Глава впервые опубликована в: Вопросы философии, 2012, № 11, с. 97–113.
Бердяев Н.А. О новом религиозном сознании // Он же. О русских классиках. М., 1993, с. 225, 224,229.
Андрей Белый. Мережковский. – В изд.: Андрей Белый. Символизм как миропонимание. М., 1994, с. 376.
Там же, с. 381, 377
Андрей Белый. Мережковский. – В изд.: Андрей Белый. Символизм как миропонимание. М., 1994, с. 381.
Гадамер Х.Г. Истина и метод. М., 1988, с. 215.
Надамер Х.Г. Актуальность прекрасного. М., 1991, с. 14.
Таким обобщением была борьба Хайдеггера с “фетишизацией «чистого восприятия»”. Полемизируя со своим учителем Э. Гуссерлем, он обосновал, что “первичным феноменом всегда является видение нечто в качестве нечто, а отнюдь не чувственное восприятие. <…> Всякое видение есть уже «постижение нечто…»” (См.: Гадамер Х.Г. Актуальность прекрасного, с. 127).
Бердяев Н. А. О новом религиозном сознании. Указ, изд., с. 225.
Ермолаев М. Загадки Мережковского // Послесловие к изд.: Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995, с. 567.
Андрей Белый. Мережковский, с. 378–379.
Стиль философствования Мережковского обусловлен именно этой его метафизической неуверенностью. Другой «отец Серебряного века» (Мережковского мы также относим к их сонму), Вл. Соловьёв, напротив того, склонен говорить о «последних вещах» (внутрибожественная жизнь, «богочеловеческий» мировой процесс и пр.) словно о неких очевидных для него представлениях, как бы выдавая «практический разум» (веру) за разум «чистый» (достоверное знание). Философствование Соловьева, неотрывное от классической традиции идеализма, архаично, – в XX в. такой стиль сходит на нет.
Бердяев Н. А. О новом религиозном сознании, с. 225.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. – В изд.: Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995, с. 350.
Бердяев Н. А. О новом религиозном сознании, с. 225.
Там же, с. 229.
Гадамер Х.Г Актуальность прекрасного, с. 198–199.
Ермолаев М. Загадки Мережковского, с. 564.
Андрей Белый. Мережковский. Силуэт. – В изд.: Мережковский Д.С. В тихом омуте. Статьи и исследования разных лет. М., 1991, с. 9.
В занимавших его на протяжении всей жизни великих индивидуальностях – а это не только Наполеон, гении-художники, но и кротчайшие святые – Мережковкий видел сверхлюдей по Ницше. Именно их он считал столпами в своей Церкви Святого Духа: «новая» святость, по Мережковскому, базируется на личностном самоутверждении, которое им признавалось за некоторыми христианскими подвижниками.
Конечно, такой была не вся тогдашняя русская философия: неокантианцев, позитивистов, наконец марксистов трудно заподозрить в «герменевтическом» уклоне.
Так, во Флоренском-философе несложно выявить все вышеназванные тренды.
Андрей Белый. Мережковский, с. 381.
Там же, с. 377.
Наиболее значительная из них – «большая трилогия» С. Булгакова, – софиологическая «сумма», разработанная мыслителем в эмиграции.
Гадамер Х.Г Актуальность прекрасного, с. 9.
Там же, с. 10.
Восходящие к эстетическим концепциям немецкого идеализма, но переоценивающие в пользу искусства его «соперничество» с философией: так, Гегель отводил верховную роль в познании истины именно философии.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский, с. 154.
Хайдеггер М. Из диалога о языке. Между японцем и спрашивающим. – В изд.: Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления. М., 1993, с. 288.
Ниже мы обсудим данное наше утверждение.
Гадамер Х.Г Актуальность прекрасного, с. 203.
Там же, с. 198–199.
Там же, с. 191.
Там же, с. 189.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский, с. 345.
Там же, с. 346.
Там же, с. 347.
Андрей Белый. Мережковский. Силуэт, с. 6.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский, с. 181.
Герцык Е. Воспоминания. М., 1996, с. 207.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский // Он же, с. 254.
Там же, с. 263.
Там же.
Мережковский Д.С. Иисус Неизвестный. М., 1996, с. 178.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский, с. 348.
Мережковский Д.С. Иисус Неизвестный, с. 190.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский, с. 337.
Мережковский закавычивает такой текст: «Не оставлю вас сирыми, пошлю вам Духа Своего» (там же, с. 294). Между тем слова Христа из Его последней беседы с учениками таковы: «Не оставлю вас сиротами, приду к вам» (Ин 14, 18). Для Евангелия принципиально то, что Дух для Христа – это Дух, который исходит от Отца, а не есть Его, Христа, принадлежность, как у Мережковского. Ср.: «Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит…» и т. д. (Ин 15, 26).
Мережковский Д. С. Л. Толстой и Достоевский, с. 347.
В «Иисусе Неизвестном» концепция Воскресения приближается к традиционной, но затемнена велеречивостью и парадоксальностью экзегетического дискурса. Тайна «пустого гроба», по Мережковскому, и доныне остается «неразгаданной», хотя он и исключает «маленькое плутовство» – похищение тела Распятого учениками (см.: Мережковский Д.С. Иисус Неизвестный. М.,1996, с. 612–614). Также и в по смертных явлениях Христа апостолам что-то было, хотя это и недоступно одному «здешнему знанию» (там же, 618). Как и в 1900-е годы, Мережковскому хочется провести «границу между тем, что «кажется», и тем, что есть» (там же, 623). Но все же по поводу явлений Христа Воскресшего, о которых сообщают Евангелия, Мережковский заключает: «Все это было однажды, во времени, и будет всегда, в вечности» (там же, 627).
Андрей Белый. Мережковский. Силуэт, с. 6.
Андрей Белый. Мережковский, с. 380.
См. в изд.: Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский… С. 356–357.
Там же, с. 356.
Дух греческой античности Винкельман сводил к «благородной простоте и спокойному величию». На его взгляд, даже и в «жесточайших страданиях» героя гармония его внутреннего мира не нарушалась и идеальный грек сохранял «великую и уравновешенную душу» (см.: Винкельман И.-И. Избранные произведения и письма. М.; Л., 1935, с. 107). Интересно, что Винкельман, знаток античной скульптуры и живописи, воспитал в себе, по словам Гёте, «языческий образ мыслей». То, что Гёте пишет в своих «Набросках к характеристике Винкельмана», можно было бы отнести и к Мережковскому – с его «отдаленностью от всего христианского мировоззрения», «отвращением к последнему». «К церквам, на которые подразделяется христианская религия, он [Винкельман] был совершенно равнодушен» (там же, 605–606), – равно как и Мережковский, как и сам Гёте..
Мережковский Д.С. Акрополь. – Указ, изд, с. 358.
Герменевтика Хайдеггера – Гадамера, как и «критика» Мережковского, также является символистской философией. Привлекая столь значимое и для русских символистов (в частности, для Мережковского) суждение из гётевского «Фауста», Гадамер заявляет: «Универсальное наблюдение Гёте: все есть символ, <…> заключает в себе наиболее всеобъемлющую формулировку герменевтической мысли» (см.: ГадамерХ.Г. Актуальность прекрасного, с. 264–265).
См. в изд.: Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский… С. 537, 550 соотв.
Там же, с. 524, 557.
Там же, с. 489.
Там же, с. 560.
Отцы западной герменевтики сближали понятия «герменевтика» и «критика». В интереснейшей работе Хайдеггера «Из диалога о языке: Между японцем и спрашивающим» им сочувственно цитируется введение к лекционному курсу Шлейермахера «Герменевтика и критика в особой связи с Новым Заветом»: «Герменевтика и критика, две филологических дисциплины, две теории искусства, взаимосвязаны, потому что практика каждой из двух предполагает другую. Первая есть вообще искусство правильно понимать речь другого, преимущественно письменную; вторая – искусство правильно оценивать и на основании достаточных свидетельств и данных констатировать подлинность письменных текстов и их частей» [Хайдеггер 1993,278].
Мережковский Д.С. О мудром жале // Литературная газета от 17.1.1990, с. 5.
Мережковский Д.С. Гоголь и чёрт // Он же. В тихом омуте, с. 275.
Мережковский Д.С. Гоголь и чёрт // Он же. В тихом омуте, с. 295.
Там же, с. 275.
Флоровский Г., протоиерей. Пути русского богословия. Киев, 1991, с. 268, 266 соотв.
Гадамер Х.Г. Актуальность прекрасного, с. 109.
Хайдеггер М. Исток художественного творения // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX–XX вв. Трактаты, статьи, эссе. М., 1987, с. 289.
Гадамер Х.Г Актуальность прекрасного, с. 261.
Там же, с. 263.
Там же, с. 111.
Хайдеггер М. Из диалога о языке… С. 278.
Там же.
Гадамер Х.Г Актуальность прекрасного, с. 111.
Бультман Р. Новый Завет и мифология. Проблемы демифологизации новозаветного провозвестия // Вопросы философии, 1992, № 11, с. 112.
Там же.
Гадамер Х.Г. Актуальность прекрасного, с. 81.
Там же, с. 110.
Хайдеггер М. Исток художественного творения, с. 312.
Лёзов С.В. Теология Рудольфа Бультмана // Вопросы философии, 1992, № 11, с. 75.
Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному. М., 1997, с. 347.
Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному. М., 1997, с. 350.
^Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М., 1991, с. 157.
Судзуки Дайсецу. Введение в дзэн-буддизм // Сайт www.webbl.ru – бесплатная электронная библиотека, б. г, с. 155, 153.
^Гадамер Х.Г. Актуальность прекрасного, с. 126–127.
Даже Гадамер признавался, что и его порой вводила в недоумение прихотливая парадоксальность хайдеггеровской мысли. Во «Введении к работе Мартина Хайдеггера «Исток художественного творения»» (1967), обсуждая то представление учителя, в котором «несокрытость» сущего уже предполагает наличие в нем «раскрытое™» (равно как верно и обратное), Гадамер восклицает: «Несомненно, замысловатое отношение». Пристрастие Хайдеггера к подобным как бы тавтологиям также роднит его с мыслью Востока. «И еще более замысловато, – продолжает Гадамер, – то, что именно в этом “здесь”, где показывается сущее, выступает и сокрытость бытия» (см.: Гадамер Х.Г. Актуальность прекрасного, с. 112–113). Если здесь и диалектика, то не гегелевского – рассудочного типа, а присущая описаниям опыта приобщения к «разуму Будды». Для «непросветленного» – того, кто не имеет подобного опыта, «дзэн до смешного неуловим» (Судзуки Д. Указ, изд, с. 5). У Хайдеггера, как можно предположить, был все же особый – опять-таки квазимистический опыт глубинной рефлексии процесса философствования.
Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному, с. 335.
9QМережковский Д.С. Вечные спутники (авторское вступление). – В изд.: Мережковский Д. С. Л. Толстой и Достоевский… С. 353.
Там же.
Андрей Белый. Мережковский. Силуэт, с. 10.
См. в изд.: Мережковский Д.С. В тихом омуте… С. 126.
Там же, с. 120.
См. в изд.: Мережковский Д.С. В тихом омуте… С. 251.
Там же, с. 213, 214.
Там же, с. 302–303.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский, с. 304.
Там же, с. 288.
Там же, с. 217.
Там же, с. 304.
Здесь можно заметить, что к субъектной структуре текста «субъективный критик» Мережковский не проявлял особого внимания (в отличие, конечно, от Бахтина): ведь «авторство» «Легенды…» Достоевский отдал Ивану.
Мережковский Д. С. Л. Толстой и Достоевский, с. 299, 304.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский, с. 395, 393.
Мережковский Д.С. Пророк русской революции. – В изд.: Мережковский Д.С. В тихом омуте… С. 347.
Там же, с. 346.
Более того, Мережковский утверждает, что Достоевский «высказывает <…> свои собственные, самые заветные святые мысли» «устами Черта» Ивана Карамазова (Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский, с. 131).
Хайдеггер М. Из диалога о языке… С. 288.
Там же.
Ср. Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному, с. 351.
Карлейль, вместе с другими «мистиками» XIX в., согласно Мережковскому, «подымает знамя новой религии», что обосновано в ранней статье русского критика «Мистическое движение нашего века» (1893).
Мережковский Д.С. Пушкин. – В изд.: Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский… С. 351.
«Боги», конечно, у Мережковского это не олимпийцы, а некие характерные демоны (в платоновском смысле слова).
Мережковский Д.С. Гоголь и чёрт, с. 254–255.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский, с. 51, 131.
Там же, с. 519–520.
См.: Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский… С. 409–410, 414.
Об этих интимно-личностных идеях позднего Соловьёва см. в главе «Андрогин против сверхчеловека» данной книги.
Соловьёв В. С. Лермонтов. – В изд.: Соловьёв В. С. Философия искусства и литературная критика. М., 1991, с. 383.
Там же, с. 396.
Там же, с. 391.
См. в изд.: Мережковский Д.С. В тихом омуте… С. 398.
См. в изд.: Мережковский Д.С. В тихом омуте… С. 404–405, 408.
Там же, с. 413.
Там же, с. 388.
Там же, с. 392.
Там же, с. 395.
Текст был прочитан в качестве доклада на конференции «Женщины в истории русской философии» в Институте философии РАН (октябрь 2014 г.).
А также Каббалы и некоторых европейских мистиков (прежде всего Я. Бёме).
Непонятный по сей день феномен А. Н. Шмидт заслуживает пристальных исследований и специальной конференции, которую было бы уместно провести в 2015 году – в 110-летие со дня ее кончины.
См. в «Столпе» размышления о новгородской иконе Софии Премудрости Божией – образе царственного, и при этом женственного Ангела, являющего лик Церкви. Такая трактовка иконы, вместе со всей экклезиологией «Столпа», явно восходит к положениям А. Шмидт о Церкви-Маргарите, Церкви-Личности, а не только соборной сущности.
Свое учение Соловьёв называл «свободной теософией». Принадлежность книги Шмидт к теософской (в широком смысле) литературе сомнений вообще не вызывает.
Метафизический прообраз философского андрогинизма – это описанное Библией сотворчество Бога и Премудрости-Софии.
Далёкая от православия интеллигенции Серебряного века (так и оставшаяся неофитской) противопоставляла святость саровского подвижника традиционной – монашески-аскетической. Тогдашние богоискатели видели Серафима в ореоле «белых лучей», тогда как святые древности казались им «тёмными ликами». Находясь сами за пределами церковного опыта, они не поняли глубокой традиционности Серафима.
Конкретный характер этой «дружбы» проясняется при обращении к переписке Флоренского с В. Розановым конца 1900 – начала 1910 годов.
На Башне мисты получали от Иванова новые – сакральные имена. Этим, в частности, Иванов позиционировал себя в качестве основоположника онтологически значимого духовного союза.
Бердяев, в одном из откровенных писем к Иванову (знаменующих их идейный разрыв) заметивший, что для творчества мистагогу непременно требуется присутствие женщины, по сути указал на скрыто андрогинный – в смысле моей концепции – характер трудов Иванова.
Отсюда интерес Иванова к Новалису – мистику и поэту-романтику, также пережившему смерть любимой и выразившему свою скорбь в цикле «Гимны к ночи».
Такими «профанами» были, в частности, Аделаида и Евгения Герцык, в стихах (А. Герцык) и дневниковых записях (Е. Герцык) передавшие свои впечатления от тех, кого почитали за «духовных учителей».
Ср. суждение о ней Бердяева, которого Минцлова также хотела сделать своим единомышленником: «Я воспринимаю влияние Минцловой как совершенно отрицательное и даже демоническое». См.: Бердяев Н. А. Самопознание. М., 1990, с. 179–180.