, – в 15 милях западнее намеченного. Когда Битти передал приказ поворачивать на N-t-O, крейсера Александер-Синклера, Нэпира и Гуденафа были развернуты в линию дозора в 8 милях на SSO от «Лайона». При этом дозорная линия растянулась еще сильнее. «Инконстант» и «Корделия» оторвались на 7,5 мили от «Фалмута», а «Галатея» и «Фаэтон» – на 7 миль от них самих, то есть соединение Битти не сумело сохранить строй. Именно в этот момент «Галатея», крайний левый корабль завесы Битти, заметила датский пароход «Н.Й. Фьорд» и подозрительный корабль возле него. В 14.10 крейсер сообщил об этом по радио командующему и пошел на сближение, чтобы опознать подозрительный корабль. Один из офицеров «Галатеи» вспоминал:

А что немцы? Германский главнокомандующий тоже до сих пор не имел никаких сведений о противнике, он спокойно продолжал двигаться к берегам Норвегии. Линейные крейсера Хиппера находились в 60 милях впереди линкоров Шеера. Ни Битти, ни Хиппер не подозревали, что в 14.00 их эскадры разделяли всего 50 миль. Когда Битти повернул на север на соединение с Джеллико, он оказался на параллельном курсе с Хиппером, а их завесы теперь находились на расстоянии всего 22 мили. Противники могли двигаться так достаточно долго, ничего не подозревая, но вмешался Господин Случай.

В 14.00 легкий крейсер «Эльбинг», тоже крайний левый корабль завесы, только уже Хиппера, заметил тот же самый пароход. Командир крейсера капитан 1 ранга Мадлунг приказал командиру IV полуфлотилии корветтен-капитану Адольфу Дитмару взять миноносцы В-109 и В-110 и осмотреть пароход. Именно они остановили датчанина, который начал травить пар, что и было замечено «Галатеей». Настал урочный час!

В 14.18 на «Галатее» был поднят флажный сигнал «Вижу неприятеля», а вскоре после этого Александер-Синклер радировал: «Два крейсера, вероятно вражеских, замечены по пеленгу OSO». Мадлунг послал аналогичную радиограмму Шееру, хотя тоже переоценил замеченного противника, назвав его броненосным крейсером. Примерно в это время заметил противника и «Энгедайн», но никаких сообщений не передал.

Любопытно отметить, что флагман Джеллико «Айрон Дьюк» принял сигнал «Галатеи» в 14.18, а вот флагман Битти «Лайон», которому оно, собственно, и адресовалось, только в 14.20. В 14.26 коммодор Александер-Синклер повернул крейсера «Галатея» и «Фаэтон» на NO, чтобы атаковать германские эсминцы, а Мадлунг пошел им на помощь. В 14.28 «Галатея» открыла огонь по немецким миноносцам, которые поспешно отошли, не получив попаданий. Примчавшийся «Эльбинг» ответил на огонь «Галатеи» с дистанции 15 000 ярдов, однако по странной случайности первый германский снаряд, попавший в британский крейсер, не взорвался. Так началась Ютландская битва, причем оба главнокомандующих не подозревали, что встретились с главными силами противника.

Английский линкор «Айрон Дьюк»

Реакция Битти на сообщение «Галатеи» была характерной для этого адмирала. Он сразу решил, что за «2 крейсерами, вероятно вражескими», находятся другие германские корабли, и приказал командиру «Лайона» Четфилду немедленно повернуть на SSO. Битти не стал дожидаться, пока остальные корабли получат этот приказ и выполнят его, он всегда пытался экономить даже секунды. Такое поведение приличествует гусарскому корнету, но никак не адмиралу. 1-я эскадра линейных крейсеров последовала за флагманом, 2-я эскадра тоже повернула практически без задержки. Но «Барэм» находился слишком далеко, и Эван-Томас не заметил сигнала Битти. Он вообще смотрел только на север, ожидая появления линкоров Джеллико. Командир «Барэма» капитан 1 ранга Крэйг попытался убедить адмирала следовать за линейными крейсерами, однако тот, кажется, боялся даже чихнуть без приказа. «Мой адмирал все знает лучше меня. Если он пожелает, чтобы я двинулся куда-то еще, он отдаст нужный приказ» – так рассуждал не один только Эван-Томас, но практически все адмиралы Гранд Флита.

Напомним, что в 14.28 замыкающий колонну линейных крейсеров «Тайгер» был назначен ответственным за передачу приказов Битти на «Барэм», в результате серии поворотов «Лайон» оказался ближе к «Барэму», чем «Тайгер», однако связист Битти этого не заметил. Впрочем, лейтенант Сеймур уже показал, чего он стоит: 16 декабря 1914 года во время набега немцев на Скарборо именно он так сформулировал сигнал, что легкие крейсера коммодора Гуденафа прекратили преследование немцев и отошли на соединение с главными силами. Контакт с противником был утерян, и линейные крейсера Хиппера выскользнули из расставленной западни. В бою на Доггер-банке он опять так здорово подобрал сигнальные флаги, что контр-адмирал Мур прекратил преследование немецкой эскадры и занялся добиванием обреченного «Блюхера». Однако наказали почему-то Мура, а не Сеймура. В начале 1920-х годов Битти был вынужден признать: «Он проиграл мне три сражения», но во время войны никаких претензий к некомпетентному флаг-лейтенанту адмирал не предъявлял.

Впрочем, отличился и Эван-Томас. Прежде чем повернуть на новый генеральный курс, он счел себя обязанным выполнить очередной зигзаг и оказался вообще в 10 милях от «Лайона». В 14.32 Битти увеличил скорость до 22 узлов, и линейные корабли начали быстро отставать. Желание Битти как можно быстрее догнать противника, глупость Сеймура и еще большая глупость Эван-Томаса наложились друг на друга. В результате линейные крейсера лишились поддержки 4 мощных линкоров, которые могли с самого начала изменить ход боя, так как расстояние между ними увеличилось до 10 миль.

Как же обстояло дело? Первый сигнал Битти о повороте был сделан флагами в 14.25, а в 14.30 был повторен прожектором на «Барэм», в бортжурнале указано, что он был принят в 14.34. Адмиральский штаб на мостике «Барэма» пришел к интересному выводу: сигнал не касается 5-й эскадры линкоров и адресован только линейным крейсерам, а Эван-Томасу передан в целях информации. В 1927 году Эван-Томас попытался объяснить свое поведение в этом бою:

Объяснение потрясающее. 6 линейных крейсеров и 4 линкора, не считая кораблей сопровождения, – это именно те силы, которые нужно бросить на уничтожение 2 легких крейсеров, да еще при этом предпринимать хитрые маневры. Вам это ничего не напоминает? Правильно, действия русских командиров в позорном бою у Гогланда в 1914 году, когда 4 русских крейсера долго и упорно ставили в два огня ничтожный минзаг. В результате 5-я эскадра линкоров повернула на юг только в 14.40, причем, как полагали ее офицеры, самовольно, и увеличила скорость до 22 узлов.

Джеллико бесстрастно констатирует:

Ошибка Битти, не сумевшего сосредоточить свои силы, имела более серьезные последствия, чем промахи Хиппера. Легкие крейсера Бёдикера сразу помчались на помощь «Эльбингу», а Хиппер этого не сделал. Дело в том, что «Галатея» сначала приняла германские миноносцы за свои и прожектором запросила опознавательные, передав заодно и свои собственные. Англичанам еще аукнется это разгильдяйство. Почему-то в Гранд Флите было принято считать, что любой встреченный корабль это свой, и лишь после доказательства обратного его зачисляли во вражеские, привычки мирного бытия, как видим, не изжились даже после двух лет войны. В следующей мировой войне предпочитали по ошибке обстрелять своих, только бы не упустить врага. Мадлунг оценил важность полученной информации и сразу передал прожектором английский опознавательный «PL» командиру. Но сообщение «Эльбинга» на «Лютцове» было расшифровано неправильно, получилось, что замечено 24–26 вражеских линкоров. Разумеется, Хиппер поспешно повернул на SSW, предположив, что налетел на главные силы Джеллико, однако он быстро понял свою ошибку и в 14.52 повернул на WNW, чтобы помочь эскадре Бёдикера. В 15.00 он уже опознал противника как 4 легких крейсера и увеличил скорость до 23 узлов, надеясь перехватить их. Странное решение: нужно было сразу увеличивать скорость как минимум до 26 узлов. Но мы еще не раз увидим, что скорости германских линейных крейсеров в этом бою будут куда как далеки от значений, показанных (показанных ли?) на испытаниях.

Есть еще одно объяснение, но уже настолько безумное, что я отказываюсь в него верить. Однако оно существует. Британский флот переходил на летнее время, и на кораблях Битти часы были установлены на GMT – время по Гринвичу. Зато на эскадре Эван-Томаса они показывали BST – британское летнее время, которое было на час впереди Гринвичского. Подходило время «чая в семь склянок», а чай, как известно, в Англии дело святое, поэтому на кораблях Эван-Томаса занялись чаепитием, и тут уже было не до слежения за сигналами Битти.

В 14.40 Александер-Синклер, гнавшийся за «Эльбингом», передал по радио: «Замечены большие дымы на ONO». Через 10 минут он передал новое сообщение: «Дымы 7 кораблей, кроме крейсеров и эсминцев. Они повернули на север». После этого Битти понял, что противник находится севернее и восточнее его кораблей и бой неизбежен, так как немцы оказались отрезаны от Хорнс-рифа. Но желание как можно быстрее начать бой заставило Битти полным ходом мчаться на звук выстрелов, не обращая внимания на все больше отстающие линкоры Эван-Томаса. Впрочем, скорость крейсеров Битти тоже была не слишком впечатляющей.

В 14.47 он приказал гидроавиатранспорту «Энгедайн» поднять в воздух одну из его «этажерок». Кстати, это был самый опасный момент для корабля. После поворота Битти на север гидроавиатранспорт оказался в арьергарде, причем как раз с того направления, откуда появление противника было наиболее вероятным. Опасность положения «Энгедайна» осознал лишь контр-адмирал Нэпир, который в 14.31 приказал ему идти на сближение с линейными крейсерами. Экипаж капитан-лейтенанта Робинсона побил все рекорды, готовя неуклюжий аэроплан к вылету. Однако только через 21 минуту лейтенант звена Ратленд сумел поднять в воздух свою машину, ведь для этого требовалось извлечь машину из ангара, расправить крылья, спустить ее на воду, завести мотор… Низкие тучи вынудили Ратленда лететь на высоте всего 1000 футов, и через 10 минут он заметил противника.

Так завершилась первая попытка использовать летательный аппарат тяжелее воздуха. Можно лишь пожалеть, что все усилия Ратленда и Тревина пропали попусту. Их радиосообщение было получено на «Энгедайне», однако гидроавиатранспорт не сумел передать его на «Лайон». В этот момент впервые проявилась недостаточная боевая готовность кораблей соединения адмирала Битти, в чем виноват адмирал лично. Новых попыток использовать самолеты во время боя не предпринималось. Волнение было не слишком сильным, но хрупкая конструкция из жердочек и парусины могла не выдержать и такого. Вероятно, этим объясняется то, что адмирала Джеллико не озаботило то, что гидроавиатранспорт «Кампэниа» не покинул Скапа Флоу, так как не принял сигнала о выходе. (Кстати, вот вам опять пример отвратительной постановки сигнальной службы в Королевском Флоте!) Корабль мог догнать линкоры, и тогда его 10 гидросамолетов сослужили бы хорошую службу, ведя разведку. Хотя дело могло обернуться так же, как с «Энгедайном». Однако Джеллико все-таки следует поставить в вину это решение, адмирал просто обязан был использовать все шансы до самого ничтожного. Позднее такая манера действий еще аукнется ему.

В результате Битти пришлось полагаться на сообщения Александер-Синклера. 1-я эскадра легких крейсеров старалась увлечь противника на северо-запад. Решение более чем странное. Сначала Александер-Синклер имел 2 крейсера против крейсера и 2 эсминцев немцев, потом у него было 4 крейсера против 3 немецких, и все-таки он отходил. Почему? Британские линейные крейсера в 15.00 повернули на восток, а потом на северо-восток. В 15.13 скорость была увеличена до 23 узлов, и Битти рассчитывал отрезать противника от его баз. Эван-Томас, срезая углы, сумел кое-как сократить расстояние до линейных крейсеров, сейчас 5-я эскадра линкоров находилась в 6 милях на левой раковине Битти. «У Битти появилась прекрасная возможность сосредоточить свои силы. Противник шел прямо на наш Линейный Флот, поэтому потеря 2–3 миль не имела значения. Однако эта возможность не была использована», – сухо замечает Джеллико. На мачте «Лайона» взвился сигнал «ВJ 1», что означало «Полная боевая готовность». Остальные корабли отрепетовали его, и на мачтах «Принцесс Ройял», «Куин Мэри», «Тайгера», «Нью Зиленда», «Индефетигебла» взвились стеньговые флаги. Экипажи спешно проверяли работу всех приборов и механизмов, медленно заворочались орудийные башни, из погребов по элеваторам поползли снаряды. На мостике «Нью Зиленда» капитан 1 ранга Грин надел «пью-пью», ритуальную маорийскую юбочку, которая приносила удачу в бою. Интересно отметить, что «Нью Зиленд» действительно не пострадал ни в одном из сражений, одно случайное попадание в Ютландской битве, ни раненых, ни убитых. Тут действительно начнешь верить в приметы.

Английский линкор «Тайгер»

На борту германских кораблей происходило то же самое. Колокола громкого боя вызвали матросов на боевые посты. Хиппер следовал за Бёдикером на северо-запад, держа скорость 25 узлов. «Лютцов», «Дерфлингер», «Зейдлиц», «Мольтке» и «Фон дер Танн» мчались вперед, пытаясь отрезать британские легкие крейсера.

Примерно в это время ошибку допустил уже другой британский командир – командир 3-й эскадры легких крейсеров контр-адмирал Нэпир. Мы уже видели, что разведывательная завеса Битти растянулась в северном направлении, а после того, как «Галатея» завязала перестрелку с немцами, Нэпир повел все свои крейсера «на звук выстрелов», в результате разведывательная завеса просто рассыпалась. Нэпир грубейшим образом нарушил «Боевые инструкции» Гранд Флита, в которых говорилось: «После установления контакта с противником самой важной задачей становится его поддержание… Однако следует экономить силы и не сосредотачивать в одном месте больше кораблей, чем это необходимо». В результате британские линейные крейсера совершенно неожиданно натолкнулись на корабли Хиппера, причем условия освещения были таковы, что немцы первыми увидели противника. И это несмотря на то, что Битти имел 12 легких крейсеров против 5 у Хиппера!

Разумеется, можно сразу вспомнить знаменитое «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Одного мы обвиняем за нерешительность, другого за чрезмерную инициативность, и все это, конечно же, с позиции знаменитого послезнания. Справедливые возражения. Однако все сразу отпадают, если принять во внимание важный нюанс: господа адмиралы являются профессионалами или хотя бы считаются таковыми. На то они и профессионалы, чтобы правильно оценивать ситуацию и принимать единственно верные решения – это их главная, а точнее, единственная обязанность. А если профессионал допускает детские ошибки, это означает одно: он либо дурак, либо шарлатан, и тогда ему нужно срочно менять профессию, потому что ошибки генералов и адмиралов слишком дорого обходятся другим.

Кстати, даже после того, как отряды Александер-Синклера и Нэпира соединились, 8 британских крейсеров продолжали отходить перед 3 немецкими. Неужели британские командиры всерьез рассчитывали, что Бёдикер погонится за отрядом, почти втрое превышающим его силы? Кстати, Битти, получив донесение Нэпира о намерении соединиться с Александер-Синклером, ничего не возразил, более того, в своем рапорте после боя он назвал действия этих уклонистов «великолепными и имеющими огромное значение». Имеется, впрочем, одно предположение, оскорбительное для Королевского Флота, однако иного предложить невозможно. Немцы дали несколько залпов по британским крейсерам с дистанции около 14 000 ярдов и даже добились одного попадания (правда, снаряд не взорвался), но эта пальба убедила британских командиров, что немецкие орудия гораздо дальнобойнее британских, а потому британские крейсера просто беспомощны перед немецкими, это при том, что англичане имели более высокую скорость и вполне могли сократить дистанцию до необходимой им. Но каковы бы ни были причины, 1-я и 3-я эскадры легких крейсеров более в бою участия не принимали. Александер-Синклер и Нэпир обозначили свое присутствие, но проводили политику невмешательства.

В 15.20 немцы увидели дымы двух крупных кораблей, а в 15.22 с «Зейдлица» на дистанции 16 000 ярдов четко опознали характерные треногие мачты кораблей 2-й эскадры линейных крейсеров. Соответственно, первым заметил немцев «Нью Зиленд» и лишь потом – сам Битти. Это произошло в 15.32, вскоре после того, как «Лайон» повернул на восток. Немного позднее и с «Принцесс Ройял» «увидели неприятеля, 5 линейных крейсеров в сопровождении эсминцев, ясно различимые, несмотря на большую дистанцию. Сначала с боевых марсов были замечены мачты, трубы и надстройки противника, но из башен в это время были видны лишь густые облака дыма». К счастью, вражеские корабли находились на расстоянии 14 миль, что превышало дальнобойность орудий. Хотя германский адмирал оказался в таком же положении, ведь его завеса была гораздо более малочисленной, ярко освещенный западный горизонт позволил ему заметить британские линейные крейсера на 12 минут раньше.

Хиппер немедленно сообщил Шееру о контакте, и тот приказал своим линкорам увеличить скорость до 16 узлов, ведь больше броненосцы Мауве не могли выжать из своих устаревших машин. Хиппер отозвал Бёдикера, так как тот оказался в опасности, и повернул свои линейные крейсера на SSO. Он решил завлечь своего противника прямо на линкоры Шеера. Хиппер ошибочно решил, что перед ним 6 линейных крейсеров и 5 линкоров типа «Куин Элизабет». Немцы до самого конца искренне верили, что в бою участвовали все 5 линкоров типа «Куин Элизабет», и Шеер на этом основании долго утверждал, что потопил один из них.

Битти тоже передал по радио сообщение о контакте и увеличил скорость до 25 узлов, чтобы сблизиться с противником. В этот момент связисты «Лайона» были заняты по горло, передавая целый ворох нужных и ненужных сообщений – флагами, по радио и прожектором. Например, адмиралу зачем-то вздумалось выяснить точные координаты «Галатеи», которую с «Лайона» в этот момент не видели. Эван-Томасу прожектором был передан приказ следовать курсом ONO со скоростью 25 узлов. Битти совершенно забыл, что корабли Эван-Томаса не могут дать больше 24 узлов. Мало того, этот курс не позволял линкорам 5-й эскадры сблизиться с линейными крейсерами, что имело самые роковые последствия, хотя Битти уже было ясно, что бой вести придется на курсе SO. Конечно, Эван-Томас виноват, но, может быть, не настолько виноват в случившемся позднее?

В 15.45 Битти, получив подробные донесения с «Галатеи» и «Фалмута», которые поддерживали контакт с противником, повернул на OSO, а чуть позднее на SSO. Хиппер намеренно не открывал огонь, так как на малой дистанции превосходство противника в калибре орудий ощущалось бы не так сильно, однако германский адмирал никак не мог понять, почему не стреляют англичане, ведь предельная дальность стрельбы 343-мм орудий «Лайона» составляла 23 000 ярдов. Он не знал, что своим приказом Битти потребовал стрелять с дистанции 16 000 ярдов, «чтобы использовать преимущества наших более тяжелых снарядов, свести к минимуму недостатки нашей броневой защиты и выйти на дальность стрельбы наших 305-мм орудий», поэтому Битти ждал, пока дистанция не сократится. В результате в 15.49 немцы первыми открыли огонь с дистанции 15 000 ярдов, однако они потеряли преимущество первого залпа, неправильно определив дистанцию. По словам старшего артиллериста «Дерфлингера» фон Хазе, ему удалось накрыть цель только шестым залпом. Когда немцы открыли огонь, Битти был просто вынужден сделать то же самое. Один из офицеров «Принцесс Ройял» вспоминал:

Второе попадание в «Лайон» предупредило Битти, что вести бой на дистанции 11 000 ярдов нежелательно, так как противник может использовать среднюю артиллерию, которой британские корабли не имели, поэтому он повернул на 2 румба вправо. Хиппер в это же время тоже решил, что дистанция слишком мала, и повернул на SO.

Английский линейный крейсер «Лайон»

Офицер, находившийся на борту линейного крейсера «Нью Зиленд», шедшего в хвосте колонны Битти, вспоминал: «Мы с трудом поверили, что бой действительно начался. Все это слишком походило на учения. Мы и немцы повернули на почти параллельные курсы и ждали, пока дистанция сократится, прежде чем открыть огонь. Все вели себя хладнокровно и выполняли свои обязанности почти механически». Однако очень быстро англичане на своей шкуре ощутили, что кровавая реальность боя все-таки отличается от учебных стрельб. Как только немцы нащупали дистанцию, они начали добиваться попаданий. Противник находился в более благоприятной ситуации, так как солнце освещало английские корабли, а ветер уносил дым прочь, не мешая немецким наводчикам. Сразу после того, как немцы открыли огонь, «Лайон» и «Тайгер» получили по три попадания, зато немецкие корабли оставались невредимы еще 5 минут, лишь потом снаряд с «Куин Мэри» вывел из строя одну башню «Зейдлица». Весь расчет башни погиб. Самое интересное, что уроки боя на Доггер-банке не пошли англичанам впрок. Снова началась путаница с распределением целей. 6 линейных крейсеров Битти не смогли разобраться с 5 германскими. «Дерфлингер» оставался необстрелянным почти 10 минут, прежде чем «Куин Мэри» перенес огонь на него и сразу добился попадания. Впрочем, это не имело столь большого значения, как это пытаются представить историки, потому что за это время «Дерфлингер» попаданий не добился. «Тайгер» тоже перепутал цели, как и в бою на Доггер-банке, и стрелял по «Мольтке» вместо «Зейдлица». Точнее, как и в том бою, артиллеристы капитана 1 ранга Пелли стреляли в молоко. Тогда они приняли всплески снарядов «Лайона» за собственные, а сейчас начали наводить вообще по «Регенсбургу», маячившему где-то позади линейных крейсеров Хиппера. И Битти, и Джеллико считали Пелли не соответствующим должности, но почему-то именно он командовал лучшим из британских линейных крейсеров. А в целом этот эпизод стал еще одним доказательством пренебрежения к боевой подготовке со стороны Битти. Вспоминает старший артиллерист «Дерфлингера» фон Хазе: