– Ну нет, – пробормотала Энн, прикуривая сигарету. – Я так просто не сдамся.
Она глубоко затянулась и попыталась сообразить, что делать дальше. Близость Альберта подействовала на нее как ведро афродизиаков на голову. Мысли путались, Энн казалось, что она до сих пор чувствует запах его одеколона. «Алессандро Дель Аква», если ее не подводит память. Один из школьных товарищей Энн, с которым она некоторое время встречалась, пользовался этим одеколоном…
– Вы скучаете?
Энн резко повернула голову и увидела Матиаса Реннера. Он подошел бесшумно, как привидение.
– Простите, не хотел вас испугать. – Реннер достал пачку «Данхилла» и закурил. – Но вы с таким лицом стоите в полном одиночестве, что я решил подойти.
– Со мной все в порядке, – ответила Энн, возможно, излишне резко.
– Как хотите, – покладисто произнес Матиас. Энн, приподняв брови, внимательно оглядела его с головы до ног. У нее было плохое настроение, и подойди к ней сейчас сам Господь Бог, она бы не стеснялась в выражениях. Что уж говорить о какой-то там звезде мюзиклов!
– Вы действительно слишком положительный герой.
– Судя по тому, что вы так искрите, разговор с моим коллегой Кершнером не удался, – без малейших признаков раздражения констатировал Матиас.
Энн удивленно посмотрела на него: нет, этот человек на нее не злился. Забавлялся, скорее.
Теперь, когда у нее появилась возможность разглядеть его вблизи, и рядом не было Альберта, который мог затмить всякого, Энн без зазрения совести рассматривала Реннера – она же наглая журналистка, разве нет?
Матиас оказался не очень высок, всего на полголовы выше Энн, но сразу было видно, что спортом этот человек не пренебрегает. Судя по спокойной уверенности, с какой он держался, и идеально прямой спине, этот человек пребывал в гармонии с собственным телом. У Матиаса было красивое лицо с твердым подбородком, высокие скулы, типичный для истинного арийца прямой тонкий нос и большие шоколадно-карие глаза – как у героев японских мультиков. Темно-медовые волосы, расчесанные на классический пробор, были аккуратно собраны в хвост. Хвост так и щетинился буйными кудряшками. Наверняка гримеры подолгу плачут над Реннером, пытаясь приспособить на его голове очередной парик.
Вечерним нарядом Матиас пренебрег: на нем были черные джинсы, белая футболка и пиджак от Hugo Boss. Смотрелось отлично.
Опомнившись и слегка устыдившись собственного нахальства (но только слегка), Энн протянула Матиасу руку.
– Позвольте представиться, я…
– Энн Лейси, – прервал он ее. – Я слышал и запомнил. Вы англичанка, этот акцент я ни с каким другим не спутаю.
– Так заметно? – улыбнулась Энн.
– Почти нет. Вы давно живете в Германии?
– Полгода.
– Скоро станет незаметно совсем. К хорошему быстро привыкаешь. – Матиас затушил сигарету, но уходить не спешил. – Так вы получили нужное вам интервью, или нет?
– Скорее нет, чем да, – уныло констатировала Энн. В этот момент она сама почти верила в то, что приехала по поручению редактора из «Франкфурт Цайтунг» и теперь он взгреет ее за невыполненное задание. – Это был хороший шанс.
– Почему бы вам не связаться с Альбертом Кершнером через его агента? – спросил Матиас. – Фридрих Йенс – отличный парень, он с удовольствием вам поможет. Организует интервью в удобной обстановке. Сейчас здесь все… изрядно нетрезвы, все-таки закрытие мюзикла, который шел почти год. Или на том и строился ваш расчет? Вы хотели подловить Альберта в неофициальной обстановке?
– Что-то вроде того, – созналась Энн. О том, для чего она на самом деле хотела «подловить» Кершнера, следует, пожалуй, умолчать.
– Затея не из лучших. В качестве утешения могу предложить вам пару бокалов шампанского. Хотите?
– Мистер Реннер, – не удержалась Энн, – зачем вам это нужно?
– А у всего обязательно должна быть причина? – Матиас пожал плечами. – Ну ладно, давайте я что-нибудь придумаю, чтобы вам было спокойнее. Например, я вышел покурить, увидел расстроенную вас и решил поиграть в джентльмена.
– Судя по всему, вы и есть джентльмен. – Пожала плечами Энн.
– Все так ужасно? – уголком рта улыбнулся Матиас.
– Похоже, не лечится, – вздохнула Энн.
Реннер оказался приятным человеком; с такими мужчинами Энн всегда налаживала отличную дружбу. Она так и не поняла, что в ней нашла звезда вечера, да и не воспринимала Энн Матиаса как звезду: слишком он был простой и дружелюбный, словно парень из соседнего дома. Энн казалось немного странным, что многие люди на фуршете смотрят на Реннера, словно на полубога. Да, он прекрасно пел и вообще оказался отличным парнем, но почему многие, особенно девушки, опасались к нему подойти, Энн не понимала. Зато у нее тряслись коленки, если поблизости оказывался Альберт, не выпускавший руки своей блондинки.
Энн и думать позабыла о возвращении во Франкфурт. Она безнадежно опоздала на последний рейс ICE, но предпочитала об этом сейчас не думать. Когда вечеринка закончится, можно будет сообразить, как решить проблему, а теперь нужно ловить момент. Энн давно не оказывалась в столь приятной многолюдной компании; посетители «Пива и сосисок» не в счет. Там ей все-таки приходилось работать, а здесь никто не заставлял ее сновать по залу с подносом в руках. Реннер расспрашивал ее о работе, Энн скупо отвечала, стараясь слишком не завираться. Ей было немного стыдно из-за того, что она обманывает такого хорошего человека, но совесть скоро умолкла.
Это ведь всего на один вечер, сказала сама себе девушка и взяла следующий бокал с шампанским.
Люди понемногу начинали расходиться: многие актеры из массовки приехали на метро и теперь торопились по домам, пока подземку не закрыли. Энн отпила шампанского и печально обвела взглядом зал. Что же делать, как ей задержаться здесь? Мысль о крохотной квартире, куда предстояло вернуться, показалась отвратительной. Безнадежно. Без перспектив. И послезавтра идти к Бертольду таскать тарелки. Энн не принадлежит к этому яркому миру искусства, эти люди любезны с нею, но она не из их среды, и ей придется с ними расстаться.
Реннер, который уходил с кем-то поговорить и вернулся, заметил мрачное выражение на лице Энн.
– Вы снова расстроились. Так нельзя. Это хороший вечер, нужно веселиться, – мягко проговорил он.
– Вы такой правильный. – Энн скрестила руки на груди. – Настоящий немец.
– А вы очень сварливы – настоящая англичанка! – отбрил Матиас и тут же улыбнулся, чтобы смягчить свой выпад. – Будь я настоящим немцем, то отправился бы спать в десять вечера.
– Вы весь вечер меня опекали, а я даже спасибо не сказала, – в Энн внезапно заговорила совесть.
– Не стоит. Мне это не доставило труда, одно удовольствие… – прервал он вежливую тираду. – Ну вот, вы опять помрачнели. О чем вы думаете, фройляйн Лейси?
– О том, что скоро нужно будет уезжать, – честно сказала Энн и подавила совершенно неуместное желание разреветься.
– Вам здесь понравилось, я вижу.
– Я… – Внезапное озарение было подобно удару грома. Энн заговорила торопливо и чуть сбивчиво, пока вдохновение не покинуло ее. – Понимаете, я начинающая журналистка, и мне не хотелось бы провалить задание. У меня есть мечта: написать серию статей о готовящемся мюзикле «Овод». Сделать репортаж со спектаклей и гастролей, показать закулисную жизнь. Это очень нравится читателям. Но редактор отказался мне в этом помогать, сказал, чтобы я выкручивалась сама. Дескать, если я заполучу разрешение, то он возьмет материалы и напечатает – если они будут достаточно хороши. Но я не знаю, как подступиться, вот и пришла сегодня сюда. Подумала, что в неофициальной обстановке… Только не подумайте, будто я весь вечер общаюсь с вами только по работе!