Солнечный лучик запрыгал по моему лицу. Я в удивлении открыта глаза и взглянула на свод пещеры. Там образовалось небольшое отверстие, через которое пробивался свет. Могу поклясться, что вчера его не было. И еще я почувствовала чей-то взгляд, порывисто вскочила и встретилась глазами с нашей вчерашней гостьей. Она сидела на камне, пристально разглядывала меня и молчала. Шлем лежал рядом. Молчание затягивалось, а я не решалась заговорить первой, но и молчать дальше было невыносимо. Я стояла перед ней, переминаясь с ноги на ногу. Женщина отбросила со лба длинную прядь белоснежных волос, второй рукой погладила лежавший рядом шлем. С первого взгляда мне показалось, что ей не больше тридцати, но по прищуренным, полным подозрительности глазам было видно, что ей далеко за сорок.
Спас меня Кадербхай. Он встал со своего ложа и, приветливо улыбнувшись, произнес:
– Доброе утро, прекрасная незнакомка! Мы вчера переволновались за вас! Рад видеть вас живой и здоровой!
Все так же щурясь, женщина перевела взгляд на Кадербхая и проговорила твердым голосом:
– Добро пожаловать на остров чаши Соломона, здесь вы найдете свое последнее пристанище.
Увидев на наших лицах ошеломленное выражение, женщина кивнула:
– Да, не удивляйтесь, вы больше никогда не покинете этот остров.
Рядом со мной вырос Джеймс и с вызовом произнес:
– Уж не вы ли помешаете нам это сделать?! Вы намерены посадить нас в тюрьму?
– А что такое тюрьма? – спросила женщина, лукаво прищурившись.
– Это место, где удерживают людей силой! – ответил ей Джеймс.
– Лично я не буду удерживать вас. Это сделает сам остров. Вы даже не представляете себе, куда вы попали. Позже вы все поймете сами…
И я вдруг поняла, что она говорит правду. Внезапно меня ослепил целый каскад образов, словно фотографии из другой жизни стали всплывать в моем мозгу.
Анна, моя подружка – худенькая, молодая и красивая. Аглая… маленький холмик на кладбище, мой муж, наша свадьба, рождение сына. Перед моими глазами появилось круглое личико сына. Нельзя было уезжать от него, и даже если я когда-нибудь вырвусь отсюда, сын забудет меня. А затем все исчезло, у меня закружилась голова, я стала мягко опускаться на камень. Меня подхватил Джеймс, прижал к себе и в отчаянии закричал:
– Дайте кто-нибудь воды!
Я с усилием сглотнула, пытаясь взять себя в руки. Мой голос дрожал:
– Джеймс, все в порядке, мне уже лучше, отпусти меня…
Из моих глаз выкатилось несколько слезинок, и я резким движением руки стерла их с лица. Мне надо быть сильной!
Отверстие в потолке пещеры значительно расширилось. Я посмотрела на этот круг, и мне захотелось стать птицей, улететь к сыну! Неужели я навсегда потеряла его?!
Джеймс заглянул мне в глаза. Солнечный свет заплясал в его голубых глазах, отчего сейчас они казались ярко-синими. Я вдруг, почувствовала, что этот человек знает обо мне больше, чем я сама. Словно доказывая это, он произнес:
– Ты не потеряешь сына, я тебе обещаю.
И, уже обращаясь к незнакомке, сказал:
– Почему ты такая злая?
Гордо вскинув голову, женщина предложила:
– Если вам неприятна моя компания, то я оставлю вас в покое. На этом острове много места.
Она повернулась и уже собралась уйти.
– Нет, мэм, – воскликнул Кадербхай, – мы хотим с вами пообщаться.
– Тогда давайте знакомиться: меня зовут Ангсалана. Я смотритель этого острова, я здесь родилась, здесь я и умру.
Мы все по очереди представились.
– Вы хотите сказать, что никогда не покидали остров? – спросил удивленно Кадербхай.