Чтобы не терять драгоценное время впустую, я позвонила Кире, едва покинув гостеприимный дом Софьи Петровны. Трубку подполковник взял практически сразу после первого гудка.
– Володь, ты на работе? – без церемонных приветствий сразу перешла к делу я.
– Тань, я ж тебе говорил, у меня отпуск, – напомнил Киря. – Я пока дома, к вечеру только Светка попросила Аню из садика забрать.
– Нужно поговорить, – заявила я. – Где пересечемся? Могу к тебе домой заехать.
Кирьянов тут же предложил встретиться в кафе неподалеку от центра города. Мол, не привык обсуждать служебные дела дома. Киря еще с давнишних времен нашего знакомства четко разграничивал понятия «дом» и «работа» и всегда оставался верен своему принципу. Я не возражала – мне-то было все равно, куда ехать, я предпочитала пользоваться такси и ненавидела автобусы и маршрутки.
Спустя час мы уже сидели за маленьким столиком у окна недорогой кофейни. Без всякого удовольствия я отпивала черный кофе – и почему ни в одном заведении его не умеют готовить как следует? Киря заказал зеленый чай с корицей.
– Помнишь, ты мне обещал помочь с поддельными документами? – произнесла я. – Как быстро сможешь сделать левый паспорт и все необходимое?
– Да хоть завтра, не вопрос, – кивнул подполковник. – Как, кстати, продвигается дело младшей Семиренко? Ты ведь им сейчас занимаешься?
– Пока ничего существенного. – Я коротко ввела приятеля в курс дела. – Если все то, что происходит в лечебнице, не вымысел запуганных больных и их родственников, мне нужно попасть туда как можно скорее. Не важно кем – хоть пациенткой, хоть санитаркой. Судя по рассказу бабушки Насти Казаковой, девчонке угрожает серьезная опасность. В любом случае надо все проверить, а заодно присмотреть за Анастасией.
– Тогда лучше соорудить тебе психическое заболевание, – решил Кирьянов. – Я навел справки, с каким диагнозом кладут в то отделение, где лежала Семиренко. Там же сейчас находится и Настя, как я понял по твоему рассказу.
– Да, Софья Петровна упоминала номер отделения, все совпадает. Можешь детально узнать, какие точно психические расстройства они лечат? Идеальным было бы записать меня в анорексички, но в это ни один врач, ни одна самая бестолковая санитарка не поверят, – заявила я с гордостью. Слава богу, узницу концлагеря я даже отдаленно не напоминаю – у меня прекрасная спортивная фигура, и при этом я могу есть все подряд и не поправляться.
– Первое, что приходит на ум, – это депрессия, – покачал головой Киря. – Вот что мы с тобой сделаем. Будешь у нас супругой Мельникова – назначу Андрюху твоим мужем, он будет тебя навещать, через него держим связь. Алкоголизм и наркомания сразу отпадают – мало того, у тебя сразу кровь проверят, и подстава тут же выплывет. А кроме того, пациентам с наркологией и суицидом запрещено покидать стены больницы, тогда как больным с анорексией и депрессией прогулки даже показаны. Естественно, в сопровождении близких родственников.
– А, ясно, – кивнула я. – То есть отношения парень-девушка не прокатят, нужен штамп в паспорте?
– Именно. Свидания – только с кровными родственниками, матерью или отцом, и с супругом или супругой. Никаких друзей-подруг, двоюродных сестер и иже с ними. Андрюхе-то по барабану, жены у него нет, ревновать никто не будет. Да и выбора у него тоже нет – скажу муж, будет мужем.
– Как будто я уродина какая и жениться на мне никто не захочет, – фыркнула я. С Андреем Мельниковым мы вместе учились, списывали друг у друга конспекты да ходили вместе в студенческую столовую, однако этим наши отношения ограничивались. Почему-то ничего, кроме дружбы – мы это оба понимали, – между нами быть никогда не могло. Со стороны это, может, и странно – он не женат и никогда не был, я не замужем. Но отсутствие второй половинки – не повод связывать свою жизнь с таким же свободным одиночкой. После окончания академии права я пыталась какое-то время работать в прокуратуре, но продержалась там недолго. Хоть головой об стену бейте, а не могу действовать по чьей-то указке, я привыкла полагаться только на свой ум и, если надо, интуицию. После пары скандалов с начальством я поняла, что с меня хватит, и на свой страх и риск отправилась в «вольное плавание», взяв лицензию частного детектива. И, как показала моя дальнейшая жизнь, не прогадала. Ни разу в жизни я не пожалела о том, что написала тогда заявление об уходе – частенько от клиентов отбоя не было, а число распутанных мною дел перевалило за… не ошибиться бы? – думаю, насчитается порядка трех сотен, не меньше!
Андрей же спокойно работал в прокуратуре, и его такая деятельность полностью устраивала. Я не могу его упрекнуть в недостатке самостоятельности или неумении брать инициативу в собственные руки. Что вы, Мельников – отличный следователь, спокойный, рассудительный, за все время нашего общения я ни разу не видела его взбешенным и даже расстроенным. Иногда я открыто завидовала его крепкой нервной системе. Со стороны может показаться, что Андрюха – пофигист, каких свет не видывал, но это мнение ошибочно. Мой однокурсник просто с детства ко всему относится спокойно и принимает жизнь такой, какая она есть. Наверно, из него вышел бы неплохой дзен-буддист – что толку переживать из-за проблемы? Если можно ее разрешить, так разрешай, а нельзя – от эмоций и нервных срывов она все равно никуда не исчезнет. К тому же Андрей находил общий язык практически с любым человеком, и работать под чьим-то подчинением было для него оптимальным вариантом. Никто из нас не прав и не виноват – просто мы разные люди, решающие вопросы своими собственными методами.
– Короче говоря, идея такова, – подытожил Кирьянов. – Мельников любит свою жену, у которой налицо депрессивный синдром. Ты какие-нибудь успокоительные дома держишь?
– Ну валерьянка, как у любого человека, есть, – припомнила я. – А еще где-то валяются таблетки, забыла название. Помнишь дело Семена Возницкого? Я тогда никак не могла факты сопоставить, сутками кофе глушила и соображала. После этого у меня бессонница дня три была, вот не выдержала и купила в аптеке пилюли.
– Вот найди, посмотри название, – велел Володя. – Бессонница тоже пойдет до кучи. Придумаешь себе причину нервного расстройства, сочини что-нибудь про родственников седьмого колена, у которых был маниакально-депрессивный психоз, ну, поройся в справочниках, что-нибудь найдешь. Осталось каким-то образом приплести сюда анорексию.
– Элементарно, Ватсон, – хмыкнула я. – На фоне депрессии может возникнуть что угодно, в том числе и отказ от еды. Ну на худой конец – если мне не поверят, что я ничего не ем, – подойдет и булимия. Я рылась по всяким форумам и сайтам, зараза пакостная, но распространенная. Полно больных – в основном, конечно, девушки и женщины.
– А, это искусственное вызывание рвоты? – проявил эрудицию подполковник.
– Вообще, значение слова «булимия» – «волчий голод», – задавила интеллектом я приятеля. Не зря же кучу справочников и электронных ресурсов перелопатила! – Чаще всего это форма заболевания, в которую перетекает анорексия, хотя и не всегда. Страдающая булимией женщина озабочена своим внешним видом, то есть всегда хочет похудеть, но с диет срывается. Происходит это крайне жутким образом – когда никого дома нет, больная пожирает все, что попадается под руку, – это может быть кастрюля макарон, тарелка картошки, пирог с мясом, сладкий торт, банка каких-нибудь разносолов… Чувствуешь разницу с поведением человека, который просто любит вкусно покушать?
Подполковник сам считал себя если не гурманом, то ценителем вкусной еды. На праздничных застольях он ел много и ни капли не переживал по этому поводу, да и зачем, если вкусно?
– Скажем, на Новый год ты спокойно съешь порцию оливье, крабового салата или что-то в этом роде, затем наступает очередь горячего – мяса, ну жареной картошки. И в конце – торт. «Наполеон» вроде твой любимый?
А при булимии подобной последовательности не существует. Человек сметает все, что найдет, совершенно не заботясь о сочетании продуктов. Сладкое, соленое, горькое, кислое, мучное, овощное… А потом, естественно, наступает чувство вины и злобы на себя, вдобавок ко всему – страх потолстеть. И какой выход находит для себя наша героиня? Правильно, два пальца в рот – и все в порядке, можно заново начинать есть!
– Гм, что-то мне чая больше не хочется, – скривился Киря. – Какой-то бессмысленный перевод продуктов, честное слово.
– Не забывай, мы говорим о психическом расстройстве, – напомнила я. – Человек попросту не может по-другому жить. И не приведи господь, кто-нибудь увидит его за подобным «пиршеством»! Поэтому набеги на холодильник совершаются только в отсутствие домашних, потому что для булимички нет ничего хуже, чем если о ее заболевании узнают. А от часто вызываемой рвоты страдает полость рта, появляются ранки на пальцах – от зубов, и прочие «радости жизни». Кроме этих признаков, о наличии булимии практически невозможно догадаться. Обычно женщины с таким расстройством имеют нормальную комплекцию, то есть они не толстые и не худые. Так что я спокойно могу сойти и за булимичку. Андрюха просто скажет, что засек меня за ночным уничтожением съестных запасов и видел, как я сую два пальца в рот и вызываю рвоту. Как думаешь, достаточно для того, чтобы загреметь в лечебницу?
– Вполне. Если уж какие-то трудности возникнут, Мельников выкажет беспокойство твоим внешним видом. Ну, вроде резко похудела. Женился на пышечке, а тут супруга резко сдала. Да, Таня, ты ведь с фотошопом дружишь?
– Ну да, могу фотографию отредактировать так, что и комар носа не подточит, – похвасталась я. – А что?
– Вот тебе домашнее задание, – распорядился Киря. – Найди любую свою фотку и сооруди из себя первую бабу на деревне. Ну, поняла – двойной подбородок, конечно, не рисуй, но сделай похожую на тебя женщину в теле. Справишься? Дадим фото Андрею, он покажет, какой ты якобы была раньше.
– Гениально, – похвалила я. – Тогда решили – ты извещаешь Мельникова, делаешь нам паспорта, неплохо бы и какое-нибудь врачебное заключение. Ну, что у меня не все в порядке с головой. Надо упечь меня в больницу как можно быстрее – а то я что-то переживаю за Казакову. Не ровен час, подозрения ее бабушки подтвердятся, и мы получим еще один труп.
На этом мы распрощались, оставив в кофейне недопитые кофе и чай.
На улице разбушевалась метель, и я, выскочив из такси, постаралась как можно быстрее преодолеть расстояние от дороги до своего подъезда. Колючий, точно тысяча иголок, мелкий снег все-таки успел сделать свою подрывную работу – мое лицо было истыкано ледышками, а в капюшон намело целый сугроб отвратительной холодной массы. Все-таки зиму я на дух не переношу, особенно такую противную.
Ткнув кнопку электрического чайника, я сразу же приступила к сборам. Еще одна неприятная обязанность, которую я ненавижу с детства. Может, поэтому по доброй воле редко покидаю родной Тарасов. Даже перспектива оказаться на теплом морском курорте не способна вдохновить меня на складывание вещей в чемоданы. Поэтому я всегда придерживалась правила французов: съешь лягушку утром. То есть сперва разберись с самыми невыносимыми для тебя делами и только потом расслабляйся, сколько душе угодно.
Я не планировала прописаться в лечебнице надолго – пожалуй, мне с лихвой хватит дней пяти, ну максимум недели. Зависит от того, насколько запутанная в больнице обстановка. Но я уверена – еще не появился на свет тот преступник, который заметет следы преступления так, что я его не раскрою. Чем сложнее дело, тем лучше для меня – обожаю адреналин, ощущение близкой разгадки тайны и щекочущей нервы опасности. Как бы поудачней выразиться?… Это делает мою жизнь насыщенной и яркой, и я ни за что не променяю ее на серую повседневность.
Я достала с антресолей большую клетчатую сумку, пошвыряла в нее одежду, которая может мне пригодиться. В больнице я лежала только в детстве, с какой-то пустячной операцией. Помню только, что по палате ходила в удобном спортивном костюме и тапочках и от скуки читала книжки. Сейчас-то мне явно не придется бездействовать и плевать в потолок, но должна же я взять с собой нечто, чтобы скрасить тоскливые больничные вечера. Я с легкой душой кинула сверху пару художественных книг – бредовый женский детектив да потрепанный роман, про себя пожалела, что в хозяйстве нет справочника по диетологии. По мне, так самое подходящее чтиво для дамы, повернутой на собственном весе. Больше всего огорчал запрет на использование в больнице любых гаджетов (и это в наше-то интернетзависимое время!). Ни ноутбуков, ни планшетов, ни плееров с собой приносить не разрешалось. Телефон, и тот должен храниться во врачебном сейфе – Кирьянов узнавал, что мобильники выдавали по будням на час, а в выходные пациенты оставались без связи. Одна надежда на Мельникова, единственного посредника между извращенным миром клиники и привычной городской действительностью.
Запаса моей энергии надолго не хватило – не зная, что еще может мне пригодиться, я обреченно села на краешек кровати и задумалась. Может, сканворды кинуть? Жалко, что не умею рисовать, как Настя, – вот кому скучать в больнице явно не приходилось. И кофе там не сваришь, а как я без него проживу? Такая работа – жертвовать своими многолетними привычками, покидать зону комфорта ради расследуемого дела.
Чайник закипел и выключился. Я сунула ноги в тапочки и прошлепала на кухню. Залила кипятком пакетик чая – для кофе, пожалуй, поздновато, закурила. Табачный дым привел меня в чувство – и как я забыла, надо же поколдовать над фотографией! На рабочем столе открыла альбом, выбрала наиболее подходящий снимок – я в черном модном бикини. Нет, плохая идея. Женщина, считающая себя полной, вряд ли станет фотографироваться в купальнике, состоящем из двух жалких кусочков ткани. Я пошарила мышкой и открыла другую фотографию, сделанную года два назад – с черноморского курорта. Здесь я хотя бы в шортах и майке.
Фотошоп я осваивала сама, игнорируя всевозможные курсы компьютерной графики. В какой-то момент меня заинтересовали новые программы, и я методом научного тыка быстро научилась изменять картинки на свой вкус. Поэтому сделать из себя аппетитную толстушку особого труда не составило. Довольная работой, я скопировала снимок на флешку и положила ее в бумажник – завтра надо не забыть распечатать. Настроение мое сразу улучшилось, и я отправилась в комнату завершить сборы.
Когда я в энный раз перебирала вещи, меня вдруг осенило. И как я могла забыть, сама себя не узнаю! Надо же взять с собой гадальные кости! Раньше, на заре моей частной сыскной деятельности я постоянно прибегала к их использованию, и редко когда предсказания меня обманывали. В последнее время заветный мешочек почему-то доставался редко – может, у меня накопилось больше опыта в расследовании преступлений, и я стала доверять скорее своему аналитическому уму, нежели знакам судьбы. Но сейчас внутреннее чутье подсказывало мне, что кости пригодятся, тем более пока что зацепиться особо не за что. Я перемешала содержимое мешочка и наугад выбросила три кости. Так, что там у нас на верхних гранях… Сложилась комбинация из чисел «19», «9» и «33». Я схватила тетрадь со значениями и зашуршала листками.
Значение гадания меня не порадовало. И как, скажите, это понимать? «Наступление голодных и трудных времен». Хм, в стране наступит кризис, подорожают продукты, и бедная Таня Иванова не сможет ничего купить на свое жалованье частного детектива? Холодная зима погубит весь урожай на полях? Елена Семиренко откажется платить пятьсот долларов в день?
Последнее, конечно, самый понятный и предсказуемый вариант. Наверно, я выясню, что никакого преступления в больнице не было, что Карина каким-то образом сама выкрала таблетки, и никакого криминала – помимо халатности врачей или медсестер – в лечебнице нет. Хотя даже при таком раскладе деньги с Лены я вытребую. Мое время-то потрачено, а им я разбрасываться не привыкла. Ладно, как говорила Скарлетт О’Хара, подумаю об этом завтра. Я аккуратно собрала кости, завязала мешочек и спрятала его в боковой карман сумки. Туда же отправила поистине драгоценную для меня вещь – футляр для губной помады. Нет-нет, я не из тех фанатичных красоток, которые даже в магазин рядом с домом без макияжа не выходят. Если открыть футляр не с привычной стороны, где находится столь любимый дамами предмет косметики, а с противоположной, то можно обнаружить полость, где я храню набор отмычек. Без него я попросту не мыслю никакого расследования, инструмент не раз выручал меня и, я надеюсь, сослужит хорошую службу и в этом деле. В мешочек с гадальными костями отправились и «жучки» – еще один незаменимый атрибут частного детектива Тани Ивановой. Будем считать на этом приготовления к командировке в больницу законченными.