Оценив, что кровать безнадежно занята, Пепел растянулся прямо на полу, вытряхнул на ладонь кристаллик из флакона и обернулся к Фэл:
– Ну что, ресса, готова побороться за мое здоровье? В случае чего?
Дождавшись кивка, поерзал на жестких и не слишком чистых досках, устраиваясь поудобнее и, чего уж скрывать, оттягивая неизбежное, но потом решился: закинул усилитель в рот и хлебнул воды из заранее приготовленной чашки.
Первую минуту ничего не происходило, хотя Дари подсознательно ждал, что подействует мгновенно, как и в прошлый раз. Но нет. Хватило времени и на то, чтобы оценить мерзкий, вяжущий вкус проглоченного зелья, и на то, чтобы проникнуться надеждой: кажется, получится. По крайней мере, отрава не настолько жуткая, как раньше.
А потом мир как будто выключили – окружающее пропало разом и полностью. И включили уже в совершенно другом месте. Пепел мог поклясться, что никогда не бывал в этом кабинете, но видел его сейчас четко, до малейших деталей, как и двух собеседников, с комфортом расположившихся в мягких кожаных креслах, с бокалами в руках. Одного из них – очень худого, с нездорово желтым лицом, он даже знал: господин Остарн, бывший личный помощник министра юстиции. Говорил сейчас как раз он:
– Так вы полагаете, этот мальчишка не успокоился? И снова мутит воду?
– Да. Есть подозрение, что он мог видеть бумаги Краспа. И, возможно, не только их. – А вот второй Пеплу был незнаком. Плотный, слегка расплывшийся господин лет пятидесяти, с обширной лысиной в обрамлении аккуратного венчика седых волос и очень пронзительными черными глазами.
– Эм-м? – вопросительно приподнял редкие, но растрепанные темные брови Остарн. В сочетании с цветом лица они делали его странно похожим на осу.
– Кто теперь знает, что на самом деле случилось той ночью в конторе у поверенных? Все ли сгорело? И сразу ли? Может, кое-что он все-таки увидел, прежде чем подпалить. В том числе и из Варановых бумаг.
– Увидел и запомнил. А теперь уже точно не забудет. Н-да, опасно. Если, конечно, верить тому, что смесок унаследовал от Варана абсолютную память.
– Верьте. У меня точные сведения, прямиком из Шант Эли. Так что мы опять заполучили проблему. И опять из-за него.
– Неприятно, вы правы. – Остарн покрутил в руках бокал с коньяком – его запах отчетливо витал в воздухе. – Но, демоны, я представить себе не могу, где Ретенауи мог прятать это отродье десять лет!
– Его прятала мать. Тоже та еще хитрая тварь. – Казалось, седой господин едва сдерживается, чтобы не сплюнуть. Прямиком на дорогущий ковер. – Но перед тем, как сдохла, сцепившись с измененным, как-то успела передать сына племянничку.
– Так Ретенауи ей и в самом деле племянник?
– Нет, родство там какое-то очень дальнее. Но они из одного рода, да.
– Это и так понятно, – пожал плечами бывший личный помощник министра. – Иначе бы ему не дали опекунство над Варановым выродком.
– Дали бы. Лично императорским соизволением. А нет, так он бы его усыновил. Там уже бумаги начали собирать, я их даже видел. Но потом случилась официальная амнистия Равеслаута, и это стало ни к чему…
В следующую секунду Пепел рывком почувствовал, что опять оказался на жестких досках пола в своей комнате. И очень похвалил себя за предусмотрительность, потому что иначе все равно бы на них растянулся, но уже не так комфортно и, вероятно, с грохотом. Силы ушли все разом, как будто их из него высосали или выдрали. Для отката это было очень странно, раньше никогда ни у кого такого не случалось. Горячка – да, судороги – почти наверняка: за усилитель всегда приходилось платить здоровьем. Но чтобы вот так… Нет, о подобном Пепел даже не слышал. Но с другой стороны, кто вообще слышал, как это зелье действует на старую кровь? До сегодняшнего дня проверить возможности не было: у трупов не спросишь.
– Равеслаут, – с беспокойством склонилась над ним Фэл. – Видишь меня?
С огромным трудом ему удалось моргнуть, показывая, что да, видит.
– Помощь нужна?
Он опять моргнул – единственное, что ему сейчас было доступно, – не совсем понимая, как это будет воспринято. Нужна? Или наоборот, не нужна? Смешно.
А вот рессе, перед которой встала та же проблема, смешно как раз не было.
– Равеслаут! Что мне делать?!
Угу. Пепел ответил бы – если б знал. И если б мог. Демоны, кажется, он опять вляпался! И через секунду понял – так и есть. По всему телу, по каждой его мышце прокатилось странное тягучее предчувствие надвигающейся боли, а потом… Потом его скрутило жуткой судорогой. До сих пор Дари даже не подозревал, что больно может быть настолько!
Краем сознания, тем, что не накрыла багровая пелена, он словно издали ловил, как Фэл хочет его удержать – разумеется, безуспешно; зовет на помощь Рин; и вот они уже вдвоем пытаются прижать к доскам его бьющееся тело, опять-таки безуспешно… Пару минут продолжалась эта безнадежная борьба, а потом его вдруг отпустило. Разом.
– В-все… – с трудом разжимая губы, выдохнул он в лицо Фаэлин, практически лежащей у него на груди и пытающейся поймать и удержать руки. – Все, р-ресса, слезай. А то Нокс мне потом не п-простит, если ты с-сорвешь у меня п-поцелуй.
– Как ты? Нормально? – Девушка недоверчиво вглядывалась в его глаза, не реагируя на слова. Все-таки медик из нее обещал выйти неплохой. – Точно все?
– Т-точно. Но, д-демоны… хорошо, что я в с-сортир перед этим с-сходил, а то п-пришлось бы подтирать.
Ресса перехватила ошалелый взгляд Рин, тоже не спешившей отпускать ноги Пепла, и усмехнулась:
– Не обращай внимания, он всегда такой. Но привыкаешь быстро.
Та в ответ лишь неопределенно хмыкнула, заставив Дари поставить себе еще одну галочку: пора научиться придерживать язык. Даже в таких ситуациях.
– Воды дать? – снова обернулась к нему Фэл.
– Ага, давай, – уже нормально, хотя и чуть замедленно выговаривая слова, откликнулся он. – И можете с меня слезать. Обещаю больше не буянить.
– Ну как? – поинтересовалась Фаэлин, когда Дари перебрался с пола на стол и уселся там, покачивая ногами. – Будем считать, что все получилось?
– Н-ну… – неуверенно откликнулся тот, наблюдая, как на лбу у девушки наливается шишка. – По крайней мере, все живы. В смысле, и сам не угробился, и никого не угробил. Почти.
– Не страдай, – осторожно потрогала она ушиб, догадавшись, к чему относится это самое «почти». – Так даже лучше. Завтра скажем, что мы с Рин устроили тренировку в полный контакт и немного заигрались.
– Угу, – скептически прокомментировал идею Пепел. – И все решат, что этот контакт случился из-за кавалера, которого вы не поделили. Красавчик будет счастлив.
– Не решат, – Фэл припечатала это таким тоном, что тот понял: и в самом деле глупость спорол. – А вообще, неважно. Главное, лишние вопросы не всплывут.
И она обернулась к Рин:
– Я правильно поняла, что тебе это тоже будет кстати?
Та молча кивнула.
– Ага, – понимающе хмыкнул Пепел. – То есть жаловаться на Гарлата ты не пойдешь?
– Не пойду, – отрезала Рин в своей лаконичной манере, к которой они уже потихоньку начали привыкать.
– Репутация? – Дари невольно подхватил ее тон.
– Именно. Не думаю, что отец будет сильно счастлив, если дойдет до скандала.
– И заберет тебя отсюда.
– Нет. Это вряд ли. Но слухи нам и правда ни к чему.
– Как скажешь, принцесса, – не стал спорить Пепел. – Тем более что объяснить выродку, насколько тот не прав, я и так смогу. Ну, чтобы у некоторых не возникло совершенно ненужного ощущения безнаказанности.
– Эрдари, – Рин впервые назвала его по имени, и это почему-то оказалось неожиданно приятно. – Пожалуйста, не надо лишнего шума.
– Какой шум? Вызов сделан и принят еще вчера. Просто перед тем, как набить ему морду, я хорошенько намекну, за что конкретно он огребает. Не беспокойся, все будет в порядке.
– А теперь, – вмешалась Фаэлин, пристально глядя на Пепла, – говори главное: результат был? Стоило оно такого отката?
– Не знаю, – озадаченно потер нос Дари. – Смотря что считать результатом.
– Ну же, – подтолкнула она его, – не заставляй тянуть из тебя слова, словно в пыточной.
– Ха! – вскинулся тот. – Да после сегодняшнего меня пыточной хр… не запугаешь! Хотя… поговаривают, есть среди вас, беловолосых, умельцы…
– Нету, – отрезала Фэл. – И не было никогда. Не больше, чем среди лордов. Так что зря болтают. Но если не начнешь рассказывать – появятся. Прямо сейчас. Намек понятен?
– Умеете вы, ресса, намекнуть, да-а. Ладно, в общем, так, – сдался Пепел, хотя и не мог сказать, что доверяет ей полностью. – Как нормальный усилитель это не сработало точно: ничего такого, о чем упоминала раньше Лаис. А она ведь ищейка, с восемнадцатью по шкале, то есть если с усилителем – в плане интуиции получается почти бог. Так вот, сестричка рассказывала, как оно обычно бывает: полностью смещается восприятие, когда цвета начинают звучать, звуки пахнуть и прочее в том же роде. А этого не было.
– Но что-то все же было, – снова подтолкнула его ресса.
– Вот именно – «что-то», – хмыкнул Дари. – А вот что?.. Знаешь, кажется, ты была права, когда решила, что у рессов он будет работать не на интуицию, а на дар…
– Это не я решила, – перебила его Фэл, уточнив: – Это версия рессы Эрселин.
– Что-о?! – вскинулся Пепел. – Вы с ней это обсуждали?
– Не это! Не это мы обсуждали, успокойся! Равеслаут, я же поклялась, что не имею никакого отношения к пляскам вокруг твоей возни с усилителем. Обсуждали мы на лекции, уже давно, разные препараты и необычную реакцию на них старой крови. Вот там оно к слову и пришлось. Эрс заподозрила, что летальный исход у рессов связан с какой-то реакцией дара на тот препарат. Говорила, что один ее коллега, мэтр Красп, много работал над этим, проводил исследования…
– Коллега, значит. – Глаза у Пепла стали темнее, чем у Фэл, а голос просел не меньше, чем на октаву. – Вот как.
– Что? Равеслаут, что я такого сказала?!
– Ресса Фаэлин. – Эрдари соскочил со стола и вытянулся во весь рост. – Сейчас я потребую от вас еще одной клятвы. В том, что это правда и что вы узнали обо всем именно при таких обстоятельствах! Готовы мне ее дать?