В пансион возвращаться не пришлось. Это и к лучшему, потому что я совершенно не представляла, что буду говорить подругам. Сразу же после достижения определенных договоренностей с Премстором меня отправили в одну из пустующих загородных резиденций императора и спустя пару часов привезли мои вещи. По скорости, с которой курьеры добрались до пансиона и вернулись обратно, я поняла, что мой чемодан был собран чуть ли не сразу после нашего отъезда в малый императорский дворец и тут же отправлен следом. В решении, которое мне нужно было принять, по-видимому, никто не сомневался. А скорее всего, в случае отрицательного ответа я вообще не должна была выйти из дворца живой.
Компаньонкой ко мне была приставлена леди Ростби, женщина в высшей степени глубоко нравственная, внушающая доверие и блюдущая порядок во всем, начиная от внешнего вида и заканчивая душевными устремлениями. Потому эта женщина сразу же провела ревизию моего чемодана и осталась недовольна. В резиденции мгновенно появились швеи, которым было поручено создать мне целый гардероб и вдобавок обеспечить свадебным платьем. Меня удивляло отсутствие у всех сомнений в том, что свадебная церемония состоится, никто не думал, что князь отвергнет незнакомую бесприданницу, а значит, у императора действительно есть право выбирать невесту для правителя Зарита.
Я находилась в резиденции месяц, и каждый день со мной проводили беседы, больше похожие на обучение или даже внушение. Леди Ростби, искренне считающая, что мне безумно повезло, пыталась в ускоренные сроки познакомить меня с традициями и углубленной историей княжества. Регулярно резиденцию посещал Третий комиссар императора, и в его рассказах прослеживалась совершенно другая идея: донести, что мое замужество за князем и рождение наследника – первейшая государственная задача. И вроде бы они оба были правы: безумно повезло обнищавшей дворянке без образования, приданого и участливых родственников выйти замуж за повелителя княжества; я выполню государственную задачу да наследника князя рожу в конце концов, но сердце все равно сжималось, когда я понимала, что на кону стоит вся моя семья, а позднее будет стоять и жизнь моего ребенка. Мне было страшно, я глубоко ощущала уровень своей собственной подлости, а еще испытывала жалость к этому самому правителю, который очень болен, доживает свои последние дни, а его судьбой так жестоко распоряжаются.
Иногда выходило уговорить себя отказаться от этой глупой затеи, но я отчаянно трусила сделать последний шаг, так как понимала, что это будет последним решением в моей жизни, а самое главное – причиной смерти родных.
Одинаковые дни лениво текли один за другим, я все глубже погружалась в сожаления и самобичевание, но ничего изменить не могла. А потому внимательно слушала леди Ростби, кивала в ответ на речи Премстора и ждала, что все разрешится само собой. Не знаю, каким образом, но решение положиться на волю святых представлялось для меня единственным выходом из сложившейся ситуации.
Наступил день моего отъезда. Утром приехал Третий комиссар императора, придирчиво осмотрел выстроенные на крыльце чемоданы, даже открыл некоторые из них и проверил, но в итоге удовлетворенно кивнул, разрешая погружать все в карету. Я стояла в холле и смотрела поверх головы Премстора на подъездную дорогу, которая вилась до ворот не менее километра, и лениво размышляла о том, что до моря еще сутки пути. Что мне было переживать из-за того, что в вещах ковыряется посторонний человек? Ни одна из тряпочек, лежащих в чемоданах, моей не была, если честно, я даже не смотрела в зеркало, когда швеи демонстрировали готовые наряды. Привезенные из пансиона вещи остались наверху – везти старые платья не по размеру за много-много километров я не собиралась.
Премстор переговорил о чем-то с леди Ростби и направился ко мне. Я сделала книксен и вымучено улыбнулась.
– Волнуетесь? – безо всякого вступления прямо спросил Премстор. Я пожала плечами.
– Наверное.
– Леди Ростби говорит, что вы плохо едите, похудели, и несколько платьев пришлось экстренно перешивать.
Третий комиссар императора внимательно смотрел на меня, и ситуация требовала какого-то ответа.
– Волнение перед предстоящим замужеством естественно для девушки.
– Волнение-то может быть и естественно, но не забывайте, мисс Росс, что женщины Зарита очень отличаются от женщин континента, а соответственно, и мужские вкусы так же.
Я нахмурилась – эта тема была мне крайне неприятна.
– И потому не мечтайте, что сможете соблазнить князя, если высохнете, словно вобла.
– Лорд Премстор! – с негодованием сказала я и, не выдержав, оглянулась, проверяя, слышит ли нас кто-то. Слуги предусмотрительно, как только Премстор подошел ко мне, отступили на несколько шагов и делали вид, что на них внезапно напала глухота, а леди Ростби казалась такой довольной, что было понятно, насколько она одобряет слова Третьего комиссара Императора.
– Мисс Росс, нечего сверкать на меня глазами. Мы оба отлично понимаем, зачем вы едете в Зарит, но очень плохо, что вы, кажется, не осознаете важности предстоящего мероприятия.
Не сдержавшись, я сдернула шейный платок, который невозможно душил меня. Вполне может быть, что причиной внезапного удушья были и возмутительные речи лорда, но досталось зеленой тряпочке, надетой на меня заботливой рукой леди Ростби.
– Я еще раз напомню цель – в течение года вы должны забеременеть от князя, понятно? Если через год в этот день вы будете пусты, то на годовщину свадьбы я подарю вам голову вашей сестры.
Я побледнела и принялась хватать воздух ртом, как рыба, которую достали на удочке из воды.
– Я понимаю, что вашу маленькую головку посещают всякие дурные мысли, как то рассказать все князю, скрыться от меня на Зарит. Уверяю, мисс Росс, руки у меня длинные, а уши чуткие, и каждое произнесенное вами слово я услышу отчетливо и пойму любой вложенный в него смысл. Будьте благоразумны, и после рождения наследника вы станете счастливой вдовствующей княгиней, мисс Росс. Так что думайте о цели.
Я закусила губу, меня трясло от гнева и неправильности происходящего. Так много хотелось сказать лорду Премстору, да что там, отхлестать наглеца тем самым шейным платком, который судорожно сжимала в руке, но я не имела права. Просто не имела, мне нужно было сдерживать свои чувства – делать то, что я виртуозно умела.
– О, лорд Премстор, вы ошибаетесь. Все-таки это мероприятие в первую очередь касается меня, так что всю его важность я отлично осознаю!
– Рад это слышать, – в глазах лорда промелькнуло разочарование, и я растерялась, не понимая, с чем оно связано. Премстор отвернулся и кивнул леди Ростби.
– Прошу вас хорошо питаться, мисс Росс. Ваше здоровье очень важно для меня, и для государства, и плохо, что вы этого не понимаете.
Уже в карете я поняла, с чем было связано разочарование Третьего комиссара императора. Судя по всему, своими речами лорд пытался вывести меня на эмоции, но не получилось. Я откинулась на подушку и довольно улыбнулась – хорошо, что хоть чем-то можно не угодить безнаказанно.
***
Море я видела впервые. Оно поразило меня своим бесконечным спокойствием, отраженным в синей, словно светящейся поверхности. Восхитило размытой линией горизонта, рождающей ощущение неиссякающего пространства, которое просто хотелось собирать руками и пить взахлеб. Впервые в жизни я почувствовала желание, нет, даже необходимость писать стихи. Несколько строк сразу родились в моем сознании, но записать было не на чем, а просить записную книжку у леди Ростби я не стала. Леди нервничала перед дорогой по морю, от волнения безостановочно говорила и за время совместного проезда в карете просто забила мне голову ужасными рассказами о своих племянницах. Судя по рассказам, племянницы были глупы, распутны и постоянно влипали в различные ситуации. Если честно, из-за излишних подробностей под конец пути мне начало казаться, что леди Ростби рассказывает истории своей молодости, прикрывая их чужими именами.
– Мерзкая посудина, – безапелляционно заявила леди, когда мы вышли на пристань и увидели корабль, на котором нам предстояло плыть в Гельсинорс. Я пожала плечами – лично мне, до сего дня ни разу этих самых посудин не видевшей, все казалось прекрасным, спорить с раздраженной компаньонкой не собиралась, но леди Ростби не унималась.
– Не понимаю, почему для нас нельзя было выделить хотя бы герцогскую яхту? Почему мы должны ехать на этом… этом… полене! Вот!
– Думаю, из-за того, что на Заритовский полуостров очень опасно отправляться на яхте, хотя бы даже императорской. А в связи с напряженной ситуацией в главный порт Зарита разрешено заходить только военным кораблям.
Мы как по команде вздрогнули и обернулись, а стоящий позади нас офицер широко улыбнулся. Леди Ростби скривилась, выражая свое отношение и к Зариту, и царящей на нем ситуации, а в первую очередь к наглому офицеру, который посмел влезть в наш разговор. Если быть честной – в монолог.
– Можно было сделать исключение, все же на корабле будет невеста князя.
– Да, думаю можно бы было сообщить пушкам, под ядрами которых яхта будет разбита в щепки всего за несколько минут, что из-за них погибла сама княжеская невеста, но сомневаюсь, что у вас такая цель путешествия.
Леди Ростби побледнела, несколько раз открыла и закрыла рот, не зная, что ответить, я же, стараясь не выказывать интереса, рассматривала офицера. Он был высокий, плечистый, но, наверное, это отличительная черта всех военных, с тонкими усиками по последней моде и заразительной улыбкой. Форма повседневная: китель без галунов и вышивки, белый жилет и бриджи. Без эполетов я затруднялась назвать чин, хотя и с ними бы вряд ли назвала правильно. Но мужчина пришел мне на помощь:
– Лорд Эогард Висский. Капитан этого самого полена, на котором вам придется отправиться на Заритовский полуостров.
Я не удержалась и хмыкнула, в последний момент замаскировав этим звуком смех, леди Ростби вытаращила глаза и выглядела настолько нелепо, что даже капитан отвел глаза, скрывая улыбку.
– Рада с вами познакомиться, – наконец-то отмерла моя компаньонка, – я леди Ростби, позвольте представить мисс Росс…
– Та самая невеста князя? – я поморщилась, недовольная вопросом, но капитан не обратил на это никакого внимания. – Даже не знаю, справлюсь ли я с такой сложной миссией – доставить ваше сокровище в Гельсинорс в целости и сохранности, потому если не спешите, можете подождать следующий корабль, который удовлетворит ваши скромные ожидания от путешествия.
Леди Ростби насупилась, а я поняла, что если не вмешаюсь, то могу задержаться на этом берегу еще надолго. Не то чтобы я так хотела замуж, но желания Премстор озвучил более чем определенно, угрозы его были вполне реальны, а потому терять время не стоило. К тому же повторения всего комплекса лекций и наставлений я могу и не пережить.
– Лорд Висский, ваш корабль нас более чем устраивает, – я шагнула вперед и улыбнулась, стараясь своим лицом излучать добро и смирение, а не желание сбежать. – Приносим извинения за невольное оскорбление, просто… просто леди Ростби боится плавать.
– В таком случае ей следует оставаться на берегу, – отрезал капитан, моя компаньонка принялась надуваться, и стало понятно, что скандал неизбежен.
– Пожалуйста, – я сложила руки перед грудью, – давайте начнем наше знакомство заново. Меня зовут Оливия. Оливия Росс. Вы не знаете, чей это великолепный корабль?
Мужчина хмыкнул и перевел пристальный взгляд на мрачную леди Ростби.
– Вам следует понимать, что очень мало кораблей отправляется в Гельсинорс и следующий вам придется ждать не менее месяца. Так что старайтесь быть осторожнее в высказываниях, а то в море всякое случается.
– Вы мне угрожаете? – прошипела леди Ростби.
– Нет-нет, – перебила я. – Ведь действительно в море и штормы бывают, и пираты, вы ведь это хотели сказать, лорд Висский?
– Да, – гулко хохотнул капитан. – Речь действительно шла о штормах.
Капитан ушел, а леди Ростби недовольно посмотрела на меня.
– Мисс Росс, вам не кажется, что вы слишком уж фривольно общались с этим выскочкой? Подумаешь, корабль у него… да все знают, что титул этот мерзавец получил только за военные заслуги! Не знает даже элементарных основ этикета!..
Только за военные заслуги?! А за что же еще, по мнению леди Ростби, должны раздавать титулы? За виртуозное разнесение сплетен или хороший выбор платья?
Не в силах терпеть это лицемерие я демонстративно застонала и взошла на трап, сопровождаемая яростными речами компаньонки. Уже жду не дождусь, когда выйду, наконец, замуж, и леди Ростби окажется за тысячи километров от меня. Если смотреть на грядущее с этой стороны, то князь даже может стать моим спасением.
Выяснилось, что на корабле кают мало, а больших кают тем более, так что для нас освободил свое обычное место обитания старпом. Леди Ростби чуть удар не хватил, когда она поняла, что нам придется спать в одной кровати, и не постеснялась обратиться к капитану с просьбой предоставить ей капитанскую каюту.
Лорд Висский спокойно выслушал леди и так же спокойно сказал ей, что она может засунуть свою просьбу в тот самый корсет, который так плохо сдерживает ее старческое тело. Такое оскорбление леди Ростби вынести не могла, на секунду мне показалось, что мы действительно сойдем на берег дожидаться следующего корабля, но все обошлось – лорд Висский получил жестокую отповедь, правда, не думаю, что она его впечатлила. Отповедь, потому что леди Ростби, отчитывающая капитана, который на две головы выше нее ростом, впечатлила весь корабль.
Тем не менее я и леди Ростби поселились в одной каюте, и мне предстояло две недели нескончаемых лекций, которые включали в себя историю Зарита, упражнения в языке да еще и пособие по осознанию своего истинного предназначения. От одной мысли об этом хотелось плакать, но оказалось, что есть в жизни счастье. Мое счастье заключалось в морской болезни. Не моей, конечно, а в морской болезни леди Ростби. Компаньонке было настолько плохо, что она не только разговаривать, да даже глаза открыть не могла, а потому я была предоставлена сама себе.
Первые несколько дней я боялась выходить на палубу, вздрагивала от каждого скрипа, доносящегося из-за стен, но однажды выглянула за дверь и с удивлением обнаружила, что до меня никому нет дела. Людям, пребывающим на корабле, не был важен этикет – мне могли крикнуть «Уйди с дороги», если я путалась под ногами, или, наоборот, указать на дельфина за бортом, если я по глупости смотрела в другую сторону. Мне нравилась свобода, царившая на палубе, и я бы все отдала за возможность жить на корабле, ведь только здесь удалось хоть ненадолго забыть об ответственности, нависшей надо мной, только здесь можно было успокоиться и сделать вид, что ничего плохого в конце путешествия не ждет.
Я не познакомилась ни с кем на корабле, но это не мешало мне спрашивать матросов обо всем, что было интересно или хотя бы на миг завладевало моим вниманием. Леди Ростби была всецело поглощена собственными страданиями, а единственный лорд на корабле оказывался рядом слишком редко, чтобы из-за этого стоило переживать. Жизнь начинала даже казаться приятной.
Тем не менее в последний день плавания из каюты выходить не хотелось. Счастливый период, отпущенный мне судьбой, подходил к концу, и осознание этого приводило в настоящий ужас. Словно я наконец-то по-настоящему начала понимать, что от меня требуется и что грозит и в случае удачи, и в случае провала. Леди Ростби же при приближении к берегу, наоборот, оживала на глазах и раздавала мне команды каждую секунду. Потому я, преодолевая странное сонливое состояние, все-таки сбежала на палубу.
День был солнечный, теплый, и, как назло, ветер нам благоволил. Корабль мягко скользил по волнам вдоль крутого скалистого берега, и я наклонилась над правым бортом, рассматривая морскую пену, выступающие из воды камни и подпрыгивающих рыбок. Зрелище заворожило меня, и я вздрогнула и едва не упала, когда совсем рядом раздался голос.
– Топиться нужно было раньше, здесь вас легко спасут.
Капитан со мной разговаривал редко, а после инцидента на берегу я постоянно чувствовала неловкость в его присутствии. Так и сейчас, немного подумала над ответом, но все же решилась уточнить:
– Вы считаете, мне следует задуматься о самоубийстве?
Капитан насмешливо растянул губы в улыбке, но глаза при этом были холодные и неприветливые.
– Мисс Росс, давайте начистоту – я знаком с князем и отлично понимаю, что вашему приезду он не обрадуется. Не знаю, на что надеетесь лично вы, но дам совет: не ожидайте слишком уж многого. Вполне возможно, что вы будете вынуждены уехать домой.
Лорд Висский подошел недопустимо близко, и в такой ситуации я должна окрикнуть мужчину, позвать за своей компаньонкой. Да что уж там, недопустимо было выходить на палубу без сопровождения леди Ростби, чтобы таких ситуаций не возникало, но до настоящего момента меня полностью устраивало повальное незнание этикета обитателями корабля да и не хотелось, чтобы кто-то услышал о том, что я навязана своему жениху. Поэтому я прижалась спиной к борту и опустила глаза, рассматривая сапоги капитана и старательно выглядывая на них хотя бы пятнышко.
– Лорд Висский, вы же не думаете, что я приду к князю и скажу: вот она я, женитесь на мне. Замуж меня выдает императорская семья.
– А где она? – хмыкнул капитан. – Где хотя бы один представитель императора, кроме этой вашей компаньонки? Спросите у нее, кстати, оповещен ли князь о том, что скоро ему придется прервать холостяцкую жизнь, уверен, узнаете много интересного.
Я бросила косой взгляд на лорда Висского и опять уставилась на его сапоги. Капитан тщетно ждал моего ответа – отвечать на такое исключительное хамство желания не было никакого.
– Я не знаю, как вам удалось уговорить лорда Премстора организовать эту возмутительную кампанию, но одумайтесь. Чем вы собираетесь привлечь князя? Наследством? Приданое следующим кораблем привезут? Грузовым? Так правитель Зарита вполне может любое ваше приданое выбросить за борт судна, на котором его доставят.
С того самого момента, как я, уже будучи сиротой, переступила порог пансиона, накрепко поняла одну истину: молчание – золото. Если за тобой нет влиятельного родителя, способного купить любовь окружающих, то от конфликтов лучше уходить. И я старательно это делала, в смысле старалась уходить от конфликтов, но так открыто меня еще никто не оскорблял. В пансионе в основном все было кулуарно, исподтишка, и не так обидно, а лорду Премстору как раз и можно было противопоставить только спокойствие. Так что если я все-таки желала когда-нибудь выпустить внутреннего зверя, то момент настал.
– Лорд Висский, вы по себе не судите, пожалуйста, – я встала на цыпочки и прошипела это прямо в лицо капитану. Он насмешливо вздернул брови. – Если вам нечем привлечь женщину, кроме как деньгами, то не проецируйте эту проблему на других. В столице о вас давно легенды ходят – знать делает ставки, кому не повезет выйти за вас замуж.
Улыбка с лица мужчины пропала. Лорд Висский втянул носом воздух, отчего его усы смешно затрепыхались, но вставить слово я не позволила.
– Уверена, вы знакомы с князем, но сомневаюсь, что о каждом своем шаге он вам докладывает. И не должна, но все-таки сообщу: это не я провернула, как вы сказали? Кампанию? Члены императорской семьи долго уговаривали меня стать невестой князя, несмотря на то, что мое приданое находится всего лишь в тех самых сундуках, которые грузили ваши матросы. Так что не переживайте, если придется вернуться в столицу, я не расстроюсь.
И напоследок смерила капитана самым высокомерным взглядом, на который была способна. Лорд Висский отступил на шаг и похлопал в ладоши.
– Браво, мисс Росс, браво. Признаюсь, я считал, что вы совершенно безжизненны, а оказывается, если задеть за живое, можно и мертвеца оживить.
– Не всякий мертвец может ожить, – я обошла лорда по кругу и направилась в каюту. Говорить приходилось громче, но уверена, что капитан ловил каждое мое слово. – Иные подлецы способны только громыхать костями.