Глава 3. Магические потоки
Чуть раньше, чем Елена Викторовна успела вымолвить первое слово, заговорить пришлось мне.
– Это не ранения, а сущая мелочь. Небольшие царапины, – начал объяснять я, опровергая первичную сентенцию врача. – Не стоит им уделять внимание. Вообще не понимаю, отчего такое внимание к моей персоне. Из-за пары шишек и синяков? Давайте, господин доктор, поступим мудро: вы выпишите какие следует мази или снадобья, чтобы скорее сошла опухоль с губ и вокруг глаза, и дело с концом.
– Саша! – графиня от возмущения даже ножкой притопнула.
– Да, мам? – я бессовестно улыбнулся. – Ты разве не на моей стороне? Не хочешь, чтобы мое лицо скорее пришло в норму?
– Саша, немедленно объясни откуда у тебя это на животе! – настояла она.
Я не слишком люблю врать. Вот, что мне сказать? Что сегодня помимо изрядных ударов кулаком в голову и грудь, я отхватил пару тычков ножом в живот? Так не поверят. Раны не могли столь быстро затянуться. И если бы так было, то я лежал бы тепленький не в своей постели, а холодный на улице заброшенного района, называемого Шалаши. Подтвердить версию доктора, будто этим э-э… – как он там сказал? – ранениям с недельку, так последует еще больше вопросов и несостыковок. Ведь недельку назад со мной подобных казусов не происходило, а если бы произошло, то мама никак не упустила бы из внимания, что я расхаживаю по дому с глубокими ножевыми ранами, да еще имею наглость при этом посещать школу. В общем получился тупейший тупик, благодушно устроенный Артемидой и Асклепием.
И я сказал так:
– А я не буду ничего объяснять!
И рассмеялся. В самом деле стало смешно от всей глупой суеты вокруг меня.
– Ну, Елена Викторовна, вы же понимаете… – врач бессильно развел руками.
– Не было у него никаких ранений неделю назад! И до сегодняшнего дня не было. По крайней мере ничего серьезного, что я могла бы заметить, – мама сердито смотрела на меня, словно только я был виноват, что очевидное не помещалось в шаблоны их разумения.
– Тогда остается предположить, что эти раны затянулись за пару часов, что противоречит медицинской науке, – доктор принялся убирать в саквояж медицинские приспособления. – Скажу вам, даже магическая пролиферация наивысшего уровня не может происходить так быстро! Это просто невозможно! – последнее слово он произнес особо громко. – Разумеется, я сейчас выпишу средства. Все необходимое, чтобы скорее снять опухоль и гематомы, а в остальном его сиятельство всецело здоров. Если бы не эта странность на животе, то просто не к чему придраться.
Проводив врача и поручив слуге бежать в аптеку с рецептом, графиня спешно вернулась в мою комнату, придвинула стул ближе к кровати и, устроившись на нем, сказала:
– Саш, пожалуйста, объясни мне все. Ты явно что-то скрываешь. Я хочу знать правду. Всю правду!
– Мам, а давай ты, наконец, перестанешь относиться ко мне, как к ребенку, – меня действительно напрягало ее излишне трепетное отношение. – Я практически окончил школу второго круга. С этих пор я считаюсь не ребенком, а полноценным мужчиной. Вот не надо со мной больше нянчиться. Не надо охать и хвататься за голову при малейшей царапине. Пойми, ответственность за мою жизнь, мое благополучие и будущее теперь лежит на мне. Кстати, ответственность не только за мою жизнь, но и твою. Ответственность за нашу небольшую семью и ее благополучие. Прими, наконец, это. Взамен я буду с тобой достаточно прямым. Идет?
– Ты, наверное, прав, – чуть помолчав признала она. – Но тоже пойми, что даже в сорок и пятьдесят лет, если я, конечно, доживу до такого твоего возраста, ты по-прежнему будешь для меня моим ребенком. Но я постараюсь, Саш. Я вижу, как ты повзрослел. Очень повзрослел. Особенно я это почувствовала сегодня. Ты даже стал как-то иначе изъясняться. Тверже, решительнее, рассудительнее. Давай, рассказывай все, как мой полностью взрослый сын. Я все могу понять, не надо от меня ничего скрывать, даже если там скрывается не самая приятная правда.
– Хорошо. Только то, что я скажу тебе покажется невозможным, – я приподнялся, удобнее устроившись на подушках, чтобы уже второй раз за сегодняшний день рассказать маме о случившемся со мной. Второй и, надеюсь, последний. – В общем, я опускаю ненужные подробности. Как я сказал, в Шалашах на меня напали четверо из какой-то местной банды. Предполагаю, они действовали по чьей-то наводке, может деньги отрабатывали. И напали, с целью ограбления, а чтобы убить. Кроме ударов кулаками, я получил два глубоких ножевых ранения – их следы и озадачили доктора, – я чуть отодвинул полу халата, обнажая часть живота и перевел взгляд на маму, видя, как побелели ее губы. – Возникает разумный вопрос: почему я до сих пор жив и свежие раны так быстро затянулись? Я же объяснял, мам: Артемида. Я не врал, что общался с богиней. Она попросила Асклепия исцелить меня – вот результат. Глубокие ножевые ранения затянулись и заживают прямо на глазах. Поэтому я настаивал, что не нужен мне никакой врач. Зачем он, если моим здоровьем занимался сам Асклепий? С этим все ясно, да? Можешь верить, можешь не верить, но других объяснений нет и не будет. Далее… В моем теле и мне самом скоро наступят кое-какие полезные изменения. Для простоты считай это даром богов. Вероятно, проявятся серьезные магические способности, и кое-что еще. Это я говорю для того, чтобы ты не слишком удивлялась и не пугалась, если заметишь какие-то необъяснимые перемены. Ну вот, вкратце все.
Мама сидела потрясенная, потом тихо сказала:
– Саш, я не знаю как можно в это поверить. Мне очень тревожно.
– Поверить придется, – ответил я. – Ты не пытайся принять это сразу. Постепенно понимание само придет. Только об одном очень попрошу: о том, что я сказал, не говори никому. Это исключительно между нами. И помни: я под защитой богов, поэтому постарайся меньше беспокоиться обо мне. Мам, а сейчас я хочу отдохнуть, побыть один.
– Да, конечно, – она встала и направилась к двери. – Ты на ужин придешь?
– Обязательно, – я кивнул. – Только дайте знать по говорителю, когда все будет готово.
Вот и случилось: наконец я остался один. От осознания этого даже накатила какая-то неожиданная радость. В благодушном настроении, заняв удобную позу, я начал постепенно отпускать мышечные зажимы, начиная с кончиков пальцев рук, одновременно сканируя тело и более основательно обживаясь в нем. Всякий раз переселяясь в новую плоть, я старательно, даже с любовью проделывал эту процедуру. Любить себя, даже не только себя вечного, но и такую штуку как физическое тело – это важно, ведь потом оно с лихвой отплатит за все хорошее, что я ему сейчас даю. Я сживался с каждой клеточной, каждым сосудом и капилляром, наполняя их собой невидимым, своей энергией и своим смыслом. Очаги боли постепенно затухали, кровообращение восстанавливалось, ускорялись регенеративные процессы. Нет, я не был так хорош, как Асклепий, но для самого себя я был достаточно неплох. Скорее всего к завтрашнему утру синяки станут малозаметны и губы в значительной мере придут в норму. Чудесные превращения можно вполне списать на действие снадобий – их скоро должен принести слуга Антон Максимович.
Закончив с физикой тела, я перешел к более тонким взаимодействиям. Больше всего меня интересовала связь этого тела с магическими потоками. Хотя исток основных магических принципов един везде, все равно в разных мирах они отличаются, порою очень серьезно. Да и сами миры значительно разняться магической наполненностью. К примеру, тот мир, который я недавно оставил, в нем магические энергии были непроявленные, здесь же эти тончайшие энергии явно присутствовали. И они очень особенные. Эти энергии здесь называют эрмниговые потоки. Они разнятся по напряжению и гамме – каждая гамма имеет свои свойства и предназначение. Я еще не успел достаточно вникнуть в столь непростые вещи, но уже с уверенностью могу сказать: мне здесь нравится. Нравится особая магия, которую уже чувствует мое тело. Нравится, что моя чакра-манипура легко вошла в резонанс с одной из гамм эрмингового потока. Мне нравится, что тонкая энергетика здесь не безумная, как в некоторых мирах, где каждый второй норовит проявить свой характер, метнув фаерболл. Здесь она более высокая, интеллигентная. И даже техника в этом мире – а ее довольно много – завязана на магических потоках. Именно они являются кровью здешних технических устройств, как в некоторых мирах нефть или электричество. Хотя электричество здесь тоже есть, но оно в меньшем почете.
С закрытыми глазами в полной концентрации я пролежал больше часа, впитывая в себя силу магического потока – того, что наилучшим образом резонировал с моим энергетическим центром. Теперь требовалось понять, какие магические техники здесь будут работать. Тело в плане боевых единоборств я, разумеется, прокачаю – займусь этим завтра же. Но атакующую и защитную магию так же необходимо включить в мой арсенал. Ясно, что недоброжелателей у графа Елецкого хоть пруд пруди. Значит, придется со многими объясняться, где кулаками, где решениями более неожиданными.
Первое, что лежало на поверхности – это кинетические удары. Здесь, при использовании некоторой гаммы эрминговых потоков, они точно пойдут. И у меня уже была неплохая заготовка: когда-то в далеком прошлом я соединил одну из лемурийских техник рукопашного боя с бесконтактными энергетическими ударами. Оставалось лишь потренировать прежние навыки именно с этим телом. Процесс не быстрый, потому что каждое движение должно отпечататься в подсознании и быть доведено до автоматизма, но оно того стоит. Это примерно как: вы – хирург высокого уровня, но давно не держали в руках скальпель. А значит вы в значительной мере подзабыли свое мастерство. И пока вы снова не восстановите навыки, цена ваших высочайших знаний невелика. Если завтрашний день я плотно посвящу тренировке, то через два-три дня, смогу кое-чем удивить графа Сухрова. Конечно, не чем-то этаким, выдающимся, но ему придется посмотреть на меня совсем другими глазами. А конфликт с Сухровым неизбежен. Это совершенно ясно после того, что произошло сегодня в Шалашах, да и потом уже в нашем Елисеевском районе. Если я не потребую от него ответа, то уважение ко мне пошатнется еще больше. Как всегда, все упиралось во время и тренировки. При всем желании, щелчком пальцев крутым не станешь.
Далее… для меня не менее важны ментальные техники. Я всегда придавал им большое значение. Возможно потому, что я когда-то вышел из та-кемских жрецов – силу разума они ценили гораздо больше, чем силу физическую. Уже вижу, что многие ментальные техники здесь будут работать очень хорошо. Чуть позже нужно подобрать несколько наиболее удобных и заняться их развитием отталкиваясь от возможностей этого тела, вернее особенностей мозга. Едва я сконцентрировал внимание на одном из потоков, как раздался писклявый сигнал говорителя. Следом послышался голос служанки Даши:
– Ваше сиятельство, просим к столу. Ужин подан.
К столу, так к столу. Правда с моими губищами есть неудобно, точно как целоваться, ничего, день другой потерплю.
Ужин мне понравился: разнообразно и вкусно. Разве можно ожидать иного от стола семьи Ельских? Да, после смерти отца наши финансовые дела пошли на спад. Маме пришлось отказаться от доли в «Тверском Стандарте» и даже уступить оливковые сады на Кипре, но все равно мы твердо стояли на ногах. А на столе… На столе запеченная белуга с картофелем и белыми грибами, бараньи ребрышки, зажаренные до хруста, и салат с креветками и красной икрой. В общем, не голодаем. Ах, да, еще Даша. Разумеется, не на столе, а возле него. Пока она по принятому обычаю тонкой струйкой наполняла бокал графини эфесским белым, я любовался ее красивым лицом, в обрамлении темных, почти черных волос и светлокарими глазами. Они, едва встретившись с моими, стали беспокойными, и на лице Дашеньки Новоселовой тут же проступил румянец. Опалил я ее своим вниманием. От чего так? Вроде прежний граф Александр Петрович в общении с молодой служанкой ничем этаким себя не проявил.
– Ваше сиятельство, что пить изволите? – спросила она, еще более порозовев пухлыми щечками.
А я в этот момент почувствовал, что сейчас мне очень хочется женщину. При чем в самом нескромном смысле. Такого яркого желания в этом теле у меня пока еще не поднималось. Даже когда я обнимал и целовал Айлин, это происходило как бы невинно, отчасти по-дружески, отчасти не по-дружески. А вот теперь в моем теле начал просыпаться мужчина, этакий самец, быть может с опасной пометкой «альфа».
– Вино ему нельзя, – предостерегла Елена Викторовна.
– Мам, опять? Мы же недавно говорили на эту тему, – напомнил я. – Я сам решаю, что мне можно, а что нельзя. Договорились? – и чтобы не ставить графиню в неловкое положение, я сказал служанке: – Даш, я хотел бы чай с мелиссой и чабрецом, – и добавил, извлекая из идеи максимальную выгоду: – Только попозже, через час после ужина. Принеси, пожалуйста, в мою комнату.
– Ваше сиятельство, вам… – она явно растерялась, так, что даже вышла заминка с продолжением ее речи, – вам с какими сладостями следует подать?
– С медом. Нет, лучше с вишневым вареньем, – решил я, заканчивая терзать кусочек рыбы и понимая, что графиня Елецкая тоже чувствует себя смущенной.
Скорее всего потому, что сын не просто позволил ей перечить, а ясно обозначил свое новое, гораздо более весомое положение в семье. Ничего, для мамы это полезно. Несколько таких небольших обломов, и у нее пропадет желание диктовать сыну свои правила.
Поднявшись после ужина в свою комнату, я устроился за рабочим, включил коммуникатор. Коммуникаторами здесь называли устройства, отдаленно напоминавшие компьютеры в мире, покинутом мной недавно. Только принцип работы этих устройств и содержимое очень отличалось. Основу их составляли кристаллы реута и мелкие вкрапления марсима на медной подложке. Как известно, марсим – превосходный накопитель энергии эрминговых потоков, а кристаллы реута хороши в передаче и сопоставлении энергоинформационных образов. Коммуникаторы объединялись во Всеимперскую Информационную Сеть. По сути, это и огромная библиотека, информаторий, одновременно удобная связь между людьми за отдельными терминалами. Интернет? Типа того, только на магической основе. Но, ладно, техническая сторона вопроса сейчас не интересна.
Я потянул бронзовый рычажок, и овальный экран похожий на иллюминатор глубоководного аппарата вспыхнул зеленовато-голубым светом. Изображение в нем было несколько размытым, за то объемным. Появился Багряный Имперский дворец рядом со стенами Кремля, дальше высоко в небо поднимались башни: Вторая Имперская, Китай-Городская и Басманный Причал в лучах золотистого света. Внизу экрана с некоторыми опознанием явилась надпись: «Добрый вечер, ваше сиятельство! 19 часов 43 минуты в столице Российской Империи. Сегодня 17 апреля, 4 347 года от П.Т.»
Вот последнее «От П.Т.» меня чуть сбило с толка – все-таки память от прежнего графа ко мне перешла не идеально. Лишь потом я сообразил: «От П.Т.» означает «От Перунова Торжества». То есть того самого дня, когда наш Перун победил Зевса в поединке на молниях во время игр на Олимпе. Блистательно победил и в награду взял себе вторую жену – Геру. Хотя ее чаще называют Диолой. Следом многие греческие боги признали верховенство Перуна и потянулись за Диолой на Русь, разумеется, тогда еще не ставшую огромной империей.
Заставка на коммуникаторе красивая, почти живая, но меня интересовало другое. Я надел на голову управляющий обруч, подкрутил рифленый лимб и подал мысленный запрос: «Урочеев Евграф Павлович». Ждать пришлось пару минут, наконец в мутноватом объеме экрана возникла мрачная физиономия с пышными седоватыми усами, маленькими слезливыми глазками. Общие сведения о князе, его семье, поместьях меня не интересовали. Я перешел на вкладку «место работы» и затем «статус». Увы, пока он так и числился главой Ведомства Летающих Машин. Вопреки заверениям Голицына, что князь скоро будет отстранен, ничего не поменялось. А может по каким-то причинам обновление информации запаздывает. Ладно, поживем пока с этим, пусть пока возглавляет – продажная шкура, британская подстилка. Уж слишком либерален наш император Филофей Алексеевич, будто не Романов он, а какой-нибудь Пупкин.
Я подал новый запрос: «летающие машины ариев», после задержки в три-четыре минуты на экране появились островерхие пирамиды и вид на древние руины где-то в Сибири, затем пошла текстовая информация. Большую часть ее я знал едва ли не наизусть. Когда попадалось, что-то новое, я задерживал внимание на тексте, вчитывался, переходил на новые вкладки. Некоторые не открывались – к ним требовался особый доступ, которого у меня пока не было. Так прошел час. В дверь тихонько постучали, и я вспомнил о чае и Даше.
– Войдите! – сказал я, закрывая последние вкладки на экране коммуникатора.
– Ваше сиятельство… – Новоселова робко приоткрыла дверь, – ваш чай.
– Ну так, заноси, – с улыбкой повелел я, встал с кресла и сел на край кровати. – Сюда, Дашенька.
– Прямо на постель? – с сомнением спросила она.
– Отчего же нет? Мне нравится многое делать в постели: читать книги, пить чай, просто валяться и много чего еще, – я наблюдал, как она неловко поставила разнос с фарфоровым чайничком и чашкой на постель. В хрустальной вазочке рубиновым отблеском манило к себе вишневое варенье. Здесь же была вазочка с вареньем айвовым и шарики ореховой халвы.
– Присядь, пожалуйста, – сказал я ей, пришлепнув ладонью по краю кровати рядом с собой.
– Но, Александр Петрович, это же… – Даша замерла в нерешительности. – Мне же так нельзя делать.
– Даш, в моей комнате можно. Здесь мои правила. Посиди рядом, пока я буду пить чай, настоял я.
Она повиновалась, присела и тут же засуетилась:
– Позвольте я вам чай налью? Он уже настоялся.
Я, конечно, позволил. И пока она это делала с особой аккуратностью и трепетом, решил испытать одну из ментальных заготовок, в далеком прошлом названую мной «Мангад урф», что в переводе означало «Золотой срез». Меня особо интересовало как старый ментальный шаблон будет взаимодействовать с местными магическими потоками. Я активировал его и будто случайно коснулся руку Даши в тот момент, когда она ставила чайник на прежнее место. Мой импульс проник в нее и вернулся, неся информацию о ее эмоциональном и ментальном состоянии. Я получил вот такой срез:
«Огромное волнение. Возбуждение. Страх. Физическое влечение. Значительный интерес к вам».
Вот не знаю, радоваться или расстроиться. С одной стороны шаблон работает, а с другой информация слишком скомканная, сжатая. Но недостатки можно частично доработать. Сам отклик Даши меня порадовал. Оказывается, нравлюсь я служанке. И наши желания могут очень даже совпасть.
После того как я сделал несколько глотков травного напитка, оценив его превосходный аромат, я положил руку на колено Даши. Тихо смял пальцами ткань ее юбки.
Девушка едва не вскрикнула и повернулась ко мне.