Трель телефона, стоявшего на тумбочке дневального, ворвалась в сон и заставила Банникова проснуться. Он сел, открыл глаза. К дребезжавшему телефону, громыхая подошвами, подбежал один из контрактников, дежуривших подле оружейной комнаты. Он схватил трубку, и надоедливая трель прекратилась.
– Ефрейтор Барчук слушает, – представился контрактник звонившему. – Понял! Так точно! Есть!
Он положил трубку на аппарат связи и негромко, но уверенно подал команду:
– Подъем! – Среди спящих началось вялое шевеление. – Подъем, товарищи офицеры и контрактники. Подъем, через сорок минут вылет.
Шевеление усилилось, но особой спешки никто не проявлял. Банников встал, сладко потянулся, не спеша протянул руку к лежавшей на табуретке одежде, краем глаза заметил приподнявшегося на локте группника. Тот зевнул и весело скомандовал:
– Подъем, обезьяны! Вставай, собаки драные! Вставай, нас ждут великие дела. – И громче: – Группа, подъем! – скомандовал и, откинувшись на подушку, сладко потянулся.
«И правда, – подумал его заместитель, – сорок минут уйма времени. Куда спешить».
Но, как оказалось, спешить следовало – в казарму принесли завтрак.
– Опа-на сервис, – радостно воскликнул Бурцев, – пацаны, вставай, хавчик притарабанили.
– Вставай, кони педальные! – Иванов шумно зевнул и встал с кровати. – Быстро подскочили, построились, – каламбурил группник, с ленцой натягивая на ноги «душманские» шаровары.
– Это еще неизвестно кто, тут педальный, – в тон ему возразил Бурцев. – Сам как ржет, так вон во всю морду лица лыбится.
– Отставить разговорчики! – Иванов притворно грозно сдвинул брови, но сохранить на лице серьезность у него не получилось, губы вновь расплылись в улыбке. Странно, но вопреки всему у старшего лейтенанта Иванова с утра было хорошее, просто замечательное настроение. – Хотя отставить строиться, на горшок вначале сбегали. А ну че кому стоим? Побежали, побежали, побежали. А блин, самому бы как бы того этого, – с этими словами старший лейтенант сунул ноги в берцы и потопал в направлении двери, на которой висела красная табличка с надписью: «Комната для умывания».
Меню завтрака состояло из рисовой каши с сосиской, масла, хлеба, чая.
Пока спецназовцы ели, в казарму принесли упаковки с водой.
– По три бутылки на каждого, – сообщил появившийся вслед за принесшими воду солдатами майор Светлов. Сообщил, взглянул на часы и поторопил: – Через двадцать минут погрузка.
– Все слышали? – голос Немировича вознесся над заполнявшими казарму звуками. – Пять минут, заканчиваем жрать, получаем оружие, выходим.
– Че гнать? Успеем, – негромко высказался Бурцев, тем не менее ложка в его руках начала двигаться значительно быстрее.
За стенами казармы послышалось пыхтение двигателей, скрипнули тормоза, и напротив дверей, ведущих в казарму, остановился первый из подъехавших автобусов.
– Явились, не запылились, – выдохнул, не удержавшись от комментария, Бурцев.
– Так, парни, поторопились. – Немирович бросил использованную посуду в приготовленную под нее коробку. – Спасибо! – поблагодарил принесших завтрак солдат и, стряхнув прилипшую к губе крошку, подошел к майору.
– Здравия желаю! – поздоровался он, и они обменялись рукопожатиями.
– Ну что, морально готовы? – взгляд майора, державшего в левой руке небольшой кожаный чемоданчик, скользил по лицам спецназовцев. Многие из них уже закончили завтракать и теперь, бросая посуду в коробку, направлялись к гостеприимно распахнутой оружейной комнате.
– Готовы. Выспались нормально, позавтракали. – Немирович, прищурившись взглянул на Банникова, самостоятельно взявшего на себя распределение принесенной срочниками воды по группам. Разделив упаковки на три равные части, он вслед за остальными направился в оружейную комнату.
– Хорошо, – майор казался задумчивым, морщил лоб, будто столкнулся с какой-то неразрешимой дилеммой. – Людей в автобусы посадите, с группниками подойдешь ко мне. Возьмете карты и за полученные боеприпасы распишетесь.
– Да, конечно, – совершенно не по-военному ответил Немирович. – Я на получение, – сказал он, словно бы испрашивая разрешения, но, не дожидаясь ответа, развернулся и зашагал за своим имуществом. В душе капитана начало копиться нервное напряжение.
Через десять минут личный состав сидел в «пазиках», а командиры групп, согласно полученному указанию, подошли к поджидавшему их майору.
– Товарищи офицеры, задача вам предстоит на первый взгляд не сложная, но сами понимаете, береженого Бог бережет. Кстати, правила одновременного пуска двух ракет ПЗРК помните?!
– Так точно! – отозвался Иванов.
– Хорошо. Заранее, точнее прямо сейчас, организуйте взаимодействие. По прибытии радиостанции включены постоянно, но на связь без видимых причин не выходить. Уяснили?
– Так точно, – отозвались инструктируемые.
– Тогда следующее: каждой группе придается один специалист ОКБ – инженер-электронщик. Они уже выехали на аэродром, будут ждать нас там. И теперь самое главное, эти специалисты являются носителями значительного количества знаний, помеченных соответствующим грифом, так что, товарищи офицеры, помните: за каждого из них вы отвечаете головой. Инженеры – люди гражданские, дисциплиной не обременены, могут сотворить какую угодно глупость. Следите, чтобы не потерялись, ни на шаг от себя не отпускайте. И еще: в случае возникновения предпосылок к их пленению ваша задача сделать все, чтобы эти светлые головы не оказались в руках противника.
– Это само собой, – Лапин поправил на плече ремень автомата. – В первую очередь их будем вытаскивать.
Майор взглянул на него и вздохнул:
– Всегда может случиться так, что возможности, как ты сказал, «вытаскивать» не будет. Тогда вам следует предпринять другие шаги.
– В смысле? – выпучился на майора Лапин. Он оказался единственным, кто не понял подтекста в словах инструктирующего. Немирович хотел одернуть Лапина и приватно довести тому все скользкие «политические» аспекты, но не успел – майор ответил довольно жестко:
– Без всякого смысла. Случайный рикошет пули в голову еще никто не отменял. Теперь-то я понятно объяснил?
– Да куда уж понятнее, – буркнул Иванов, совершенно не радуясь перспективе пристрелить своего же спутника.
– Раз понятно, то нечего голову моралью забивать, – майор открыл дипломат и достал из него толстую папку. Вынул уже из нее и подал группникам три сложенные карты. – Всего три, больше нет, по одной на группу, – произнес он, словно извиняясь перед Немировичем, как-никак являвшимся командиром сводного отряда.
– А мне и не обязательно, я у Иванова, если потребуется, возьму, – легко согласился с такой «несправедливостью» Немирович и этими же словами одновременно определил свое будущее местонахождение.
– Вот и славно, – майор Светлов достал из папки несколько листов, положил дипломат на согнутую в локте левую руку и, разложив на его поверхности листы, скомандовал: – распишитесь: здесь, здесь и здесь.
Когда с бюрократической процедурой было покончено, Светлов уложил бумаги обратно в кейс и направился к первому «пазику», оставив офицеров самостоятельно согласовывать вопросы взаимодействия при возникновении воздушной опасности. Подойдя к распахнутой двери, майор остановился и, повернувшись к офицерам, напомнил о лимите времени:
– Недолго.
В ответ Немирович только кивнул. Через несколько минут закончившие совещание-согласование офицеры разошлись по своим автобусам. Иванов сразу же подошел к Банникову:
– Петрович, тут такое дело, нам… – он замялся, – одним словом, мы отвечаем за конструктора головой.
– В смысле ты отвечаешь? – прапорщик хитро прищурился.
– Мы отвечаем, – не поддался отпору группник.
– Короче, Сергеич, что ты от меня хочешь? – Банников зевнул.
– Побудь при нем в качестве телохранителя, хорошо?
– А в головняке кто пойдет?
– Да хоть Бурцев. Тут идти-то…
– А к чему его вообще охранять? Куда он денется?
– Отойдет в сторону и заблудится.
– Он что, вообще идиот?
– Так там буря. Песчаная.
– Сергеич, а ты ничего получше придумать не мог? Мне для полного счастья еще не хватало стороннего чувака на горшок сопровождать. Нет, уж уволь.
– Петрович, – Иванов перешел на шепот, – тут такое дело, майор сказал, если встревон какой капитальный, ну типа нам кирдык, специалиста этого надо того, сам понимаешь…
– Не понимаю. – Банников сделал вид, что и в самом деле не понимает, о чем ему пытается намекнуть группник.
– Ну, это, – Иванов бросил быстрый взгляд за спину на развалившегося в кресле майора.
– Пришить, что ли? – ни тени эмоций не отразилось на лице прапорщика.
– Ну, типа того, – не стал отрицать очевидного Иванов. – Так как, согласен?
– Покараулить покараулю, чтоб девки какие не сперли ненароком. А пришить, уволь, это ты, батенька, сам, – пауза и с отеческой интонацией: – взрослеть пора.
– Ну, Петрович, – заныл группник, но прапорщик оказался непреклонен. И хотя он был на все сто пятьдесят процентов уверенным в том, что подобного не произойдет, и потому вполне бы мог подписаться на роль «расстрельщика», но по какой-то прихоти, совсем не желал избавлять группника от душевных терзаний.
«Пусть командир пока хотя бы морально привыкает к возможности подобных действий, а то в час икс заменжуется, и хандык группе», – подумалось Банникову, и он постарался придать своему лицу обиженно-негодующее выражение.
– Ты что, считаешь меня убийцей? У меня что, на лице написано, что я способен убивать невинных людей? Думаешь, это так просто, взял и убил, да? – говоря, он начал подниматься, словно собираясь наброситься на своего собеседника.
– Ладно, ладно, Петрович, проехали, – поспешил успокоить Иванов своего заместителя и обиженно бормоча: – все приходится делать самому. Все сам, все сам, – направился к своему, стоявшему подле одного из сидений рюкзаку. Едва он опустился на пятую точку, как заработали стартеры, следом загудели моторы, у одного из автобусов громко заскрежетали шестеренки коробки передач, пахнуло выхлопами, и колонна тронулась.
Банников поглядел в окно, поправил чалму и закрыл глаза. Засыпал он быстро. Вскоре его голова свесилась на грудь, чалма сползла и свалилась на пол. Но он этого не заметил. Не увидел этого и его сосед по сиденью – тот тоже сидел, закрыв глаза, и тихо посапывал. И еще пара бойцов сделали то же самое, но большинство продолжали пялиться на окрестные пейзажи. Немирович поерзал-поерзал на сиденье, усаживаясь поудобнее, и обратился к сидевшему рядом Светлову:
– Товарищ майор, распогодилось там? – капитан махнул рукой в неопределенном направлении, но майор его понял.
– Нет, – непонятно с чего раздражаясь, майор отрицательно помотал головой, – но тянуть больше нельзя. Вы летите наудачу. Надеюсь, пока долетите, ветер стихнет.
– А если стихнет, но не совсем?
– Капитан, отвянь, – майор раздражался все больше и больше. Ему все сильнее не нравилось происходящее. – Ничего, сядете. – И словно смутившись за свою резкость: – Вы там ушки на макушке. В общем, капитан, ни пуха, ни пера!
– К черту! – со всей искренностью ответил Немирович.
Автобусы въехали на взлетное поле, и колеса застучали по его металлическому покрытию. В свете поднимающегося над горизонтом все еще не яркого солнца зеленая краска превращала вертолетную площадку в гигантский луг.
– Вот, кажись, и приехали, – на весь автобус заявил проснувшийся от тряски Банников. Он зевнул и, почувствовав, что головной убор на голове отсутствует, заозирался в поисках пропажи. Наконец, обнаружив чалму валяющейся у себя под ногами, расплылся в радостной улыбке:
– Вот она, родимая. – Нагнувшись, Вадим ухватил ее всей пятерней и, нахлобучив на голую черепушку, довольно произнес: – как по мне сшита.
В этот момент автобус засвистел тормозами и остановился.
– Разгружайтесь! – скомандовал майор, подхватил дипломат, выскочил из салона «пазика» и, увидев вертолетчиков, собравшихся подле одного «Ми-24», направился в их сторону. От них же отделился высокий подтянутый летчик и зашагал Светлову навстречу.
– Командир эскадрильи подполковник Петин, – представился он майору.
– Майор Светлов, – по-простому отрекомендовался Сергей Леонидович и без всякого перехода спросил: – задачу знаете? К вылету готовы? Заправка, вооружение?
– Да, все согласно полетному заданию, – утвердительно кивнул подполковник.
– Тогда размещайте спецов и запрашивайте разрешение на взлет. Через пятнадцать минут я должен доложить о вылете первой пары.
– Это невозможно, – возразил Петин, – метеорологические условия не соответствуют минимальным требованиям безопасности полетов.
– Готовьтесь к вылету, – майор едва сдерживался, чтобы не вылить свое раздражение на стоявшего перед ним подполковника.
– Согласно полетному заданию, нам предстоит посадка, но метеоусловия, как я уже сказал, не соответствуют минимальным требованиям. Более того, приказ министра обороны номер сто тридцать шесть напрямую запрещает посадку в условиях пыльной бури. У меня нет полномочий нарушать подобные приказы.
– У вас есть такие полномочия, – Светлов криво усмехнулся, – вот приказ, – и майор, продолжая издевательски улыбаться, достал из дипломата и протянул командиру эскадрильи подписанный и как положено заверенный документ.
Подполковник брезгливо, словно гадкую змею, взял листок двумя пальцами, повернул к себе испещренной буквами стороной и несколько раз подряд прочел.
– И что мне с этим делать? – он тряханул листком в воздухе. – Что от наличия этой бумаги погода улучшится? Как я вертолеты сажать буду? Там ветер за двадцать метров! Он не то что пыль, песок на километр поднимает. Они там наверху совсем обалдели? Считают, что от подписанного приказа метеоусловия улучшатся? Черт, тоже мне, повелители стихий…
– Подполковник, у вас есть приказ, выполняйте, – в голосе майора зазвенела сталь.
– Мы вылетим, – сказал, словно плюнул, – хорошо, вылетим, но если улучшения погоды не наступит, приказа на приземление своим людям я отдавать не стану.
– Это ваше право, – холодно произнес майор. – У вас есть приказ. Вы его должны выполнить. Как – это уже ваше дело.
– Да поймите же вы! – подполковник потряс руками, листок в его пальцах заколебался, едва не касаясь лица стоявшего напротив майора. – Я не хочу гробить технику и убивать людей. Майор, посадка при таком ветре и такой видимости – безумие.
– Так совершите это безумие и вернитесь обратно.
– Да я же вам объяс… – начал говорить подполковник, но затем махнул рукой, – да чего я тут говорю, – и, развернувшись, зашагал в направлении ожидающих окончания беседы экипажей. Лист с приказом, по-прежнему сжимаемый в побелевших от напряжения пальцах, безжалостно колыхался в такт его поступи. Подойдя к своим подчиненным, Петин в несколько слов отдал указания, передал кому-то лист А4 с приказом и вернулся к стоявшему на том же самом месте Светлову.
– Вы летите? – спросил подполковник, скорее для проформы, нежели всерьез предполагая такую возможность.
– Нет, – излишне резко ответил майор.
– Я и не сомневался, – не удержался от ехидства Петин и, упреждая возможную нервную реакцию, как можно миролюбивее поинтересовался: – Кто у спецов старший?
Вместо ответа майор Светлов повернулся к вышедшим из автобуса спецназовцам и громко окликнул:
– Капитан Немирович!
– Да товарищ майор? – тут же послышалось ответное.
– Подойди сюда.
Немирович что-то недовольно буркнул, свалил на землю рюкзак и быстрым шагом подошел к вызывавшему.
– Вот познакомьтесь, командир эскадрильи подполковник Петин. Ваш, так сказать, небесный извозчик. А это капитан Не… – майор умолк, оборвав себя на полуслове, а подполковник шагнул вперед и протянул руку для рукопожатия.
– Леонид, – отрекомендовался он без излишней сейчас субординации.
– Артем, – сообщил Немирович, и мужчины пожали руки.
Подполковник оценивающим взглядом прошелся по лицу спецназовца и, видимо, вполне удовлетворившись внешним видом оного, предложил:
– Давай ты и с кем ты там летишь в мой вертолет. Пойдем первыми. Если погода позволит, сядем, нет – придется прыгать, – и, увидев недоумение на лице Немировича, рассмеялся, – шучу я, шучу. Либо сядем, либо, – он бросил косой взгляд на майора, – назад полетим. – И усмехнувшись: – А там оба сядем. За невыполнение приказа, так сказать, – снова покосился на майора. Тот увидел брошенный взгляд, но промолчал. Не хватало сейчас еще прямо тут устроить глупую свару. Тем более внутренне Светлов понимал: причины для неудовольствия у подполковника имелись основательные.
– Какой вертолет? – Немирович хотел было сказать «твой», но в последний момент удержался. Хотя форма знакомства почти автоматически предполагала обоюдный переход на ты, капитан решил пока этим не злоупотреблять.
– Вон тот, ближний, – подполковник кивком подбородка показал нужное направление.
Немирович благодарно кивнул и задал новый вопрос:
– Когда грузимся?
– Да можете начинать загружаться. Я так понимаю, отмены взлета не будет? Как говорится: матч состоится при любой погоде?! – командир эскадрильи покосился на майора, но тот и ухом не повел, будто сказанное его вовсе и не касалось.
– Грузитесь, – только и бросил Светлов, после чего сделал несколько шагов в сторону, вытащил из кармана сотовый телефон, набрал номер и, как только ему ответили, сердито бросил в трубку:
– Где этих хреновых специалистов носит? Скоро будут?! Какой к чертям скоро! Да нам уже взлетать пора! Не уложимся в график, нам яйца оторвут и галстуком на шею повяжут. Десять минут! Слышишь, десять минут и ни секундой больше. Все. Жду.
С недовольным видом он убрал телефон обратно в карман и начал расхаживать из стороны в сторону. А Немирович, прекрасно все слышавший и понявший, что особой спешки нет, вернулся к своим подчиненным.
– Командиры групп, ко мне, – скомандовал он и, дождавшись, когда те оказались рядом, обратился к старшему лейтенанту Иванову: – Валентин, твой вертолет ближний, ваши соответственно два следующих.
– Оружие заряжаем? – капитан Лапин смахнул выступивший на лбу пот.
Немирович задумался.
– Смысла большого нет… Да черт с ним с винтом. Заряжаем. Стволы либо в иллюминаторы, либо в пол.
– Да знаем мы, – проворчал Игнатенко, недовольный тем, что ему напомнили про технику безопасности.
– Тогда людей в одну линию, заряжаетесь – и на посадку. Через пять минут все на борту. Не тянем.
– Смысла нет, – пожал плечами Лапин и направился к своим людям. Подойдя, он, указывая рукой в направлении чистого поля, скомандовал: – вон там строиться в одну шеренгу.
Через минуту личный состав сводного отряда дружно защелкал предохранителями и загромыхал затворами, а еще через полминуты все так же дружно заторопились на погрузку.
– Товарищ прапорщик, – обратился к Банникову разведчик-снайпер рядовой Пылев.
– Да Слав? – Вадим Петрович чуть замедлил свой шаг.
– Мы что, всерьез воевать собрались?
– А что, повоевать хочешь? – съехидничал Банников.
– Нет, товарищ прапорщик, я лучше как-нибудь попозжей. Навоююсь, успею.
– Это правильно. А вообще готов? В человека выстрелить сумеешь?
– Должен, для того и учили, – ответил Пылев и тут же задал новый вопрос: – Товарищ прапорщик, а правда, что Хемингуэй якобы как-то сказал: «с охотой на человека ничто не сравнится по увлекательности»?
Услышав это, Банников едва не сбился с шага. Честно признаться, из всего того, что написал Хемингуэй, он читал только повесть «Старик и море» и о данном высказывании слышал впервые и потому не был уверен в том, что оно принадлежит именно этому писателю, но тем не менее ответил со всей категоричностью.
– Больной он, – Петрович крутанул пальцем у виска, – идиот с нездоровой психикой.
Видимо, Пылев удовлетворился подобным ответом и вопросов больше задавать не стал. Зато потянуло на расспросы шедшего с другой стороны Короленко.
– Это «Ми-17»? – кивая на предназначенный им вертолет, поинтересовался он.
– Конечно, «Ми-17», ты чего? – удивленно вытаращился на него Банников, – совсем, что ли, память отшибло? Ты же с такого недавно с парашютом прыгал!
– Да мне тогда только вертушку разглядывать и было, – санитар закивал головой, показывая тем самым всю степень своего предпрыжкового безразличия к производившему десантирование летательному аппарату.
– Какой ему вертолет? Он тогда от страха чуть не помер, – подколол приятеля Семенов.
– Сам-то на ночных разве не трясся? – обиделся Короленко.
– Так то ночные, – не стал отрицать Семенов. – А я и не скрывал, что страшно. Это только дураки не боятся.
– Или умело скрывают, – поддакнул Банников. К этому моменту они уже оказались под лопастями вертолета, и он, возвысив голос, напомнил: – садимся согласно «купленным билетам», то бишь согласно боевому порядку.
Сказал, сделал шаг в сторону и остановился, пропуская бойцов и дожидаясь своей очереди на посадку.
Солнце поднималось все выше. На краю вертолетной площадки продолжал наматывать круги Светлов. Глядя на него, Банников все пытался понять, отчего его лицо показалось ему странно знакомым, а ведь он был уверен, что никогда прежде с ним не разговаривал. И лишь садясь в вертолет, Валентин Петрович вдруг вспомнил, где все же он видел этого майора – он несколько раз мелькнул пред ним среди оцепления, на параде, в Москве. Было это пару лет назад. Или это был не он, а некто очень похожий?