Лесные жители, и Ансгар в их числе, слабо разбирались в устройстве Мидгарда. Он знал, что на западе есть море и если его пересечь, то можно достичь островной страны, зовомой Бретланд, – и многие бонды из северных стран, став викингами, направлялись именно туда, надеясь награбить богатую добычу. А после того, как сыновья Рагнара Лодброка взялись мстить за его гибель[22], в эту страну стали переселяться насовсем, в основном даны, и теперь, по слухам, у них там возникло целое королевство во главе с неким Гутрумом. Если направиться через море на юг, там будут земли франков, прекрасная цель для грабительских набегов. А рядом с ними – дикие племена вендов, взять у которых особо нечего, скорее сами они не преминут ограбить неосторожного путника. Ну а если пересечь Восточное море, то, как знал Ансгар, можно достичь Остерланда, где живут многочисленные родственные вендам племена, а также финские народы. Ни о тех, ни о других он ничего толком не ведал. По легендам же выходило, будто именно там, на востоке, жили великаны-ётуны – враги богов-асов. На этом познания Ансгара о странах за пределами Нордланда[23] заканчивались.
Между тем из того, что ему удалось услышать за последние дни, выходило, будто сначала Бальдр собирался вести свой корабль вдоль побережья между многочисленными в этих местах островами на север. Сын Торвальда полагал, что, поскольку Эрик Ведерхатт сейчас в Остергёталанде, следовательно, вероятность встретить свейские корабли будет не так велика. Дальше Бальдр собирался доплыть до каких-то неведомых Ансгару островов, тянущихся с запада на восток. Пройдя вдоль них, он намеревался достичь страны суоми, а затем, продвигаясь дальше на восток через Хольмский залив[24], достичь Остерланда.
Ну а сейчас Бальдр, чем-то очень обеспокоенный, бродил по драккару, ворча про себя очередные проклятия, пока, в конце концов, не устроился на самом носу, где стал вглядываться в небо. Все прочие, наблюдая за ним, тоже, волей-неволей, стали поглядывать вверх. Погода явно портилась, небо заволокло черными тучами, с которых все чаще падали крупные капли. Дул холодный северный ветер, использовать парус не было возможности, а грести становилось все тяжелее.
Барг, как мог, пытался успокоить гребцов. Он продолжал сыпать шутками и смеяться, излучая полную уверенность в том, что все идет лучше некуда. Время от времени он подменял то одного, то другого и сам брался за весло. Но даже неисчерпаемой бодрости Барга не хватало, чтобы поднять дух команды. Люди вяло отшучивались, тихо посмеивались, но продолжали тревожно смотреть на север, откуда ветер гнал все новые и новые тучи, одна грознее другой.
Ансгара гораздо больше беспокоили его собственные ощущения от непривычной работы гребца. Очень скоро плечи и спина его заныли, хотелось хоть на миг остановиться и расслабить натруженные мышцы, но нельзя было выбиваться из общего ритма, и Ансгар продолжал грести. Еще большее беспокойство доставляли ладони, которые словно горели огнем от постоянного трения о весло. Может, там уже были кровавые волдыри, но Ансгару было некогда даже посмотреть на собственные руки.
– Отдохни, Младший! – хлопнул его по плечу Барг и, перехватив весло, принялся энергично грести. Ансгар с удовольствием встал и потянулся, чувствуя, как кровь разливается по застывшему телу. Стоять на ногах оказалось не так-то просто. По морю гуляли уже довольно высокие волны, и драккар постоянно качало из стороны в сторону. Пошатываясь, Ансгар наслаждался коротким роздыхом и, подумывая, как бы его продлить, решил занять Барга беседой. Но, чтобы тот расслышал его за шумом бурлящего моря и свистом ветра, Ансгару пришлось прокричать свой вопрос:
– Скажи-ка, Барг, может, я чего-то не понимаю, но почему мы плывем на север, а не на юг?
– А тебе не все ли равно, парень, каким путем мы идем в Остервиг? – ответил Барг равнодушно, хотя тоже должен был напрячь голосовые связки. – Главное, чтобы мы добрались туда без приключений.
– В том-то все и дело! Разве не рискуем мы попасться на глаза свеям?
– Да ты, я смотрю, здорово струхнул от встречи с ними? – осклабился Барг.
– Я их вовсе не видел, но при встрече не покажу спину! – вспыхнул Ансгар. – Я им еще отплачу за смерть отца! Но все же неразумно лезть в самое логово к врагу, не будучи к этому готовым.
– Ты лучше меня знаешь, что Эрик покинул это свое логово, – продолжая грести, терпеливо объяснял Барг, – так что вероятность встречи со свеями хотя и есть, но не так велика. Во всяком случае, лучше иметь дело с ними, чем попасть в руки к ругам.
– Каким еще ругам? – искренне удивился Ансгар.
– Да, Младший, вот и видно, что ты едва вылез из своей глухомани, света белого не видел. Руги – одно из племен вендов, причем самое дикое и кровожадное. Живут они на острове, который мы называем Рюген, а они – Руян. И себя самих они называют руяне. – Барг говорил, точнее выкрикивал, а Ансгар с интересом слушал, ведь прежде он об этом ничего не знал. – Они тоже умеют строить морские суда, хотя и не такие хорошие, как у нас. Слишком далеко не плавают, но тем, кто заплывет в их воды, не поздоровится. Бывало, они грабили побережье Сконе и даже Ютланда. В последнее время они совсем что-то разошлись. Вот поэтому одинокому драккару лучше южным путем не идти.
– Стало быть, они тоже викинги, только из вендов? – предположил Ансгар.
– Да какие же они викинги? – возмутился Барг.
– Но ведь они занимаются тем же, чем и мы.
– Тем же, да не тем же. – Видно было, Барг не знал, как ответить. – Да и что-то много ты языком болтаешь, видно, совсем не устал. А ну, держи!
Барг всучил Ансгару весло и встал. Некоторое время он постоял, видно, не желая просто так уйти, толком не ответив, потом что-то вспомнил и со всей силы хлопнул Ансгара по спине:
– Не прав ты, Младший, они не такие, как мы. Никакие они не викинги. Нет у них нашей чести и нашей воинской доблести!
– Почему же нам стоит их опасаться? – не унимался Ансгар.
– Потому что их много, а нас мало. Да и дикие они совсем. Знаешь, что они делают с теми, кому не посчастливилось попасть к ним в плен?
– Что?
– Приносят в жертву своим богам. Ты хочешь, чтобы тебя зажарили в честь какого-нибудь срамного Свентовита? – Барг хотел сказать еще что-то забавное, но в этот миг налетел такой вихрь, что вся команда побросала весла и рухнула на дно драккара. Первым пришел в себя Бальдр.
– А ну, выродки! – раздался его рев. – Поднялись и взялись за весла!
– Бальдр! Мы должны править к берегу, иначе нам конец! – проорал Барг. Теперь ему было не до шуток.
Люди взялись за весла, но никто не пытался грести, все вопросительно смотрели на Бальдра. Тот снова разразился бранью, но в это самое время, заглушая его, снова завыл ветер. В следующий миг черные тучи, клубившиеся над морем, словно прорвало и на драккар со всеми его викингами обрушились потоки воды вперемежку со снегом.
– Поворачиваем! – решил наконец Бальдр. – Правый борт, налегли!
Но было уже поздно. Море обуяло безумство бури, и править кораблем стало невозможно. Сильный ветер гнал его в открытое море, не давая пристать ни к одному из островков. Драккар оказался во власти стихии, и оставалось только надеяться на ее милость к застигнутым врасплох людям. Бальдр велел затащить весла на борт и закрепить, однако сделать это было не так-то просто. Море стало дыбиться волнами, одна больше другой, и драккар так качало, что было невозможно удержаться на ногах. Плохо закрепленные ящики, мешки и бочонки со снаряжением и продовольствием вместе с веслами катались по кораблю и били людей. То и дело что-нибудь вылетало за борт.
– Как думаешь, брат, это наш отец так раззадорил дочерей Ран? – проорал Агнар в ухо Ансгару и весело засмеялся. Казалось, разыгравшаяся буря его забавляет. Но в следующий миг ему было уже не до смеха. В бок драккару ударила волна, судно резко накренилось, и Агнар, потеряв равновесие, полетел за борт. Ансгар бросился ему на помощь и успел ухватить за ногу. Напрягая все силы, он втащил успевшего окунуться в морские воды брата обратно, но рано расслабился – драккар налетел на очередную волну, и уже сам Ансгар, перекувыркнувшись, повис над бушующим морем. Чья-то сильная рука, ухватив за шкирку, не дала ему расстаться с кораблем. Мощным рывком Барг – а это был именно он – вернул его в драккар и бросил на дно.
– Лежи и не пытайся вставать! – крикнул Барг и сам улегся рядом. – Был бы у нас дельный кормщик, еще можно было бы потягаться с морем. А теперь наша судьба нам не принадлежит. Если будет на то воля богов, суденышко наше не развалится, тогда не пойдем на корм рыбам. Но шансы невелики.
Ансгар беспокойно оглянулся и увидел брата. Агнар тоже лежал, прижавшись ко дну корабля, уже не думая веселиться, а только беспокоясь, как бы снова не улететь за борт. По примеру Барга все, кто смог, привязали себя к кораблю веревками и распластались на дне, наполовину утопая в воде. Только Бальдр, вцепившись в мачту, оставался стоять и извергать проклятия и ругань то ли небу, то ли своей перетрусившей дружине.
Убедившись, что с братом все в порядке, и не обращая внимания на обезумевшего Бальдра, Ансгар решил послушаться Барга и оставить все на волю богов. Он вцепился в подаренный Брюнгердой амулет и устремил свой взор к грозному в этот час небу. Холодный северный ветер уже давно обратился в безудержный шквал, и от его пронзительного свиста закладывало уши. Струи дождя, смешиваясь с морскими брызгами, непрерывным потоком заливали драккар, грозя наполнить его до краев и пустить на дно. Корабль кренился то на одну, то на другую сторону, но, как ни странно, не тонул, а только взлетал на огромных волнах вверх – и тогда Ансгара прижимало ко дну, – после чего вновь устремлялся вниз – и Ансгару казалось, будто он зависает в воздухе. Вдруг он увидел, как по правому борту стал подниматься гигантский морской вал. Десять локтей, пятнадцать, двадцать! Немыслимая масса воды нависла прямо над крошечным корабликом.
– Смотри, Младший! Это сам Эргир![25] – не то в ужасе, не то в восторге закричал Барг. – Сейчас он нас прихлопнет!
Невероятно, но каким-то чудом в последний момент драккар бросило вперед, и стена воды рухнула прямо за ним. Барг ошалело выглянул за корму, а Ансгар лишь крепче прижал к груди амулет.
Вал Эргира был самым страшным из того, что в этот раз приготовила стихия для измученных людей. Ничего подобного Ансгару уже больше не довелось увидеть до тех самых пор, пока море, наконец, не улеглось. Однако буря продолжалась еще несколько дней, счет которым Ансгар, измотанный до предела сил, потерял. Никем не управляемый корабль носило по волнам, и единственным кормчим был северный ветер, воле которого полностью подчинились Бальдр и его дружина. Когда стало ясно, что драккар останется на плаву и море смилостивилось над людьми, Барг стал беспокоиться по другому поводу.
– Похоже, Младший, боги услышали твои слова о южном пути, – говорил он Ансгару, – сначала я думал, нас вынесет на Эланд, но мы прошли мимо. Потом я надеялся увидеть берега Борнхольма, но и тут нам не повезло. Судя по всему, буря отнесла нас далеко на юг и запад, и я не удивлюсь, если, едва прояснеет, нам доведется увидеть челны ругов. Впрочем, море еще не сказало своего последнего слова. Хорошо, если наш драккар сядет на мель, а ведь может разбиться о скалы!
И вот, в тот момент, когда море почти успокоилось и казалось, что злая судьба миновала несчастных викингов, Барг, надеясь рассмотреть что-то в утренних сумерках, выглянул за борт и вдруг истошно заорал:
– Земля!
В следующий миг Ансгар почувствовал сильнейший толчок, драккар опрокинулся на бок, и все кубарем полетели с корабля. Очухавшись и отфыркавшись от воды, Ансгар обнаружил себя на мелководье у песчаного берега. Не обращая внимания на копошащихся вокруг викингов, он огляделся и понял, что боги все же на их стороне, а может, это сработал амулет Брюнгерды: в ста шагах слева и справа от того места, куда выбросило драккар, виднелись скалы. Не будь они так удачливы, их корабль разнесло бы в щепы и немногим тогда удалось бы выжить.
В проблесках нового дня Бальдру с помощью Барга удалось навести порядок в дружине и подсчитать ущерб, нанесенный бурей. Море хотя и пощадило викингов, но все-таки взяло свою дань. Двоих парней из числа новобранцев выбросило за борт, и, в отличие от Ансгара, никто не сумел прийти им на помощь. Еще одному пробило голову ящиком, когда драккар вынесло на берег. Также море забрало внушительную часть их припасов и снаряжения, да и сам драккар оказался изрядно потрепан. Парус был вовремя убран и остался цел, мачта тоже уцелела, но обшивка пострадала настолько сильно, что оставалось только удивляться, как корабль не пошел ко дну. О множестве потерянных весел и говорить не приходилось.
Все были сильно измотаны и к тому же голодны, но Бальдр не позволил устроить полноценный отдых, и Барг его в этом полностью поддержал. Оба опасались, что дружина оказалась на земле ободритов[26], если не на самом Рюгене, а потому следовало поскорее убраться отсюда подальше. Перекусив на скорую руку тем, что осталось от припасов, викинги принялись за работу. Несколько человек были отряжены на подготовку погребального костра для своего погибшего товарища, другие отправились на поиски съестного и прежде всего пресной воды, большая же часть под руководством Барга приступила к починке драккара, благо невдалеке находился лес и недостатка в древесине не должно было быть. Из числа наиболее опытных своих дружинников-хирдманов[27] Бальдр назначил дозорных. Сам же Бальдр невозмутимо прохаживался по берегу, наблюдая за тем, как работают остальные.
Ансгар и Агнар, а вместе с ними Ульвар были теми, кому довелось заниматься погребением. Старший даже пошутил:
– Если так пойдет дальше, скоро мы станем большими мастерами в этом деле!
Но Ансгару было не до шуток.
– Мог бы и сам взяться за топор! – возмутился он, глядя на Бальдра.
– Ладно тебе! – успокаивал его Ульвар. – Он наш хёвдинг[28], можно даже сказать, конунг! Его дело – приказы нам отдавать да в бой вести, а не махать секирой, как простой человек. Уверен, когда дело дойдет до драки, этот Кривой еще покажет себя во всей красе.
– Может, и так, – пожал плечами Ансгар, – да только мне кажется, что настоящий конунг должен быть первым во всем. Драка дракой, но если он сам ничего делать не будет, то, пусть он хоть трижды сын Одина, кто будет его уважать? Не знаю, как вы, а я не буду.
– А братец-то мой, оказывается, гордец! – ухмыльнулся Агнар.
– Да не гордец он никакой, – возразил Ульвар, – просто мы с вами всю жизнь в таком диком краю провели, что совсем не знаем, как знать живет. А живет она совсем другой жизнью.
– Тоже мне – знать! Один дырявый драккар, вот и все его владения.
– Морскому конунгу больше ничего и не нужно, – заметил Агнар, – был бы корабль да дружина. Имея их, можно добыть и славу, и богатство, и даже землю. Это тебе не какой-нибудь Эрик, который своих же нордманов[29] притесняет.
– А по мне, так он ничем не лучше свейского конунга, – снова не согласился Ансгар, – будь у него столько же силы и власти, Бальдр занимался бы тем же самым.
Ульвар, слыша такое, только качал головой:
– Не забывай, мы сейчас в его дружине.
– Ну и что с того? У меня своя голова на плечах есть, и я никому не позволю думать за меня – ни Бальдру, ни кому-нибудь еще.
– Агнар, уйми своего брата! – воскликнул Ульвар. – Что-то он совсем разошелся!
– Да, брат, думать, конечно, хорошо, но смотри, не переусердствуй!
Шутка всем понравилась, даже самому Ансгару, но когда они отсмеялись, Агнар уже серьезным голосом добавил:
– А вообще, брат, не зарывайся! Мы с тобой пока еще никто, так – лесные охотники, невесть как очутившиеся на море. Кроме лосей да медведей, ни с кем не сражались, только друг дружку мутузили деревянными мечами. Вот проведешь лет десять в походах да сражениях, как он, тогда и суди, плох Бальдр или хорош.
Ансгар должен был признать, что слова старшего брата не лишены смысла, но все равно тихо, почти самому себе проговорил:
– Все же он мне не нравится.
Так, переговариваясь между собой, дренги – а Бальдр всех, кроме своей изначальной дружины, считал дренгами – делали свое дело. К середине дня, когда Ансгар с товарищами собрали погребальный костер, драккар уже привели в более или менее приличный вид, хотя еще и оставалось много работы. Но, по крайней мере, на нем снова можно было выйти в море, не рискуя тут же утонуть. Кроме того, удалось пополнить запасы пресной воды и даже раздобыть какой-никакой дичины. Это было очень кстати, так как всем безумно хотелось есть.
Посовещавшись с Баргом, Бальдр решил сначала совершить обряд, а уже потом устроить обед. Викинги сгрудились вокруг погребального костра и молча смотрели, как огонь пожирает первую жертву их похода (о двух утонувших все в этот момент как-то подзабыли, ведь их мертвых тел никто не видел). И хотя было ясно как день, что они еще легко отделались, настроение в дружине было никудышное. Путешествие в Остерланд началось крайне неудачно.
Ансгар с братом стояли немного посторонь от всей толпы, ведь они и так уже успели попрощаться с погибшим, пока готовили его к сожжению. Поэтому они одними из первых услышали крики со стороны леса. Ансгар обернулся и увидел Ормара, бегущего к ним со всех ног. Ормар был одним из тех, кого направили в дозор, и такое его появление не сулило ничего хорошего.
– Венды! Венды! – расслышал Ансгар, когда Ормар подбежал поближе.
Услышали его и остальные. Оставив догорать погребальный костер, они сгрудились вокруг Ормара. Первым к нему подступил Бальдр:
– Что ты разорался? Драуга увидел?
– Хуже! Сюда направляется целый отряд вооруженных до зубов вендов, – выпалил Ормар.
– Чуял я, что этим все кончится! – скривился Бальдр.
– Сколько их? – встрял Барг. – Ты сумел посчитать?
Ормар посмотрел на него как на сумасшедшего.
– Мне некогда было их считать!
Бальдр громогласно изрек очередное из своих проклятий. Это заставило Ормара взять себя в руки и все-таки ответить на вопрос Барга:
– Сотни две, но из-за деревьев я всего рассмотреть не мог. Может, и больше.
Барг только присвистнул. Две сотни против шести десятков, из которых больше половины были неопытными дренгами, да к тому же голодными, измученными бурей и хлопотным днем, – такой расклад оставлял викингам не такие уж большие шансы на спасение. Раздумывать было некогда, и Бальдр скомандовал:
– Быстро забрасываем на корабль все самое необходимое и спускаем на воду!
Но было уже поздно. К драккару бежали последние из дозорных, а вслед за ними из леса выходили один за другим десятки воинов. Насчет их вооружения Ормар немного преувеличил, по крайней мере, доспехов почти ни у кого из них не было, но зато числом их оказалось не меньше трех сотен, и они быстро приближались к стоянке викингов. Бальдр понял, что просто не успеет отплыть, и отдал новую команду:
– Все в оружие!
Викинги быстро расхватали мечи, копья и топоры и стали группироваться вокруг своего вождя. Тот построил дружину у драккара – их последней надежды – в следующем порядке: сам с хирдманами стал в центре, а по бокам расположил дренгов, над которыми поставил Барга – справа, и Геслинга – слева. В рядах вендов также было отчетливо видно разделение три части, и эти части полумесяцем охватывали строй нордманов.
– Это не просто венды, это руги, – заключил, присмотревшись к ним, Барг.
Ансгар, стоявший рядом с Баргом, чувствовал, как дрожь пробирает все его тело. Это был не страх, нет. Возбуждение перед первым в жизни настоящим сражением – вот что охватило Ансгара. Но сражение не начиналось. Сблизившись с северянами до сорока шагов, руги остановились. Из их рядов вышел воин, вожак, судя по его виду. Огромного роста, так что даже великан Оддвар присвистнул, с широкими мощными плечами, он производил устрашающее впечатление. На нем не было ни доспеха, ни даже стегача, только медвежья шкура поверх простой рубахи, а голова медведя образовывала что-то вроде шлема. На его левой руке висел гигантский, так что Ансгар мог бы укрыться за ним едва ли не целиком, щит, а в правой вождь вендов держал чудовищную секиру. Вдруг он заговорил, да так, что почудилось, будто сам Ёрмунганд[30] отпустил свой хвост и разверз пасть.
– Что ему надо? – нервно спросил Бальдр.
Барг, который, как оказалось, понимал вендскую речь, начал переводить:
– Он говорит, что он великий вождь ругов и мы теперь на его земле, а значит – его пленники.
– Скажи ему, что таким вождям только навоз за скотом убирать, а мы люди вольные, где хотим, там и ходим и никому сдаваться не собираемся, – огрызнулся Бальдр.
Ансгару показалось, что Барг перевел не все эти слова, потому что венд остался совершенно спокоен и таким же утробным рыком продолжил что-то говорить.
– Он понимает, – переводил Барг, – что мы считаем себя воинами и так просто сдаваться не хотим. И он понимает, как опасен зверь, зажатый в угол.
– Это он нас зверями назвал? Пусть на себя посмотрит! – выкрикнул Бальдр, но вождь ругов не обратил на него никакого внимания – кажется, за старшего он принял Барга – и продолжил говорить, а Барг переводить.
– Он не желает напрасного кровопролития и предлагает решить вопрос честным поединком. Если победит наш воин, мы сможем беспрепятственно покинуть остров ругов, ну а если победит он, то все мы станем его рабами.
По рядам викингов прошел ропот. Они не понимали, что для них лучше – выставить бойца против этого звероподобного воина, и тогда велик риск угодить в рабство, или отказаться и принять бой, и тогда наверняка всем погибнуть.
– Единственное условие, которое он выдвигает для этого поединка: своего противника он выберет среди нас сам.
Ропот усилился, но Бальдр, услышав о единоборстве, только ощерился:
– Ха! Этот выкидыш Ангрбоды[31] думает нас обдурить. Но у него ничего не выйдет. Скажи ему, что мы согласны.
Гул возмущения раздался у него за спиной:
– Мы не согласны!
– Мы не будем рабами!
– Лучше будем сражаться!
Бальдр поднял руки, призывая к вниманию:
– Спокойно, парни! Я же сказал, нас ему не обдурить! Пусть будет поединок, но если наш боец проиграет, кто сказал, что мы сложим оружие? А? Ха-ха!
Викинги поняли своего вожака, и раздались уже голоса одобрения. В самом деле, можно было попытать счастья: как знать, может, один из них одолеет руга, и тогда они смогут убраться отсюда без потерь. Ну а если удача будет не на их стороне, что ж, значит, они примут бой и скоро увидят чертоги Одина.
Руг принялся расхаживать перед строем викингов, подыскивая себе противника. Многие кричали, призывая выбрать себя. Очень хотел сразиться Оддвар, и на некоторое время руг действительно остановился перед ним и стал оценивающе рассматривать. Но потом он продолжил свои поиски, и недовольному Оддвару только и оставалось, что проорать ему вслед:
– Куда же ты?
– Эй! Выродок! Сразись со мной! – бешено вращая красным глазом, брызгал слюной Бальдр.
Но руг не обратил на него никакого внимания. Прошел он и мимо насмешливо поглядывавшего Барга, только ухмыльнулся в ответ. Ансгар с любопытством ожидал, на ком же остановит свой выбор этот иноплеменник. Мысль о том, что могут выбрать его, даже не приходила ему в голову. Но вдруг руг остановился прямо перед ним, и Ансгар не сразу понял, почему тот показывает на него пальцем.
– Что? Ты выбрал этого сопляка? – услышал Ансгар возмущенный возглас Бальдра.
Слова Бальдра задели Ансгара, но возмущаться было некогда, тем более что Барг, вопреки общему настроению, ободряюще похлопал его по плечу, приговаривая:
– Давай, Младший, покажи, на что ты способен!
Он не ограничился одними словами и вручил ему собственный щит и шлем. Щит, пусть и выглядел изрядно потрепанным, но зато удобно лег на руку, а вот шлем хотя и налез, однако сидел на голове неудобно, да и не привык Ансгар к такому защитному вооружению.
– Держи! – Агнар протянул младшему брату франкский меч. – В этом клинке, я уверен, жива сила нашего отца. Он поможет тебе!
Ансгар с благодарностью принял меч, заметив при этом косой взгляд Бальдра.
– Это его не спасет! – скептически изрек хёвдинг. Он явно не верил в удачу Ансгара и жалел, что вместе с жизнью своего дренга потеряет ценное оружие, к которому примеривался еще перед отплытием из Нордланда. Ансгар снова пропустил мимо ушей слова Бальдра, ведь сейчас у него был повод для беспокойства поважнее. Вождь ругов, поигрывая секирой, терпеливо ожидал, когда викинги соберут своего воина. Он был явно уверен в себе и в своей победе.
В конце концов, оборужившись, Ансгар выступил вперед. Руг смотрел, как он приближается, и улыбался. Ансгару даже почудилось в этой улыбке некое дружелюбие. Но едва он сблизился со своим противником на расстояние пяти шагов, тот резко прыгнул ему навстречу и нанес мощный удар секирой, за которым последовал второй, не менее мощный. Ансгар принял оба удара на щит, и тот сразу затрещал, так что показалось, сейчас он развалится на части. Левая рука Ансгара сразу заныла, и он понял, что следующий удар не выдержат ни щит, ни рука. Он обозначил боковой и верхний рубящие удары и отскочил в сторону. Руг легко отразил эти выпады, причем на его щите осталась лишь пара царапин, а затем снова ринулся в атаку. Ансгар предпочел не отражать его удары, а уворачиваться от них. Он решил, что в бою с таким могучим и тяжеловесным противником его единственная надежда заключается в скорости. Но, к его удивлению, несмотря на свои размеры, руг оказался очень проворным, и Ансгар едва успевал уходить от все новых и новых его ударов, практически не имея возможности ответить. Больше того, потеряв много сил во время бури и не имея возможности отдохнуть днем, Ансгар быстро слабел, в то время как руг казался неутомимым и его секира вот-вот должна была настичь свою жертву.
Кругом стоял неумолчный гул. Руги с восхищением следили за каждым движением своего вождя и, потрясая копьями и топорами, бурно радовались любому его выпаду и откровенно смеялись над его незадачливым соперником. Настроение викингов было прямо противоположным. Они чувствовали, что их боец понемногу уступает и его конец близок. Тем не менее они, как могли, поддерживали Ансгара, пытались что-то ему подсказывать, а заодно осыпали проклятиями как вождя ругов, так и все его племя. Особенно изгалялся в сквернословии Бальдр. Но по-настоящему достигала цели только брань Барга, которому оказалась ведома и вендская ругань.
Наконец наступил момент, когда Ансгар не успел уйти от удара и вынужден был принять его на щит. Тот не выдержал и разлетелся на куски – теперь левую руку Ансгара прикрывали жалкие обломки с умбоном, кое-как державшиеся на ремне. Саму руку чуть ниже локтя охватила острейшая боль, отдававшая в кисть и в плечо. Ансгар несколько раз махнул мечом, стараясь не столько поразить руга, сколько заставить его хоть немного отступить. Руг вновь легко отразил направленный против него выпад, но все же замешкался, и Ансгар смог отскочить в сторону. Расстояние в несколько шагов, которое теперь должен был преодолеть руг, чтобы настичь своего противника, давало Ансгару пару мгновений для оценки ситуации, тем более что сам руг не спешил. Будучи абсолютно уверен в победе, он, кажется, не прочь был поиграть со своей жертвой, как кот играет с пойманной мышью. Но Ансгара уготованная ему роль не устраивала и, пока руг, вращая секирой, медленно приближался к нему, он лихорадочно соображал, пытаясь найти ключ к спасению. Вдруг его осенило – у него в руках франкский меч! Им можно не только рубить! Предупреждая атаку руга, Ансгар сам перешел в наступление. Начав поднимать руку, будто собираясь рубануть сверху, он, согнув в колене, выставил далеко вперед правую ногу и, едва не вывернув себе кисть, перевел рубящий удар в колющий – прямо в живот сопернику. Меч проткнул плоть и уперся во что-то твердое. Руг, собираясь отразить верхний удар, слегка приподнял свой щит и запоздало среагировал на неожиданный выпад викинга. Вместо того чтобы отразить его, щит ударил по мечу, когда тот уже вонзился в тело. Клинок дернулся, скрежеща по позвоночнику и выворачивая внутренности.
Берег огласился вздохом разочарования и криками ужаса со стороны островитян и победным кличем викингов, но сошедшиеся в поединке воины продолжали стоять друг напротив друга. Ансгар так и держал меч в животе руга, веря и не веря, что ему удалось поразить своего противника. Он смотрел в его глаза и видел там отчаяние и смертную тоску. Казалось, руг никак не мог поверить в случившееся. Так не должно было быть, он должен был победить! Но жуткая боль в чреве не давала обмануться – великий вождь ругов оказался смертельно ранен этим юнцом с севера. Вдруг в его глазах вспыхнула ярость. Выдернув меч, Ансгар отскочил назад – и вовремя. На то самое место, где он только что стоял, обрушился неимоверной силы удар. Руг вложил в него всю свою неизрасходованную силу, так что секира полностью ушла в песок, оставив снаружи только рукоять. Сам он упал на одно колено и так и стоял, видимо, все еще надеясь подняться и продолжить бой.
– Добей его! Добей! – кричал Бальдр, однако Ансгар не шевелился, словно в оцепенении уставившись на поверженного гиганта. Наконец тот попытался подняться, но тут же, бездыханный, рухнул на спину.
Снова раздался победный клич викингов. Агнар же и Ульвар, нарушая строй, бросились к Ансгару, чтобы подхватить его под руки, так как он, осознав, наконец, что победил, сбросил то напряжение, которое еще позволяло ему стоять на ногах, и упал бы, если бы его вовремя не подхватили.
– Назад! – проорал вдогонку двум дренгам Бальдр. Он опасался, что, несмотря на гибель своего вождя, руги сейчас бросятся в атаку. Но вместо этого из их рядов вышли несколько человек, которые, подойдя к поверженному воину, осторожно подняли его на руки и понесли обратно в лес. За ними потянулись остальные. Только одна сотня задержалась, прикрывая это отступление, но вскоре удалилась и она.
Увидев, что руги показали спины, викинги в третий раз, радостно раздирая глотки, восславили Одина. Вдогонку уходящим понеслись новые оскорбления и насмешки. Вместе с тем теперь уже никакой Бальдр не мог сдержать нордманов, и те гурьбой бросились к Ансгару. Подняв его на руки, они принялись качать победителя. Сам он был на пределе сил, но мужественно держался, старался всем ответить и беспрерывно улыбался. Не улыбаться он не мог, мышцы лица сами растягивали его рот, обнажая ровный ряд зубов, хотя сейчас ему было вовсе не до веселья – тело его бил озноб, а левая рука словно отваливалась.
Когда нахлынувшая толпа наконец немного расступилась, Ансгар протянул меч Агнару, бывшему все это время рядом с младшим братом. Но Агнар только покачал головой:
– Оставь его себе. Теперь он по праву твой!
– Дело говоришь, Старший! – вмешался Барг. – Тем более что я придумал Младшему новое прозвище – Длинный Меч.
– Спасибо, брат, – с трудом выговаривая слова, промолвил Ансгар, – спасибо и тебе, Барг. Я с удовольствием приму данное тобой имя. А вот щит я тебе, увы, вернуть не могу.
Барг только поморщился:
– Ты уж извини, что подсунул тебе это барахло, но другого не было. Как твоя рука?
Ансгар, кривясь от боли, стянул болтавшиеся у него на руке все это время остатки щита и закатал рукав рубахи. Немного ниже локтя, там, где, скользнув по умбону, секира пробила деревянную обшивку и дошла до кожаной подкладки, надулась шишка, лопнула кожа и сочилась кровь, а вокруг растекся большой красный синяк. Не обращая внимания на протесты Ансгара, Барг пощупал его руку:
– Ха! Можно сказать, ты легко отделался. Кость цела, а эта ерунда быстро пройдет.
Ансгар и сам понимал, что исход поединка мог быть намного печальнее для него, но эта утешительная мысль не могла унять боли в руке, от которой он едва мог соображать.
Единственным, кто не подошел поздравить Ансгара с победой, оказался Бальдр. Он подождал, пока уляжется радостное волнение, охватившее его дружину, и с обычной для него грубостью громогласно объявил:
– Ну, хватит веселиться! Дело еще не сделано – эти дикари могут в любую минуту вернуться. Так что будет лучше, если мы поскорее унесем отсюда ноги. Отплываем немедля!
Забыв о том, что им так и не довелось толком поесть, викинги быстро загрузили в корабль остатки снаряжения и провианта. Спешка не оказалась напрасной. Бальдр как в воду глядел – едва дружина налегла на весла, из леса снова вышло войско ругов. Когда оно подоспело к береговой кромке, драккар уже отплыл на расстояние полета стрелы. Руги действительно попытались использовать луки, но, пустив несколько стрел, убедились, что так им северян не достать.
– Что? Съели? – проорал им Барг и показал жест, самый обидный из тех, которым можно оскорбить мужчину. Все дружно заржали, и только Бальдр оставался мрачен.
– А ну, налегли! Не ленись! Что вы, как полудохлые псы, еле шевелитесь, – не давал он расслабиться своим воинам. Те недовольно оглядывались на него, не понимая, что еще ему надо.
Но Бальдр ясно видел угрозу своему отряду. Ветра не было, и драккар шел лишь за счет весел. Однако гребла едва половина дружины, другим просто нечем было орудовать. Из-за этого корабль шел раза в два медленнее, чем обычно. Кроме того, залатанное в спешке судно, снова оказавшись в море, тут же дало течь, а это грозило еще больше замедлить ход.
– Проклятье! – наконец вымолвил он, поглядев в сторону удаляющегося острова. Огибая его, один за другим появлялись легкие челны ругов. Они явно намеревались догнать викингов и отомстить им за гибель своего вождя.
– Давайте, парни! Дружнее! Вы же не хотите снова иметь дело с теми ребятами? – подгонял Барг враз уразумевших, что к чему, дренгов, в то время как хирдманы уже готовились к бою.
Ансгар, будучи ранен, не мог грести, но и биться он мог только в крайнем случае – так сильно болела рука. Тогда он решил воспользоваться снадобьями Брюнгерды, чудесным образом пережившими бурю. Он развязал мешок и принялся рыться в его содержимом, пытаясь найти нужное снадобье. Правда, сейчас в его голове все перепуталось, и Ансгар толком не знал, что же ищет. Но вот ему попался на глаза сверток, в котором, кажется, должно было быть нужное снадобье. Его название он подзабыл, но, если он правильно помнил, пожевав его, можно было утишить боль. Непослушными пальцами Ансгар кое-как развязал узелок и увидел непонятный темно-зеленый комок. Очевидно, снадобье промокло, и теперь было неясно, можно ли им воспользоваться. Однако размышлять об этом Ансгар не собирался. Он отковырнул от комка кусочек и положил его в рот. По языку разлилась горечь, так что Ансгара чуть не перекосило, но в общем оказалось терпимо. Немного пожевав, он решил, что этого будет мало, и отщепил еще один кусочек. К его удивлению, боль действительно стала утихать и Ансгар почувствовал себя намного лучше. Даже слишком. Появилась какая-то легкость, и ему показалось, что, если руги их действительно настигнут, он без труда одолеет их всех.
Воодушевившись, он отщепил от комочка в третий раз и быстро понял свою ошибку. Возможно, Брюнгерда его предупреждала насчет свойств этого снадобья, но он позабыл. Сначала он почувствовал легкое головокружение – ему не было плохо, нет, только странное ощущение полета. Вместе с тем Ансгар совершенно не мог сдвинуться с места. Как он вскочил, готовясь к бою с ругами, так и застыл, больше не будучи в состоянии пошевелиться, хотя чувствовал при этом каждую частичку своего тела. Он даже удивился, почему не падает, ведь драккар качало, а он стоял как чурбан. Все, что мог Ансгар – это наблюдать за происходящим вокруг него. И оказалось, что это крайне занимательно. Его чувства невероятно обострились, он видел все в мельчайших подробностях, замечал любое движение. Но Ансгара поразило даже не это, а то, что у него на глазах окружающая действительность начала странным образом меняться. Все краски вдруг сгустились и стали необыкновенно яркими, а очертания предметов и людей – предельно четкими.
Ансгар ясно видел, как один из ругских челнов оторвался от остальных и стал быстро приближаться к драккару, как усердно гребли на нем оголенные по пояс воины, как на самом носу челна, весь подавшись вперед и едва не падая в воду, что-то громко кричал своим людям их предводитель и при этом радостно улыбался. Он, вероятно, призывал грести еще быстрее и предвкушал скорую схватку. Когда челн был уже достаточно близко, несколько ругов достали луки и принялись стрелять вдогонку викингам. Ансгар мог поклясться, что видел полет каждой стрелы. Вот несколько из них угодили в борт, затем – в весло и, наконец, в руку одного из дренгов. В следующий миг уже Ивар натянул тетиву своего лука и пустил стрелу. Ансгару казалось, что он видит, как она вращается в воздухе, а затем медленно – так ему чудилось – вонзается прямо в лоб все еще улыбающемуся ругу. Вслед за тем руг упал на руки своей команды и челн сразу отстал от драккара викингов.
Вся дружина издала победный клич, и, слыша это, Ансгар сам пробовал что-то выкрикнуть, но из его глотки шел только бессмысленный хриплый сип. Краем глаза он видел, как Бальдр одобряюще хлопнул Ивара по плечу, говоря: «Такому выстрелу позавидовал бы и сам Улль»[32], и удивился собственной ревнивой мысли: его-то Бальдр не похвалил за победу над ругом! Но думать об этом он уже не мог. Радужная картина перед глазами начала расплываться, появились какие-то блестящие мошки, их становилось все больше, и они кружились, кружились… Он еще слышал где-то на краю своего сознания знакомый взволнованный голос: «Ансгар, брат, что с тобой?», но ответить был не в состоянии. Он словно проваливался в какую-то бездонную пропасть, где никогда не было света и царила вечная тьма.
Ансгар не знал, сколько он пробыл в этой тьме, но в какой-то момент вдруг стало светло, над головой висело солнце, хотя его тусклые лучи с трудом пробивались сквозь серые тучи. Он стоял на берегу моря и держал в одной руке меч, в другой – щит, а на голове неудобно сидел шлем. Перед ним стоял рослый воин в медвежьей шкуре и готовился пустить в дело свою огромную секиру. Времени на раздумья не было, и Ансгар пырнул его мечом в живот. Меч скользнул обо что-то твердое и ушел в бок. По инерции следуя за ним, Ансгар потерял равновесие и упал. Он перевернулся на спину – воин возвышался над ним, хохоча во всю глотку, и секира со свистом вращалась в его руке. Ансгар вскочил на ноги и снова ринулся в бой. Он наносил удар за ударом, но меч каждый раз отскакивал, как от камня, а воин смеялся все громче. Ничего не понимая, Ансгар уставился на него и только тут в этом смеющемся лице уловил что-то знакомое. Отец! Это был он, хотя одновременно и не он – странное смешение черт убитого руга и Ансвара. Вдруг он перестал смеяться, впился в Ансгара злым взглядом и стал быстро краснеть, пока неожиданно не вспыхнул весь ярким пламенем. Не в силах терпеть идущий от него жар, Ансгар прикрылся левой, уже почему-то без щита, рукой и тут же отдернул ее, но огонь перекинулся на ладонь и стал подниматься дальше вверх, к плечу. С ужасом Ансгар смотрел, как горит его рука, и не в силах был ни попытаться потушить ее, ни оторваться от этого зрелища. Он только чувствовал жуткую боль, которая заслоняла собой все, даже руга-отца. Боль и ничего, кроме боли, чистое страдание…
Ансгар очнулся и раскрыл глаза. Был уже вечер. Укрытый чьим-то плащом, он лежал у костра, в котелке над которым булькала какая-то жижа. Во рту чувствовался неприятный тошнотный привкус. Ныла рука. Он поднял ее и пошевелил пальцами. Оказалось, она полностью послушна, но любое движение вызывало новые приливы боли. Поморщившись, он задрал рукав – шишка стала меньше, зато вся рука ниже локтя посинела. Ансгар огляделся. Вкруг костра сидел его десяток, ближе всех к нему – Агнар. Заметив, что младший брат пришел в себя, он заговорил:
– Ну и напугал ты меня, братец! Можешь сказать, что с тобой было?
– Я плохо помню… За нами гнались руги, куда они делись?
– После того как Ивар так метко пустил стрелу – это ты помнишь? – Ансгар хмуро кивнул. – Так вот, после этого их челн отстал, но были другие, и они догоняли нас. Слава Одину, в это время подул западный ветер и мы распустили парус. Тогда наш драккар набрал хороший ход и мы сумели оторваться.
– А где мы теперь? – поинтересовался Ансгар.
Агнар пожал плечами:
– Я, говоря по правде, толком не знаю. Где-то на южных берегах. Во всяком случае, далеко от Рюгена.
Ансгар немного помолчал, осмысливая последние известия.
– Так что же со мной было? – наконец спросил он.
– Что было? Ты как-то странно захрипел, закатил глаза и упал. Изо рта пена пошла… Не знаю, я такого раньше не видел. Думаю, Барг лучше знает. Эй, Барг! – крикнул Агнар.
У соседнего костра поднялся человек, подошел к ним и присел рядом. Ансгар увидел насмешливые глаза Барга и сам невольно улыбнулся.
– Ну, парень, повеселил ты меня! Даже не знаю, как теперь тебя называть. Ты, конечно, заслужил имя Длинный Меч, но отныне тебе подойдет и прозвище Дурман или Несмышленый Знахарь, а можно еще Пенная Борода. Как тебе?
– Вообще-то не очень, – отвечал Ансгар, – да и не слишком ли много имен мне одному?
– Но они все по праву твои! – хохотнул Барг, но потом уже серьезнее добавил: – А вообще больше не делай так. Я посмотрел, чем ты там врачевался, и хотя сам вовсе не знахарь, но могу сказать, что злоупотреблять этой штукой не стоит. Разве тот, кто дал тебе ее, не предупреждал о последствиях?
Ансгару только оставалось чесать затылок:
– Да, предупреждали меня, но я забыл. Вообще, я в тот момент мало думал, что к чему. Просто болела рука, а руги нас догоняли, и я хотел быть готовым к битве…
Барг снова хохотнул, но теперь в его смехе слышалось какое-то сочувствие:
– Не знаю, что там тебе говорили, но, насколько мне известно, некоторые воины – из тех, у которых от рождения нет дара берсерка, – жуют эту гадость, чтоб ввести себя в состояние ярости. Но тут важно знать предел, переступать который нельзя, иначе может помутиться сознание, а затем и вовсе – беспамятство. Впрочем, я также слышал, кое-кто употребляет это именно ради того, чтобы изменить свое сознание. Они верят, что таким образом заглядывают за пределы Мидгарда. Однако это опасно, можно не вернуться назад. Короче говоря, – тут Барг хлопнул Ансгара по колену, – твое счастье, что ты очнулся. Да и я, по правде говоря, рад. Длинный Меч нам еще пригодится!
Сказав так, Барг подмигнул Ансгару, поднялся и пошел назад к своему костру. После разговора с ним Ансгару стало лучше, но по-настоящему он пришел в себя, когда старший брат предложил ему отведать похлебки, которая как раз сварилась. Поужинав, все стали укладываться спать. Почти тут же раздался мощный двойной храп братьев Лодинна и Раудкара, так что остальным оказалось довольно сложно заснуть. Пару раз Оддвар пихал и того, и другого – это помогало, но ненадолго. Зато когда захрапел сам Оддвар, надежда на благотворный сон окончательно оставила тех, кому не посчастливилось уснуть раньше него.
Среди этих несчастных оказался и Ансгар. Сначала он еще надеялся забыться, но Оддвар прямо-таки грохотал, и скоро Ансгар оставил все попытки заснуть. Волей-неволей он принялся вспоминать события минувшего дня. На ум сразу пришел убитый им руг. Никогда прежде Ансгару не приходилось лишать человека жизни, и вот свершилось. Многие считали, что именно с этого момента начиналась жизнь настоящего мужчины. Чувствовал ли он теперь себя повзрослевшим? Ничего такого Ансгар не ощущал. Может, должно пройти какое-то время? Или дело в том, что убитый им был не вполне человеком, то есть он был уроженцем не Нордланда, а всего лишь Вендланда? Вот если бы он умертвил одного из себе подобных, возможно, тогда бы он по-настоящему понял, что значит – убить человека.
Интересно, задался вдруг вопросом Ансгар, что происходит после смерти с такими людьми, как этот руг? Он погиб в бою, а значит, ему прямой путь в Вальхаллу. Но навряд ли он вообще верил в Вальхаллу. Значит ли это, что теперь его душе предстоит томиться во владениях Хелль?[33] Но ведь и в Хелль руг не верил. Может, он станет драугом? Нет, так тоже не могло быть, ведь, если бы все люди, не верившие в асов, становились драугами, мир был бы переполнен ими.
Хорошо, продолжал размышлять Ансгар, если руг не стал драугом и душа его не отправилась ни в Вальхаллу, ни в Хелль, что же с ней стало? А если предположить, что боги вендов тоже существуют? Ну тогда, само собой, это вовсе не боги, а какие-нибудь ётуны. Нет, снова нестыковка. Ведь руг не верил и в ётунов. В кого же тогда он верил? Напрягая все свои извилины, Ансгар пытался найти душе мертвого руга место за пределами Мидгарда.
Наконец в его голове родилась идея. Нордманам известно о существовании девяти миров[34], но, кто знает, может, их больше? Если так, то можно предположить, что эти неизвестные миры как раз и населяют боги, которым молятся руги. Интересно, каковы они, эти боги? Могут ли они сравниться по силе с асами или ванами? И откуда они взялись – предвечны ли они, как инеистые великаны[35], или ведут род от Бури-прародителя?[36] Слишком много вопросов, ответить на которые Ансгар не мог. Наверно, все гораздо проще, и напрасно он огород городил, допустив ошибку в самом начале своих рассуждений. Ведь руги могли молиться тем же богам, что и он, только называли их другими именами.
Когда наутро Ансгар вздумал поделиться с Баргом своими соображениями, тот неожиданно продекларировал:
Ансгар виновато опустил голову, ожидая, что сейчас Барг снова примется подшучивать над ним, но неожиданно все же получил ответ на свой вопрос.
– Все еще проще, – сказал Барг, – я думаю, у того руга, да и у всех людей его племени, просто нет души. И если они и молятся каким-то богам, то это не истинные боги, а вымышленные. Так что напрасно ты не спал целую ночь, думая о такой ерунде.
Ансгар призадумался, ведь о такой возможности, чтобы у человека вовсе не было души, он и помыслить не мог. Но тут же у него возник новый вопрос.
– Скажи мне, Барг, – щуря глаза, спросил Ансгар, – если ты так презираешь вендов – а ведь ты их презираешь, – то откуда ты знаешь их язык?
– Ха, тут ты меня и вправду подловил, – весело ответил Барг, но тут же в свою очередь сощурился, – а не слишком ли ты любопытен? Будешь много знать, будешь плохо спать! Ладно, расслабься! Ничего особенного в том, что я знаю их язык, нет. Просто лет двадцать назад, когда я был чуть старше, чем ты сейчас, довелось мне вступить в дружину одного храброго конунга, который направил свои корабли в Остервиг. Мы утвердились в Альдейгье – есть там такой город, ближайший к Хольмскому заливу, – и оттуда собирали дань с местных племен. Но года через три они восстали, и нам пришлось уносить ноги. Вот когда я был там, то и нахватался вендских слов. Ну и, кроме того, плавая по Восточному морю, я не раз имел дело с вендами, с теми же ругами, вот и наловчился болтать, как они.
– То есть у нас с ними не всегда так? – удивился Ансгар.
– Как так?
– Ну вот как вчера, сразу в драку!
– А-а, – протянул Барг, – да, не всегда мы с ними деремся. Бывает, что и торгуем. Просто бурей нас вынесло на северный берег Рюгена. Там недалеко Аркона, их священный город, а они очень не любят, когда в его окрестностях появляются чужаки вроде нас. Но южнее, в центре Рюгена, есть Ральсвик, большой торговый порт, где, если не бряцать оружием, можно мирно выменять все, что душе угодно.
– И ты бывал в этом Ральсвике?
– Бывал, отчего ж не бывать? Раньше мы с Бальдром как сходим в земли франков, так добытое добро сбывали в Ральсвике, ну, не все, конечно, часть в Бирку[38] отвозили, там некоторые вещи можно подороже продать. Тут, к слову, недалеко есть еще два города – Менцлин и Волин[39]: чтобы туда попасть, надо заходить в лагуну Одера, а нам сейчас не до этого. Но вообще я и там бывал, тоже вел торг. Скоро будем проплывать мимо солеварен, которыми владеют венды, Кольсбег[40] называется, еще одно торговое место. В общем, хотя мы с вендами и воюем беспрестанно, но и торгуем при случае.
– Как же так, – не унимался Ансгар, – мне казалось, ты их так ненавидишь и они ненавидят нас, что у нас ничего, кроме войны, быть не может! А ты, оказывается, с ними, с бездушными, торг ведешь, язык их учишь. Как же так?
– До чего же ты все-таки надоедливый! А знаешь почему? Потому что ты бестолковый и простых вещей понять не можешь! Если я с теми же ругами торгую, то это вовсе не значит, что я с ними должен дружбу водить и за людей считать. Сегодня мне выгодно зайти в Ральсвик с награбленным добром, чтоб сбыть его поскорее, и я так и делаю, а завтра я встречу в открытом море торговый корабль ругов и с удовольствием пущу его на дно. Так же и они с нами. Теперь понятно?!
Ансгару не было понятно, но Барг уже начал раздражаться, так что он почел за лучшее утвердительно кивнуть головой.
– Ну и прекрасно! А теперь иди и займись делом! – Сказав так, Барг напутствовал Ансгара подзатыльником. Странно, но Ансгара это не разозлило. Любому другому он бы не простил такой дерзости. Только отцу было позволено поднимать на него руку, хотя он почти никогда не делал этого, но теперь отца не было, а в Барге он чувствовал что-то такое близкое, едва ли не родное. Да и вообще Барг был прав, пора было собираться в дальнейший путь. Хотя у Ансгара все еще болела рука и не весь вчерашний дурман выветрился из головы, но никто не собирался давать ему никаких поблажек и делать за него его работу.
После шторма и столкновения с ругами дальнейшее плавание дружины Бальдра продолжалось без происшествий. Днем они плыли, держа сушу в поле зрения, а с наступлением темноты выходили на берег, чтобы подкрепиться и переночевать. Помня о том, что приключилось с ними на Рюгене, викинги старались быть предельно осторожными, обходя стороной встречавшиеся на побережье селения, и не стали заходить в Кольсбег. А вскоре береговая линия повернула на север, местное население оказывалось все более пугливым. Завидев драккар, рыбаки прекращали лов и уплывали подальше от чужих глаз, а если укрыться было негде, то и вовсе бросали свои лодчонки на произвол судьбы. Несколько раз таким образом даже удавалось разжиться свежепойманной рыбой. Если их видели с берега, то тоже разбегались кто куда. Бальдра, да и всю его дружину, это вполне устраивало.
Ансгар понемногу втянулся в этот довольно монотонный распорядок – проснуться, перекусить, короткие сборы, потом целый день на веслах и наконец желанный ужин и беспробудный сон, а наутро все сначала. По первости сильно ныли плечи, но скоро он привык и даже находил в гребле какое-то удовольствие, тем более что и раненая рука быстро заживала, шишка совсем рассосалась, и оставался только большущий синяк, который, день ото дня меняя свою окраску, постепенно сходил. От весел кожа на внутренней стороне ладоней сплошь покрылась мозолями, но и в этом Ансгар находил положительную сторону, полагая, что так он становится больше похож на настоящего викинга.
Спустя несколько дней после памятной встречи с ругами, когда Ансгар уже достаточно пришел в себя, во время очередной стоянки к нему подошел Бильд.
– Слушай, Ансгар, – заговорил он, – я очень внимательно наблюдал за тем, как ты бьешься – ну, с тем вендом, – так вот, это было ужасно.
Брови Ансгара поползли вверх от удивления. Но он только успел раскрыть рот, чтобы высказать все свое возмущение, как Бильд опередил его:
– Я не хочу тебя обидеть. Наоборот, говорю это только из желания помочь.
– Да? И чем же ты собираешься мне помочь? – недоверчиво спросил Ансгар.
– Да не обижайся ты! – улыбнувшись, Бильд дружески приобнял его за плечи. – Ты, конечно, одолел его и выручил всех нас. Но скажи, разве сам ты можешь сказать, что дрался хорошо?
– Я его убил! Что еще нужно?
– Э-хе-хе! – сокрушенно покачал головой Бильд. – Хочешь знать, что по этому поводу думаю я?
– Что? – буркнул Ансгар.
– Я думаю, что это не ты победил, это тот венд проиграл.
– Как это?
– Понимаешь, – стал разъяснять Бильд, – он оказался слишком самонадеян, он уверовал в свою победу еще до того, как одержал ее. Он позволил себе драться не в полную силу и был невнимателен. Именно поэтому он пропустил твой удар.
Теперь Ансгар уяснил, о чем ведет речь Бильд, и внимательно слушал, ведь хотя и не хотелось в этом признаваться, но в словах его товарища была изрядная доля правды. Бильд между тем продолжал:
– Ты бился на пределе своих сил. Любая, даже мельчайшая, оплошность с твоей стороны неминуемо привела бы к гибели. В общем, я хочу сказать, что на самом деле тебе просто очень повезло или это боги оказались на твоей стороне, не знаю.
– Хорошо, – согласился Ансгар и в свой черед положил руку на плечо Бильду, – пожалуй, я соглашусь с тобой и признаю, что дрался не лучшим образом. Но что из этого? Что тебе с того? Хочешь сказать, что ты бы дрался лучше меня?
Бильд улыбнулся:
– Да, Ансгар, я, безусловно, бился бы лучше тебя. Правда, это не значит, что я бы победил. Увидев во мне достойного соперника, венд не позволил бы себе расслабиться и не дал бы так легко себя убить. Но дело не в этом.
– А в чем?
– Я же говорю, хочу тебе помочь! Если тебе это интересно, то я мог бы показать несколько известных мне приемов.
Ансгар пожал плечами, но все-таки призадумался. По правде сказать, после целого дня на веслах ему хотелось поскорее завалиться спать, тем более что он только что поел и уютное чувство полноты в животе не очень-то располагало к лишним движениям. Но, с другой стороны, предложение Бильда было по-настоящему интересным и отказываться от него было ни в коем случае нельзя.
– Спасибо, Бильд! – наконец ответил Ансгар. – Я с радостью приму твое щедрое предложение.
– Отлично! – воскликнул Бильд. – В таком случае предлагаю начать прямо сейчас.
Ансгар сдержанно вздохнул, но делать было нечего – сам согласился! Бильд предложил отойти немного в сторону от лагеря, чтобы не мешать другим спать. Захватив с собой пару щитов и шлемов, они прошли шагов двести и нашли небольшую полянку, по размерам как раз подходящую для учебного боя.
– Смотри, – сказал Бильд, обнажая свое оружие, – мой меч, конечно, не так богато украшен, как твой, но в остальном он мало в чем уступает, так что в этом смысле мы с тобой находимся в равных условиях. Ростом и весом мы также очень похожи. Единственная разница между нами как бойцами заключается в искусстве владения мечом.
Ансгар хмыкнул. Видя его недоверие, Бильд предложил, прежде чем он начнет раскрывать свои боевые секреты, скрестить мечи, дабы Ансгар имел возможность убедиться в превосходстве учителя над учеником. Ансгар нехотя нахлобучил шлем – тот самый, в котором он бился с ругом, – затем, не обращая внимания на неприятные ощущения, взял в левую руку щит и изготовился к бою. Бильд, тоже в шлеме и со щитом, стоял напротив.
– Ну что, начнем? – спросил он.
Ансгар кивнул и приготовился отражать его удары, потому как справедливо полагал, что именно Бильд, раз уж он вздумал демонстрировать свое мастерство, должен нападать. И Бильд не замедлил атаковать. Вращая меч в своей руке, он твердым шагом двинулся навстречу Ансгару, а тот никак не мог уследить за этим вращением. Меч выписывал в воздухе замысловатые фигуры, которые хотя и чередовались, но без какого-либо порядка, так что невозможно было предугадать, в каком положении клинок окажется в следующее мгновение. Невольно Ансгар отступил на пару шагов назад, но Бильд продолжал приближаться, все так же вращая меч, словно пытался загипнотизировать Ансгара. Вдруг рука его взметнулась вверх, вертикальное вращение сменилось горизонтальным, и в тот же миг меч Бильда врезался в гребень на шлеме Ансгара. Мощным ударом шлем сорвало с головы и отбросило в сторону. Ошеломленный, Ансгар отскочил в сторону, но Бильд не преследовал его. Он стоял, довольный произведенным впечатлением, и широко улыбался.
– Ну что, попробуем еще раз? Только шлем надень.
Ансгар снова изготовился к бою. На этот раз он решил сам атаковать и бросился на Бильда, рассчитывая взять верх за счет безудержного натиска. Бильд принял несколько ударов на щит и шагнул назад. Воодушевленный, Ансгар усилил давление: прыгнув вперед, он с силой толкнул Бильда щитом, а затем попытался повторить свой удар, принесший ему победу над ругом. Но, когда он, упав на колено, выставил на вытянутой руке меч, обозначая удар в живот, Бильд, вместо того чтобы отбить этот выпад, просто увернулся, с каким-то даже изяществом шагнув в сторону и оказавшись справа от Ансгара. Пока Ансгар пытался вскочить на ноги, Бильд перешел в наступление. Не успев толком к нему развернуться, Ансгар попытался отразить удар мечом. Скрестились клинки, сцепились гарды, и в следующий миг франкский меч отлетел далеко в сторону – Бильд просто вырвал его из руки Ансгара, и теперь тот стоял безоружным.
– Ну как? Теперь ты веришь, что у меня есть чему поучиться? – снова широко улыбнувшись, спросил Бильд.
– Да, – кивнул Ансгар. Как ни досадно, но он должен был признать, что Бильд действительно оказался лучше него во владении мечом, и притом намного. Смиряя свой гонор, он спросил: – Где ты научился этому?
– Меня обучал мой отец, а его обучал мой дед. Оба были викингами и совершили множество походов в разные страны.
– А где они теперь? – заинтересовался Ансгар.
По лицу Бильда пробежала тень, и уже без прежнего веселья в голосе он ответил:
– Они исчезли.
– Как исчезли? – не понял Ансгар.
– Сначала, когда я был еще совсем ребенком, дед ушел в очередной поход и не вернулся. Затем, лет семь назад, таким же образом пропал мой отец. Он все время мечтал разыскать деда и каждую весну прибивался то к одной, к другой дружине и уходил в поход. И вот в конце концов исчез и он. Я в тот год, хотя и был еще очень юн, собирался идти с ним, но незадолго до того когда он обучал меня очередному приему, то нечаянно ранил в плечо. Мне пришлось остаться дома. Сейчас мне начинает казаться, что он сделал это нарочно – не хотел брать меня с собой, боялся, наверное, за меня.
– И поэтому ранил? – удивился Ансгар.
– Он сделал это очень осторожно, – с кривой усмешкой сказал Бильд, – так, чтобы ничто не угрожало моему здоровью, но и в поход мне идти было нельзя.
Ансгару стало как-то неловко, но любопытство не позволило закончить на этом разговор. Он спросил:
– А где именно исчезли твой дед и твой отец?
– В Остерланде, – отвечал Бильд, – именно поэтому, едва заслышав о предприятии Бальдра, я сразу же решил принять в нем участие. Настала моя очередь искать. – И он снова улыбнулся.
«Надо же, – мелькнуло в голове Ансгара, – он ищет своих родичей. А что я? Куда и зачем я плыву? Бегу от мертвого отца?» Но Бильд не дал ему погрузиться в раздумья.
– Ну что ж. Теперь, пожалуй, я мог бы кое-чему тебя научить, – сказал он.
Однако едва Бильд принялся объяснять Ансгару, как именно нужно работать кистью, чтобы вращать меч и при этом не уронить его, а в то же время иметь возможность в любой момент перевести это вращение в разящий удар, как их прервали. На поляну один за другим вышли Агнар, Ормар и Барг.
– Что вы тут делаете? Почему не в лагере? – накинулся на них Ормар. Он был явно чем-то недоволен.
– Да ничего особенного, – спокойно ответил Бильд, – просто хотели немного размяться.
– Раз-мять-ся?! – вытаращил глаза Ормар. – Да в своем ли вы уме? Вы покинули лагерь, никого не предупредив, и принялись тут лязгать оружием, так чтобы вся округа знала, где именно стал на ночевку наш хирд!
– Ладно тебе, – попытался успокоить его Ансгар, – ничего же такого не случилось.
– Ничего не случилось, – передразнил его Ормар, – да если Бальдр узнает…
– Бальдр ничего не узнает, – вмешался Барг, – незачем его расстраивать. Но в общем Ормар прав. Вот из-за таких балбесов, как вы, порой и гибнут целые дружины. На первый раз я вас прощаю – вы едва вылезли из лесу и могли не знать очевидных вещей. Поэтому накажу вас несильно, будете завтра сменяться на веслах в два раза реже. Но на будущее я подобных проступков не потерплю. Это понятно?
– Понятно, – согласно кивнули Бильд с Ансгаром.
– Да, и в ваших же интересах, чтобы об этом никто, кроме нас, не узнал. Дойдет до ушей Бальдра – он не будет столь добр, как я. А теперь все в лагерь!
На следующее утро, когда викинги погрузились на драккар и отплыли, Ансгар, ворочая веслом, обратил внимание на то, как Бальдр постоянно всматривается в полоску берега, будто что-то выискивает, и тоже стал посматривать в ту сторону. Наконец показались лодки рыбаков, которые, как обычно, едва завидев драккар, дали деру в прибрежные заросли. Бальдр довольно хмыкнул и, поднявшись на нос корабля, обратился к своей дружине:
– Слушай меня, мой хирд! – Гребцы враз подняли весла и уставились на своего хёвдинга. – Ведомо вам, как тяжело началось наше плавание, ибо на своей шкуре испытали переменчивость моря. Но, убедившись в нашей доблести, Ньёрд[41] смилостивился, и уже несколько дней погода благоволит нам. Предатели-свеи и дикари-руги остались позади. Теперь мы идем вдоль берегов, населенных трусливыми овцами. И хотя, как мне думалось, целого дня на веслах для большей части из вас, непривычных к такому труду лесных жителей, будет достаточно, чтобы, выйдя на берег, желать только двух вещей – пожрать и поспать, – однако до меня дошли слухи, что кое-кому из вас стало скучно и, чтобы как-то развеять эту скуку, вздумалось попрактиковаться в воинском искусстве. Я же всегда знал, что единственным учителем нордмана, желающего стать настоящим викингом, может быть только враг! Лишь в драке с настоящим противником викинги действительно чему-то учатся. Будешь плохим учеником – погибнешь в первой же стычке, и слава Одину и его валькириям – таких лопухов мне в моей дружине не надо! Будешь хорошим учеником – сам убьешь сотню своих врагов. Поэтому вот что я решил: чтобы вы не кисли со скуки, чтобы те из вас, кто впервые покинул берега Нордланда, поняли, куда мы идем и чем будем заниматься, чтобы пополнить наши припасы, да и чтобы самому мне как следует размяться, сегодня же, сейчас, мы выйдем на берег, найдем ближайшее поселение и спалим его дотла!
Хирдманы, дружно вскинув руки, проорали:
– Слава Бальдру!
Из рядов дренгов тоже раздались, хотя и нестройные, радостные возгласы. Многим пришлась по душе затея Бальдра. Только Барг покачал головой, ему, хотя он и был правой рукой Бальдра, задумка вождя, кажется, пришлась не по душе. Ансгар не знал, что и думать. Кругом все, и среди них его старший брат, весело скалили зубы и, похватав оружие, потрясали и размахивали им. И Ансгару тоже хотелось присоединиться к этому ликованию, но он хорошо помнил, что согласился идти за море на службу к конунгу Остерланда, а вовсе не для того, чтобы грабить по пути мирные поселения. К тому же Ансгар видел неудовольствие на лице Барга, а мнение Барга для него в последние дни стало очень много значить.
– Наконец-то! – ткнул брата в плечо кулаком Агнар. – Стоящее дело!
– Точно! – громыхал рядом Оддвар. – Надоело уже махать веслом, пора и за копье взяться!
– А ты почему не рад? – спросил Ансгара Ульвар. – Забыл? Ты же наш Длинный Меч! Покажешь себя в настоящем бою!
Что и говорить! Бой – единственно достойное испытание для мужчины и надежный путь к славе. Или к смерти! Ансгар вынул из ножен свой меч и, любуясь, как клинок блестит на солнце, серьезным голосом произнес:
– Змея росы смерти![42]
– Ха-ха-ха! – загоготали вокруг. – Вы это слышали?! Не иначе как Ансгар испил меда поэзии![43]
– Ну, брат, скажешь тоже!
Ансгар немного смутился, но серьезно ответил:
– Шутки шутками, а скоро нам предстоит окровавить оружие.
– Ну да, – согласился Ивар, – а может, прольется и наша кровь.
Окружающие притихли, но тут же раздался бас Оддвара:
– Э, нет! Не бывать этому! Трусливым рыбакам не совладать с могучими воинами, вроде нас.
– А, кстати, что это за рыбаки, к какому народу они принадлежат? – поинтересовался Брунольв.
– Курши. Здесь живут курши, – ответил услышавший его вопрос Барг.
– Ну, значит, пустим кровь этим куршам! – уверенно пророкотал Оддвар.
Снова раздался смех, но тут же его перекрыл громкий голос Бальдра:
– Ну хватит! Поржали, и ладно. Теперь за дело.
Драккар пристал к берегу, и викинги попрыгали за борт. Один десяток Бальдр оставил охранять корабль, а остальную дружину повел в глубь леса, начинавшегося всего в десяти шагах от воды. Вперед были усланы разведчики во главе с Геслингом. Оставшиеся сорок человек под началом самого Бальдра медленно продвигались вперед. Дренги валили нестройной толпой и возбужденно переговаривались, чем очень скоро вывели Бальдра из себя. Шепотом, больше похожим на хриплый крик, он принялся наводить порядок:
– А ну, закрыли свои поганые пасти! Чтобы я не слышал ни одного звука! Если какой-нибудь щенок своим лаем выдаст нас, клянусь рогом Хеймдалля[44], я сам снесу ему голову!
Дренги притихли. Но тут братья Лодинн и Раудкар, всегда ходившие едва ли не рука в руке, одновременно споткнулись и рухнули на покрытую прошлогодней листвой землю. Глухо стукнули о землю выпавшие из рук молоты, покатился, слетев с головы, шлем Лодинна. Все обернулись в их сторону. Бальдр уже готов был броситься на них, но тут к ним подлетел Барг с лицом, перекошенным от злобы:
– Болваны! Вам только коз доить, а не в походы ходить. Ну чего стали, – обратился он к остальным, – пошли. И за оружием следите, чтоб не звенело!
Оба брата тем временем с багровыми лицами поднялись на ноги и, кажется, хотели что-то ответить Баргу, но к ним вовремя подоспел Ульвар и, подавая Лодинну оброненный шлем, тихо, но строго проговорил:
– Спокойно, парни! Сейчас не время.
– Ладно уж, – пробурчал Лодинн, и Раудкар тоже согласно кивнул.
Вскоре из чащи показался длинный приплюснутый, как у гуся, нос Геслинга, а затем вынырнул и он сам со своими разведчиками. Выяснилось, что совсем близко, как и предполагал Бальдр, есть небольшое поселение. Но это поселение укреплено частоколом, а кроме того, судя по всему, местным уже стало известно об их появлении и теперь поселяне готовятся к обороне. Бальдр выругался и принялся озираться по сторонам, явно выбирая себе жертву, на которой он мог бы сорвать свой гнев, но рядом с ним стоял Барг, который тихо (однако Ансгар все равно услышал) сказал:
– А чего ты хотел? Нельзя было давать уйти тем рыбакам. Конечно, они предупредили.
– Чтоб их драуги сожрали! – прохрипел Бальдр и уже громче, так, чтобы его все слышали: – Итак, парни, нас уже ждут! Так что теперь скрываться нечего, теперь наша задача – как можно быстрей добраться до места, глядишь, они не успеют как следует изготовиться. Ну что стали?! Бегом, за мной!
Ансгар всегда хорошо бегал, во всяком случае, быстрее брата и всех своих друзей. Отец частенько говорил, что легкие ноги достались ему от деда Агвида. Теперь Ансгар решил проверить свою способность. Он нарочно немного замешкался, пропуская вперед остальных, а затем побежал сам. Как славно оказалось после многодневного сидения на драккаре снова бежать по лесу среди деревьев, перепрыгивая через завалившиеся стволы, продираясь через кусты, ломая ногами мелкие ветки! Легко, словно играючи, он обгонял одного викинга за другим. Наконец впереди оказались только Бальдр с Геслингом и Барг. Немного поднажав, он обошел Барга и собирался теперь обогнать самого Бальдра, но внезапно кто-то сзади с силой дернул его за пояс. Ансгар обернулся. Это был Барг.
– Не смей! – прорычал он. – Хёвдинг должен быть впереди!
Ансгар понятливо кивнул и сбавил ход, пропустив вперед Барга. Он и так был доволен, убедившись, что и в новой компании ему не оказалось равных в беге. Вдруг вся дружина с ходу вылетела на обширную поляну и, вслед за Бальдром, остановилась. Посреди поляны, на небольшом всхолмии, стояло маленькое поселение, окруженное, как и говорил Геслинг, частоколом. За частоколом мелькали чьи-то белобрысые головы. Бальдр принялся раздавать указания:
– Действуем быстро! Наверняка они послали за подмогой и скоро сюда сбегутся со всей округи. Как только сделаем пролом – врываемся внутрь, там нам уже вряд ли окажут серьезное сопротивление. Пленных не брать! Всех мужиков убивать без разбора, если вдруг увидите оружие в руках у бабы – тоже не жалейте. Геслинг, Оддгейр, Игуль – готовьте веревки! Ну а теперь щиты на изготовку – и вперед! И помните, Один уже ждет нас!
Он выхватил из ножен свой меч и крупным шагом, постепенно переходя на бег, устремился к поселению. За ним неплотным строем двинулись остальные. Впереди хирдманы и те из дренгов, у кого были щиты, прочие – вслед за ними. Из-за частокола полетели редкие стрелы, но большинство или не долетали, или проходили мимо, а если и попадали в цель, то застревали в щитах. Но чем ближе викинги подходили к поселению, тем чаще оттуда летели стрелы, и вот некоторые из них стали находить своих жертв. Ни одна не смогла забрать жизнь, однако пятеро были серьезно ранены, еще нескольким оцарапало плечи. Это, конечно, не остановило Бальдра и его дружину, и скоро викинги оказались всего в пятнадцати шагах от частокола. Ивар и еще человек семь, имевших луки, прикрытые щитами товарищей, принялись пускать стрелы в осажденных, не давая им возможности высунуться из-за частокола. Тем временем Геслинг, Оддгейр и Игуль метнули веревки. Петли захлестнулись на вершинах кольев. Тут же за веревки ухватилось множество рук. Бальдр как в воду глядел – курши не укрепили как следует колья.
– Тяни! Тяни! Тяни! – командовал Барг, и викинги дружно в такт дергали за веревки. Колья стали крениться. Видя опасность, курши принялись рубить веревки, но было уже поздно: один кол уже почти лежал на земле, другие сильно наклонились и в частоколе образовался просвет, в который тут же бросился Бальдр. Вслед за ним со своей любимой секирой наперевес устремился Барг. Ансгар видел, как в проломе завязалась схватка. Бальдр и Барг прорвались внутрь, и тут же за их спинами появились несколько местных, выставивших навстречу штурмующим копья. Бальдр и Барг оказались отрезаны от остальных, но, видимо, это как раз и подстегнуло верных хирдманов сына Торвальда. Оддгейр метнул свое копье, и один из куршей, преграждавших викингам путь, упал, пронзенный насквозь. Геслинг и Игуль кинулись топорами ломать вражеские копья, а поверх их голов Ивар и другие лучники пускали одну за другой стрелы. Наконец пролом был расчищен и глазам Ансгара, который все никак не мог протиснуться вперед и сам вступить в бой, предстало удивительное зрелище. Бальдр и Барг были все еще живы и сражались! Прикрывая друг другу спину, они яростно бросались на врагов. Секира Барга крушила все, что попадало под его горячую руку, и один за другим его противники падали – кто с проломленным черепом, кто с разрубленным плечом, кто с рассеченной грудью. Бальдр, с каким-то озверевшим лицом, с выпученным, будто ослепшим единственным глазом, не иначе впал в то самое состояние, о котором Ансгар до сих пор только слышал: берсерк! Он крутился словно волчок, и несчастные рыбаки, вздумавшие оградить родной очаг от безжалостных находников, гибли под ударами его меча.
Всю эту картину Ансгар мог наблюдать только одно кратчайшее мгновение – в пролом устремились викинги, и сам Ансгар в их числе. Вперед него влез Оддвар, и из-за его широченной спины невозможно было разобраться, что же происходит впереди. Сзади Ансгара со всей силы пихали в спину, и сам он толкал Оддвара. Все это давление было направлено вперед – туда, где сражались Бальдр и Барг. В толчее единственной заботой Ансгара было случайно не пырнуть своим мечом Оддвара. Какое-то время не удавалось продвинуться ни туда, ни сюда. Очевидно, на место павших защитников стали другие, и пролом снова оказался закрыт. Но вот спина Оддвара, в которую Ансгар со всей силы давил свободной левой рукой, подалась вперед. Толпа викингов повалила в пролом, где ее уже, судя по всему, ничего не сдерживало.
Когда Ансгар наконец оказался внутри ограды, все было кончено. Большинство защищавшихся пало, тела их лежали вокруг Бальдра и Барга. Раненые отползали в разные стороны, но их безжалостно добивали хирдманы. По указанию Барга викинги бросились обыскивать все дома и постройки. Ансгар, не видевший прежде такого разора, немного растерялся. Он стоял и смотрел, как на небольшую площадь посреди поселения сгоняли женщин и детей, а стариков, едва выволочив на свет, рубили на месте. Дренги тащили мешки с какой-то снедью, гнали жалобно мычавшую, блеющую и хрюкающую животину. Среди всего этого разгрома бродил Бальдр, понемногу отходя от овладевшего им приступа ярости. Его красный глаз бессмысленно блуждал вокруг, как будто что-то искал, но не находил, в руке он по-прежнему держал меч, с которого медленно капала загустевающая кровь. Вдруг его единственное око уставилось на растрепанную девушку, рыдавшую на плече женщины постарше. Глядя на нее, Бальдр хищно ощерился. Не отрывая взора, он нагнулся, вытер клинок об одежду убитого курша и сунул меч в ножны. Девушка заметила его взгляд и испуганно притихла, но едва Бальдр к ней прикоснулся, истошно завопила. Бальдр наотмашь ударил ее ладонью по лицу и потащил в сторону от толпы пленных, а она, захлебываясь слезами и кровью из разбитых губ, продолжала кричать. Женщина, бывшая с девушкой, попыталась прийти ей на помощь, но получила кулаком в живот и осела.
Ансгар понял, что происходит, только когда увидел оголенные ноги несчастной жертвы Бальдра. Хирдманы посмеивались, отпускали грязные шутки, дренги, занятые работой, бросали завистливые взгляды в ту сторону, где Бальдр подмял под себя иноплеменницу. Она уже не кричала, только всхлипывала и глухо постанывала. Такого безобразия Ансгар прежде не видывал. Не дело так девку срамить, подумал он, но в этот самый миг чья-то тяжелая рука легла ему на плечо.
– Чего рот раззявил?! – проорал ему в ухо Барг. – Никогда случку не видел? А ну, хватай мешок и неси!
Ансгар схватил первый попавшийся мешок, взвалил его на спину и присоединился к прочим дренгам, которые, нагрузившись награбленным добром, выбирались за ограду. Тем временем хирдманы под неумолчный вой пленной толпы поджигали хижины, и клубы черного дыма поднимались все выше. В суматохе Ансгар не уследил, что стало с той девушкой. Во всяком случае, было решено оставить выживших поселян на пепелище. Скоро хирд Бальдра двинулся в обратный путь. Кажется, сын Торвальда был доволен – Ансгар заметил на его губах гнусную ухмылку.
Несмотря на строгие замечания Барга, по дороге к драккару дренги безумолчно галдели. Никто из десятка Ормара не был ранен и потому гудел громче остальных.