/Кристина/
На подкашивающихся ногах я кое-как добрела до нашей «зоны продаж». Остальные менеджеры уже вовсю обзванивали клиентов либо энергично стучали по клавишам. Но все уже поглядывали на часы в ожидании обеда. И только я еще даже не принималась за работу. Спасибо кофе и сексуальному начальнику!
Мне бы сейчас ледяной душ принять, но приходится делать вид, что все хорошо, что это не я накрутила себя фантазиями до мокрых трусиков. Как там Эль говорила? Расслабиться? Но как расслабиться, когда сексуальный вдохновитель оказался моим начальником?
Придав лицу самое серьезное выражение, я присела в свое рабочее кресло, радуясь про себя, что и юбка, и ткань кресла темные, и никто не догадается о моем неравнодушии к обнаженному торсу Никиты Владимировича.
До обеда я искренне пыталась работать, заставляла себя читать инструкции, конспектировала важные моменты, пусть мозг на фоне последних событий все пытался думать не в заданном направлении. И вот, когда мне удалось войти в рабочий режим, оживились коллеги.
– Наконец-то обед! – объявила Антонина и так хищно облизнулась, что я порадовалась про себя, что не похожа на курочку-гриль.
Девчонки защебетали, быстро завершая свои дела, а потом рванули ко мне. Вопросы посыпались со всех сторон. Я-то, наивная, решила, что коллеги не придали значения инциденту с кофе, но, похоже, просто была слишком погружена в себя, чтобы заметить алчный интерес местных сплетниц.
– Все нормально. Никита Владимирович не сильно ругался, – проблеяла я, не зная, что еще сказать. Не рассказывать же, что этот изменщик пытался взяться за старое. Хотя и не удивительно, учитывая, что от меня за версту пахнет яблоками. Как оказалось, яблоки – мощный афродизиак.
– Вот, а вы говорите: деспот-деспот, – Оксана привычным движением поправила свою внушительную грудь, а потом, чуть подумав, расстегнула еще одну пуговицу белой блузки. Это что это она собралась делать? – Он просто душка и красавец, – заключила она.
– Он начальник, так что нечего тут телесами светить, – Антонина потянулась к блузке Оксаны, явно намереваясь застегнуть ту на все пуговицы, но ее отвлекло появление нашего непосредственного начальника.
Кабинет Бориса Власовича находился через стенку и имел два выхода. Один в наш отдел, а второй в общий коридор. Но предпочитал начальник, по словам коллег, выходить именно через зону своего влияния. Вот и сейчас он довольно бодрой походкой прошел от двери кабинета, одарив нас доброжелательной улыбкой. Борис Власович выглядел лет на пятьдесят пять, высокий, сухощавый, в довольно старомодном костюме.
– Обед, девчонки и Алексей! – он махнул рукой, словно призывая следовать за ним, взлохматил пятерней светлые с проседью волосы и сверкнул задорно-водянистыми голубыми глазами.
– Идем, Борис Власович, – чуть ли не унисон пропели названные «девчонки», что заглушило мой смешок. А наш единственный мужчина – Леша Пуговкин – махнул рукой в ответ, радуясь, что его выделяют.
Пока что я успела переброситься с начальством парой фраз, когда забирала на подпись документы на прием перед началом рабочего дня. Кстати, надо бы их уже подписать. А то из-за пролитого кофе я стремилась скорее вникнуть в рабочие моменты. Но в целом Борис Власович показался мне приятным мужчиной, сальных взглядов я за ним не заметила, и это давало надежду на трудовые будни в спокойствии. По крайней мере, в подобных надеждах я пребывала ровно до встречи с Никитой.
В целом первый рабочий день прошел вполне нормально. Никиту я больше не видела, так что спокойно изучала инструкции, подписывала документы и получала доступы в рабочие программы. Погрузившись во все эти дела начального этапа, я даже не заметила, как наступил вечер и конец моего первого рабочего дня. Наведя порядок на столе и переодев туфли, я отправилась домой.
Еще с обеда я пыталась дозвониться Эль, чтобы обвинить в пророческих способностях и попросить совета. Но Эль не брала трубку, а к вечеру я уже начала переживать по поводу ее пропажи. Эль всегда была на связи, и мне все казалось, что что-то случилось.
До поздней я ночи сидела за ноутбуком, звонила Эль и пыталась печатать, чтобы хоть как-то отвлечься от беспокойства за подругу. Но ничего не печаталось, так что я в очередной раз повздыхала над написанной вчера горячей сценой в машине – той самой, которую я пережила лично с Никитой – и впервые за долгое время выложила продолжение своей книги. Чтоб не только я переживала по поводу мокрых трусиков.
Эль написала ночью с незнакомого номера: «Я спасала Жирафа и попала в беду. Но мы уже выбрались. А еще я влюбилась. Вот. Завтра позвоню».
После такого сообщения сон вообще не шел. Так что нет ничего удивительного в том, что я проснулась убитой, собиралась медленно и рассеянно, а в здание «Эндо-Про» влетала уже на грани опоздания.
Я бежала по коридору, когда дверь справа от меня распахнулась, а оттуда стремительно появился Никита. В руке он держал чашку с кофе и все еще разговаривал с кем-то в кабинете. А вот я затормозить уже не успела. Наверное, это судьба, провидение или просто сексуальное притяжение. Хотя, конечно, все дело может быть в кофе. Черная жидкость плеснула за край, щедро окропив наши с Никитой руки и расплывшись обжигающим пятном на ткани юбки.
– Аня?! – зашипел Никита, перекидывая чашку в другую руку и встряхивая обожженной ладонью. Но все же исправился: – Кристина!
Он захлопнул дверь кабинета, из которого выходил, и вперил в меня злой взгляд голубых глаз. Но потом заметил, что в противостоянии «Кристина-кофе» победила не я.
– Обожглась? – спросил он участливо, выхватывая из кармана пиджака белоснежный носовой платок и протягивая его мне.
– Немного. Спасибо.
Платочек помог стереть капли кофе с рук, хотелось и слезки с глаз стереть, все же я умудрилась обжечься, но не стала театральничать.
– Забавно – ты, я и кофе, – усмехнулся Никита, наблюдая за тем, как я пытаюсь поправить дело с одеждой.
– И горячо, – без задней мысли проворчала я.
– Я могу решить, что так ты снова пытаешься меня раздеть, – рассмеялся он, когда в моих мыслях поднялась буря. Я почти пожалела о том, что кофе облюбовал юбку, а не рубашку Никиты.
Пытаясь не выдать своих мыслей, я перевела возмущенный взгляд на начальника, но снова залюбовалась его улыбкой, так что ничего вразумительного в ответ на его обвинение не придумалось. Никита же с самым невинным видом отпил кофе из чашки с рисунком очень грустного кота и надписью: «Обожаю понедельники и котов. Котов больше». А потом он взглянул на наручные часы, недовольно прицокнул языком и сообщил:
– Ты опоздала на работу, Кристина. А только второй рабочий день. Очень плохо.
Вот теперь обидно. Это же он размахивал чашками с кипятком!
– Приведите себя в порядок, – уже строго наказал он, – через час я проведу планерку в вашем отделе. Не опаздывайте.
Эффектно развернувшись, Никита направился к своему кабинету, оставив меня в окружении ароматов кофе и яблок. В обиде шмыгнув носом, я тоже поспешила к своему отделу.
И как с ним работать? Ничего, я отомщу. На планерке.