Проснулась я часов в восемь и чувствовала себя неважнецки. Оно и понятно: спать легла далеко за полночь, стресс опять же. А когда вспомнила сон, который мне приснился, то вообще «поплохело», как говорит моя подруга Светка.
Мне приснилось, что я с Ленкой целовалась. Причем так, как целуются с мужчинами. То есть мне было приятно и хотелось продолжения. И это было так мерзко, что даже завтракать расхотелось. И ехать в пятую школу тоже. И Ленку видеть.
Хотя она-то тут при чем? Нечего коньяк на ночь хлебать, тогда и сны будут розовые сниться. А впрочем, образно говоря, именно розовый мне и приснился. И вообще, надо меньше значения придавать своим сновидениям.
Помнится, приснился мне в детстве сон, что моя бабушка колдунья, так я ее потом целый месяц боялась. Но ведь из такого возраста я давно уже выросла.
– Чушь все это, Таня. Не обращай внимания и обязательно покушай. Еще неизвестно, как день сложится, – это я себя, родную, воспитывала.
Я с отвращением проглотила кофе и тосты. Тщательно подобрала гардероб: ведь я намереваюсь проникнуть в очень солидную фирму. А если повезет, то и в другие такого же профиля. Я надела строгий деловой костюм болотного цвета и пальто. Куртка сегодня не пригодится.
Почему-то у меня создавалось ощущение, что я поступаю неправильно.
– Ладно, не будем торопиться. Надо отработать все версии. Постараюсь сегодня пообщаться и с Дарьей. И узнать, что она за человек и на что способна. Как ни крути, эта дама больше всех заинтересована в смерти мужа. Очень кстати мне Ленка позвонила.
Я набрала номер бабушкиной квартиры, убедилась в том, что моя клиентка цела, невредима и ни в чем не нуждается.
– Таня, я здесь с ума сойду от скуки.
– Тогда идите в милицию и сдавайтесь.
Что еще ей сказать на это? Прихватив сумочку и ключи от машины и квартиры, я вышла из дому.
Для начала УВД.
Киря с наслаждением пил свой утренний чай.
– А-а, сыщик с большой буквы. Ну, заходи, дорогая. Здравствуй. Ты все еще на свободе?
– Ну и шуточки у вас, Владимир Сергеевич.
– Садись. Я тебя чайком угощу, так и быть.
Такой тон мне не понравился, и я отказалась.
– Тебя, конечно же, интересует дело по поводу смерти Дмитрия Петровича Захарова. Я правильно понял?
– Володя, ты сегодня какой-то не такой.
– А ты что хотела? Говори правду, как на духу: Захарову ты укрыла?
Я сделала глаза по шесть копеек:
– Да ты что! Я ж тебе вчера все объяснила. Я пришла…
– Это мы уже слышали. Только она так и не вернулась домой. Куда, позвольте, сударыня, вас спросить, она могла деться?
– Ну, ты спросил. Откуда я могу это знать? Я сама ее искала.
– А если я потребую, чтобы ты показала мне свою конспиративную квартиру? Что ты скажешь на это?
– Откажу. Я не прячу у себя преступников. Имею полное право отказать. А потом я уверена, что ты доверяешь друзьям. Ты меня сколько лет знаешь?
Киря отхлебнул чаек, глядя мне прямо в глаза, и пожал плечами:
– Можно посчитать.
– Я тебя хоть раз подставляла?
– Ну что ты, Танечка. Я знаю, что ты человек надежный. Свой, так сказать, парень. Это уж я так. Наверное, она просто где-то скрывается.
– Может быть, и так. Я не в курсе.
– Пленки твои мы просмотрели. Классная баба. Заводная. И алиби железное. Ты же вроде как про третью пленку что-то говорила. Где она, кстати? Надо думать, что именно этой пленке уготована историческая роль. Если она всю ночь развлекалась с другом, то и она, и ее друг вне всяких подозрений. Хотя все и так очевидно.