Едва Сергей Хлыстун вышел из дверей общежития, как услышал протяжный автомобильный сигнал. Обернулся, но не увидел ничего, кроме роскошного матового "мерседеса". Полагая, что столь крупная планета просто физически не может обратить внимание на космическую пылинку, Сергей пошел дальше, но через минуту "мерседес" бесшумно поравнялся с ним. Опустилось боковое стекло. Сергей с трудом рассмотрел в глубине сумрачного салона Князя.
– Садись! – приветливо сказал Мамедов. – В ногах правды нет.
В салоне было прохладно. Серега рассматривал навороченную панель. Князь поглаживал эбонитовый руль толстыми пальцами с перстнями.
– Как жизнь, Сережа? Почему Гюндузу не звонишь, он обижается.
– Извините, – искренне покаялся Сергей. – Я готовлюсь к научно-практической конференции. Времени совсем нет.
– Что за жизнь у студентов! – покачал тяжелой головой Князь. – Ни времени, ни денег!
– Это точно! – через силу усмехнулся Сергей.
Князь развернул машину и плавно надавил на педаль. Мощный двигатель принялся бесшумно наматывать шоссе на колеса. Строй деревьев вдоль дороги слился в сплошной забор. Сергея вдавило в спинку сидения, будто он находился в кабине истребителя. Стрелка спидометра легко дотянулась до цифры "200" и пошла дальше по кругу. Эта бешеная гонка продолжалась всего несколько секунд, но Сергей успел вспотеть так, что на футболке проступило темное пятно.
– Вот так, – многозначительно сказал Князь, остановившись на обочине, и улыбнулся.
Потом он стал пристально рассматривать лицо Сергея, и Сергей почувствовал, как против своей воли начинает смотреть на Князя жестоко и с ненавистью.
– Та штука, которую ты сделал, – медленно произнес Князь, не сводя глаз с парня, – оказалась не совсем качественной. От нее лишь пьянеешь, как от водки. А так быть не должно.
Серега невпопад кивал, смотрел в окно, испытывая неудержимое желание как можно быстрее выйти из машины. Никогда Князь еще не разговаривал с ним столь странным тоном, и оттого Серега чувствовал себя гадко.
Князь выдержал паузу, затем опустил руку во внутренний карман пиджака, вынул оттуда две ампулы и протянул их Сереге.
– Что это? – спросил Серега, рассматривая ампулы без надписей с темной жидкостью.
– Это "лошадка", – ответил Князь, и когда Серега поднял на него недоуменный взгляд, пояснил: – Иначе это называется метадоном. Тебе знаком этот термин?.. Нет? Тем лучше. Значит, начнем экзамен с нуля. Если сумеешь изготовить такой же раствор, значит, ты настоящий профессионал, и будешь богатым. Не сможешь – грошь тебе цена как химику.
– Но я не уверен… – попытался сразу дать задний ход Серега, но Князь тотчас его перебил:
– Я хочу тебе напомнить, что за тобой долг. Та ерунда, которую ты приготовил, не окупила денег, которые я тебе заплатил.
Видя, что парень совсем сник, Князь доброжелательно улыбнулся и обнял его одной рукой – тем же широким и щедрым жестом, как обнимал его в Геленджике.
– Не грусти. Ничего страшного я от тебя не требую. Не заставляю воровать или убивать. Ты будешь заниматься только своим делом, а мои условия заставят тебя мобилизовать свою волю и знания. Поверь, эта работа пойдет тебе только на пользу. Через несколько лет, когда ты станешь великим ученым, вспомнишь добрым словом старика Князя. И, может быть, в знак благодарности пришлешь мне пару теплых носков и коробку конфет. Договорились?
Серега улыбнулся, кивнул. Князь похлопал его по плечу.
– Вот и договорились. Ампулы храни как зеницу ока. Не хочу тебя пугать, но если милиция найдет их у тебя, могут быть неприятности.
– Я понял, Князь Байрам-оглы.
– Да ладно тебе! – усмехнулся Князь. – Называй меня просто Князем. А хочешь – отцом. Я слышал, что у тебя нет отца. И ты теперь для меня как сын…