Ашраф очнулся от звука хлопнувшей двери и почувствовал во рту вкус крови. Крови и пыли.
Он лежал на животе, голова и ребра горели от боли. Где-то неподалеку послышались громкие голоса. Он открыл глаза и напряг слух, пытаясь что-нибудь разобрать сквозь стучащую в голове боль.
Было темно, и только сквозь маленькое окошко под потолком просачивался слабый лунный свет.
Завтра его убьют. После того, как прибудет Кадри, чтобы заплатить за его похищение и насладиться зрелищем публичной казни.
Ашраф скрипнул зубами.
Конечно, за всем этим стоял Кадри. Кто бы еще осмелился? В последние годы правления отца Ашрафа Кадри был здесь главарем местной банды.
Старый шейх не спешил решать проблемы самой отдаленной и бедной провинции. Пока Кадри творил произвол, ему ничего не грозило.
Но Ашраф был сделан из другого теста. Старый шейх умер, и он начал проводить реформы, которые в скором времени грозили оставить Кадри не у дел.
Так что на пощаду похитителей рассчитывать не приходилось. Кадри не стал бы требовать выкуп за его освобождение.
Чтобы запугать народ, нет лучшего способа, чем расправиться с новым шейхом. Доказать, что законы в этих далеких горах ничего не значат.
Ашраф проклинал свое нетерпение. Торопясь увидеть новый ирригационный проект, он отправился в путь с одним телохранителем и проводником. Места здесь считались безопасными.
Безопасными!
Он подумал о Басиме, который на полном скаку слетел с лошади, споткнувшейся о растяжку между двумя валунами. Ашраф спешился, чтобы ему помочь, и тут же оказался в окружении бандитов.
Жив ли Басим или так и остался лежать в пустыне, без всякой помощи?
Ашраф скрипнул зубами.
Но сейчас гнев не мог ему помочь. Только холодный расчет. Нужно было найти выход или способ сообщить о своем местонахождении.
Отец не раз говорил, что ему просто дьявольски везет. Это была не похвала, а, скорее, насмешка. Но впервые Ашрафу захотелось, чтобы старый шейх оказался прав. Немного удачи, и он сможет отсюда выбраться.
Шорох в углу привлек его внимание. Он был не один.
Забыв о боли, Ашраф вскочил, но его тут же отбросило в сторону. Правая рука оказалась прикованной цепью к стене. Еще один стремительный поворот, и вот он уже стоял спиной к стене, готовясь отразить удар.
– Ну, давай. Выходи. Покажи себя.
Ничего. Ни звука. Наконец он различил в темноте какое-то светлое пятно. Его охранник – блондин?
Ашраф моргнул. Это была не галлюцинация. – Вы кто? – спросил он.
Молчание.
Ашраф перешел на французский, потом на английский и, наконец, услышал тихий свистящий выдох.
Значит, англичанин. Или американец. Молчание затянулось, подстегнув его напряжение.
– Вы не знаете? – Это был шепот, словно говорящий боялся, что их могут подслушать.
Ашраф нахмурился. Удар по голове повредил его слух? Это было невозможно, тем не менее… – Вы что, женщина?
– Значит, вы не один из них.
– Что значит – не один из них?..
– Не из тех, кто привез меня сюда. Не из тех… – Ашраф услышал дрожь в ее голосе, – кто меня похитил.
– Определенно. Ведь меня тоже похитили.
За что этим бандитам будет хорошо заплачено. Но Ашраф не собирался умирать в этом, судя по запаху, овечьем загоне. Хотя цепь и наручники говорили, что это место использовалось и для других целей. Ходили слухи, что Кадри был замешан в продаже людей. Были случаи, что люди, в основном женщины, исчезали без следа.
Бледное сияние приблизилось. Теперь Ашраф мог видеть лицо. Светлые волосы, бледная кожа, прячущиеся в темных провалах глаза.
– Вы ранены? – спросил он.
Казалось, этот вопрос удивил женщину.
– Кто… я? Это у вас кровь.
Ашраф опустил глаза. На груди был виден длинный след от ножа, но он уже почти не кровоточил. – Ерунда.
Несмотря на репутацию плейбоя, он какое-то время провел в армии и разбирался в ранах.
– Ну а вы как… в порядке?
Тори не знала, плакать ей или смеяться. Но слезы не могли помочь. А если она рассмеется, то смех может перейти в истерику.
– Всего несколько ссадин и синяков… – Тори повезло, она знала это. Несмотря на голодный блеск в глазах бандитов, они ее не тронули. Удар по лицу, от которого до сих пор у нее ныла щека, пожалуй, был самым болезненным.
– Где мы находимся? – Ашраф тоже старался говорить тихо, и странно, этот глубокий, мягкий голос действовал на нее успокаивающе.
– Где-то у подножия холмов. Я была в кузове и не могла видеть. – Тори обхватила себя руками, вспомнив свое путешествие. Ее посадили в закрытый со всех сторон кузов напротив мрачного бандита с висящим на поясе ножом.
– Здесь есть дорога?
– Немного в стороне отсюда. Последние несколько десятков метров я шла с завязанными глазами. – Вот почему на ее коленях были ссадины – не видя, куда идет, она то и дело спотыкалась и падала.
– За дверью есть охрана?
– Сейчас, думаю, нет.
Услышав удаляющиеся мужские голоса, Тори подкралась к двери и заглянула в щель. Никого. Она стала продвигаться вдоль стены, пытаясь найти какую-нибудь лазейку, но стена оказалась очень плотной.
– Где-то дальше есть свет. Лагерный костер, я думаю. Но здесь, похоже, никого.
А с какой стати им беспокоиться? Дверь на запоре. А у нее не было с собой даже перочинного ножа. Сейчас она отдала бы все на свете за свой старенький геологический молоток. Им можно было не только откалывать камни, но и разбить цепь.
Ашраф повернулся к ней спиной и начал греметь цепью.
– Что вы делаете?
– Проверяю эту чертову цепь. – Послышалось сопение и приглушенное ругательство.
Тори подошла ближе.
– Вы не сможете ничего сделать. Там все надежно закреплено.
– Вы проверяли? – Ашраф повернулся к ней, вдруг оказавшись ближе, чем она ожидала.
Несколько часов назад Тори была схвачена бандитами, здоровенными мужиками, которые без труда с ней справились, несмотря на ее отчаянное сопротивление.
Страх сдавил живот, в кровь хлынул адреналин. Она замерла.
Словно почувствовав ее состояние, мужчина отступил к стене.
Разум говорил Тори, что он не враг. Его тоже похитили.
Тори сделала несколько вдохов, пытаясь выровнять дыхание. В полусумраке их взгляды встретились. Было слишком темно, чтобы сказать это с уверенностью, но ей показалось, что на его лице она увидела сочувствие. И что-то еще… Жалость? Потому что судьба похищенной женщины действительно была ужасна.
– Конечно, я проверила, – сказала она, пытаясь сосредоточиться на их разговоре, а не на своих страхах. – Если бы я сняла цепь, то могла бы использовать ее как оружие, когда они вернутся. – Одна против троих?
Несмотря на отчаянную ситуацию, ей было приятно, что она сумела его удивить.
– Я бы не сдалась без борьбы.
– Смело, но неразумно. Подождите, пока не окажетесь с кем-то из них один на один. Вероятно, завтра вас отсюда куда-то отправят.
– Откуда вы знаете? Они говорили обо мне? – Ее голос дрогнул.
Ашраф покачал головой.
– Нет, – наконец сказал он. – Но завтра прибывает их главарь. Они должны получить деньги за свою работу и убраться отсюда.
Тори покачнулась и прислонилась к стене. Несколько часов она была как на иголках, ожидая, что в любой момент…
– Вы в порядке? – Он сделал к ней шаг и остановился, должно быть вспомнив ее недавнюю реакцию.
Тори медленно наклонила голову, а потом неожиданно засмеялась.
Странно было чувствовать облегчение, узнав, что хотя бы этой ночью она будет в безопасности. Ее положение по-прежнему было ужасным, но измученное тело отреагировало на эту новость неожиданным расслаблением.
Крепкие руки удержали Тори от падения, когда она начала оседать на пол. Руки были большими и сильными, но на удивление мягкими. Тори услышала звук металла, когда он присел перед ней на корточки.
– Прошу прощения, я просто… перенервничала… Что еще они говорили? Что они собираются с нами сделать?
– Насчет вас – ничего. – Он помолчал. – Возможно, вас переправят за границу.
Как контрабандный товар? Тори прикусила губу. Она, конечно, слышала истории о нелегальной работорговле, но теперь, когда это коснулось ее…
– Если это так, то у меня, возможно, появится шанс. Возможно, некоторые из них останутся здесь. – Тори знала, что хватается за соломинку, но это было лучше, чем совсем потерять надежду.
– Думаю, что останутся.
Его голос прозвучал глухо.
Тори насторожилась.
– Вы тоже так думаете? Почему? Что еще вы слышали?
Ашраф пожал плечами и сел рядом с ней, скрестив ноги. Несмотря на тяжелую цепь и раны, его движения были легкими и упругими.
– Их главарь – мой заклятый враг. Вероятно, его больше интересую я, чем вы. – Он мрачно улыбнулся.
Она инстинктивно потянулась вперед, на мгновение коснувшись его руки.
– Что же нам делать?
Несколько секунд он пристально смотрел на нее, потом пожал плечами.
– Попробуем найти выход.
– Я уже пробовала. Все, чем я была занята последние пять часов. Или около того. – Пытаясь справиться с паникой.
– У вас не найдется шпильки для волос?
– Чтобы попробовать открыть замок на наручниках? – Тори покачала головой. – Обычно я делаю хвост, а для этого шпильки не нужны.
Ашраф бросил взгляд на ее светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам, и что-то вдруг пронзило его. И это был не страх или отчаяние.
– Увы, мне тоже как-то не пришло в голову захватить с собой болторез.
Тори подавила смех, хотя в их ситуации это было совсем не смешно.
– Окно слишком маленькое. Даже для вас… Крыша?
Не делая лишних движений, Ашраф плавно поднялся. Тори в изумлении выдохнула. Всего лишь несколько минут назад этот человек был без сознания.
– Давайте. – Он протянул ей руку.
Она не знала, была ли в его голосе команда, но через секунду ее рука оказалась в его руке.
– Что вы задумали?
– Положите руки мне на плечи. Я подниму вас, чтобы вы могли исследовать крышу.
– Но вы все равно не сможете выбраться. – Ее взгляд упал на его наручник.
– Это не причина, чтобы не попробовать.
Голос, такой же богатый и мягкий, как ее любимый кофе, согревал и вселял надежду. Ее скачущие мысли успокоились.
– Как вас зовут?
Вопрос застал Тори врасплох. Как бы он мог прозвучать при других обстоятельствах? Что-то в этом мужчине, его глубоком голосе, его уверенности в себе действовало на нее магнетически.
– Тори. А вас?
– Можете звать меня Аш.
И прежде, чем она смогла удивиться такому странному имени, заметил:
– Если вы выберетесь на крышу, то есть вероятность, что до рассвета сможете добраться до какой-нибудь деревни и поднять тревогу.
Ему не нужно было озвучивать, что может случиться, когда наступит утро.
– Но я не знаю, где мы… и куда мне идти.
– Вам и не нужно это знать. Просто двигайтесь в сторону от лагеря. Двигайтесь тихо. Когда вы будете на безопасном расстоянии, обойдите лагерь по кругу. Так вы сможете найти дорогу, по которой вас сюда привезли.
– В надежде успеть добраться до какой-нибудь деревни до рассвета?
– У вас есть идея получше?
Тори покачала головой. Для них это был хороший шанс. А для Аша, вероятно, единственный.
– Тогда вперед.
Она положила ладони ему на плечи и задержала дыхание, когда его большие руки обхватили ее за талию и подняли вверх.
Только через пятнадцать минут они были вынуждены признать поражение. Ашрафу эти пятнадцать минут показались часами.
Разочаровывающими часами, когда он проклинал цепь, сковывающую его движения. Они могли исследовать только одну сторону крыши, и она оказалась на удивление прочной.
Острая боль в ребрах превратилась в пылающую агонию. В голове стучало. Мышцы болели.
К физической усталости добавилось осознание собственной беспомощности. Но в том, как он держал Тори, пока она исследовала крышу, надеясь найти в ней лазейку, была и другая пытка.
Он стоял, широко расставив ноги, прижимаясь лицом к ее животу, пока она, изгибаясь, пыталась нащупать в крыше хоть какую-то щель. Он чувствовал ее тонкую талию, вдыхал аромат ее тела, зовущий и свежий.
Под грубой рубашкой и брюками скрывалось совершенное женское тело.
К тому времени, как он последний раз опустил Тори на землю и прислонился к стене, его трясло. От боли в ранах. От злости на себя, что позволил Кадри взять над ним верх.
И от возбуждения.
Ашраф говорил себе, что это была просто адреналиновая реакция – ответ на смертельную опасность. Естественно, что все его реакции были обострены. Потребность найти путь на свободу. Потребность бросить вызов смерти, как делали все поколения с незапамятных времен, потеряв себя в тепле мягкой плоти. Распространить свое семя в надежде обеспечить жизнь своему потомству.
– Все в порядке?
Она была совсем близко, ее дыхание – движение теплого воздуха возле его лица.
– Я знала, что с вашими ранами вам будет тяжело. Надо было раньше остановиться… У вас опять кровь?
Мягкие пальцы коснулись его груди прямо над раной.
– Нет! – Ашраф схватил ее руку и прижал к груди. Вблизи ее глаза показались ему очень светлыми.
И вдруг он понял. В ней это тоже было. Отчаянная связь между двумя людьми, оказавшимися в ловушке. Властная потребность найти успокоение друг в друге перед лицом надвигающейся беды. Если Тори не удастся сбежать по дороге, ее будущее было незавидно.
– Не надо суетиться. Со мной все в порядке. – Он отпустил ее руку.
Ашраф разозлился, что попался в ловушку. Старый шейх говорил, что он никогда ничего не сможет достичь. Если он умрет сейчас, в первые месяцы правления, все его начинания окажутся бесплодны…
Он отпустил руку Тори и отвернулся от ее испытующего взгляда.
– Я и не думала суетиться.
Легкое раздражение в ее голосе напомнило ему о его любимом соколе, капризно ерошившем перья, если его не сразу отпускали в полет.
– Прошу прощения… – Ашраф сделал паузу, услышав непривычные для себя слова. – Кровь больше не идет. Благодарю за заботу.
– Заботу? – Тори споткнулась на этом слове, и Ашраф понял, что она пытается сдержать слезы.
Из-за него? Но она не могла знать, что завтра ему придется встретить смерть. Это просто реакция на похищение. Тори была смелой – более смелой, чем многие мужчины, которых он знал, – сохранив хотя бы внешнее спокойствие и пытаясь найти выход.
– За беспокойство, – поправил он себя.
Она тряхнула головой, светлые волосы блеснули в лунном свете. Пальцы Ашрафа сжались от непреодолимого желания погрузиться в эту светлую массу.
Это было жестокое искушение. Он не мог взять то, что хотел. Или попросить об этом.
– Нам лучше сейчас отдохнуть, – хрипло пробормотал Ашраф, пытаясь обуздать свои инстинкты. Он опустился на пол, ощущая каждый свой мускул, каждое движение. На запястье выступила кровь от наручника, и на побег уже не было надежды.
Тем не менее каждая жилка в нем была наэлектризована. Он все еще был жив и не собирался с покорностью встретить свою смерть.
Ашраф привык бороться. Он сражался со всеми, чтобы утвердить себя. Доказать отцу, что его презрение ничего не стоит. Он намеренно создал себе имидж ищущего удовольствия плейбоя, зная, как это бесит старого шейха.
Но когда он вернулся в Зе-Альде, все изменилось. Особенно после того, как Карим добровольно принес себя в жертву. Сердце Ашрафа сжалось при мысли о брате.
– Мне будет все же спокойнее, если вы позволите осмотреть ваши раны.
Тори опустилась на колени с ним рядом.
– При таком свете вы все равно ничего не сможете сделать. Или у вас где-то припрятан фонарь и аптечка первой помощи?
Тори поджала губы и отвела взгляд. Серебристые волосы скользнули через плечо.
Ашраф тут же пожалел о своих словах. Это не воспоминания о брате, а влечение к ней заставило огрызнуться. Он хотел невозможного.
– Простите. – Это было уже второй раз, когда он извинялся. – Конечно, немного больно, но совсем не так страшно, как выглядит. – Что значила эта рана по сравнению с тем, что его ожидало завтра? – Но кое-что вы все же можете сделать.
– Что же?
– Отдохнуть. Нам нужно сохранить силы. – Он вытянулся на земле, подавив стон, вызванный болью в затекших мышцах.
Через какое-то время Тори последовала его примеру.
Но Ашраф не спал. Он думал о завтрашнем дне. Успеет ли его найти служба безопасности до того, как будет уже поздно? Жив ли его верный Басим?
Какой-то тихий звук привлек его внимание. Стук зубов?.. Ночи в пустыне холодные.
– Двигайтесь ко мне. Вместе нам будет теплее.
Она подняла голову.
– Но ваши раны…
Он протянул к ней свободную руку.
– Ложитесь с этой стороны.
Тори легла, и Ашраф едва не прикусил язык от удовлетворенного вздоха.
– Положите голову на мое плечо, так вам будет удобнее.
Она послушалась, и он почувствовал ее легкое дыхание на своей шее.
Ашраф поднял руку и погладил ее волосы. Они были гладкими как шелк. Как самая мягкая подушка в бывшем королевском гареме, где шейхи Зе-Альде когда-то держали своих наложниц.
Прижатая к нему всем телом, Тори вдруг почувствовала…
У него перехватило дыхание.
– Я не слишком тяжелая?
Она сделала движение, чтобы отстраниться, но Ашраф повернулся на бок и остановил ее.
– Расслабьтесь. Вы не можете сделать мне больно.
Это было не совсем правдой. Боль от ран затмевала другая боль. Тянущая приятная боль в паху.
Но он не собирался сдаваться.
Наконец дыхание Тори замедлилось. Она пошевелила бедрами, стараясь устроиться поудобнее, и это движение оказалось для него восхитительной пыткой. Но и с этим он справился. Пока она не пошевелила рукой и ее ладонь случайно не коснулась свидетельства его возбуждения.
Ее рука замерла.
Ашраф готов был поклясться, что они оба перестали дышать.
Затем его кровь опять забурлила – сильнее, настойчивее. Его тело напряглось. Ему хотелось сильнее ощутить прикосновение ее ладони.
– Все нормально, Тори. Со мной вы в безопасности, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы. – Ничего не случится.
Тишина.
А потом он услышал ее слова:
– А может, я не хочу быть в безопасности.