Меня называли "чертовкой",
Священник, «колдовкой» прозвал.
Иду я по улице людной,
К костру – "колдовской трибунал".
В кровь цепи все руки продрали,
Но гордо себя я держу.
Под пытками плети, слов "ведьма":
'Не ждите, я вам не скажу!".
Лик ангела мне в земной плоти,
Был послан с рожденья, с небес.
Мать умерла в родах, сиротке,
Лесник дал свой кров, дивный лес.
Людей всей деревни лечила,
За малых шестнадцать годов.
Все думали, есть во мне сила,
Прозвали "колдовкой лесов".
Однажды, когда собирала,
Диковные травы богов.
Граф местный, по лесу гуляя,
Лишил меня чести, без слов!
Он пьяный, мой лик затмил разум,
Ударила кровь к голове.
Мне руки скрутил и за плечи,
Толкнул меня с силой к земле.
И как бы я не отбивалась,
В агонии билась душа!
Когда он уснул, оклемалась,
Убила, я, подлеца!
И нЕ успев пОдойти к дОму,
Охрана вельможей ждала.
Насильника все прикрывали,
Не дали сказать мне слова!
Считали, что я соблазнила,
Затмила весь разум ему.
А то, что его кровь пустила,
Служу Сатане, не Творцу!
Завистников было так много,
Красивая – значит порок!
Прислужница Дьявола, точно!
Давала сил тем, кто взнемог!
Того, кого исцелила,
Боялись защитой мне быть.
Кто видел, что сделал насильник,
Со мной могли сразу казнить!
Иду я по улице людной,
Костёр мне готовят вдали.
Уже я раздавлена людом!
"О, Боже, меня, ты, прими!"