Они практически доезжают до города, когда Степан бросает резко:
– Поворачивай назад.
– Куда?
– Не тупи, Слабый. К ведьме этой поворачивай.
Что и говорить, проняла его девка. До печенок проняла. Ну и разозлила, конечно. Не то, чтобы он поверил во все ведьмовские бредни, но вероятность того, что ее слова по поводу Игоря имеют под собой хоть какое-то основание… Если из-за него с другом хоть что-то случится… Короче, Степан готов был даже переломить себя и еще раз вернуться к этой полоумной. Он попробует. А если ничего не выйдет – то чем это не повод поставить на место надменную суку?
Когда они вернулись, в доме никого не оказалось. Игорь пошел осмотреться и обнаружил еще несколько хозяйственных построек, да собачью будку. Интересно, где сама собака? Не хватало еще нарваться на какого-нибудь бульдога.
– Вообще-то волкодава, – хриплый голос из-за спины, который заставил Игоря натуральным образом подпрыгнуть.
– Ты что же, и мысли читать умеешь?
– Эта ситуация не требовала от меня таких навыков. Последнюю фразу ты произнес вслух, – серьезно глядя на него, парирует Ксения. – Где твой друг?
– Перед домом.
– Пойдём! – повелительно.
Игорь послушно плетется за Ксенией, разглядывая ее высокую, тощую фигуру.
– Ничего примечательного, да? – хмыкает ведьма.
– Ну почему же? – не растерялся Игорь, – ножки очень даже.
Ксения искоса взглянула на мужчину и пробурчала:
– Не боишься, что превращу тебя в лягушку за подобные вольности?
– А ты можешь?
Очередной косой хмурый взгляд. И оставленный без ответа вопрос.
Встрепенулся в кресле Степан, завидев их приближение.
– Решили все-таки побороться?
Степан кивнул, не спуская глаз с девушки.
– Будет тяжело, невыносимо больно, и в процессе ты сто раз пожалеешь, что не ушел сегодня. Готов ли ты к этому?
Степан кивнул. Интересно, почему она обращается к нему по-разному? То на «вы», то на «ты». Чем руководствуется при выборе способа обращения?
– Ты будешь жить здесь. Сельская амбулатория переполнена, да и местные приютили всех, кого могли. Нет больше мест.
– Я не могу…
– Это не обсуждается! – твердо. – Я думала, мы уже пришли к согласию относительно полного послушания на весь период реабилитации.
– Я не могу не из прихоти, а по чисто физиологическим причинам, – рявкает в ответ Степан, – или тебе хочется мне памперсы менять?
Ксения бросает еще один внимательный взгляд на мужчин:
– Мой дом полностью оборудован под потребности не ходящего человека. Везде есть поручни и специальные механизмы. Туалетная комната в гостевой также снабжена всем необходимым. Для смены памперсов в обычных условиях у меня имеются санитары и волонтеры, но поскольку вы будете жить у меня… Сейчас эту функцию выполняешь ты? – черный взгляд на Игоря.
Тот уверенно кивает.
– Тогда ты тоже переезжаешь. Сюда. – Не вопрос. Утверждение. – Возвращайся в город и привези вещи на первое время. И себе, и другу. Да, главное, не забудь взять историю болезни. С полным диагнозом, описанием проведенных операций, полученного лечения и рентгеновскими снимками.
– Зачем? – изумляется Игорь, – ты что-нибудь в этом понимаешь?
Ведьма посмотрела на него так… вот как на имбецила, честно.
– Привези, что я сказала. – И уже обращаясь к Степану, – заезжай в дом. Посмотрю тебя руками. И поскорее, у меня день по секундам расписан. И так рушишь мне все планы!
– Так чего тогда помогать вздумала? – пробурчал Степан, заезжая по пандусу.
– За меня все было решено. Не мне переиначивать.
Степан находился как в двух измерениях сразу. Он, детдомовец без роду и племени, добившийся в жизни определенных благ, имеющий достаточно рациональный склад ума, сейчас был вынужден столкнуться с чем-то неизведанным и для него непонятным. Кем решено за нее? Она так тонко намекает на судьбу? И как она определила, что с ним? Почему отвела ему только месяц? Как узнала о его все возрастающем желании пустить себе пулю в лоб? А эти бредни о связавших их с Игорем нитях судьбы? Точно, бред! Даже если и представить, что они со Слабым чем-то там связаны… То, что там она плела о третьем? Откуда он взялся, третий-то? Всю жизнь они друг у друга только и были. Нет, бред… В своем ли она уме? А он? Решивший доверить себя этой… Ведьме?
– Не пытайся понять то, что для тебя недоступно, – хриплый голос за спиной.
– Б*ядь… Вы не могли бы не подкрадываться?! Пугаете меня до усрачки такими выходками!
Ксения хмыкает и вытирает полотенцем мокрые руки:
– Пугливый какой… И называй меня уже на ты. А то странно, что мужчина твоих лет мне выкает.
– Что значит – моих лет? – взвивается Степан.
– Тебе сколько? За сорок? А мне двадцать девять. Так что, согласись – странно.
– Ты выглядишь старше! – маленькая низкая месть со стороны Степана.
Глаза ведьмы еще больше чернеют, обжигая мужчину своей холодной бездной:
– Обопрись на ручку этой кушетки. Сможешь забраться на нее животом? С ногами я помогу…
Игорь выполняет все ведьмины команды и, кряхтя, укладывается.
– А ты большой, хоть и низкий.
– Я не низкий!
– Ты с меня ростом всего. Не спорь.
– Это не я низкий, – заводится Степан, – это ты, как жердь!
– Низкий и плотный. Тяжело мне с тобой будет.
– Ты хочешь сказать, что я толстый?!
– Молчи, – шикает на него, задирая футболку.
Прикасается руками к спине, замирает. Сдвигает ладони выше в полнейшей тишине. Ведет вверх, периодически останавливаясь и прислушиваясь к себе.
– Хорошо… Хорошо..
Хмурится в одном месте. Сосредотачивает в нем свою силу. Степан стонет.
– Хорошо… Чувствуешь? – шепчет на ухо.
– Да-а-а.
– Хороший мальчик.
Тепло переходит в легкую боль, которая становится сильнее. Это она руками своими вытворяет? Но как?! Даже не касаясь его… Стонет. Ксения убирает руки.
– Ну что? – вскидывает глаза Степан.
– Если вынесешь все… сдюжишь, то встанешь. Больно будет адски, – предупреждает.
– А как ты…
Ксения смотрит прямо на него, помогая перевернуться.
– Не пытайся понять, как. Это не главное, да и не поймешь ты. Сосредоточься на выздоровлении.
А она сильная, – отмечает мужчина. Высока, болезненно худая, но сильная… Жилистая. И красивая просто невероятно, хотя и выглядит старше своих лет. Брови соболиные хмурит, пересаживая его в коляску.
– Почитаю твою историю болезни, составляю план реабилитации, и приступим с завтрашнего дня. На растущую луну.
– На луну? – скептически.
– Именно так, – обдает холодом, – рекомендую не сомневаться в моих методах. Мне нужно твое полное доверие. Или так, или никак.
Степан поднимает вверх руки в знак капитуляции. В конце концов, она реально доказала, что может… Что-то. Он чувствовал тепло и боль в том месте, которое в течение последних шести месяцев было абсолютно и совершенно не чувствительным. А может, она грела чем? А он, дурак, и рот раскрыл?
Поднимает на нее глаза, а она в ответ смотрит на него с презрением и жалостью, как на неполноценного какого-то:
– Ага, грела… паяльником! Уймись ты уже, Зима.
И уходит. А он остается в коляске с открытым ртом. Ну, точный недоумок… Нет, подождите… Она что, правда прочитала его мысли?!