II Страшный багаж

Найденная рука и нога побывали в участках, а затем с соответствующими протоколами были препровождены в прозекторскую Обуховской больницы. Теперь они лежали на клеенке, обложенные льдом, посиневшие, страшные ужасом того преступления, которое было совершено над их владельцем.

Почти весь штат сыскной полиции, доктора и следователь собрались у страшных находок. Начальник сыскной полиции держал в руках протоколы полиции и делился мыслями со следователем.

– Да, – сказал он, хмуря белые брови, – несомненное преступление.

– Несомненное, – подтвердил и следователь.

– И преступник очень ловкий, вроде Джека – вспарывателя. Репортеры были? – обратился он к агентам.

– Заходили двое, обещали прийти еще раз, – доложил молодой человек с прыщами на лице.

– Тайн никаких, – сказал начальник. – Рассказывайте всем.

– Слушаю – с! – ответил молодой человек.

– Фотографии сняли? – спросил начальник у помощника.

– Во всех видах, – ответил тот – плотный, коренастый господин, похожий на фельдфебеля в отставке.

– Ногу в чулке и без чулка?

– Так точно – с.

– И руку?

– И руку.

– А опрос сделали? – обратился начальник сыскной полиции к агентам, в участках которых были сделаны страшные находки.

– Так точно – с, – ответили в голос оба агента; один – маленький, рыжий, в веснушках, другой – высокий, тощий, как голодающий индус, и черный, как жук.

– Так. А измерение и описание?

– Сделаны.

– Ну, проверим, – сказал следователь и взял протоколы врачей; начальник развернул протоколы полиции, а помощник вынул из кармана два листка. – «Нога, – сказал следователь, смотря на протокол. – Левая нога, отрезанная от трупа женщины неискусной в операции рукой. По виду ноги владелица имела около тридцати лет». Ну, это – их специальность, – пробормотал следователь. – А вот, – и он начал читать: – «Согнута в колене, под углом в сорок градусов».

– У меня тридцать шесть, – сказал начальник.

– Видите ли, – объяснил его помощник, – она была мерзлая, потом оттаяла, потом ее мерили и согнули, когда замораживали. Вот – с.

Начальник кивнул головой.

– Ну, это не нужно. Дальше!

– «Кожа ровная, гладкая, на мизинце мозоль, под коленом родимое пятно, величиной с серебряный пятак», – продолжал следователь.

– Верно – с!

– «Выше колена повреждение, причиненное острым орудием…»

– Это Тишка – тряпичник крючком, – пояснил рыжий агент.

– Ну, ну, – недовольно произнес следователь и продолжал: – «Уж над мертвой ногой, причем вырван кусок мяса. Нога отделена от паха сначала острым орудием, а затем кость грубо перебита топором или сечкой, отчего конец ее неровен и расщеплен. Длина ноги от конца кости до ступни один аршин четыре вершка».

– Верно, четыре вершка, – подтвердил помощник.

– «Рука, – продолжал следователь, – правая, несомненно женская, отделена от плечевого сустава грубо и неумело. Длина от конца расщепленной кости двенадцать вершков с половиной».

– Верно.

– «Выше локтя рана, очевидно сделанная зубами собаки».

– Генеральская собака, – сказал помощник.

– И все.

– Однако немного, – сказал следователь и задумался.

А начальник решительно произнес:

– Непременно надо найти правую ногу и левую руку.

Агенты смущенно переглянулись.

– Да, да! Осмотреть все выгребные ямы! Мы найдем этого злодея, – и начальник поднял палец.

– Что же, – сказал следователь, вздохнул и закрыл портфель, – нам, пожалуй, делать здесь нечего. Едем?

– Я тоже, – сказал начальник.

– Что прикажете делать с рукой и ногой? – спросил фельдшер.

– Пусть полежат пока, – ответил следователь. – Так я пошел.

– Всего лучшего! – распрощался с ним начальник сыскной полиции и сказал помощнику: – И мы домой!

Они уехали в свое управление.

Едва начальник вошел в кабинет, как пред ним явился дежурный чиновник.

– Что такое? – недовольно спросил начальник.

– Сообщение по телефону, – ответил дежурный, – от жандармского управления Варшавского вокзала.

– Ну, в чем дело?

– В Вильну пришел багаж, а в нем голова и рубленое мясо.

– А… а, – взволнованно воскликнул начальник. – Вот и след. Это от той же женщины. Ну, что дальше?

– Его переслали сюда, а нас спрашивают.

– Сюда доставить, доставить немедленно! Чухарев, поезжайте вы, – закричал начальник, обращаясь к рыжему агенту.

Тот от радостного волнения застегнул пиджак на все пуговицы и воскликнул:

– Лечу, лечу… в один миг.

– И сейчас же мне доложите, – сказал начальник. – Известите по телефону следователя и прокурора.

Чухарев умчался.

Начальник вышел в общую комнату и обратился к помощнику:

– Август Семенович, пойдемте‑ка! – и снова направился в кабинет.

Оставшиеся агенты ожили.

– Без Патмосова не обойтись, – сказал молодой человек в прыщах.

– Уж будто? – отозвался черный агент.

– Кто же найдет?

– А хоть бы я? – ответил тот.

– Нет, это не так легко. Если бы какой след, а то на – рука и нога, – сказал пожилой агент. – Над этим и сам Путилин {Знаменитый русский представитель сыскного дела, долгое время бывший начальником сыскного отделения в Петербурге и выяснивший массу весьма сложных, загадочных преступлений. – Прим. авт.} задумался бы.

– А Патмосов найдет, – с уверенностью повторил прыщавый молодой человек.

– Тот может, – согласились все.

Между тем начальник с помощником сидели в кабинете, курили и обменивались впечатлениями.

– Вот случай! – возбужденно и радостно говорил начальник. – Преступление – и никакого следа. Интересно, как бы справился тут Путилин?

– Гм… – пробурчал помощник, дымя папиросой. – И нам, пожалуй…

– А мы найдем, – воскликнул начальник. – Нынче для этого нужны совсем другие приемы, мой милый Август Семенович; мы, сидя здесь, в кабинете, доберемся. Да.

– То есть как же?

Лицо начальника просияло; он закурил новую папиросу, откинулся на спинку кресла и почти крикнул:

– Умом, Август Семенович, умом! Путилин и Лекоки всякие чутьем брали, а мы – умом. Да!.. Найдем эту женщину.

– А как найдем?

– Кусочками. Вот теперь еще голова, а там руку, ногу…

– А потом?

– Восстановим ее, а там – кому нужна ее смерть, и дальше, дальше…

Помощник, выпустив струю дыма, покрутил головой, не смея спорить со своим начальником.

А в это время Чухарев уже летел обратно в канцелярию с новой страшной находкой, завернутой в две рогожи. Он выскочил из саней у подъезда, суетливо приказал сторожам вынуть поклажу и бросился в кабинет начальника.

– Привез, – заявил он, тяжело переводя дух. – Вот протокол и донесение, – и он подал бумаги.

– Надо подождать прокурора и следователя, – сказал начальник. – Обуза! – и он вздохнул.

Товарищ прокурора и следователь приехали почти тотчас. Все прошли в общую комнату, где их уже ожидала коробка с почтовым извещением;«Большой скоростью. Город Вильно. Станиславу Личинскому. Немецкая улица, № 68». Со всех сторон было написано: «Осторожно».

– А что там? – спросил начальник, указывая на коробку.

Чухарев вздрогнул и заморгал.

– Вскройте! – приказал следователь.

Сторожа привычной рукой сняли веревки, ловко вспороли клеенку и раскрыли большую коробку, из тех, в каких портнихи возят платья.

– Крышку!

Сторожа расстегнули ремень, сбросили крышку и отшатнулись с побледневшими лицами. По комнате распространился тяжелый запах разлагающегося трупа.

Товарищ прокурора, следователь и начальник с помощником приблизились к коробке и, нагнувшись, заглянули в нее. Было от чего содрогнуться даже привычному человеку. Наполнившие комнаты агенты поочередно подходили, заглядывая из‑за спины начальства, и в ужасе отшатывались.

В коробке стояла большая, глубокая глиняная чашка овальной формы, наполненная кусками рубленого мяса, и на этой груде кровавого, почерневшего мяса лежала безносая голова с выражением безмятежного покоя на обезображенном лице; темно – русые волосы покрывали часть страшного мяса.

– Необходим доктор, – сказал начальник. – Вызовите по телефону!

Все в сыскном отделении пришло в волнение. Сверху спустили фотографа с камерой и стали снимать страшный багаж с боков и сверху. Все служащие перебывали в комнате и заглянули в коробку.

Наконец приехал доктор, и начались осмотр и подробная опись страшной посылки.

– Редкое, исключительное дело, – произнес следователь. – Помню, было когда‑то убийство Зона, после того еще два случая посылки трупа багажом, но такого изуверства не было.

– Что‑то невероятно злодейское, – возмутился молодой товарищ прокурора. – Вы, доктор, говорите, молодая женщина?

– Лет тридцати.

– Рука и нога, несомненно, ее, – воскликнул начальник сыскной полиции.

– Ясно, ясно, – подтвердил его помощник.

– Что это – сумасшествие, безумная месть или ревность? – мечтательно заговорил товарищ прокурора. – Ужасно!

Следователь со спокойным лицом быстро писал, составляя протокол.

– И пахнет же! – сказал он, ставя точку и кладя перо.

– Необходимо отправить в прозекторскую, – произнес доктор, – я произведу анализ и исследование.

– Просто в чашке?

– Понятно. Это все остается вам.

– И никаких следов! – воскликнул начальник полиции. – Я думал, что по голове узнаем жертву, но лицо так обезображено…

– А коробка, веревка, клеенка? – сказал следователь.

– Мало ли их? Преступление совершено не ранее как неделю назад. Следов нет, – произнес начальник, покачав головой, и шепотом прибавил помощнику: – Но мы их придумаем и найдем.

На другой день столичные газеты были полны описаниями страшных находок, багажа и всего темного кровавого дела. Даже так называемые большие газеты выделили это происшествие из обычной хроники, а мелкая пресса посвятила ему целые столбцы.

Кухарки, горничные и швеи взвизгивали и закрывали лицо руками, когда в мелочной лавке бойкий приказчик читал кровавые описания. Дворники, лакеи и писари с деловым видом обсуждали это происшествие. То же, в немного измененном виде, происходило и в семьях чиновников среднего круга, и в салонах высшего круга.

Загрузка...