Я вышла на балкон маленького отеля в Гандии и закурила. После душа я чувствовала себя расслабленной и умиротворенной. Смотрела на завитки дыма, размышляя о том, что хорошо бы бросить курить и попутно начать экономить, но вместо этого затянулась так глубоко, что пробрало до пяток. Последнее время у меня вошло в привычку обещать себе что-нибудь и плевать на собственные обещания.
Я облокотилась о перила. Ужасно не хотелось возвращаться к действительности, которую принесет с собой новый день. Вдалеке вздымалось море, над ним висела полная луна, дробившаяся в воде на множество осколков. Там вдалеке все было так просто, так чудесно. Никаких тебе забот, никаких двойственных чувств. Одна благодать. Вот бы эта ночь длилась и длилась. Я не готова была вернуться в реальность и принять то, что меня ждет.
Поначалу каникулы казались не слишком удачной идеей. Я опасалась, что после всего случившегося десять дней одиночества превратятся в бесконечную головную боль. Известно же: в безнадежных случаях копаться в себе не имеет смысла. Я знала, что мой брак обречен, я сделала ставку на одного из тех мужчин, которые нам, девочкам, категорически противопоказаны, и теперь была готова к окончательному расставанию. Что ж… лучше, конечно, думать, прежде чем делать.
Но, несмотря на прогнозы, одиночество было мне в радость, начиная от поездки в поезде и вплоть до этой ночи. Возможно, все дело в том, что я так и не пожалела о содеянном, хотя со стороны все это выглядело не слишком красиво. Если бы я могла что-то изменить… я бы изменила только порядок своих действий.
Однако в моем багаже воспоминаний хранились обрывки прошлого, о которых хотелось как следует поразмыслить. Виктор. Разумеется, как же иначе. Виктор, который занимал собой все, не позволяя мне думать ни о чем, кроме него.
«Я буду ждать, когда ты мне позвонишь, Валерия, но ожидание не может длиться вечно».
Мне снилось, что я собираюсь ему позвонить, но даже во сне так и не решаюсь набрать его номер.
Я ничего не слыхала о Викторе с того момента, как мы поцеловались в дверях моей студии. Я была довольна тем, что держусь, несмотря на разлуку, но очень хотелось бы знать – окончательна ли она или же все вернется на круги своя.
Виктор. Матерь божья. Вот уж чудо из чудес. У меня по-прежнему кружилась голова, стоило представить его голым между моих ног: он заставлял меня кричать от удовольствия, он доводил меня чуть ли не до обморока. Да, у Виктора был настоящий дар, он умел свести с ума. И не только в постели. Но решение расстаться с Адрианом было слишком поспешным, и меня терзали угрызения совести оттого, что я желаю Виктора так сильно…
Пару раз Адриан звонил, спрашивал, как у меня дела и когда выйдет моя книга.
Уф… моя книга. Я описала в ней последние месяцы своей жизни и жизни девчонок. Разумеется, это повлекло за собой последствия. Я знала, что большинству людей не по вкусу видеть свое отражение в книге, которая окажется на полках магазинов. Мне бы хотелось, чтобы книг продалось как можно больше, потому что сейчас, когда мы с Адрианом расстались, бюджет стал исключительно моей заботой. Но поймет ли он, почему я выставила его в таком свете? Да, я позаботилась о том, чтобы в книге у него было другое имя, но для тех, кто нас знает, все очевидно…
Хосе, мой издатель и литературный агент, позвонил мне в тот день, когда я уезжала в отпуск, и сообщил, что книгу хотят опубликовать как можно скорее. Они уже сделали верстку и отдали ее корректору. И все это за… за сколько? За считаные недели. Хосе не переставал меня удивлять.
Отдав рукопись издателю, я постаралась по возможности о ней забыть. Описать собственную жизнь в книге… в какой момент я потеряла голову?
Внезапно я снова подумала о Викторе. Я не была уверена, что он станет меня ждать бесконечно долго. Быть может, именно сейчас он обнимается с какой-нибудь смазливой девчонкой и в подъезде целует ее на прощанье в губы. А то и похуже: позвонил одной из «случайных подружек», с которой перестал видеться, встретив меня, и теперь предается любовным утехам: спина, блестящая от пота, прерывистое дыхание, стоны. Боже, главное, не с другими! Со мной, только со мной!
Виктор был воплощением греха. Однако… ему следует подождать; я не умею торопиться.
Я закрыла глаза и представила, как его язык путешествует по моему телу.
Я раздумывала, не отправить ли ему сообщение во время каникул, притворившись, что делаю это исключительно из вежливости, но догадывалась, что он видит меня насквозь. Вновь обретя статус незамужней (в кавычках), я опасалась, что он потеряет ко мне интерес. Известно же: когда объект становится доступным, он перестает быть желанным. Его реакция, когда я рассказала о расставании с Адрианом, была не ахти. В любовных романах такое не случается. В любовных романах герой с открытым забралом бросается навстречу разным испытаниям, чтобы только сжать героиню в объятиях, – и ветер развевает ее волосы. Все это мало напоминает реальность. В реальной жизни нет места идиллиям.
Если бы мне хотелось что-то о нем выведать, не делая шаг навстречу, проще всего было бы обратиться к Лоле, которая видела его более-менее регулярно. Но не стоило Лоле пока знать, как сильно меня зацепил Виктор. Конечно же, придется однажды во всем ей признаться, но пока я не была готова. Лучше подождать, когда выйдет книга, и Лола ее прочитает. Я чувствовала себя разбитой, разочарованной, но не значит ли это, что пора вздохнуть свободно и возобновить былые сексуальные приключения?
Я машинально закрыла руками лицо, подумав об изумлении друзей и знакомых, когда те возьмутся за чтение. Эту книгу ни в коем случае нельзя показывать моим родителям. А может, надо было опубликовать ее под псевдонимом? Черт, поздновато спохватилась. После таких откровений можно прослыть старой развратницей.
Лежавший на ночном столике мобильный ожил. Пришло сообщение. Докуривая сигарету, я спрашивала себя, кто бы это мог быть. Два дня назад я разговаривала с Лолой; на прошлой неделе звонила Нерее и Кармен. Сегодня утром поговорила с мамой и сестрой: спросила ее, как протекает беременность. Чуть позже, в поезде, позвонил Адриан и простился со словами «оставляю мяч на твоей стороне, чтобы ты перезвонила»; я даже не предупредила его, что уезжаю на несколько дней из города.
Мне бы хотелось, чтобы сообщение было от Виктора… оно согрело бы меня ночью. Кого я обманываю? Я бы радовалась неделю или даже месяц, смотря каким тоном оно написано. Я загасила сигарету в пепельнице, стоявшей на балконном столике, и вошла в комнату, уговаривая себя не разочаровываться, если в итоге сообщение отправила телефонная компания, что-нибудь по поводу счета. Взяла телефон, глубоко вдохнула, как атлет, собирающийся побить чужой рекорд, и…
Вот что там было: «Я знаю, что не должен отправлять тебе это сообщение, мы же договорились, что я буду ждать твоего звонка и все такое, но… я лишь хотел сказать тебе: я по-прежнему жду, что однажды ты появишься без предупреждения. Что-то мне подсказывает, что так оно и будет. Мои простыни скучают по тебе. Виктор».
Я перечитала сообщение как минимум пять раз подряд. Поскольку в этой лиге я была новичком, приходилось разгадывать смысл каждого слова, каждой фразы. Я разочарованно вздохнула: ничего не меняется, все так же таинственно, как обычно. Значит, ты по мне скучаешь, но… А может, по мне скучают лишь простыни? Как, черт возьми, я пойму, что пора возвращаться? И что вообще он имел в виду – что отчаялся ждать или что-то другое?..
Какая же мука – все эти приключения незамужней дамы…
Я постаралась успокоить мысли. Виктор и книга. О боже, книга… Как мне вообще пришло в голову продать мой «дневник» в издательство? Со всеми этими тщательно расписанными переживаниями… Мне же самой все это кажется абсурдным! Давай, Виктор, прочитай книгу, узнаешь много нового.
Я снова закрыла лицо руками.