Но то будет потом, после университета, когда я начну потихоньку просыпаться. А вот в период учебы в вузе я была совершенно равнодушной к мужчинам. Мне так казалось. Ну потому что совершенно не те парни проявляли ко мне интерес. Не те и не так, а поскольку я с детства научена быть нетактичной, то я откровенно фыркала и брезговала парнями не в моем вкусе. Не, ну правда, что им от меня надо? Мне от них – ничего. Мне подавай вооон того красавчика в клетчатой рубашке под корпусом исторического факультета.
Каждый день я наблюдала его там, мы с подружками даже дали ему прозвище – “клЕтчатка” и считали своим. Да, лично с клетчаткой мы не были знакомы, зато так часто пересекались с ним под корпусом исторического факультета (ладно, ладно – иногда мы туда специально наведывались), что он стал для нас родным. А мы для него наверняка казались больными. И его можно понять. Трое девчонок (а иногда и пятеро), все в черном – ну потому что фанатки нирваны, цоя, хоя и иже с ними, с пирсингом – у кого в носу, а у кого и в губе, в брови, все пальцы в серебряных кольцах, волосы окрашены в черный, ну или в темный рыжий, темный красный, и обязательно взъерошены. Главное – быть на стиле. А мальчик-то попался спокойный, смирный, он наблюдал за нами, наверное, как за экспонатами из кунст-камеры, и вряд ли догадывался о моей тайной влюбленности. Хотя мне тогда казалось, что любовь у нас безумно взаимная, хоть и безмолвная и на расстоянии – все-таки корпуса наших факультетов стояли впритык, а это не то же самое, что один общий корпус. Вздыхала я по нему вот так пару лет кряду. А потом он первый выпустится из универа, а я еще задержусь на год и влюблюсь в малолетку.