– Ты в порядке? – тихонько спросила я.
– Ага, – кивнула она. – Ну, ты мощная колдунья…
Послышался топот, двери распахнулись, штук пять мальчишек застыли на пороге, а потом с воплями бросились врассыпную.
– Чего это они? – не поняла Юлька. А я, нервно хихикая, вытащила из клатча зеркальце и протянула ей. Хорошенько рассмотрев свою физиономию, покрытую сажей, подруга вздохнула и вытащила початую пачку влажных салфеток. – С кем поведешься, от того и наберешься.
Вспомнив о Ярополке, я повернулась. Воевода перебирал осколки вазы, пытаясь собрать вязь древних рун.
– Ярополк, я же не нарочно, – покаялась я.
– Василиса, ты должна была сотворить доброе волшебство. – В его голосе прорывалось явное раздражение. – Какого лешего ты подумала о некромантии?
– Просто…
Ярополк дернул плечом, устало прикрыл глаза.
– Чего еще ждать от ведьмы, – сухо сказал он.
Я вспыхнула и отвернулась.
От внутреннего убранства царского дворца у меня зарябило в глазах: все расписано узорами, на высоком сводчатом потолке целая картина: юноша и девушка бегут навстречу друг другу через пышные цветущие кусты, протягивая одинаково тонкие руки. То тут, то там кучковались придворные: дамы, разодетые в пышные платья, и мужчины в богатых кафтанах. На нас поглядывали, но знакомиться не спешили – небось воевода всех отпугивал суровым выражением лица.
Я уселась на золотую лавку, больше похожую на музейный экспонат, чем на мебель. Юлька цокала каблучками по паркету, уложенному звездами, носилась по залу, щелкала фотиком, как заведенная.
– Вася, тут совершенно иная техника в искусстве! – воскликнула она, тряся меня за руку. – Это потрясающе!
Я равнодушно пожала плечами. После того как я расфигачила волшебный горшок Ярополка, он демонстративно не обращал на меня внимания, и мое настроение упало до нуля. Сам виноват – надо было объяснить как следует! А теперь надулся в бороду, молчит, гадости про меня думает, завернулся в свой плащ, как в саван…
– Что ты молчишь? – не выдержала я. – Прости, я случайно, честное слово! Мне очень жаль, что я разбила горшок твоей бабушки.
– Это был волшебный сосуд.
– Пусть так. Я возмещу тебе. У меня есть златоносная жаба.
– Не надо, Василиса. Я сам виноват.
– Чего ж ты такой мрачный?
– Что-то не так, – сказал воевода. – Мы с Иваном, с царем, с детства дружны. Моя мать была его кормилицей. Он никогда не заставлял меня ждать у дверей. Сейчас время обеда. Если я приходил во дворец, то сидел по правую руку.
– А, так ты просто голодный? – успокоилась я. Ох уж эти мужчины! – А как вообще проходит прием у царя?
– Танцы будут? – встряла Юлька.
– Какие танцы? – возмутилась я. – Можно подумать, ты знаешь, что они тут танцуют!
– Скорее всего, водят хоровод, – невозмутимо ответила Юлька и щелкнула фотоаппаратом, направив объектив на воеводу. – А в хороводах я с детского сада ас.
– Обычно царь принимает посетителей часа два, – сказал Ярополк. – Если вопросы не государственной важности, то прямо во время трапезы. Потом могут и танцы быть, если государь в хорошем настроении, а Иван всегда полон сил и весел…
– Царь сегодня не принимает! – Слуга в полосатой ливрее неожиданно появился из дверей и, ошарашив этим известием народ, собирался улизнуть в уже закрывающиеся створки, но воевода сунул ногу в щель.
– Неотложное дело! – Он отодвинул слугу в сторону плечом, и мы протиснулись следом.
Мы вошли в просторный зал, на потолке которого юноша и девушка из прошлой картины уже жарко целовались. Я покрутила головой в поисках двери в третий зал, на потолке которого по идее должны показывать продолжение сериала, и заметила у стрельчатого окна длинный стол, покрытый белоснежной скатертью. За ним, сидя на разных концах, трапезничали двое. Царь показался мне каким-то… никаким. Вроде и статью вышел, и на лицо ничего, ну бородат, так я уже почти привыкла к местной моде на кустистые физиономии, а взгляд скользит мимо него.
А вот когда царица поднялась из-за стола и направилась к нам, меня будто ударили наотмашь. Ее красота ошеломляла. Осанка, легкая полуулыбка, золотой обруч, усыпанный жемчугом, блекнет от блеска ее волос, платье, украшенное затейливой вышивкой, обнажает молочные плечи… Я моргнула, тряхнула головой, посмотрела на Юльку – та только что слюни на царицу не пускала, глянула на Ярополка – стоит, хмурится, а на царицу и не смотрит, ждет, когда царь наконец доест пирожное.
– Воевода, – голос у царицы оказался низкий и хриплый, – отчего ты явился так неожиданно? Али какие плохие вести принес?
– Вести не плохие, но и не добрые, как посмотреть, – ответил Ярополк. Вот как, значит… Ладно, я ему эту недобрую весть еще припомню. – Привел пред царские очи новую ведьму.
Царица стремительно ко мне повернулась, юбки закружились вокруг стройных ножек. Стоп, откуда мне знать, что они стройные? Поди разбери под всеми этими оборками! Может, у нее кривые волосатые лапы или, вообще, как у Парнаски – копыта!
Она подошла ко мне, пробежалась глазами сверху донизу, зацепилась за ведьмин кулон, рефлекторно прижала руку к груди. Ярополк был прав, ее украшение до боли напоминало мое – та же вытянутая овальная форма, необычная мелкая огранка. Только ее камень был алым и переливался на свету, пульсируя, как живое сердце.
Я не знала, что мне делать – присесть в реверансе, отвесить поклон? Но на выручку пришла подруга.
– Боже мой, вы так прекрасны, – прошептала она со слезами на глазах. – Вы позволите нарисовать ваш портрет?
Она схватила царицу за руку и, кажется, попыталась ее поцеловать. Ярополк вмешался, оттеснил Юльку за спину, откуда она выглядывала, не сводя с царицы щенячьих глаз. Чего ее так плющит?
– Василиса, – представилась я. – А это моя подруга Юлия. Простите, ваше величество, что не знаю ваших обычаев, я из другого мира…
– И что же это за мир? – резко спросила царица.
– Там нет магии, но куда больше развита техника, – ответила я. Вспомнив слова нотариуса, добавила: – Географически наши миры одинаковы. Политическое устройство…
– Техномир, понятно, – равнодушно прервала меня царица. – Вы явились присягнуть на верность?
– Да, – ответил за меня Ярополк, все так же глядя на царя. – Василиса – новая ведьма, появилась после смерти Маргариты. Иван, что с тобой, ты болен?
– Василиса, – перебила его царица, ее голос еще понизился, хрипловатые нотки пробирали до дрожи, как звук пенопласта по стеклу. – Василиса, откуда у тебя кулон?
– Наследство Маргариты.
Царица вперилась взглядом в мое украшение, камень слегка нагрелся, потяжелел, цепочка впилась в кожу. Мне нестерпимо захотелось сорвать его с шеи.
– Отдай его мне.
– Нет.
– Отказываешь царице? А ведь пришла клясться в верности. Ты будешь служить мне верой и правдой?
– Вообще-то я не уверена, что хочу быть ведьмой. И тем более кому-то служить.
– Следи за языком, ведьма, не то быстренько его лишишься! – каркнула царица. Я отступила назад, наткнулась спиной на воеводу и сразу почувствовала себя увереннее.
– Клятва приносится царю, – с нажимом произнес Ярополк и шагнул к столику, за которым безучастно жевал царь, склонив голову. На его темных волосах, тусклых, будто припорошенных пылью, виднелся примятый след от короны. – Иван, что случилось? Почему ты молчишь?
Царь медленно повернул голову к воеводе, посмотрел спокойно и бесстрастно, указал на рот, демонстративно пожевал. Мол, когда я ем, я глух и нем.
– Я клянусь, что не собираюсь никому вредить, я всего лишь хочу спокойно жить в своем доме, – произнесла я.
– Пусть так. – Царица заслонила мужа пышными юбками, потеснила нас назад, выпроваживая из зала, слишком большого для двоих. – Можете быть свободны.
– И это все? – удивилась я.
Ярополк вытряхнул из рукава свиток, подал мне.
– «Я, Василиса, ведьма из дома на холме, клянусь в верности царю Ивану Двадцать Пятому и обещаю не мыслить и не действовать против суверенности царства, а в случае войны не становиться на сторону врага и помогать по мере сил или хотя бы держать нейтралитет», – прочитала я. – Ну, это выполнимо. С этим я согласна. Честное слово.
Ярополк повернулся к столику, за которым царь степенно допивал компот, поглядывая в окошко, но царица снова опередила воеводу. Она скользнула к царю, стянула с вялого мизинца перстенек и, всучив его мне, цепко ухватила воеводу под локоть. Я примерила нежданный подарок, перстень ладно уселся на средний палец. Ярко-зеленый камушек в золотой оправе радостно переливался в солнечных лучах. Грубоватая работа, но смотрится экзотично.
– Царь недоволен тобой, Ярополк, – прошептала тем временем царица, ведя воеводу к двери. – На границах неспокойно, в лесах видели сумертов, новая ведьма сейчас тоже некстати. Ты плохо справляешься со своими обязанностями, воевода.
Белая ручка пробежалась по плечу Ярополка, кулон жарко вспыхнул на нежной груди.
– Делаю, что могу, – сурово ответил воевода. – Коли недоволен мной царь, то пусть сам и скажет.
– Царю недосуг со всеми объясняться, – отвернулась царица. – Проводите.
Слуга распахнул перед нами двери, с грохотом захлопнул, едва не прищемив мне подол платья. Послышался скрежет засова. Ну что ж, я отделалась малой кровью. Теперь я вроде как у царя на службе, и всякие Парнаски могут утереться. Я прошла вперед пару шагов и поняла, что мои спутники не собираются меня догонять.
Ярополк уставился на закрытую дверь, нахмурив брови так, что они слились в одну густую полосу. А Юлька выглядела как ребенок, у которого отобрали конфетку. Причем не абы какую, а любимую, развернутую и уже отправленную в рот.
– Юль, ты в себе? – поинтересовалась я. – Что за цирк ты устроила? Тоже хотела послужить верой и правдой?
– Вась, она такая, такая…
– Какая? Ты же вроде в противоестественных связях не замечена. Уж я-то как лучшая подруга должна бы знать!
– Она само совершенство… Как ее зовут? – встрепенулась Юля.
– Амаранта, – ответил Ярополк.
– Ах, Амаранта, – выдохнула она.
Я внимательно посмотрела на подругу – щеки бледные, зрачки расширены. Я хорошенько тряхнула ее за плечи:
– Приди в себя!
Подруга сфокусировала на мне взгляд, поморгала.
– Нет, царица и вправду хороша, весь Голливуд бы посрамила, – согласилась я. – Но это не повод расстилаться перед ней ковриком.
– Просто я, как человек искусства, более восприимчива к красоте, – выдала Юлька. Выглядела она растерянной и несчастной, и я решила оставить ее в покое. Потом поизгаляюсь.
Мы вышли из дворца, спустились по белой лестнице. Я, честно говоря, была несколько разочарована приемом. Не то чтобы я ожидала бала в свою честь или так уж мечтала хоровод поводить, но могли бы хоть покормить. Память услужливо подкинула столик, за которым трапезничал царь: тоненькая мясная нарезка, ваза с грушами, нежная кожица, кажется, просвечивает на солнце, ломтики сыра с аккуратными круглыми дырочками… Пирожного не хотелось. Уж больно привередливо ковырялся в нем царь.
– Голодные? – спросил Ярополк.
– Угу, – синхронно промычали мы с Юлькой.
Он вывел нас снова к казармам, повернул в боковой вход, откуда тянуло ароматами жареного мяса и лука. Когда мы вошли, все парни вскочили с деревянных лавок, уставились на нас, как на явление Христа народу. Воевода жестом приказал всем садиться, устроил нас с Юлькой на лавке за столом у окна. Еще один взмах руки – и вот уже перед нами три тарелки с перловой кашей и мясом в грибной подливе.
– Угощайтесь, ежели не побрезгуете. – Воевода загреб деревянной ложкой кашу, отправил ее в рот. На стол с глухим стуком опустился кувшин и три глиняных кружки. Взгляд, которым окинула воеводу местная официантка, был таким горячим, что у меня во рту пересохло. Я налила себе в кружку тягучий напиток, отхлебнула – клюквенный кисель.
Ярополк испытующе посмотрел на нас с Юлькой, но мы уже резво жевали кашу. Пять лет студенческой жизни выбили из наших девичьих организмов всякую привередливость.
– Отличная каша, – похвалила я. – Мне вот перловка никогда не удавалась. Папа всегда говорил – только рыбе на прикорм.
– Где твои родители? – спросил воевода.
– Они погибли. – Прошли годы, а произносить это не стало легче.
Он замолчал, посмотрел на меня внимательно. Видать, понял, кого я хотела оживить с помощью его вазы.
– Расскажи о себе, воевода, – перевела стрелки Юлька. – Ты женат?
Я толкнула ее под столом коленкой. Само воплощение хитрости и дипломатии!
– Нет, – ответил Ярополк.
– Сколько тебе лет? – Юлька, похоже, решила составить на него полное досье.
– Двадцать семь.
– Давно служишь воеводой?
Ярополк усмехнулся в усы:
– Как Иван сел на престол, так меня воеводой и назначил. Уж пять лет прошло.
– И отчего же какая-нибудь девица тебя к рукам не прибрала?
– А ты для себя интересуешься? – уточнил Ярополк.
Юльку сложно было смутить.
– Мы с Василисой обе девушки свободные, – ответила она.
– Ну, с Василисой-то все понятно, – припечатал меня воевода. – Где ж это видано – замужняя ведьма.
– Я не ведьма, – буркнула я.
– Но взрыв получился знатный, – заметила Юля. – Кстати, ты так и не рассказала, что увидела в горшке.
– Это был волшебный сосуд, – не сдавался воевода.
– Теперь я могу снять проклятие с пруда водяного.
– А если ты за это возьмешь с него тридцать золотых? – предложила Юлька. – Тогда ты выполнишь условие договора – заработаешь колдовством.
– Он мне уже живую воду обещал. Может, лучше ее взять, выгоднее?
– Живая вода – бесценна, – заметил воевода.
– Может, тебе попробовать стать феей, – выдвинула предложение подруга. – И зарабатывать светлой магией.
– Горшок я уже расфеячила, где мне рецепты брать? – привела я несокрушимый аргумент.
– Во дворце большая библиотека, полки до потолка, без лестницы и не влезешь, – задумался Ярополк. – Меня-то книги по магии никогда не интересовали, больше карты да мемуары полководцев. А еще у Ивана есть несколько книг, которые он держит под замком, я листал их как-то – ничего не понял.
– Ты дружен с царем, – заметила Юлька.
– Я так думал до сегодняшнего дня. Рода я незнатного, но рос во дворце. Я уже говорил, матушка моя была кормилицей царя.
– Дворец меня впечатлил. Только башенки странные – все разные, одна выше другой, – заметила я.
– Каждая новая жена Ивана отказывалась жить в тереме предыдущей и возводила себе свою башню – выше и лучше.
– Постой, то есть Амаранта – это не единственная жена царя? – удивилась Юлька.
– Единственная, но не первая. Иван – трижды вдовец.
– Ого, – задумалась я. – А что за напасть косит цариц?
– Все скончались по разным причинам: лихорадка, отравление, падение с большой высоты – с только-только достроенной башни.
– Если б я была царица, – задумалась Юлька, – то не выпендривалась бы и жила на первом этаже.
– Ты обещала со мной жить, в ведьмином доме!
– Василиса, – льдистые глаза воеводы немного оттаяли, – расскажи-ка подробнее, как ты влипла в эту историю.
Я выложила все как на духу: и про нотариуса, и про вредную хозяйку съемной квартиры, и про внезапное наследство. Под конец брякнула на стол ключи.
– И если я не выполню весь список условий, то наследство перейдет какой-то другой ведьме, – закончила я.
Ярополк покрутил в руках связку и спросил:
– А что открывает этот ключ?
Длинный ключ с зазубренным штоком и ржавой головкой не умещался даже на широкой ладони воеводы.
– Не знаю, – покаянно ответила я. – Я о нем и думать забыла. Может, в доме бабки есть еще какие-то двери, но я пока не навела там порядок – столько мусора и барахла…
– Возьми домового, – предложил Ярополк. – Он за день тебе все приберет так, что блестеть будет. Возьмет, правда, дорого, но у тебя ведь есть жаба.
– И где мне его взять?
– Я скажу кое-кому, чтобы прислали тебе домового на денек. – Воевода привстал с лавки. – Ну что, полетели? У нас еще одно дело в деревне есть.
Мы вернулись к ступе, она так и стояла посреди площади. Ребятишки прыснули в разные стороны, и я увидела, что теперь мое транспортное средство изрисовано цветочками и котятами – даже миленько. Солнце зажгло купола собора золотом, и я воскликнула:
– Мне же свечки нужны, для заклинания!
В соборе было малолюдно, время вечерней службы еще не подошло. Отирающиеся там бабки надули щеки, набрав воздуха, чтобы заклеймить нас с Юлькой, простоволосых и декольтированных, позором, но стоило воеводе на них глянуть, как они сдулись, точно воздушные шарики.
Юлька сразу прилипла к фрескам, а воевода взял для меня свечи.
– Первый раз вижу, чтобы ведьма так спокойно в церковь заходила, – улыбнулся он. – Маргарита, помню, даже тени креста боялась, а собор за версту обходила.
От улыбки в уголках его глаз появились лучики, и все лицо подсветилось внутренней радостью. Жаль, что Ярополк редко улыбается.
– Я не ведьма, – устало возразила я, повернулась к иконам и перекрестилась. Грудь словно пронзило ножом, я ахнула от боли, упав на колени.
– Вася! – Подруга кинулась ко мне, я хрипела, пытаясь хоть что-то сказать, ползала по холодным каменным плитам пола. Грудь жгло каленым железом, неподъемная тяжесть гнула к земле. Я не могла встать, все плыло перед глазами, окутываясь мраком. Вдруг из темноты появилось лицо воеводы. Он резким движением сорвал с меня кулон, зашипев от боли, швырнул его на пол и сунул руку в купель со святой водой. Я втягивала со свистом воздух, снова и снова, сердце успокаивалось, жгучая боль отступила, будто ее и не было. Я поднялась, опираясь на руку подруги.
– Что это было? – Юльку трясло от испуга.
– Чтоб я знала… – Я потерла шею, на груди розовело овальное пятно, похожее на ожог. – Это из-за кулона?
Бабкино украшение искрилось на каменном полу, как еловая ветка в огне. Лихорадочные алые огоньки то вспыхивали, то гасли. Я осторожно подняла его за цепочку, вынесла из собора, искры потухли, затаились где-то в каменной мгле.
– Выбросила бы ты его, Василиса! – Ярополк снова нахмурился, от ласковой улыбки не осталось и следа. Он потер руку о штаны, поморщился, на ладони остался красный отпечаток камня.
– Не могу, – ответила я. Сунула кулон в сумочку, взяла у воеводы свечки и пошла к ступе.
Долетели мы с ветерком, но не так феерично, как в первый раз. Ступа будто привыкла к моему управлению. Я стояла, держась за гладкий деревянный край, слегка переносила вес с одной ноги на другую, и ступа послушно виляла в воздухе, как собачий хвост. Ярополк позади меня старательно выдерживал дистанцию, но я все равно всей кожей чувствовала его близость. Как же меня так угораздило? Я слегка наклонилась вперед, опершись на руки сильнее, и ступа ускорилась. Он обещал мне свидание, пусть сам об этом еще не подозревает, и я попытаюсь выжать из этого шанса максимум.
Мы приземлились во дворе перед домом, слегка примяв куст сирени. Конь Ярополка испуганно заржал, но почуяв руку хозяина, быстро успокоился. Я смотрела, как воевода гладит по шее всхрапывающего коня, ласково и успокаивающе шепчет что-то в шелковистое ухо, и понимала, что с этим надо что-то делать. Не хватало еще представлять себя на месте коня.
– Пойдем? – спросил воевода.
– Пойдем, – согласилась я. – А куда?
Мы вломились в таверну «Печальный лось» в разгар веселья. Кружки стучали по столам, в центре зала бренчал на гуслях тщедушный музыкант, за стойкой довольно лыбился парнокопытный Парнас.
При нашем появлении все затихли. Оброненный кем-то стакан жалобно дзынькнул, разбившись.
– Ведьма Василиса принесла клятву верности, – объявил воевода. – Теперь она на службе у царя. Если хоть один кудрявый волосок упадет с ее головы, отвечать будете по всей строгости закона.
Я с наслаждением выставила средний палец со сверкающим перстеньком и широким жестом обвела всю таверну, демонстрируя знак царского благоволения. Отдельно ткнула палец под нос Парнасу.
– Все понятно? – спросил Ярополк.
Невнятное мычание было ему ответом.
– И отдай мой золотой, – потребовала я у бармена. – Обслуживание тут никудышнее.
Тот помялся немного, но потом поцокал копытами куда-то наверх и вскоре положил монету на стойку. Я сгребла ее и гордой походкой направилась к выходу, держа осанку, точно царица Амаранта.
Выйдя на свежий воздух, я выдохнула. Теперь можно признаться самой себе, что мне было до дрожи в коленках страшно встречаться с людьми, желавшими мне смерти. Я с благодарностью взглянула на Ярополка.
– Спасибо, – прочувствованно сказала я.
– Пожалуйста, – ответил он. – Мне не хотелось бы снова вытаскивать тебя из костра.
– Приятно, что я тебе не безразлична, – кокетливо улыбнулась я.
– Я так понял, если ты погибнешь, вместо тебя пришлют другую ведьму, и кто знает, какой окажется она.
Я ткнула Ярополка кулачком в бок, и он засмеялся. Низкий смех отозвался мурашками на коже.
– Мне надо уехать, Василиса, – сказал он, все еще улыбаясь.
– Надолго? Ты обещал сходить в мой мир, помнишь?
– Седмицы две меня точно не будет. Надо посмотреть, что за холера в Сумеречном лесу творится. Когда вернусь, загляну к тебе. Постарайся ничего не натворить до моего возвращения.
– Я-то постараюсь, но обещать ничего не могу.
– Береги себя, – добавил он. – Ты очень… необычная ведьма.
– Я не ведьма.
Воевода усмехнулся, запрыгнул на коня и ускакал в закат. Серебристый плащ развевался на ветру, как знамя. А я поплелась домой. На ходу скинула тесные туфли, нагретая за день тропинка легонько колола босые пятки сухими травинками.
Жаль, что наше свидание с воеводой откладывается. Но, с другой стороны, я смогу как следует к нему подготовиться.
Глухой вой разбудил меня посреди ночи. Все волоски на теле встали дыбом, сердце подскочило к горлу и заколотилось.
– Вася, что это? – Юлька примчалась в мою комнату, от порога запрыгнула в постель, спряталась под одеяло.
– Понятия не имею, – прошептала я.
Вой перешел в протяжный стон. Кровать слабо задрожала, как при землетрясении, окно, скрипнув, приоткрылось. Шепот на грани слуха пробирал до дрожи. Грех взлетел на кровать, зашипел, выгнув спину, и с разбегу выпрыгнул в открытое окошко. Я вздрогнула, запустила ему вдогонку подушку.
Стон оборвался резко, будто его отрезали. Через минуту благословенной тишины Юлька выглянула из-под одеяла.
– Может, это ветер? – предположила я, сама себе не веря.
– Скорее всего. – Юлька вскинула на меня испуганный взгляд. – Я с тобой посплю сегодня.
– Ага.
Ровное дыхание подруги успокаивало, но я долго не могла уснуть, прислушиваясь к каждому шороху.
С утра я проснулась от настойчивого стука. С опаской приоткрыв дверь, выглянула в щелочку – кто знает, кого еще принесло из сказочного мира. За дверью никого не было.
– Что за чертовщина, – буркнула я, закрыла дверь, и стук сразу же возобновился. Я распахнула двери.
– Я здесь. – Голосок прозвучал снизу.
Маленький человечек, едва мне до колен, мял в руках алую шапку.
– Мне передали, у тебя есть для меня работа, ведьма.
– Домовой? – догадалась я.
Человечек кивнул, на темечке блеснула лысина размером с монетку.
– Заходи. – Я посторонилась, пропуская его в дом.
Домовой не спеша прошелся по залу, заглянул в камин, поскреб котел, задрал голову, так что куцая бороденка нацелилась прямо на дохлых летучих мышей, которых я так и не удосужилась снять.
– Еще второй этаж, – сказала я.
– Работы непочатый край! – Его глаза загорелись энтузиазмом. – Тут на пять сребреников наберется.
– Идет, – легко согласилась я. Амфибрахий уже едва умещался на горке с золотом, съезжая бледным пузом то вправо, то влево.
– Только я не люблю, когда у меня под ногами путаются. – Домовой закатал рукава, нацепил передничек в розовый горох.
– Полчаса – и мы с подругой уйдем, – сказала я. Юлька свесилась с лестницы, близоруко щурясь на гостя.
Домовой же с опаской покосился на волка. Юлька вчера водрузила его на скейтборд и катала по всему первому этажу, как она выразилась, – для смены визуального ряда. Сейчас оборотень скалился в затянутый паутиной камин – сомнительная радость.
– Волка не трогай, – попросила я. Кто знает, чем домовой может обработать оборотня. Как бы шкура не облезла.
– Идет, – согласился домовой. – Деньги вперед.
Я вынула монетку из клатча, положила в крохотную загорелую ладошку.
– Шутишь? – удивился домовой. – Откуда у меня с золотого сдача?
– А где же мне его разменять? – растерялась я.
– Мой брат разменом промышляет. Может обменять золото даже на деньги вашего мира. Лучший курс, сто лет честной работы. Маргарита с ним сотрудничала и никогда не оставалась внакладе.
– Интересненько, – задумалась я. Деньги давно подошли к концу, переводы я со всеми этими переездами забросила, и мысль наведаться в ювелирную скупку, прихватив пару жабьих монет, давно меня терзала.
Домовой протянул мне визитку – золотые вензеля, черные буквы. Обменный пункт располагался в нашем техномире, неподалеку от арки, и я решила немедля туда отправиться.
– Вернешься – заплатишь. – Он бросил на меня сердитый взгляд и, выйдя за дверь, затащил в дом тачку со швабрами, ведрами и мочалками.
Юлька слиняла на занятия, а я шагала по улице, разглядывая витрины. Странное дело, после встречи с водяным, полета на ступе и, главное, знакомства с воеводой наш мир стал казаться мне ярче. Уличный музыкант, уныло перебирающий струны гитары, напомнил гусляра из «Печального лося», зеленоволосая ундина из рекламы шампуня навеяла мысли о водяном и заболоченном пруде, а команда дворников, рассевшихся на бордюре, заставила засомневаться – справится ли крошечный домовой с бардаком в моем доме. Два мира наслоились друг на друга, словно масло на хлеб, и мне определенно нравилась моя новая жизнь. Хочу – гуляю по центру города и пользуюсь всеми благами цивилизации, а хочу – отправляюсь в деревню, где свежий воздух и отличная экология. Есть, конечно, нюансы, вроде странного ночного воя, нет в мире совершенства.
Обменный пункт располагался в подвальном помещении. Я сверилась с адресом на визитке, с сомнением покосилась на ступеньки, уходящие вниз. Спустилась, постучав, приоткрыла дверь. Над головой мелодично звякнули колокольчики.
– Проходите, открыто.
Я шагнула внутрь, огляделась. Стены каморки были выкрашены в бледно-зеленый цвет, из-за широкого деревянного прилавка выглядывал старичок. За ним высилась стеклянная витрина, но рассмотреть, что в ней, мне так и не удалось.
– Домовой дал ваш адрес, – сказала я.
Старичок нацепил на нос пенсне, окинул меня долгим взглядом. Я уж решила, что он сейчас вызовет доктора бедной сумасшедшей девушке. Но он вдруг нырнул под прилавок, выбежал сбоку и, остановившись напротив меня, протянул руку. Чтобы ее пожать, мне пришлось наклониться. Брат домового оказался ростом с небольшую собачку. Его голова была непропорционально большой, и казалось, вот-вот перевесит тщедушное тельце, упакованное в стильный зеленый костюмчик. Интересно, где он его брал – в детском мире? Или стащил с пупса?
Рукопожатие гномика оказалось неожиданно крепким.
– Онисий. Рад знакомству. Вы – новая ведьма?
– Василиса, – кивнула я.
– Что ж, надеюсь на долгое и взаимовыгодное сотрудничество.
Я стащила рюкзак, вынула из кошелька монетку. Онисий повертел ее в пальцах, поднес к глазу, увеличенному стеклышком пенсне.
– Работа Амфибрахия как всегда безукоризненна, – с восхищением произнес гном. – И как всегда неповторима. Вы знаете, что все монеты – разные? Они весят одинаково, всегда одного и того же размера, но рисунок на поверхности уникален, как снежинка. Коллекционеры у меня эти монеты прямо из рук рвут.
– Значит, цена монет должна меня приятно удивить. – Я многозначительно изогнула бровь, стараясь выглядеть по-деловому невозмутимо.
– Вы же понимаете, Василиса, я должен покрывать свои расходы и риски…
Онисий назвал цифру, и у меня глаза на лоб полезли. Весь невозмутимый вид как ветром сдуло. Да за такие деньги я готова копать червей за сараем и по четным, и по нечетным, и по выходным!
– Может, хотите приобрести что-нибудь, – вкрадчиво предложил гном. Он включил свет в витрине позади стойки, и я зажмурилась от блеска драгоценностей. – Есть тиара из бриллиантов, говорят, в ней выходила замуж царевна Несмеяна, а ей, как вы знаете, было непросто угодить. Или вот изумрудное колье, я вижу, вы любите изумруды. – Он кивнул на мой перстенек. – К вашим глазам подойдет изумительно. А может, вам нужны склянки для эликсиров? Есть самые лучшие – горный хрусталь. Прозрачные, как вода, прочные, как камень.
В маленьких ручках появились пузырьки, сверкающие гранями, как новогодние шарики.
Мне удалось отделаться от Онисия, лишь признавшись, что золотой – это все, что у меня с собой есть. В итоге он выдал мне горсть серебряных и медных монет сказочного мира и пухлую пачку рублей. Я вышла из подвала, двумя руками прижимая к груди рюкзачок. Кажется, на улице молодой ведьмы наступил праздник. Да здравствует шопинг!
Я вернулась домой, когда уже стемнело. Протащила через арку новенький велосипед, со всех сторон обвешанный пакетами с покупками, прислонила его к стене у крылечка. В окнах горел свет, я видела Юлькин силуэт, тенью скользящий по комнате, наверняка снова катает волка. Я стащила пакеты с руля, толкнула попой дверь, вошла в прихожую, развернулась… и замерла.
С ореховых балок свисала блестящая люстра, никаких больше мышей и травяных веников, сверкал медный бок котла, по отдраенному полу было жалко ходить – такой он был чистый, медовый. Домовой сидел за скобленным добела столом и чинно пил чай, оттопырив крохотный мизинчик.
– Вася, я уговариваю Степана Аркадьича открыть клининг-сервис, но он никак не соглашается, – пожаловалась Юлька.
– Вы талант! – восхитилась я. – Нет. Гений!
Домовой скромно кивнул и отпил еще глоточек.
– С котлом пришлось повозиться, – пожаловался он. – И котик ваш мыться не захотел. Очень невоспитанное животное.
Домовой посмотрел на меня с укоризной, и мне на мгновение даже стало стыдно.
– И террариум я не трогал. Боялся нарушить микроклимат.
– Кстати… – Я бросила пакеты на пол, порывшись, вытащила оттуда новенькую тяпку с гламурной розовой ручкой и умчалась через заднюю дверь во двор. Вернулась я с пригоршней червей.
– Амфибрахий, ты душка, – сказала я, опуская копошащееся лакомство в тарелочку. – Может, я тебя потом даже поцелую.
Жаба боязливо на меня покосилась и стрельнула языком в червя.
Я отдала домовому пять сребреников и добавила еще два, в качестве благодарности. Он расцвел, обещал Юльке заходить на чай и выкатил тачку, груженную швабрами, во двор.
– Степан Аркадьич! – окликнула я его.
– Да, Василиса? – обернулся он, стоя у крыльца.
– Не подскажешь, где в деревне самый счастливый дом? Чтоб детей много, порядок, достаток и любовь…
– Понятно где, – степенно ответил он. – Это дом, где живу я.
– Мне для заклинания надо зажечь свечу в очаге такого дома, – призналась я.
– Нет, Василиса, в колдовство я не лезу – Домовой нахмурился, лоб собрался в морщинки, как смятая скатерть.
– Я обещала водяному снять проклятие с пруда. Это светлая магия.
Глаза Степана Аркадьича вспыхнули, как светлячки.
– Ты очень необычная ведьма, Василиса, – сказал он после паузы.
– Это я уже слышала. Так ты мне поможешь?
– Мне надо поговорить с хозяйкой.
Он побрел к калитке и вскоре растворился в сумерках, лишь его тележка побрякивала на кочках.
Я распаковала покупки, разобрала наконец-то чемоданы. Свежевымытые окна блестели, нежно-кремовый тюль слегка покачивался на приоткрытом окошке. Я расставила на трюмо кремы, духи и косметику, на тумбочку у кровати водрузила фотку, где мы с Юлькой сидим на пляже, – и наконец-то почувствовала себя дома.
Юлька ворвалась в комнату без стука, покрутилась передо мной в новой цветастой пижаме, которую я ей купила.
– Шикарно, – одобрила я.
– Жаль, показать некому, – вздохнула она.
– А меня ты уже за человека не считаешь?
– Это другое. Я же не собираюсь в тебя влюбляться!
– Хм, а я на субботу как раз купила парный абонемент в спа-салон на целый день, для влюбленных…
– Вася! Я долго сопротивлялась своим чувствам, но тщетно. Я люблю тебя! – пылко произнесла Юлька, прижав руки к груди.
– То-то же! А то я, знаешь, даже начала ревновать к царице. Ах, Амаранта… – передразнила я подругу.
Юлька смущенно рассмеялась.
– Сама не знаю, что на меня нашло, – призналась она. – И пытаюсь вспомнить, как она выглядела, а в памяти будто провал. Как будто такую красоту даже вообразить невозможно.
Я приложила к себе новенький кружевной бюстгальтер, повернулась к Юльке.
– Пойдешь в этом на свидание с воеводой? – подколола она меня.
Я вздохнула и положила обновку в шкаф.
– Не уверена, что у меня есть шанс. Думаю, ты ему подходишь куда больше.
– Во-первых, я помню о праве первой встречи, – загнула палец Юля. – Кто первой мужчину увидел, той он и достается.
– Ты познакомилась с ним всего минутой позже.
– Все равно. Во-вторых, – Юлька упала на мою кровать, – он не в моем вкусе. Такой весь правильный, спокойный. Я люблю мужчин с огоньком.
– А он, похоже, девушек с огоньком боится, – нахмурилась я.
Юлька повернулась на живот и улыбнулась.
– А в-третьих… Я покажу тебе кое-что.
Она убежала к себе в комнату и вернулась с ноутбуком.
– Я скинула фотки из дворца, – сказала она, быстро пролистывая кадры. – Вот…
На экране появилось лицо воеводы. Я залюбовалась красивой осанкой и росчерком бровей; высокий лоб пересекала вертикальная морщинка, которую так и хотелось разгладить. В голубых глазах таились тоска и потаенная страсть, уголки губ слегка приподнимались, как будто перед ним сейчас что-то очень хорошее.
– Так он смотрит на тебя, когда ты не видишь, – прошептала подруга из-за плеча, словно змей-искуситель.
– Да ладно! – Я расплылась в улыбке. Может, и не стоит прятать далеко новое белье. Очень скоро оно может мне пригодиться.
Я пролистнула кадр и недоуменно всмотрелась в экран. В платье восхитительной Амаранты, блестящей красавицы, чья красота ослепляла и сшибала с ног, стояла какая-то мымра.
– Как-то нефотогенична царица, да? – протянула Юлька.
– Совсем, – согласилась я.
Длинный нос, маленькие, близко посаженные глазки, тонкие, недовольно поджатые губы, – Амаранта на фотографии не производила и доли того ошеломляющего впечатления, что в реальности. Костлявые плечи выпирали из слишком свободного платья – того и гляди спадет наряд, никаких выпуклостей, за которые оно бы могло удержаться, у царицы не наблюдалось. Кулон алым маячком болтался на плоской груди.
– Ох, нечисто дело с царицей, – заметила я.
Встала я спозаранку, когда солнышко только выкатилось на светло-голубое небо, пронизанное золотыми нитями. Высоко-высоко висели черные точки жаворонков, яйца которых требовались для колдовского приворота. Может, Ярополк меня приворожил? А что, все сходится – и неуемная тяга, и отсутствие сна. Я хмыкнула и подняла тяпку, безалаберно брошенную вчера на крыльце.
Я купила ее в огромном хозяйственном магазине. Сначала бродила по рядам с сельскохозяйственными орудиями труда, один другого страшнее, примерялась к лопатам и вилам, постояла у садового гномика, чем-то смахивающего на Степана Аркадьича. Достала всех попавшихся под руку консультантов вопросами: в какой грунт надо сажать тыквы, самый плодоносный сорт, секреты хорошего урожая, – а потом увидела эту тяпку, и рука сама к ней потянулась. Маленькая, хорошенькая, милый цвет, аккуратные зубчики – ее не было страшно брать в руки, и она без труда уместилась в мой рюкзак.
Окинув взглядом заросшую бурьяном грядку, спускающуюся к забору, я засучила рукава, надела резиновые перчатки и принялась за прополку. Я вырывала длинные стебли полыни, дурманящей горьковатым ароматом, выкорчевывала колючий осот, подкапывала белесые корни пырея. Разогнувшись через полчаса, окинула взглядом кучку вырванной травы на дорожке, потом прикинула предстоящий фронт работ и мысленно застонала.
– Я тебе кофе сделала, – выкрикнула с крыльца Юлька и тут же трусливо скрылась в доме.
Я бросила тяпку – ведьме нужен перерыв.
Мы устроились в зале. В вазочке на столе высилась горка песочного печенья, которое вчера испек Степан Аркадьич. За такого домового и золотого не жалко! Надо бы его переманить. Я задумчиво откусила кусочек, отхлебнула обжигающего кофе и открыла книжку-чудесницу.
– Привороты, отвороты, венцы безбрачия и кошмарные сны, – пробормотала я. – И хоть бы один завалящий рецепт, как избавиться от сорняков.
– А ты не думала на самом деле поколдовать? – спросила Юлька, макая печенье в креманку с абрикосовым вареньем. – Сглаз на твою мымру навести, к примеру, чтоб неповадно было так квартирантов кидать.