Лес шумел тревожно, предостерегающе. Даже веселый птичий гомон не мог избавить мальчика, который тенью скользил среди высоченных деревьев, от сильного волнения. Ему минуло двенадцать лет, но он выглядел старше своего возраста. Ладно скроенное тело было сильным, мускулистым, его ноги не знали усталости, а острые зеленые глаза подмечали малейшие изменения в окружающей обстановке. Из одежды на нем была подпоясанная тонкой веревкой льняная рубаха и узкие штаны, на ногах курпы – полусапожки, плетенные из липового лыка, а в руках мальчик сжимал вполне серьезное оружие – короткое копье с широким железным наконечником в виде узкого древесного листа. У пояса с правой стороны висел нож в простых кожаных ножнах, а с левой – небольшая холщовая сумка, предназначенная для разных житейских мелочей.
Мальчика звали Сирви – Олень. Это было не имя, а прозвище, которое дали ему за быстроту ног, когда мальчику исполнилось восемь лет. До этого его называли «Тот, кого подарил Еро». Люди из селения, где он жил, относились к мальчику с некоторой опаской и не рискнули давать ему имя до того времени, пока это не сделают боги. Именно сейчас Сирви и стремился узнать, как его зовут. Для этого нужно было четверо суток пробираться через дебри в Танцующий Лес.
Этот священный Лес так назвали в глубокой древности за то, что стволы деревьев там росли не прямо, а закручивались в кольца. Вайделоты утверждали, что среди этих деревьев есть врата в мир духов. Считалось, что прошедшие через кольца «танцующих» деревьев могут избавиться от болезней и вернуться в мир здоровыми, а в некоторых случаях и обретшими сверхъестественные силы. Но была у Танцующего Леса и еще одна важная задача – он давал мальчикам, будущим воинам племени дайнава, Имя. Они должны были пройти через древесные кольца, а затем сейтоны – жрецы-гадальщики, – разбросав по земле косточки птиц, камешки и чурки, благодаря божественной подсказке определяли, кто есть кто.
Для мальчика из племени дайнава провести трое суток в лесу, полном опасностей, не была трудной задачей. Он мог бродить в лесных дебрях неделями, правда, не сам, а с опытными охотниками, которые натаскивали мальчишек, как щенков, чтобы они стали в будущем удачливыми добытчиками. Однако на этот раз все выглядело несколько иначе – за Сирви, как и за его одногодками, которые тоже отправились в Танцующий Лес за именами, шли лучшие следопыты племени. Задачей мальчиков было сбить охотников со следа, иначе взрослые схватят их и они так и останутся безымянными до следующего года, что считалось постыдным, а для следопытов погоня была чем-то вроде соревнования, так как победителей (тех, кто сумеет поймать мальчишек) ждала награда – бочонок лучшего мёда от старейшин племени и сытное угощение.
Сирви решил схитрить. Он не пошел к Танцующему Лесу по прямой дороге, как это обычно делали соискатели Имени, а за селением сразу же свернул налево и вышел на каменную гряду, на которой следы читались с большим трудом. По камням Сирви добрался до неглубокой речушки, долго шел по ней вброд (это было нелегко, да и времени заняло немало, больше, чем он рассчитывал), а когда выбрался на берег, перед ним узкой лентой расстелился луг. И Сирви стал наверстывать упущенное.
Его не зря прозвали Оленем. Он мчался, словно ветер, перескакивая с кочки на кочку, и длинные волосы мальчика – светло-русые, с рыжинкой, – летели вслед за ним, как языки пламени. Ни один охотник племени дайнава не смог бы за ним угнаться. Сирви не боялся, что оставит свои следы на луговине; их еще нужно было отыскать. А на это требовалось время, за которое он будет далеко от этих мест.
Но теперь он пробирался по лесу. Сирви ни в коей мере не думал, что взрослые следопыты племени глупее двенадцатилетнего мальца. Они вполне могли разгадать его замысел и не пойти по следу, а, обогнав, устроить впереди засаду. Сирви надеялся лишь на то, что охотники не настолько быстры, чтобы соревноваться с ним в беге наперегонки, да еще по лесным дебрям. В том, что они его найдут, Сирви совершенно не сомневался; уж он-то знал, кто идет по его следу – сам Войшелк, лучший охотник племени, бывалый воин, о котором слагали легенды. Он мог прочитать даже след змеи на воде.
То, что за ним идет такой знатный следопыт и воин, было для Сирви большой честью. И он поклялся добиться своей цели любой ценой…
Конечно же Войшелк разгадал хитрый замысел Сирви (правда, не сразу, а потратив на это немало драгоценного времени). Он шел за ним не один, а с охотником по прозвищу Рыжий Лис. Хитрее его в племени дайнава не было, и Войшелк очень надеялся на помощь Лиса и совет. В том, что погоня за Сирви будет нелегкой, Войшелк знал точно. Этот странный ребенок, которого волчица принесла к Священному Камню, уже двенадцать лет будоражил воображение дайнавов. Поначалу даже были предложения бросить младенца в омут – больно уж странным и необъяснимым было его появление. Как бы чего не вышло, вдруг младенец не дар бога Еро, а козни темных сил. Но вайделот Павила, который нашел мальчика, резко воспротивился такому намерению.
Он сказал, что берет дитя на воспитание, и если заметит, что в нем есть нечто, способное угрожать дайнавам, то он первым лишит его жизни – отправит на жертвенный камень. Павила был слишком авторитетной фигурой, чтобы спорить с ним, и старейшинам, которые предлагали избавиться от ребенка, пришлось уступить. Найденышу быстро нашли мамку-кормилицу, и он с удовольствием, жадно присосался к пышной груди Расы, приятной женщины, которая вскоре стала считать его своим ребенком.
То, что дитя принесла волчица, для племени дайнава не было чем-то из ряда вон выходящим. Такие вещи случались и раньше: волки воровали человеческих детенышей, и когда все уже считали их пропащими, они вдруг объявлялись спустя год-другой вполне здоровыми и крепкими, но со звериными повадками. Обычно их находили охотники, и им приходилось прикладывать немало усилий, чтобы отбить человеческого детеныша у волчьей стаи. Но долго такие дети среди людей не заживались. Они или умирали вскоре, или уходили снова в лес – перевоспитать их было невозможно.
Старейшины уступили Павиле именно из этих соображений. Они были уверены, что ребенок – не жилец на этом свете. А если все-таки выживет, то все равно сбежит в Пущу, к волкам.
Но они ошибались. Ребенок рос очень быстро – спустя полгода после появления в селении встал на ноги, а еще через два месяца начал разговаривать. Он был очень смышленым и схватывал лесную науку на лету. Понятно, что к его воспитанию приложил руку Павила, славившийся среди племен ятвягов своей ученостью и большими познаниями в знахарстве. Но и он иногда удивлялся уму и понятливости найденыша. Когда ребенку исполнилось шесть лет, к нему приставили одного из лучших охотников племени в больших годах по имени Галт, чтобы он обучил мальчика разным охотничьим премудростям, без которых в Пуще не прожить.
Теперь пришла очередь удивляться старому охотнику, который уступал в славе лишь Войшелку. Юный отрок чувствовал природу как никто другой. А когда однажды, к ужасу Галта, он совершенно безбоязненно подошел к огромному медведю (старик уже посчитал мальца мертвецом; история случилась весной, когда голодный после долгой зимней спячки хозяин Пущи не особо выбирал харчи и вполне был способен полакомиться человечиной), зверь вдруг развернулся и поторопился уйти. Это было сродни чуду. С той поры Галт уверовал, что мальчика дайнавам точно подарил сам бог Еро.
Он не мог знать, что едва ребенок стал кое-что соображать и разговаривать, Павила стал готовить его в свои преемники и передавать ему сокровенные тайны вайделотов. Среди них были и те, что предполагали общение с животными. Конечно, звери не знали человеческой речи, но вайделоты могли воздействовать на них особыми магическими приемами, чтобы животное видело перед собой не страшного врага, а друга, и проникалось к нему доверием. Эти знания особенно были нужны малым детям, которые не знали страха и могли поплатиться за это жизнью.
Иногда Павила устраивал целые представления на берегу близлежащего озера, чтобы утвердить в сознании соплеменников свою значимость. Для этого он изготовил специальный свисток, выдающий мелодичные трели, и при большом стечении народа (обычно в голодные времена) начинал насвистывать мелодию, состоящую из длинных, тягучих звуков. Спустя какое-то время его помощник – из жрецов более низкого ранга – выхватывал из воды подсаком здоровенную рыбину, которая сама пришла к берегу; так продолжалось до тех пор, пока не наполнится большая корзина.
Это было чудо. Голодные люди готовы были молиться на вайделота как на божество, а он лишь хитро ухмылялся, когда оставался в одиночестве. Павила, главный жрец племени, уже давно объявил озеро священным, рыбу в нем мог ловить только он один, и лишь в тяжелые для племени времена, и никто не знал, что вайделот подкармливает ее, при этом подзывая с помощью свистка.
У Павилы не выходила из головы пеленка, в которую завернули мальчика. Он забрал ее себе и хорошенько рассмотрел. А когда понял, что она является частью одеяния жрицы богини Прауримы[8], то пришел в великое смятение.
Святилище богини, в котором горел Вечный Знич – огонь богов – и который жрицы-вайделотки обязаны были поддерживать в любое время года и при любой погоде, находилось в двух днях пути от селения племени дайнава, на морском берегу. Вайделотки пользовались в народе особым уважением; их называли «святыми девами» и обычно они избирались из знатнейших родов, причем жрецы отбирали только очень красивых. На них заглядывались многие воины и даже князья, но вайделотки обязаны были хранить непорочность до зрелого возраста, после чего, оставив храм богини Прауримы, они могли выходить замуж. Те же из них, которые желали посвятить служению богам всю свою жизнь, в зрелом возрасте уходили из храма, удаляясь в уединенные, пустынные места, где занимались предсказаниями и ворожбой.
Нарушение обета целомудрия осуждалось на жесточайшую казнь. Обнаженных вайделоток-грешниц распинали между двух деревьев и сжигали заживо или закапывали в землю. А иногда их зашивали в мешок вместе с камнями, котом, собакой и змеей и бросали в реку.
Существовала легенда о вайделотке, осужденной на казнь через утопление в реке. Ее везли на двух черных коровах, запряженных в грязную телегу. Неожиданно появился неизвестный витязь в светлой броне, освободил вайделотку и под страхом оружия приказал жрецам совершить прямо на берегу реки свадебный обряд. После этого странная чета обнялась и бросилась с обрыва в воду. На том месте, где они скрылись с глаз, начала бурлить вода, и это бурление продолжается до сих пор. Некоторые рассказывали, будто видели вайделотку и витязя при полной луне. Они выходят на берег в сопровождении ребенка и поют песни на странном, неизвестном языке. А рыбаки, в свою очередь, говорят, что во время ночной рыбалки в тех местах им слышится мяуканье кота, лай собаки и шипение змеи.
Павила был слишком знающим человеком, чтобы верить в разные байки; но пеленка поставила его в тупик. Похоже, одна из вайделоток – хранительниц священного огня богини Прауримы – все-таки согрешила, а значит, достойна жестокого наказания. Но, с другой стороны, ребенка принесла к Камню волчица – из тех, кто сопровождает бога Еро. А значит, все свершилось по его воле, и наказывать бедную женщину может только он или сама Праурима.
Если Павила сообщит о своем открытии другим вайделотам и совету старейшин, беды не миновать – жрицу пошлют на костер. Но не принесет ли это племенам ятвягов огромную беду? Перечить богам опасно, а узнать их волю очень сложно, тем более в таком серьезном, необычном случае. И вайделот решил благоразумно промолчать…
Наступил вечер. Это было самое опасное для Сирви время. И не только потому, что в ночные часы на охоту выходили дикие звери, но еще и из-за того, что именно ночью, чаще всего под утро, когда сон особенно глубок, опытные охотники из племени дайнава шли по следам мальчиков и ловили их – сонными, на привале. А не отдыхать было нельзя – силы могли изменить у самой цели.
Сирви нашел небольшую полянку, быстро снял шкурку с зайца, которого добыл по пути, точно метнув копье, и поставил его на костер. Конечно же мальчик хорошо знал, что запах дыма слышен на большом расстоянии, но именно на этом и был построен его расчет. А заодно можно и хорошо подкрепиться, тем более, что с собой соискателям нового имени давали только огниво. (Впрочем, мало кто им пользовался из соображений скрытности.)
Когда его добыча поджарилась, мальчик быстро ее съел – всю, без остатка, хотя зайчище был немаленький. Сирви точно знал, что следующий день – третий – будет самым тяжелым, когда потребуется много сил и большая выносливость, а останавливаться для отдыха будет нельзя.
Покончив с трапезой, мальчик посмотрел на кусочек неба между верхушками деревьев, которое стало темно-оранжевым, – скоро солнце уйдет на покой, ведь светило тоже устает и ему нужен отдых, как и Сирви в данный момент, – и начал устраивать шалашик, в котором обычно почивали охотники. Это сооружение было простым, но весьма эффективным; ни один зверь не мог подкрасться к дайнаву во время сна и напасть на него внезапно, ведь ему прежде нужно было разрушить укрытие охотника.
Сирви устроил шалашик между двух огромных корней высоченного дерева. Он натаскал толстых веток, устроил крышу, закрыл бока и все сооружение замаскировал прошлогодними листьями и сухой травой. Надумай Сирви остаться в шалашике на ночлег, его практически со всех сторон прикрывали бы деревянные стены: сзади – толстый ствол, а по бокам – хитро сплетенные отростки корневищ, усиленные ветками. Самым слабым местом в «обороне» было входное отверстие, и Сирви не только закрыл его охапкой травы, но и напихал в шалашик колючие ветки терна. Он точно знал, что этот кустарник обходят стороной не только волки, но даже тур с его толстой кожей и жесткой шерстью. Лишь медведь иногда лакомился сизыми ягодками терна, да и то старался не забираться в глубь терновых зарослей.
Сирви готовил хитрую ловушку для Войшалка. Конечно же тот найдет и полянку с костром, и заметит шалашик (хотя это непросто было сделать даже светлым днем, а уж ночью неопытный человек и не глянет в сторону небольшой кучки прошлогодних листьев под деревом – так смотрелся шалашик со стороны). Но мальчик точно знал, что сразу – нахрапом – охотники брать его не будут. Ведь никто не даст гарантий, что преследуемый в этот момент крепко спит; к тому же выросшие на природе дети дайнавов обладали не только превосходным слухом, но еще и чутьем на разные опасности. Значит, охотники будут долго подкрадываться к шалашику, иначе их «добыча», почуяв опасность, выскочит из шалашика и даст деру. Попробуй, угонись за быстроногим мальцом, да еще в ночном лесу.
Завершив работу, Сирви продолжил свой путь, хотя в лесу изрядно стемнело. Но он не намеревался провести ночь на ногах. Мальчик искал подходящее дерево, чтобы устроиться на ночлег. Наконец ему попался старый раскидистый дуб, который рос посреди полянки. Сирви быстро сплел из гибкого и прочного хвороста небольшой овальный щит, забрался в густую крону дуба, нашел там две горизонтальные ветки, положил на них свое импровизированное ложе, лег на него (при этом он немного распустил пояс, представлявший собой длинную прочную бечеву, и привязался свободным концом к толстой ветке, чтобы во сне не упасть с дерева) и мгновенно уснул, как засыпают лишь дети или смертельно уставшие люди…
Конечно же Войшелк почуял запах дыма. Скептически ухмыльнувшись, он сказал, обращаясь к Рыжему Лису:
– Чему его только учил Павила… Знать, малец еще не готов стать охотником и воином. Что ж, тем проще будет наша задача.
– Я бы не сильно обольщался на сей счет… – Рыжий Лис, сам хитрец по натуре, всегда видел козни там, где их не могло быть и в помине. – Ты забыл, как появился этот волчонок в нашем племени?
– Хочешь сказать, что его хранят боги?
– И это тоже. Павила говорил, что парнишка подает большие надежды. А он – наставник один из лучших. Ты вот почему не захотел обучать этого мальца? Павила надеялся на тебя…
– Не нравится мне вся эта история… – пробурчал Войшелк. – С самого начала не нравится. Павиле, конечно, видней, но я бы точно зашил найденыша в мешок и утопил. Старик утверждает, что этого ребенка послал нам сам Еро. А вдруг он ошибается? На нас и так свалилось слишком много бед за последние годы. Сколько людей погибло…
– Что теперь понапрасну сотрясать воздух словесами? У нас одна задача – не дать ему получить Имя. Без него он не войдет в силу. – Тут Рыжий Лис зло хихикнул. – Отправят мальца к женщинам, пусть научат его крупу толочь и печь лепешки. После такого позора над ним будут смеяться всю его оставшуюся жизнь, даже если через год он все-таки доберется до Танцующего Леса.
– Тогда прибавим ходу… – Войшелк шумно втянул воздух и решительно указал направление: – Туда! Теперь нам читать его следы ни к чему. Ветер повернул в нашу сторону, и запах гари будет слышен, даже если он закидает костер землей.
– И все же я бы придерживался следа. Ты забыл, как он ловко провел нас, когда пошел по каменной гряде? Даже ты попал впросак.
– Хитрый, змееныш… – Войшелк покраснел от гнева – его, лучшего следопыта племени, провел какой-то молокосос!
– Вот и я об этом.
– Но от меня он все равно не уйдет!
– Кто бы в этом сомневался… Но я все же считаю, что запах запахом, а со следа уходить не стоит.
– Будь по-твоему… – недовольно буркнул Войшелк, и следопыты скрылись в лесной чаще, да так бесшумно, что не зашелестели листья густого кустарника и не треснула под ногами ни единая сухая веточка…
Охотники медленно, ползком, приближались к шалашику. Ночь была светлой, – на небе взгромоздилась полная луна, но даже искушенный наблюдатель не смог бы заметить дайнавов, так хорошо они маскировались. Казалось, что на полянке под небольшим ветерком, который поднялся ближе к утру, просто слегка шевелится высокая трава. Чтобы подобраться к шалашику незамеченными, следопыты утыкали свою одежду зелеными ветками и походили на движущиеся кустики.
Как и предполагал Войшелк, мальчишка забросал костер землей. Следопыт лишь криво ухмыльнулся – нет, в этот раз найденыш точно не получит Имя. Даже старые уголья под слоем земли долго будоражат обоняние лесных зверушек. А уж запах свежих и люди хорошо чуют, тем более охотники, которые провели в Пуще большую часть своей жизни. На что малец надеялся, разжигая костер? Это было загадкой, которая поставила Войшелка в тупик. И он стал еще осторожней. В глубине души охотник все же признавался самому себе, что старый Павила не мог не вбить в глупую башку найденыша, что во время бега за Именем нужно соблюдать предельную осторожность.
Обычно мальчики, соискатели Имени, питались подножным кормом – грибами, прошлогодними ягодами или сырым мясом какой-нибудь дичины. Взрослые охотники племени дайнава, чтобы поддержать силы, могли в случае необходимости есть в сыром виде все, что бегало, летало или ползало в Пуще. А уполевать[9] добычу при лесном изобилии дичи не представляло для них особого труда. Но дети к сырому мясу привыкали с трудом, и Сирви, похоже, не смог удержаться, чтобы не отведать жаркого.
Шалашик следопыты заметили не сразу. Нужно было отдать должное мальцу – свое укрытие он замаскировал отменно. Тем не менее Рыжий Лис сразу указал на дерево; он и сам бы устроился под ним на ночлег. Но только приблизившись к дереву почти вплотную, Войшалк увидел невысокий бугорок под корнями и хищно осклабился – есть! Осталось всего ничего – вытащить волчонка из его норы.
Он тихо, как змея, прошипел в сторону Рыжего Лиса: «Он мой!» – и, уже не скрываясь, ринулся вперед. Войшелк отбросил в сторону охапку травы, закрывавшую вход в шалашик («Хитер, стервец!» – мелькнула мысль в голове), резво нырнул внутрь почти по пояс… и с проклятиями отпрянул назад – его лицо и руки были в кровь исцарапаны колючками.
– Что случилось?! – воскликнул удивленный Рыжий Лис. – Где он?
– Убью маленького говнюка! – свирепствовал Войшелк, размазывая кровь по лицу, – он опасался, что поранил глаза. – Нет его! В шалаше один колючий терн!
– Терн?! – Рыжий Лис вытаращил глаза. – Терн… – И вдруг он упал на землю и начал хохотать. – Ой, не могу… Вот это он нас обвел… Ай да маленький стервец!
– Ничего смешного в этом не вижу! – огрызнулся немного успокоенный Войшелк; хвала Еро, с глазами все в порядке.
– Ты сильно поранился, – перестал смеяться Рыжий Лис; он опасался, что взбешенный Войшалк, который не был обижен силой, может наброситься на него с кулаками. – Держи… – Он достал из своей сумки деревянную коробочку с целительной мазью, быстро останавливающей кровь. – Смажь царапины.
– А пошел ты со своей мазью!.. – Войшалк хищно принюхался, словно пытался, как дикий зверь, учуять запах следов Сирви, и указал: – Туда! Надо спешить! Мы потеряли слишком много времени из-за этой обманки!
Рыжий Лис, едва сдерживаясь, чтобы опять не расхохотаться, последовал за ним…
Сирви разбудили птичьи голоса. Он посмотрел на небо и не слез с дерева, а слетел. Скоро должно было взойти солнце, а он намеревался выйти в путь едва начнет светать! Это было большой ошибкой; мальчик точно знал, что теперь Войшалк и Рыжий Лис в лепешку расшибутся, но постараются его догнать. Значит, ему нужно бежать вперед без остановок, надеясь на удачу и на резвость своих ног.
До Танцующего Леса оставалось всего ничего, когда мальчик интуитивно почувствовал, что его настигают. Он уже добрался до березовой рощи, за которой начинался Лес, и бежать стало легче. Но силы уже были на исходе. Сирви в полном отчаянии припустил так, будто только начал бег, однако вскоре услышал позади треск ломающихся ветвей и топот ног – охотники уже не таились и тоже припустили во всю мочь. А как могут бегать охотники и воины дайнавов, мальчик знал не понаслышке. За короткое время они могли очутиться позади вражеского отряда, который пребывал в уверенности, что воинские порядки дайнавов перед ними, и ударить на него с тыла.
Но вот наконец появилась и Священная Тропа. Она возникла внезапно, будто кто-то бросил под ноги мальчику длинный серый холст. Но Сирви уже едва переставлял ноги от усталости, а сзади был слышен не только топот ног, но и тяжелое дыхание охотников.
Войшелк торжествовал. Вот он, догнали! Несмотря на годы, посеребрившие ему виски, он мчался вперед с юным запалом, подстегиваемый яростным желанием настигнуть свою жертву и выпороть наглого мальца за позор, написанный на лице Войшалка колючками терна. Вот будет смеху, когда они возвратятся в селение…
До мальчика оставалось всего ничего, не более двадцати шагов, как вдруг Войшелк остановился как вкопанный. Рыжий Лис, бежавший следом, едва не уткнулся носом в его широкую спину. Он хотел спросить, что случилось, но, выглянув из-за плеча товарища, сразу потерял дар речи.
На Тропе, словно из-под земли, выросли два огромных волка – самец и самка. Таких зверей бывалые охотники еще не видали – шерсть волков была не серая с рыжинкой, как обычно, а седая, почти белая. Звери стояли спокойно; в их позах не чувствовалась угроза, но следопыты буквально кожей ощущали исходящую от них мощь. На какое-то время все замерли, словно превратившись в каменные изваяния, а затем Войшелк нерешительно поднял копье.
– Остановись! – умоляюще прошептал Рыжий Лис. – Не надо! Это волки Еро!
Заметив движение охотника, волчица беззвучно обнажила огромные клыки, а затем волки скрылись среди мелкой березовой поросли – будто растворились среди тонких белых стволов. Какое-то время охотники продолжали стоять неподвижно, а затем с облегчением перевели дух, и Войшелк мрачно сказал:
– Все насмарку… Нам его не догнать.
– И хорошо, что не догнали, – ответил ему Рыжий Лис. – У меня что-то совсем пропало желание связываться с этим найденышем. Лучше перетерпеть позор, нежели вызвать гнев богов. Пойдем…
Охотники, с опаской посматривая по сторонам, не спеша двинулись по Тропе к Танцующему Лесу.
Сирви стоял возле главной своей цели – Священного Дуба, два мощных ствола которого сплелись в кольцо. Ему осталось лишь пролезть через него и тогда он станет полноправным членом племени, одним из его охотников и воинов, – Тем, Кто Заслужил Имя. Он в некотором недоумении бросил взгляд на Тропу – почему его не настигли? Ведь охотники находились совсем рядом.
Они и впрямь были недалеко, но не бежали, а передвигались мелкими шажками, как черепахи. Победно улыбнувшись, Сирви прошел через кольцо и почувствовал, как его тело словно пронзили мелкие иголочки. Он даже не сумел от неожиданности сдержать тихий крик. Но ощущение боли быстро прошло, и Сирви совершенно без сил ничком упал на траву и уставился в безоблачное небо счастливыми глазами. Свершилось!
Охотники, наблюдавшие за ним, тоже не сдержали крик – крик удивления и страха: едва Сирви оказался внутри кольца, как Священный Дуб осветился на какое-то мгновение голубоватым светом. Они уже наблюдали прохождение соискателей Имени через кольцо, но такого видеть им еще не доводилось…
Старый жрец-сейтон, провидец, вознес молитву богам, потряс туесок с гадательными палочками, костями и камешками и высыпал их на круг из чистого, тщательно просеянного речного песка. Павила и другие жрецы племени, словно по команде, склонились над гадательным полем. За их спинами волновалась толпа; наречение Именем – всегда большое событие, которое заканчивалось пиром. А кто же не любит погулять всласть, да еще и на дармовщину? Ведь столы накрывали отцы тех мальчишек, которые прошли испытание. Их оказалось вместе с Сирви всего четверо из десятка, начавших бег четыре дня назад.
Все с нетерпением ждали, какое имя боги дадут Сирви. Рыжий Лис уже успел рассказать своим приятелям за чашей мёда про волков на Тропе, и найденыш, который и до этого был у всех на языке, вызвал у дайнавов повышенный интерес. Про то, как Сирви обманул Войшелка, Рыжий Лис умолчал; зачем наживать себе лишнего врага? Захочет – сам расскажет.
Картинка, сложившаяся на песке, ни у кого из жрецов не вызвала сомнения; палочки и камешки образовали небо и тучки, а птичьи косточки под ними изобразили крохотного человечка, да так ясно, что не требовалось никаких других толкований. Подарок небес! Небесный Муж! Скуманд!
Павила поднял вверх свой резной посох – знак власти, и зычным голосом крикнул:
– Боги сказали – Скуманд!
– Скуманд! – повторили дружно жрецы.
– Скуманд! – раздались крики в толпе.
И неизвестно, чего больше было в этих криках – радости или страха…
Никто не увидел, как неподалеку от места наречения Именем, среди густых зарослей, появилась женщина. Судя по ее платью, это была вайделотка – жрица богини Прауримы. Пока длилась процедура гадания, она не сводила глаз с Сирви. Услышав его новое имя, вайделотка до крови прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться, повернулась и ушла в чащу. Спустя какое-то время к ней присоединилась огромная седая волчица, и вскоре их поглотила Пуща.