Время знойного полдня
27 день 3 трэйда
Шио
Его разбудила боль, она перетекала из одной части тела в другую и, подобно выброшенному на берег октопусу, вяло шевелила щупальцами.
О, Великий, за что ему это наказание?! В последний раз Шио было так же нехорошо, после трёхдневной попойки в каком-то богами забытом трактире, где вместо вина подавали перебродивший ягодный сок, а ароматом сожжённого кинника можно было закусывать. Правда, до того момента он две недели провёл в седле, спасаясь от королевской стражи, спал по пару часов в сутки, ел раз в три дня, а проклятые стражники не позволяли сделать передышку. Тогда было понятно: либо он бежит подобно степному лису, либо прямиком отправляется на виселицу. А потом стража отстала, и Хитрец наткнулся на тот трактир.
Да, после трёхдневной попойки было тяжело. Почти как сейчас. Впрочем, если не шевелить головой и вообще не шевелиться, то и боль была не так сильна.
Последнее, что он помнил, – звон колокола, сотрясающего мир. А ещё был Хаос и Бездна зелёного цвета. Как глаза Рии.
Рия… Она пришла, и холод, терзавший тело, отступил.
Где Рия?! – эта мысль подбросила, моментально отрезвила и выдернула из сна.
Превозмогая сковавшую тело боль, Шио сел. Рия была рядом, она дремала в, стоящем возле его кровати, кресле, и сон её был неспокоен: длинные ресницы чуть подрагивали, губы шептали что-то, а на лице застыло испуганное выражение, совершенно несвойственное принцессе.
Нужно её разбудить и серьёзно поговорить!
С каждой минутой Хитрец чувствовал себя всё лучше, боль отползла, прячась в дальних уголках до лучших времён.
– Рия. Рия, проснись. Мне нужно с тобой поговорить. – Голос был до смешного слаб, в горле пересохло, и слова горячими угольками царапали глотку, но Рия пошевелилась, значит, услышала.
– Рия. Рия, проснись! Просыпайся же!
– Шио? Ты… С тобой всё в порядке? – Рия соскочила с кресла и покачнулась. – Ты себя нормально чувствуешь? Шио… Иско… Я так испугалась! Ты упал, и ничего не говорил и вообще не реагировал! А они твердили, что Кумм вернулся, но ты же – не он? – в её глазах умещалась тысяча вопросов, и они были словно земля под ногами. Рия, такая своенравная, взбалмошная, капризная и родная. Её вопросы не позволяли потеряться в холодном безмолвии, что лежало по ту сторону разума. И если отвечать на них, то голоса Живущих в Бездне становились не слышны.
– Ты ведь не он? – повторила вопрос Рия.
– Я – это я. – В данный момент Шио и сам не сказал бы, кто он есть. Рия пересела из кресла на кровать и с видом заботливой супруги пощупала лоб.
– Ну и чего ты улыбаешься? – ворчливо осведомилась она. – У тебя может быть жар. Или это вообще болотная лихорадка, а она опасна, от неё умирают!
– Это не лихорадка.
– А если всё-таки лихорадка?
– Я же сказал – нет! – Шио перехватил её ладонь. – Нужно как можно быстрей вернуть Ключ на место. Дракон почти проснулся, он ворочается в подземелье, а с той стороны идёт НЕЧТО. Я не знаю, как это назвать, но оно вот-вот проникнет в этот мир, и тогда… Тогда мира не станет. Мы должны спешить!
– Но ты болен!
– Не важно. Я смогу. Мы должны успеть, иначе будет поздно. Помоги мне.
– Я… Ты уверен? Ты такой бледный, просто жуть, и холодный, как кусок льда. Тебе следует отдохнуть! – как и все женщины, она была упряма.
– Рия, милая, – Шио губами коснулся горячей ладошки. – Не спорь, пожалуйста. Мне нужен палаш… Одежда и поесть чего-нибудь.
Неир
В покоях Уар было темно. Плотно задёрнутые шторы не пропускали ни единого солнечного лучика, впрочем, день безудержно катился к вечеру, и в скором времени нужда в шторах пропадёт. Уар зажгла в канделябрах свечи – ритуал требовал именно свечей, длинных, грязновато-серых, будто слепленных из пыли, – и неровный свет таинственными сполохами заплясал по стенам.
Около кровати жрицы был устроен Малый алтарь Тамир. Мастер, сработавший его, постарался на славу: круглое чёрное зеркало покоилось на капюшоне царственной газеи, застывшей в броске. Толстые кольца свивались чудным узором, глаза – чёрные танкары – загадочно блестели. Не змея – сама воплощённая Тамир держала на своих плечах Чёрное озеро Забвения. Множество баночек и пузырьков занимали приалтарный столик.
Неиру стало не по себе. Он всегда испытывал внутреннюю дрожь, находясь в покоях советницы. Сейчас на него ещё давило ожидание обряда. Так что правителю Суландии было совсем неуютно.
Уар поставила на центр алтаря человеческий череп.
Неирангиос не пошёл вслед за Уар к алтарю, а облокотился о камин. Он предпочитал наблюдать издали.
– Ну что?! – спросила правителя Уар. – Начнём?
– Давай, – обречённо ответил Неир, уже сожалея, что согласился в этом участвовать.
Уар аккуратно вычертила на гладкой поверхности зеркала сложную угловатую фигуру и положила на череп волосы Иско, подожгла их от одной из свечей.
Неира, наблюдавшего за деятельностью советницы, передёрнуло.
Потом Уар собрала с черепа пепел и бросила его в колбу с какой-то тёмной жидкостью. Начала взбалтывать и одновременно читать заклинание:
– Альтари мэнэ торм
Иссоли кванэ асти
Стерони дроли ваясь
кнали фтори гасти
лоримо дарни жэни иси трасть
шарони кусли эми тог
иси вализ пэйси тэри
трасьти оно вэли
ксанопэ – Иско пастьле кванэ галом!
Шаневи! Этри – Иско, Иско, Иско! [76]
(Засни тяжёлым сном
Стань мне подвластен
Ходи, дыши, не просыпаясь
Не будет тебе счастья
Свободу, волю, всё я заберу.
Назвавши твоё имя вслух
Я заклинаю дух твой
Забирая тело в услуженье.
Отныне, Иско, станешь мне рабом!
Навеки! Трижды – Иско, Иско, Иско!)
Уар недоверчиво посмотрела на колбу с магическим составом и нахмурилась.
– Ничего не понимаю!
– Что случилось? – с опаской спросил Неир.
– Жидкость в конце обряда должна стать прозрачной, а она по прежнему темна. – недоуменно пробормотала жрица. – Попробую ещё раз.
И Уар опять и опять взбалтывала колбу и читала заклинание. Но жидкость по-прежнему не желала светлеть.
– Почему не получается этот Ронгаров обряд?! – возмутился Неир.
– У меня есть догадка, но тебе она не понравится, – задумчиво ответила советница.
– Мне не нравится, когда ты пытаешься сделать из меня идиота. Давай, говори. И постарайся, чтобы причина была достаточно убедительной.
– Видимо заклятие Великого Аркана не действует на кровь Уль-кумма.
Уар спокойно выплеснула тёмную жидкость в специальное ведро и, задув свечи, принялась наводить порядок на столе. Эта её обстоятельность и чисто женская деловитость, проявленная в столь неподходящий момент, вывела Неирангиоса из себя. Мир сыплется, а она столик тряпочкой полирует…
– Здесь нет моей вины, равно как нет твоей вины. Боги бессильны перед тем, в ком течёт кровь Дракона, а, следовательно, я тоже не могу повлиять на Иско. Зато боги не станут вмешиваться, если люди решат возникшую проблему собственными силами. – Закончив уборку, Уар отодвинула шторы, за окном растекалась непроглядная чернота ночи. – Прикажи арестовать его… В конце концов, всегда можно подобрать подходящее обвинение. К примеру, своим недостойным поведением он оскорбил как твою воспитанницу, так и мою богиню. А святотатство – серьёзное преступление!
Шио
Упрямая девчонка и не подумала сдвинуться с места. Видите ли, она решила, что спасение мира может обождать, пока Шио выздоровеет. Да здоров он, и боль почти прошла, а что касается слабости – ему нужно всего-навсего перекусить и выпить. Хорошее вино – верное средство от слабости.
– Рия! – Шио окликнул упрямицу. Хотел, чтобы получилось строго, но голос подвёл.
– Мы никуда не пойдём! – отказалась царственная ослица.
– Ты никуда не пойдёшь, а я пойду.
– Нагишом? – чертовка насмешливо фыркнула.
Ну, кое в чём она, несомненно, права, отправляться спасать мир в одних подштанниках неразумно, смешно и холодно. Ронгар прихлопни этот замок! Вокруг куча золота, а холод такой, будто здесь не покои наследника, а ледяная яма, где мясо хранят.
– Найду что-нибудь. – Сдаваться на милость капризной девчонки, Шио не собирался.
Великий, если ты слышишь, напомни, пожалуйста, почему он в первую же встречу не свернул ей шею?
– Ты ведёшь себя как хам.
– А ты как уличная торговка, скандальная и глупая.
– Я? – от возмущения Рия вскочила. – Я – торговка?
Гнев принцессы был столь забавен, что Шио, не сдержавшись, шлёпнул её по тому мягкому месту, без которого усидеть на троне довольно сложно.
– Ты! Да что ты себе позволяешь! – Рия бросилась в другой конец комнаты. – Ты… Ты хам! Ты урод невоспитанный! Ты… Тебе только с трактирными служанками и можно дело иметь. И с этими… торговками уличными! То-то я гляжу – ни одной не пропускаешь! Даже во дворце себе шлюху отыскал! А я тебе не они… не она! Вот!
– Рия, послушай…
Слушать она не желала.
– Только стоит отвернуться, как ты… меня… перед всеми оскорбил, в первую же ночь затащил её в… Она же со всем дворцом… она… – От ярости принцессе не хватало слов, но она очень выразительно восполняла сей недостаток жестами. Надо сказать некоторые из них стали открытием для Хитреца. Любопытно было бы узнать, откуда благовоспитанная девица королевских кровей научилась выражаться так… откровенно.
– Да помолчи ты! – чтобы заставить её заткнуться хотя бы на минуту, Шио пришлось встать и, закрутившись в шёлковое покрывало, дабы не смутить девичий взор, поймать вышеупомянутую девицу и зажать ей рот ладонью. Правда, он серьёзно опасался, что стоит её отпустить, – и буря грянет с новой силой, но следовало хотя бы попытаться прояснить ситуацию.
– Рия, я не звал её. Я вообще не думал, что она – это она. Я спал, а… – Великий, ну и бред же он несёт, да Рия в жизни в это не поверит. И как объяснить невинной девице, что мужчины иногда оказываются в такой ситуации, когда отступить просто невозможно. И, вздохнув, Шио выпалил первое объяснение, пришедшее в голову.
– Я вообще-то подумал, что это ты!
Она замерла. Она застыла, словно одна из дворцовых статуй, она зажмурилась, и Хитрец, решив, что инцидент исчерпан, разжал руки.
– С-с-с-скотина! – выдавила Рия. – Жалкая тупая скотина.
– Что?!
Вместо ответа ножка принцессы, обутая в удобную туфельку, впечаталась в коленную чашечку Шио.
Великий, больно же!
– Уйрут! Похотливый гажан! Тупарь болотный!
Нежная ручка вцепилась в его волосы. Ну всё, хватит с него, он не мальчик-паж, чтобы терпеть её выходки. Перехватив Рию поудобнее, – пришлось пожертвовать клоком волос, – Хитрец сделал то, что давно следовало сделать. Он её отшлёпал.
Принцесса верещала, принцесса кричала, принцесса перечислила всё его родословное древо вплоть до сотворения мира, за что получила по заднице дополнительно – благородной девице не подобало так выражаться!
И когда эта девчонка обрела свободу, то первым делом швырнула в своего мучителя тяжеленную напольную вазу. От вазы Хитрец увернулся.
– Ты…
– Нет, ты! – Шио резко прервал новый поток возмущения. – Ты сейчас идёшь и приносишь мне одежду, оружие и чего-нибудь поесть. Если нет, я ухожу. Ухожу прямо сейчас, и плевать на богов, пророчества и этот мир, который уже рушится, хоть ты и не чувствуешь этого. Понятно?
Она кивнула.
– Бегом!
Принцесса выскочила за дверь. О, Боги, ну и шустрая же она, ещё б немного и он раньше времени облысел бы. Подойдя к зеркалу, Хитрец убедился, что нежные руки наследной принцессы не нанесли его шевелюре ощутимого урона.
А волосы не мешало бы и подкрасить, вон у корней уже пробивается предательская рыжина.
Рия
Рия и сама не поняла, как это мирный разговор вдруг обернулся ссорой. Просто… просто вдруг все былые обиды, которых на сердце скопилось немало, выплеснулись наружу.
Не ценит её заботы? Ну и пусть, ну и ладно, ну и не больно-то хотелось заботиться о таком тупом и ограниченном проходимце. Да он и мизинца-то её не стоит, не то что заботы… И вообще, как ему только в голову пришла мысль, что она, наследная принцесса, способна вести себя, как… гнев требовал выхода, а пинок – нечего её лапать – послужил замечательным средством для успокоения.
И тут произошло небывалое – Шио её отшлёпал! Отлупил как непослушную служанку. Её, принцессу, которую никто никогда не смел тронуть даже пальцем. Ей даже замечания не смели делать, а уж поднять на неё руку?! Такого в жизни Рии ещё не было.
Было больно и обидно. Даже скорее обидно, чем больно. Как он смел обращаться с ней подобным образом?!
И тут он её выпустил. На глаза принцессе попалась напольная ваза. Ваза сразу полетела в голову Хитрецу, но этот уйрут успел увернуться.
– Ты…
– Нет, ты. Ты сейчас идёшь и приносишь одежду, оружие и чего-нибудь поесть. Если нет, я ухожу. Ухожу прямо сейчас, и плевать на богов, пророчества и этот мир, который уже рушится, хоть ты и не чувствуешь этого. Понятно?
И Рия вдруг сразу поняла, что он не шутит, он действительно уйдёт, оставив её наедине со всеми проблемами. Это было нечестно, настолько нечестно, что от растерянности она кивнула.
Ладно, плевать на обиды. Пусть спасает мир, а потом проваливает с её глаз. Она больше не желает его знать! Никогда и ни за что. У неё жених есть, благородный и воспитанный, уж он никогда не опустился бы до того, чтобы бить женщину.
– Бегом! – рявкнул Хитрец, и Рия выскочила за дверь, глотая слёзы.
Забежав к себе в покои и приведя себя в порядок, принцесса позвонила в колокольчик, велев слугам, принести ужин для таира Иско – пусть подавится. Пусть у него изжога от этого ужина случится, или икота, или ещё что-нибудь.
А вот насчёт одежды и оружия ей пришлось побеспокоиться самой.
Рия достала из тайника ключи от сундуков с родительскими вещами.
Хитрецу должна подойти одежда её отца, так же как и его оружие. Конечно, Шио не достоин подобной чести, но это же на время… Потом она заберёт всё и вернёт на место.
Рия подошла к комнате, в которой хранились вещи её родителей, и, вздохнув, толкнула дверь. Давно она не была здесь. Это комната давила на неё, здесь поселилась та печаль, которую изгнали из других дворцовых покоев, здесь жили воспоминания и старые надежды, здесь можно было спрятаться от всего мира и мечтать о том, как сложилась бы жизнь, если бы… если бы здесь не было столько пыли. И паутина тоже, мамино зеркало почти полностью затянуто серым кружевом, а пушистые клочки катались по полу. Наверное, здесь следовало бы устроить хорошую уборку, но Рия, с тех пор, как её слово стало значить хоть что-то во дворце, запретила слугам не то что убирать – даже заглядывать сюда. Ей казалось, будто чужие, равнодушные руки разрушают саму память о родителях. Вот мамино зеркало. Рия не переживёт, если его разобьёт какая-нибудь толстобокая служанка. Или папин кубок, он серебряный, не слишком дорогой, однако для девушки невыносима была сама мысль, что кубок могут украсть.
Но сегодня она пришла сюда не для того, чтобы вспоминать.
Девушка открыла большой кованый сундук и достала из него камзол, штаны и рубаху. Критично осмотрев старые вещи, решила, что Шио они вполне подойдут. Крышка сундука захлопнулась с громким стуком, подняв облако пыли. Девушка расчихалась и быстро покинула комнату.
Встретив в коридоре первую попавшуюся служанку, принцесса скинула ей на руки ворох одежды и велела отнести это всё в покои таира Иско.
Рия поймала себя на мысли, что ей очень хочется прирезать этого самозваного таира.
Эта мысль заставила её вспомнить про оружие. Как она могла забыть!
Пришлось возвращаться, и снова стало грустно, отец любил оружие, а дядя – наоборот, и поэтому запер отцовскую коллекцию здесь. Ну и хорошо, зато теперь Рия могла спокойно взять всё, что ей было нужно, не привлекая постороннего внимания. Кинжал-то она давно стащила, но там осталось ещё много чего полезного.
Не обращая внимания на пыль, девушка открыла очередной сундук и стала выкладывать из него всё возможное оружие, завёрнутое в промасленный пергамент.
Рия отложила в сторону пару стилетов, любимый клеймор отца и ещё кое-какую мелочёвку. Остальное оружие сложила обратно и заперла сундук.
Как бы ещё весь этот арсенал незаметно пронести в покои к Шио? Принцесса оглядела комнату и решительно подошла к окну. Сдёрнув запылённую и выцветшую штору, она проворно завернула в неё всё выбранное оружие. Обхватив тяжелую ношу обеими руками, Рия двинулась к выходу.
Вывалив оружие на кровать к Шио, принцесса, не говоря ни слова, повернулась к выходу.
– Ты куда? – удивился Хитрец.
– За светляком! – бросила через плечо Рия.
– Поторопись! Шевелишься еле-еле, уже ночь на дворе! – буркнул ей в спину Шио.
Сердится! То ли ужин ему не понравился, то ли пожелание Рии сбылось, и у Хитреца разыгралась изжога. То ли просто характер у него скверный.
Принцесса ничего не ответила, боясь, что сорвётся и попортит шкуру этому толстокожему куркунуку. Рия молча, неестественно выпрямив спину, – её учили, что осанка и манеры – лучший способ выказать своё презрение к кому бы то ни было, – вышла из комнаты.
Закрыв за собой дверь, принцесса с облегчением выдохнула и отправилась в питомник за светляком.