Итак, я осталась одна в ночном городе. Мечта любого подростка, но мне уже скоро третий десяток, и подобные вещи не вызывали предвкушение приключений. Скоро уже изобретут телепорт, чтобы можно было оказаться в родной кровати за считанные секунды?
Самым близким человеком в городе для меня являлся Рон, ему я и позвонила. Парень снимал лофт, разделяя жилплощадь с двумя приятелями. Лично знакома я с ними не была, но по историям коллеги уяснила, что Люк не дружил с алкоголем, но все равно его употреблял и потом не расставался с унитазом, а Айзек, кажется, уже переспал со всеми девушками Мэйвуда и его окрестностей.
– Я вовремя? – спросила с порога.
– В смысле? – не понял Рон.
– Твоя вечеринка.
– Она закончилась двенадцать часов назад. Сегодня воскресение, если ты потерялась во времени.
– Черт, я думала, будешь отмечать два дня и хотела сделать тебе сюрприз, – соврала я, зная, что Рон обидится, если узнает, что остаться ради него в городе отказалась, но приехала по какой-то другой причине.
– Да, в вечеринках ты полный профан. Кто же отмечает накануне рабочего дня? – помотал головой Рон, пропуская меня внутрь.
Никогда не видела, как выглядит мужская берлога, но представляла ее именной такой. В комнате полный бардак: везде разбросаны вещи, столы завалены коробками из-под пиццы и китайской еды, повсюду пустые жестяные банки, а запах такой, словно оказалась в школьной раздевалке для мальчиков.
– Извини за беспорядок, мы не ждали гостей, – немного смутился коллега, – будешь пиво?
– Можно, – кивнула я.
Нужно употреблять короткие слова, чтобы не вдыхать. Некрасиво жаловаться на условия, когда Рон проявил радушие и согласился приютить, но, черт возьми, неужели они, правда, не замечают эту вонь?
Я прошла чуть дальше в холл и села на диван, по телевизору показывали какой-то спортивный матч. Из туалета вышел парень ростом с ребенка. Это, явно, не Айзек, того Рон описывал красавчиком и покорителем женских сердец. Значит, это Люк.
– Ой, у нас девушка! – испугался молодой человек и снова юркнул в уборную. Я услышала, как включился кран.
– При девушках он всегда моет руки, строит из себя джентльмена, – усмехнулся Рон, подавая мне банку пива. То есть обычно они руки после туалета не моют? Банку я приняла осторожно, едва касаясь пальцами.
В холле снова появился Люк, мокрые руки парень вытирал о футболку, оставляя на ней мокрые пятна. Он, правда, напоминал юнца во время переходного возраста, но, судя по историям Рона, ему было двадцать пять. Отлично сохранился, совсем как актер Томас Сангстер, они даже были похожи внешне.
– Рон, может, познакомишь? – обратился к другу Люк.
– А, точно! Это Милли, мы вместе работаем. Это Люк, мы вместе живем, – отчеканил Рон.
– Простите, что появилась так внезапно, – извинилась я, действительно переживая, о нарушенных парнишских планах.
– Да перестань! Когда-нибудь я должен был увидеть Милли Стоун вне рабочей обстановки. И вот этот день настал! – ободрил меня Рон.
Сначала было странно находиться в мужской берлоге. Я редко имела дело с парнями: в школе дружила только с девочками, а во время учебы в университете встречалась с одним около года, и на этом любовные истории заканчивались. Во взрослой жизни случалась пара кратковременных связей, которые ни к чему не привели из-за моей внутренней одержимости Себастьяном. Занимаясь сексом с другими, всегда представляла своего притягательного босса.
– За какую команду вы болеете? – попыталась завести мужской разговор.
– Мы не фанаты баскетбола, – сказал Люк, и его ответ продолжил Рон, заметив мое замешательство:
– Под спортивные матчи отлично пьется. Видишь, вон ту шапочку Санта Клауса на углу телевизора? Каждый раз, когда шапочка оказывается на ком-то из игроков, мы пьем.
– Поиграешь с нами? – предложил Люк, и я не смогла отказать, хоть и пила крайне редко.
В конечном счете, во время баскетбольной трансляции обожают делать крупные планы. Шапочка то и дело оказывалась на головах игроков, а алкоголь – внутри нас.
После полуночи домой вернулся Айзек, он оправдывал звание красавчика: высокий, с густыми каштановыми волосами и пленительными чертами лица. Неудивительно, что на него западала куча девушек, а одну из жертв обаятельный мерзавец уже тащил в свою западню.
– Вау, вы сегодня не вдвоем, как обычно, педики? – обратился к приятелям бармен.
– Привет, я Милли, – представилась я.
– Наконец, в этом доме у кого-то будет секс, кроме меня, – усмехнулся парень.
– Айзек! – обиделась его спутница.
– Что? Ты же, точно, шла ко мне не в шахматы играть, – остудил ее пыл Айзек.
Пришедшие уединились в комнате, а мы с моими новыми братанами продолжили играть. Разум уже затуманился, и я плохо соображала, что происходит, успевала только нащупывать стакан со спиртным и подносить ко рту. Кажется, пиво уже закончилось, и мы пили что-то другое.
Затем, видимо, я резко вырубилась, потому что начала видеть сон с Амалией в главной роли. Правда, на этот раз чертовка меня удивила и соблазнила Рона! Я уважала эту роковую женщину, но использовать для эротического удовлетворения парней из моей реальной жизни – это уже перебор.
Утром я проснулась в чьей-то комнате. По развешанным на стенах картам идей и бизнес-планам, догадалась, что принадлежала она Рону. Через несколько минут в дверях появился и сам хозяин с подносом в руках. Завтрак в постель от друга, как это заботливо.
– Яичница и кофе для моей принцессы, – пропел парень и вдруг чмокнул меня в губы.
– Что? – я почувствовала, как округлились мои глаза, желая вылезти из орбит.
– Слишком тороплюсь? – улыбнулся Рон.
– Что вчера произошло?
– У нас был чудесный секс. Ты не помнишь?
– Разве это не Амалия?
– Амалия? Кто такая Амалия? – не понял молодой человек.
А мне стало страшно от осознания, что Амалия как-то вырвалась в реальный мир и совратила моего ни о чем не подозревавшего коллегу.
Пулей выпрыгнув из кровати Рона, побежала в санузел и заперла дверь на замок. Шторка в ванной была закрыта, но оттуда исходил звук бултыханий.
– Кто здесь? – в один голос с чьим-то мужским произнесла я.
– Милли, это ты? – удивился Люк.
Я узнала его растерянные интонации в голосе, когда он обращался к женскому полу.
– Да, прости. Уже ухожу, – бросила быстро, а после умчалась обратно в комнату Рона, где меня ждал не менее пораженный мужчина.
Коллега и сам не мог поверить в случившееся этой ночью. Моя реакция не добавляла плюсиков в его и без того хрупкую самооценку.
– Мне нужно собираться на работу, – попыталась сделать вид, словно метания по лофту – следствие страха опоздать.
– Дорогая, ты забыла? На работу нам в одно место, – улыбнулся Рон, демонстрируя на щеках не только веснушки, но и ямочки.
Ни в одном, даже бредовом сне, я не представляла коллегу и себя вместе. Рыжие сальные волосы отвращали всякое желание иметь даже малейшую симпатию к нему, как к мужчине. Неужели алкоголь настолько задурманил мысли, что я пошла на такой отчаянный шаг в противоположную сторону от своих идеалов?
Не знаю почему, но, занимаясь сексом с кем-либо, всегда испытывала чувство вины перед Себастьяном. Словно изменяла ему, предпочитая партнеров, абсолютно не равных боссу.
Все же выказывать встречное тяготение к Рону я не намеревалась. Соврав, что перед работой у меня есть неотложные дела, выбежала на улицу, чтобы вдохнуть свежий и прохладный воздух. Я соскучилась по нему за такой короткий срок в вонючей квартире трех холостяков. Морозное утро отрезвляло, но я не была до конца уверена, вышел ли весь алкоголь из моего организма.
– Мистер Макдугл? Это Милли Стоун, – дрожащим голосом проговорила в трубку своего телефона.
– Я слушаю, – холодно отозвался Себастьян, на другом конце провода.
– Мне кажется, я немного приболела. Могу ли сегодня поработать дома? – намеренно соврала, чтобы лишний раз не показываться в офисе и не терпеть насмешки коллег после рассказов Рона о нас.
– Нет. Сегодня важное совещание и ты нужна в «Pegasus», – ответил начальник, положив трубку, даже не дождавшись моего ответа.
После его слов грусть прошла мигом, ведь я была нужна Себастьяну для чего-то очень важного. Мужчина мечты рассчитывал на мое присутствие, поэтому никакой стыд из-за ночи с Роном не заставит упустить этого момента.
– Симона Абвел, – произнесла Кимберли, как только я вошла в холл издательства.
Выскочка любила произносить никому непонятные имена, наивно ожидая от людей ответной реакции. Моей же стало вопросительное выражение лица.
– Так зовут парикмахера. Тебе срочно необходимо ее посетить, иначе гнездо на голове не сможет расчесать ни одна расческа, – усмехнулась блондинка, поправляя идеальную укладку.
Конечно, после бурной ночи я догадывалась о своем неопрятном виде, но укор Кимберли задел до глубины души. Пришлось по пути к рабочему месту пойти в уборную, где попытки привести себя в надлежащий вид не увенчались успехом. Тогда предательская слеза скользнула по щеке, обнажая отчаяние. Дополнили список неудач в туалете бумажные полотенца, которые закончились именно на мне. Пришлось зайти в кабинку, чтобы отмотать туалетной бумаги, чтобы вытереть слезы.
Только оказавшись в кабинке, услышала голоса приближающихся мужчин, о чем-то оживленно беседовавших.
– Черт, ты и тихушница Милли? Серьезно? – спросил эмоционально один.
– Я и сам не могу поверить, – восторженно откликнулся второй.
Голоса принадлежали Рону и Дэйву, еще одному из моих коллег по издательской деятельности. По их бурному разговору и шуму струек воды я осознала, что перепутала туалеты и все это время находилась в мужской уборной.
– Ну и как она? – спросил вновь Дэйв.
– Лучшая из тех, что у меня были! – с придыханием ответил мой недавний партнер.
Слезы опять подступили к горлу, как только представила, скольким успел похвастаться Рон, восхваляя меня, как Богиню Секса. Какая слава теперь ждала за дверями этого туалета? Никто еще не забыл случайный оргазм, как в огонь обсуждений подкинули новые паленья.
Юноши удалились, предоставив возможность распрощаться с былой славой «тихушницы», какой назвал меня Дэйв. Всхлипы заглушали все посторонние звуки, поэтому я не заметила, как в уборную снова зашли.
– Милли, что ты здесь делаешь? – из-за закрытой двери обратился бархатный голос.
Я не поняла, как Себастьян распознал по всхлипываниям именно меня, но постаралась сделать вид, словно обратились не по адресу.
– Выходи, я вижу твои ботинки, – не отступал босс, не сменяя строгий тон.
Кинув взор на кеды, ненавистно выругалась про себя. Сестра подарила на Рождество ярко розовый свитер, а вместе с ним в комплекте шла точно такой же расцветки обувь. Сандра дико обижалась, если я пренебрегала ее дарами. Приходилось надевать все нелепые вещи, идя к ней на встречу.
В эти выходные я, как примерная сестра, вновь напялила эти кеды, но так и не увидела сестру, плюс не попала домой, чтобы сменить причудливые башмаки. Вот только как Себастьян их запомнил? Обычно он не обращал на меня никакого внимания. В сердце заискрилась радость. Начальник не только желает видеть меня на работе, но и отлично знает то, в чем я хожу. А прямо сейчас переживает, почему лью слезы.
Соленые предатели тут же исчезли, я вылетела из кабинки широко улыбаясь и уже прокручивая в голове предстоящий диалог.
– Что смешного в том, что ты пол рабочего дня сидишь в мужском туалете? – остудил мой азарт мистер Макдугл, восприняв улыбку, как насмехательство с моей стороны.
– Простите, я просто перепутала…
– Перепутала часы, которые нужно тратить на свои прямые обязанности? – перебил мужчина.
Он был невероятно красив в коричневых штанах и белой рубашке. Легким взмахом головы откинул волосы, упавшие на глаза, а затем вновь превратился в безупречного мужчину. Я не сводила глаз с желваков, которые двигались по моей вине: Себастьян злился, и в этом состоянии его скулы смотрелись еще привлекательнее.
– Быстро возвращайся на свое место, а затем принеси всем в конференц-зал кофе, – не дождавшись моей реплики, приказал начальник.
И почему он решил, что мои прямые обязанности несут именно такой характер? Растоптанное чувство достоинства ныло внутри куда больше, чем раньше. Все же надменный босс не питал ко мне никакой симпатии, а просто использовал в качестве безотказной дурочки.
– Не вижу, чтобы ты поспешила сделать то, что я только что сказал, – напомнил о своем присутствии Себастьян.
При звуке любимого голоса мое самоуважение снова сделало ручкой. Уже через минуту кофе для гостей мистера Макдугла был в конференц-зале, а я, захлебываясь в мечтах об этом мужчине, восседала на рабочем месте позора.