Елецкий, ты мне должен
К «Божественной Высоте» мы добрались на вимане. Хотя гостиница, в которой снимала апартаменты Талия, находилась от нас недалеко, так было удобнее, чем спускаться с нашей башни, пробираться на эрмике через пробки по центральным улицам, и снова подниматься наверх.
Ольга на всякий случай скинула сообщение отцу, что у нас все хорошо, но домой она сегодня не вернется и попросила доставить к школе ее сумку с учебниками. И я, следуя ее примеру, отправил маме похожее сообщение с той лишь разницей, что не стал нагружать графиню дополнительной заботой насчет школьной сумки.
Талия с князем Мышкиным уже дожидались нас. При чем не просто так дожидались: баронесса, любящая во всем шик и блеск, успела накрыть шикарный стол, заказав в ресторане едва ли не все самые деликатесные холодные закуски. И чтобы все это разместить, пришлось поставить рядом два стола, один из которых перенесли из спальни. Было такое ощущение, что ужин здесь не на четверых, а на десять крайне голодных персон.
– Дорогая, зачем такие хлопоты? Зачем все это? – удивился я, пройдя по залу. – Мы же к вам не на званый ужин, а всего лишь чтобы исполнить мой маленький каприз с помощью твоего жениха, Геннадия Дорофеевича.
– Александр Петрович, я вообще-то принимаю у себя не только вас, но и княгиню Ковалевскую. Я сама скоро буду княгиней, и хочу, чтобы у меня все было по-княжески, – госпожа Евстафьева сегодня даже пыталась говорить с подчеркнутой вежливостью, и не пуская в ход острые выражения. – Столовые приборы, кстати, серебряные, – важно заметила она. – Посуда астраханской мануфактуры – коллекционная серия «Вишневое море». Если ты не в курсе, то это сейчас модно в самых высоких домах – вон в журнале почитай.
– Ах, какая роскошь! Как нам у вас нравится! – Ольга вынуждена была отвернуться, чтобы не было видно, как она сдерживает смех. Вот и хорошо. Талия умеет развеселить и хоть немного сняла напряжение с Ковалевской перед предстоящим.
И я подыграл:
– Нравится настолько, что может остаться здесь жить на пару дней.
– Правда, что ли? – Талия не поверила моим словам, и когда поняла, что я шучу, вспыхнула: – Елецкий, блядь! Ты издеваешься! У тебя талант, все обсирать!
На помощь пришел князь Мышкин, отвлекая внимание насущным вопросом:
– Вы как желаете, Александр Петрович, сначала ужин, а потом наше с вами дело или наоборот?
– Думаю, разумнее сначала заняться делом. Потом отметим наш успех, – сказал я желая этими словами передать больше оптимизма Ковалевской и Родерику, хотя серый маг сегодня был уверен в себе гораздо больше, чем в нашу прошлую встречу.
– Тогда Талия сейчас отсрочит подачу горячего из ресторана, – сказал князь, оглядывая и без того полный великолепия стол. – Как вы предлагаете это сделать?
– Чем проще, тем лучше. Думаю, это место вполне подойдет, – я направился к дивану расположенного рядом с сервантом. – Сделаем так: присядем, я выйду на тонкий план и поймаю две самые мелкие сущности. Нам, господин Мышкин, от астральных сущностей нужна лишь живая основа. Я задам каждой из них новые ментальные установки.
– Позвольте чуть подробнее, какие именно установки? – Геннадий Дорофеевич наморщил лоб. Видно было, что он снова напряжен.
– Родерик, давай будем проще, – я намеренно назвал нынешнего Мышкина так, чтобы убрать этот ненужный официоз. – Просто расслабься. Излишнее напряжение и сосредоточенность – это разные вещи, чаще всего противоположные. Установки для сущностей будут самые примитивные. В обе сущности я встрою по одной ментальной конструкции. После этого смыслом существования этих сущностей станет поддержание жизнедеятельности человеческого тела. Разумеется, только того тела, к которому они привязаны и лишь в момент отсутствия истинного хозяина. Можешь, не переживать – они не будут тебе мешать. Это как бы батарея резервного питания, если говорить техническим языком. Вот именно это и станет нашей подстраховкой, – я не стал говорить, что, в случае если что-то пойдет не так, то сил этой сущности надолго не хватит. Такая истина могла бы слишком напугать Ольгу и Талию. Но тот энергетический запас, которым сущности будут располагать, по моим расчетам будет более, чем достаточен: у Родерика хватит времени, чтобы взять ситуацию под контроль.
– И насколько этих «батарей» хватит? – словно услышав мои мысли, спросил князь.
Хороший вопрос с его стороны. Родерик в понимании астрала вовсе не глуп, и чтобы не разочаровывать его я сказал так:
– Хватило бы минут на пять. Но я накачаю их своей энергией, поэтому резерв будет в разы больше. И ты сам можешь их подпитывать – оставлю канал открытым, – мои заверения вроде успокоили серого мага.
– Если так, тогда все замечательно, – согласился он, устраиваясь на диване и сказал, обращаясь к Талии. – Моя прелесть, как понимаешь, у нас с Астерием очень ответственное дело. Я прошу нам не мешать, не задавать никаких вопросов. Просто пообщайтесь с Ольгой Борисовной в сторонке или полистайте журналы, – он кивнул на толстую пачку свежих журналов на письменном столе.
– Аид дери, какие мы серьезные! – фыркнула баронесса, но послушалась и отошла к Ковалевской.
Устроившись на диване, я закрыл глаза. Сразу перешел на тонкий план и расширил сферу внимания, сначала сканируя пространство на возможные опасности. С того момента, как Артемида появилась в лечебной палате и вернула наши отношения поцелуем, здесь больше особых волнений и не наблюдалось – только фоновое, в пределах обычной нормы. И интуиция моя на данный момент не посылала тревожный зуммер. Теперь сущности…
С ними все просто: вот совсем рядом два керега – мелкие, верткие – с ними слишком хлопотно. А нурсы вполне подойдут – легкая добыча для такого бессовестного хищника как я. Родерик, тоже был большей частью на тонком плане. Я чувствовал его внимание и его горячий интерес. Верно, пусть учится, у него есть все данные, чтобы стать хорошим магом. Тем более я ему открыл дорогу к практически вечному существованию без потери памяти и драгоценного опыта.
Я удлинил проекцию руки, сделав ее тонкой и гибкой словно щупальце осьминога. Осторожно приблизился к первой нурсе – безобидной жемчужно-розовой сущности с темно-красной бахромой. На самом деле на тонком плане нет такого понятия, как цвет в нашем обычном восприятии. Все что здесь есть наше ментальное восприятие само обозначает цветом, подбирая подходящие образы и цветовые гаммы.
Я на миг замер. И тут же пронзил острием своей конечности несчастную нурсу. Впрочем, не такую уж несчастную: побыть частью человеческого существа, приобщиться к несоизмеримо более высокому, будет для нее честью. Притянув нурсу ближе, я вскрыл ее энергетическую оболочку и начал встраивать ментальную конструкцию, превращая нурсу из астральной сущности в полезное астральное устройство, этакого биоробота, выполняющее мои установки. Родерик пристально следил за мной, я чувствовал его внимание словно луч прожектора, излучающего не только свет, но и тепло. Конечно, серый маг пока не мог понять, какие именно установки я вношу в ментальное тело нурсы, но главное, он вполне мог схватить основанной принцип работы.
Закончив с первой нурсой, я легко поймал вторую и сделал с ней то же самое.
– Все готово, – сказал я беззвучно, но так, что это слышал серый маг. – Эту я прикреплю к своему телу, – я подцепил первую нурсу плавающую рядом, – другую к твоему телу.
Когда я это сделал, то спросил Родерика, чтобы еще выше поднять его уверенность:
– Почувствуй есть ли от нее энергопоток?
– Да, – через несколько мгновений ответил он.
– Этот поток двунаправленный. Ты сам можешь влиять на него. На этом все – распрощаемся на некоторое время. Не могу сказать, как долго меня не будет. В любом случае ждите. Давай, друг мой, дели внимание и бери под контроль мое тело, – с этими словами я собрался и резко выкатился вправо. Сделал это так, как если бы я лежал на узкой кровати и мне бы взбрело вмиг оказаться на полу.
– Есть! Держусь за твое тело! – радостно сообщил Родерик.
Энергоинформационный канал, который чаще называют нить жизни, оборвался. Сейчас я был полностью Астерием. От графа Елецкого во мне остались лишь воспоминания. Я был по сути мертвым, хотя это крайне неверное название того состояния, когда ты полностью свободен от тела. Глупо называть смертью то, что на самом деле является иной жизнью – жизнью полной невероятных возможностей. Я по-своему люблю это состояние. Хотя оно не дает той прелести ощущений и переживаний, как нахождение в физическом теле, здесь много своих преимуществ и не уверен, что жизнь в физическом теле лучше.
Не теряя времени, я понесся в сторону храма Геры на Дмитровской площади. Поскольку от моих небесных подруг – Артемиды и Афины – подсказки ждать не стоило, то у меня имелся свой план, как узнать о расположении пределов Величайшей и ее дворца. Дело в том, что личные владения богов находятся в дополнительном измерении, соседствующем с привычным нам миром и без сторонней подсказки вход в него найти крайне сложно. Но я знаю способ – пользовался им в давних жизнях и несколько раз. Способ не слишком надежен, потому как зависит от внешних условий, но в случае с Герой он должен сработать.
Легче тени, прозрачней воздуха мое бесплотное существо влетело в зал, величественный, освещенный множеством огней в чашах, стоявших на бронзовых треногах. Я пролетел между огромных мраморных колонн, завис на минуту над языками пламени, танцующего в круглой жаровне. Огонь физического мира не может причинить вреда призрачному телу, но астральная проекция огня способна весьма повлиять на энергетические оболочки. Но не мои, ведь я маг и знаю как с этим обходиться.
Рядом в просторном зале собралось довольно много людей. Несмотря на то, что уже вечернее время и сегодня воскресенье, хватало желающих вознести молитву Величайшей. К трем алтарям стояла очередь. Я выбрал средний алтарный камень – он был самый древний, а значит, что зазывается, намоленный. От него тянулась тоненькая, едва различимая связь – энергоинформационный канал с тем местом, где находилась богиня. Когда-то кто-то взывал к Небесной с большим душевным жаром, этот канал становился более явным, и я мог проследить его направление.
Ждать пришлось минут десять: к алтарю подошла сгорбленная старушка и начала что-то беззвучно, но очень эмоциональной просить у богини. При этом невидимая связь между алтарем и величайшей для меня стала достаточно явной. Не теряя ни секунды, я направился в обозначившемся направлении. Увы, молитва старушки оказалась недолгой, и мне пришлось остановиться, неподвижно зависнуть во пустоте, чтобы не сбиться с пути. Я знал, что обычно дорога от алтарного камня вдоль этой нити не бывает долгой. Кратчайшим путем она достигает того самого божественного измерения, за которым открывается владение нужного бога. Оставалось набраться терпения и подождать, пока кто-то вновь не обратиться к Величайшей с воззванием, таким, которое выведет меня к входу во владения Геры.
Я несколько заскучал. Обращаясь к интуиции, попытался угадать направление, которое вело к супруге Громовержца. Интуиция мне подсказывала путь, но сейчас лучше было не спешить и не рисковать. Я дождался, когда нить, тянущаяся от алтаря, снова стала различимой и двинулся по ней, теперь уже стремительно и быстро. Скоро темное пространство закончилось горловиной, за которой открывались божественные пределы. В наплывающих сумерках темными зубьями вставали горы на горизонте. Далеко справа виднелся вулкан, по склонам которого стекали тускло-светящиеся потоки лавы. Подо мной звенела река, перекатывающаяся по камням, по ее берегам шелестел лес.
Дворец Величайшей был где-то рядом. Чувствуя это, я направился над мощеной камнем дорожке. И почти сразу впереди показались стражи – три гарпии с блестящими точно медь крыльями и красными глазами. Сейчас самым важным было, чтобы в противостоянии с Герой мне хватило магической энергии, иначе здесь придется застрять надолго, собирая ее по крупицам.
***
– Блядь, я вообще, волнуюсь! – произнесла Принцесса Ночи, прохаживаясь по залу и поглядывая на своего жениха и графа Елецкого. – Сидят неподвижно. Непонятно дышат они или не дышат. Если кто-то из них преставится, мы даже вовремя не заметим!
Она глянула на княгиню, ожидая ее поддержки, но та молчала, листая модный журнал. Хотя со стороны казалось, что Ольге Борисовне он вовсе не интересен и делает она это лишь чтобы отвлечь себя от беспокойных мыслей и госпожи Евстафьевой.
– Ковалевская, у тебя, что сердца нет? – возмутилась баронесса. – Лично я за Гену очень переживаю! И за твоего Елецкого, кстати, тоже – какой-никакой, друг все-таки!
– Ты им мешаешь. Лучше сядь, посмотри журналы, – княгиня оторвала взгляд от страницы с яркими платьями, украшенными перьями. Они были похожи на те, что она видела вчера лавке с модными веяниями ацтеков.
– Я не могу и не собираюсь сидеть спокойно как ты. Елецкий сам же сказал, что кто-нибудь их них может помереть! – Талия подошла к князю Мышкину, взяла его руку, слушая пульс. Услышав биение, руку бросила и направилась к бару. – Предлагаю выпить по рюмочке, – она повернулась к Ольге Борисовне.
– Я не буду, – Ольга покачала головой, пытаясь снова обратиться к журналу.
– Как знаешь, – Принцесса Ночи налила себе немного кубинского ликера, разбавила его вишняком и выпила в несколько глоточков. Затем открыла коробочку «Никольских» и закурила.
– Слушай… – вдруг сказала баронесса, снова обращаясь к Ковалевской, – У меня есть великолепная идея! Точно… отличная идея! Я знаю, как им помочь. Твой Елецкий жаловался, что там проблемы какие-то с энергией. Я решу этот вопрос. Сейчас.
Талия Евклидовна направилась в спальню. Открыла сейф, достала из него резную шкатулку из слоновой кости и серебра, где лежали ее драгоценности. Из шкатулки она извлекла медальон Каукет – ту самую драгоценную вещь, ради которой баронесса ходила с Родериком в квартиру Софки. Талия не знала, в чем именно сила этой вещи, хотя Родерик рассказывал ей. Рассказывал что-то такое, будто эта реликвия взята в одном из древнейших египетских захоронений и в ней сила той самой богини Каукет. Раз так, то в этом красивом медальоне из золота, обрамлявшего черный и красный камень, должно находиться предостаточно магической энергии.
Сжав в кулаке древнюю реликвию, Принцесса Ночи вернулась в зал и стала напротив дивана, глядя на Мышкина и Елецкого. После недолгих размышлений она решила, что энергия больше нужна Елецкому, потому как из-за него все это началось. Расправив цепочку, она очень аккуратно надела ее на шею Александру Петровичу и поправила свисавший на его грудь медальон. Надо признать, Елецкий с этой штукой смотрелся забавно. И она… кажется, начала работать. Да, да, что-то там происходило: в черном камне будто вспыхнула рубиновая искорка, плавно перешла в мерцающее свечение.
– Вот так, граф Елецкий! Ты теперь мне должен, – сказала Талия Евклидовна, довольная своей работой.
Словно услышав ее, Александр Петрович приоткрыл один глаз и подмигнул ей.
– То-то же! Чтобы вы без меня делали! – баронесса отошла к бару и смешала на донышке бокала еще немного ликера и вишняка.
В тот момент, когда она хотела это выпить, раздался взволнованный голос Ковалевской:
– Саша! С тобой все в порядке?
Талия Евклидовна обернулась и увидела Елецкого, стоявшего посреди зала и диким взглядом смотревшего на нее. Не обращая внимания на княгиню граф Елецкий сказал что-то на неизвестном языке и шагнул к баронессе. В этот момент Талия поняла, что в теле Саши находится какое-то другое существо и, наверное, виной всему древнеегипетский медальон.
– Родерик! – вскрикнула Принцесса Ночи. – Слышишь меня, Родерик! Немедленно очнись!