Мы с лешим еще чуть посидели, и я поделилась опасением за место силы. Спросила, не знает ли, где оно может быть. Он почмокал, допивая молоко, а потом сказал, что знает одно местечко, которое вполне может им оказаться. Когда-то давно там был алтарь каких-то местных божков, которым население коренное поклонялось. И нечисть у них своя была охранная. А потом они все дальше на север ушли, когда славяне начали эти места отхватывать. Кто-то сгинул, кто-то другой дом нашел. А на месте того алтаря через много столетий церквушку возвели. И даже деревенька там была. Вот только потом уехали все, дома разрушились, все тайгой заросло. И церковь рухнула, сейчас одни развалины остались. Но есть в том месте что-то особенное.
– Может, оно и есть? – спросил леший.
– Может. А как найти его?
– Так я подскажу. Вдоль озера пойдешь, по левому берегу, до большой сосны, что близнеца имеет. От нее свернешь влево вглубь леса. И по прямой верст, почитай, десять. А там уж и увидишь. Только никуда не сворачивай. А то заблудишься!
– А проводить не хочешь?
– Не, боязно. Я хоть и старый уже, а помирать не хотца. Так что, матушка, сама, уж прости.
– Опять матушка! Эх. Ладно, разберемся. Все, иди, обед у меня. Да про задание не забудь!
Леший кивнул, проскрипел до двери, спрыгнул с крыльца, пару шагов к лесу сделал и словно растворился. Теперь можно и об обеде подумать.
Быстро достала из печи хлеб, картошку пареную (я ж с утра начистила и в печь поставила, чтобы томилась), курицу с лучком, молоко по чашкам разлила.
– Филя, тащи сюда свой черный зад. Достань огурчиков из погреба.
– А вот щас обидно было, – он показался в дверях. – Я хоть и кот, но достоинство имею.
– Никто не спорит, а теперь давай, достоинство свое опусти в погреб и солений достань. Обед на столе.
Ворча, фамильяр поплелся исполнять просьбу, уже в образе человека, разумеется. Ох, люблю я эти мгновенные превращения, никогда не надоест смотреть, как он словно перетекает из одной формы в другую. Но это потом. Сейчас – обед. А то еще водяной на очереди.
– Афоня.
– Ась?
Домовой заглянул в распахнутое окно. Руки были по локоть грязные. Интересно, что он делал?
– Ты чем это там занимаешься, что так извазюкался?
– Так это, детонька, избушку откапываю, вернее, ее ноги. Они за давностью лет уже корни в землю пустили, не встать ей.
М-да, запустила бабка хозяйство. Этак мы тут на десять лет застрянем. А у меня учеба. Дипломную хотела писать. Ага, щаз. Когда? Ладно, авось еще смогу выкроить времени чуток.
– Ладно, потом продолжишь. Давай иди лапы мой и обедать.
– Какие лапы? – Домовой удивленно разглядывал ладони.
– Да руки, хосспаде. Вот ведь. С кем работать приходится, ужас. Или ты с грязными руками за стол? Не позволю!
Услышав про обед, домовой умчался к умывальнику. Надо бы в дом воду провести, а то что за караул – за каждой помывкой во двор бегать. Электричество есть, значит, и воду обеспечить надобно.
Через пару минут все уже сидели за столом и наворачивали простую, но сытную еду. Дымящаяся картошечка отлично сочеталась с тушеной курочкой, парным молоком и хрустящими огурцами.
Наевшись, мужики – хотя какие там мужики, недоразумение одно – навострились было отдохнуть, но я не позволила. Задания раздала.
– Филя, твоя задача сходить в деревню и разузнать, на чем можно до города доехать. Холодильник все-таки нужен, да и из мебели кое-что.
Кот закатил глаза, но все же встал и медленно пошел к выходу. Вот и молодец.
– Афоня, а тебе задание – накосить сена для коровы, воды натаскать и с избушкой разобраться.
Домовой кивнул и, кряхтя, взял ведро.
– Опять кряхтишь? Заменю на молодого!
И тут же как по мановению волшебной палочки спина Афанасия выпрямилась, ноги дрожать перестали, он даже словно стал выше ростом. Что же за фигня творится с домовым?
– И тазик с водой принеси, – крикнула уже в спину удалявшемуся домовому. Он лишь махнул.
В общем, пока со стола убирала, Афоня притащил лохань с водой. И только успел поставить, как от двери донеслось хлюпанье.