Переночевав в Душанбе, в доме одного из членов непримиримой таджикской оппозиции, адрес которого, как и десятки других, Масуд держал в памяти, утром он выехал в Гарм. Там его и нагнало сообщение о гибели верных ему людей на перевале.
Известие привез человек, которого Масуд назначил контролировать переезд. Он действовал, четко придерживаясь инструкции: если машины с боевиками Принца попадут в засаду и возникнет угроза пленения, уничтожить колонну.
Несмотря на то что эти люди были ему очень дороги, никто не мог гарантировать их молчание. Кроме всего, в машинах были инструкции руководителям террористических организаций, специальная литература, часовые и радиоуправляемые взрыватели. В общем, если бы даже моджахеды молчали, многое смог бы рассказать перевозимый ими груз. Поэтому аль-Масуд собственноручно проверил загрузку зарядов. Никто из ехавших в этих автомобилях не подозревал о существовании под сиденьями адских машинок.
Несмотря на то что инициатива уничтожения группы в случае непредвиденных обстоятельств полностью исходила от него, рассчитываясь с ликвидатором, он почувствовал страшную неприязнь к этому человеку. Скорее всего, его вывела из себя смехотворная сумма, которую он уплатил за работу. Пятьсот долларов превратили его людей в прах… Опасаясь сорваться, он поспешил с ним расстаться, после чего сразу направился в местную мечеть.
После молитвы Масуд посетил еще одного представителя таджикской оппозиции.
Бахтияр до войны работал врачом. В девяносто втором году у него бесследно исчезла жена. Старший сын уехал на Памир, в Хорог, а спустя два года он узнал о его гибели недалеко от Тавиль-Дары, в бою с правительственными войсками.
Озлобленный на правящий режим, памирец, оказавшийся в семидесятые годы, после окончания института, в Гарме, возглавил борьбу против новой власти в этом городе. Последние несколько лет его мечтой была встреча с представителем «Аль-Каиды». Полгода назад она сбылась. Люди Черного Принца вышли на него и даже оказали финансовую поддержку.
Местом для беседы они выбрали сад, расположившись в тени деревьев, на сколоченном из досок и застеленном коврами возвышении, напоминающем небольшой подиум.
– Все мои люди погибли на вашей земле во имя Аллаха, – заговорил Масуд, выслушав от бывшего врача слова благодарности за помощь. – Скоро я уеду в Ташкент, оттуда безопасней добраться до России.
Соглашаясь с ним, Бахтияр кивнул головой:
– Русские доверяют узбекам, они сумели навести у себя в стране порядок.
– До своего отъезда я должен лично отомстить за своих братьев, – пропустив слова памирца мимо ушей, сквозь зубы процедил бен Рашид.
Некоторое время Баха молчал, глядя на то, как за спиной гостя утренний ветерок играет листьями виноградника, затем, поправив подушку, подложенную под правый бок, прокашлялся в кулак:
– У наших людей в Душанбе есть адреса офицеров российской дивизии, которые живут за пределами военных городков. – Он внимательно посмотрел на гостя, стараясь определить, понял ли тот намек. – Знаем мы и примерное время возвращения военных со службы, занимаемые должности. Даже состав семьи, у кого она есть.
– Я понял тебя, брат, – вздохнул араб. – Мне нужна машина, оружие и надежный водитель.
Масуд не горел желанием возвращаться в Душанбе. Он рассчитывал уже в ближайшее время отсюда выехать в Узбекистан. Однако известие о гибели его моджахедов и отъезд пошатнули авторитет. Своим примером он должен теперь показать Бахтияру и его людям, каким должен быть настоящий мусульманин. Он должен оставить кровавый след на этой земле и этим оживить работу подполья.
– Фамилия?
– Пузырева.
– Имя, отчество, год рождения и место жительства?
– Слушайте, может, хватит ломать комедию?! – Коротко стриженная блондинка с синими глазами нервным движением открыла сумочку и, достав длинную и тонкую сигарету, вопросительно посмотрела на следователя.
Некоторое время майор юстиции Ермаков удивленно смотрел на нее, затем нехотя взял зажигалку, лежащую на столе, и, щелкнув ею, протянул Ларисе.
Дождавшись, когда дама раскурит сигарету, он вновь завел старую пластинку:
– Лариса Евгеньевна, я комедию не ломаю, а веду следствие по факту убийства вашего охранника и наезду автомобиля на сотрудницу фирмы. Вы же ведете себя так, словно ничего не произошло.
Лариса выпустила тоненькую струйку дыма. Стряхнула пепел в пепельницу:
– Я, извините, не считаю это обыденным делом, как вы изволите говорить. – Ее ротик расплылся в виноватой улыбке, отчего на правой щеке появилась ямочка. – Но спрашивать то, что вы прекрасно знаете, по десять раз на дню, это уж, извините, походит на маразм.
– Так положено. – Следователь отчего-то почувствовал смущение. – Формальность, но соблюдать необходимо.
– Пузырева Лариса Евгеньевна, – фыркнула блондинка. – Шестьдесят седьмого года рождения прошлого века…
Ей вдруг стало грустно.
«Прошлого века, – повторила она уже про себя и отвернулась к окну. На глаза навернулись слезы. – Скоро сорок… Ни семьи, ни детей. Ради чего живу?»
Лариса принялась безропотно, машинально отвечать на вопросы и терпеливо ждала, когда следователь занесет ответ в протокол допроса свидетеля.
Выйдя спустя час из прокуратуры, Пузырева села в двухместный «Хундай» и достала сотовый:
– У нас все нормально? – С тревогой бросив взгляд на окна кабинета, который только что покинула, и заметив в одном из них лицо Ермакова, чертыхнулась: – Я еду. Встречу отменять не надо.
Владелица одного из столичных казино «Арго», нескольких ресторанов, сауны и гостиницы, бросив на сиденье рядом телефон, завела двигатель. Включив передачу, посмотрела на окна еще раз. Следователь продолжал бесцеремонно разглядывать то ли ее, то ли машину.
«Неужели я ему нравлюсь?» – усмехнулась она про себя и, показав язык, выехала на проезжую часть.
На протяжении более десяти лет Лариса, не жалея себя, строила свою, как ей хотелось думать, империю. Успешно окончив университет и несколько лет проработав в школе, влача жалкое существование на пару с матерью-инвалидом, она в конце концов была вынуждена бросить ставшую неблагодарной работу учителя и пойти продавцом на рынок. Это занятие меньше подходило миниатюрной и хрупкой женщине, в холод и зной простаивающей с утра до вечера за прилавком. Она нелепо смотрелась на фоне мясных туш, рядом с дородными тетками с задубевшей на лицах кожей. Однако зарплата там была намного больше, а главное – ее своевременно платили. Сама собой отпала забота, что надеть, как заштопать или перешить, чтобы хоть немного поприличней выглядеть перед учениками, у которых через одного уже были сотовые телефоны.
Перелом в жизни Ларисы произошел через несколько дней после похорон матери. Встретивший ее у подъезда презентабельного вида мужчина, лишь уточнив фамилию, передал сверток.
Слова «Это от Масуда», словно молнией, парализовали ее на некоторое время. Перед глазами пронеслась целая вечность. Три года вместе с этим смуглым, веселым и остроумным парнем. Обещание любить вечно, ожидание встреч, редкие, из-за загруженности, ночные интрижки, а главное, расставаясь, он вселил в нее веру в то, что обязательно вернется и они снова будут вместе.
Словно в тумане Лариса рассеянно слушала, как мужчина объяснял ей, собственником каких заведений она является с этого дня.
Придя домой и еще до конца не веря в случившееся, боясь злого розыгрыша какой-нибудь из университетских соперниц, долго боялась развернуть сверток из плотной бумаги. Когда же все-таки скотч был разрезан, а упаковка вскрыта, на пол выпала пачка стодолларовых купюр и письмо. Скорее, небольшой листок, исписанный мелким, убористым почерком, можно было назвать запиской, но каждое слово, фраза, предложение были до того емкими, переполненными страданиями, вызванными разлукой, что чувства писавшего ее человека, казалось, невозможно было описать в целой книге…
– Ты только жди и верь, я рядом и скоро приду, – затормозив у казино, вслух процитировала она обещание Масуда, звучавшее как клятва в последнем предложении послания, которым она жила уже много лет.
Лариса верила – он сдержит слово. Она чувствовала его незримую поддержку в лице тех людей, которые неожиданно появлялись, когда она сталкивалась с трудностями. При помощи чеченца Зелимхана Умарова, который принес первую весточку от любимого, она стала генеральным директором ОАО «Юпитер», приносившего неплохую прибыль.
То, что он не назвал своего адреса, ее нисколько не удивило.
Что поделаешь, успокаивала она себя, Восток – дело тонкое. Масуд не желает переписываться из опасения, что ее письма могут попасть в руки родителя, который против их свадьбы.
Позже от него было еще несколько коротеньких писем. В основном в них он давал понять, что не забыл своего обещания и все еще сохраняет к ней прежние чувства. Время, которым проверена наша любовь, самый серьезный экзаменатор, повторял Масуд в каждом своем признании. Так же, в нескольких строчках, описывал, где находится и чем занимается. Последнее послание было из Англии. Там он учился.
Не удивляло ее и преобладание среди тех, кто приходил от его имени, выходцев с Кавказа. Она давно обратила внимание на большое количество представителей с юга в российском бизнесе, и не только чеченцев. Азербайджанцы, грузины, армяне уже давно успешно работали в столице.
Масуд вышел из стареньких «Жигулей» на одной из улиц частного сектора, закрытого от взора проезжающих по дороге многоэтажным зданием гостиницы «Таджикистан».
Солнце уже зависло над горами, готовое свалиться в них, но было еще очень жарко. Рядом, в арыке, тянущемся вдоль дороги, плескались дети.
Промокнув носовым платком пот с лица и шеи, он посмотрел на циферблат стареньких «Командирских», которыми всегда перед поездкой заменял «Ролекс», и не спеша направился в переулок. Водитель остался сидеть за рулем.
В темных очках, джинсовой безрукавке со множеством карманов, надетой на голое тело, и таких же шортах, он соответствовал образу человека, за которого себя выдавал, – в нагрудном кармане лежала аккредитация журналиста телекомпании «Аль-Джазира» в Таджикистане. Однако видеокамеры у него не было, а выгоревшую на солнце безрукавку оттягивал старенький пистолет Макарова.
Подойдя к небольшому, оштукатуренному и побеленному снаружи одноэтажному дому, укрывшемуся в тени неухоженного сада, Черный Принц заглянул во двор. На дверях висел замок. Облегченно вздохнув, он отошел в сторону и, присев на корточки возле забора, принялся ждать.
Не прошло и десяти минут, как со стороны дороги, в его сторону, свернули два российских офицера. Майор и подполковник о чем-то оживленно разговаривали. Они не обратили внимания, как из стоящих «Жигулей», дождавшись, когда русские пройдут мимо, вышел водитель и пошел следом, всего в нескольких шагах позади них. Его глаза возбужденно блестели. Одурманенный анашой, он сжимал в кармане спортивных штанов рифленую и скользкую от пота рукоять «макарова».
Масуд выпрямился и направился навстречу офицерам. Пропустив их мимо себя и оказавшись рядом со своим помощником, он молча вынул пистолет. Водитель последовал его примеру, и через секунду тишину переулка разорвали выстрелы.
Ничего не успевшие понять подполковник и майор упали замертво.
Не торопясь, без суеты, Масуд забрал из нагрудных карманов рубашек удостоверения и запрыгнул в подъехавшую машину:
– Давай обратно в Гарм!
Он бросил взгляд на пустой переулок и, устало откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза…
На следующий день в одной из комнат дома, расположенной окнами во двор, был накрыт дастархан. Два кондиционера, включенных на полную мощность, наполнили ее приятной прохладой. Несколько мужчин, сидевших вместе с хозяином дома Бахтияром, слушали последние наставления Черного Принца.
– …Земля под ногами неверных должна гореть. – Он говорил тихо, но отчетливо выговаривая каждое слово. – После объявления в вашей республике перемирия мой слух ни разу не обрадовали вести о ваших успехах…
– Но ведь есть договоренность, – попытался было возразить один из присутствующих, крепкого телосложения бородач.
– Какое отношение к этому имеют русские? Ты бы позволил своему соседу жить у тебя в доме и давать советы, как поступить в той или иной ситуации?
– Нет, Масуд-ака, – потупил взгляд бородач, будто был виноват в том, что в Таджикистане дислоцируется российская дивизия, а границы охраняют чужие пограничники.
– Русским нужны природные богатства вашей страны. – Масуд взял пиалу с зеленым чаем и сделал несколько глотков, смачивая горло. – Пользуясь нищетой и тупостью нынешнего руководства, они за бесценок грабят народ. Таджикистан – лакомый кусок для неверных. Ленинабадский уран и алюминий, вахшское золото, камни… А ведь все это принадлежит вашим потомкам. Наши братья по вере ведут священную войну на Кавказе. Чтобы им было легче, здесь необходимо создать новый очаг напряженности. На днях я уеду, но хочу, чтобы слух радовала информация из всех источников, что русским здесь живется плохо. Мои люди переправили вам хороший товар. Продайте его и купите оружие…
Через полчаса после того, как гости разъехались, Масуд был уже на пути в Ташкент. Он, опасаясь предательства, сознательно солгал, что собирается туда не скоро.
Сидя на заднем сиденье приобретенной его личным телохранителем Сухробом «Нивы», он был спокоен. Двое убитых им офицеров и полностью погибшая группа российского спецназа – хорошая новость для Хозяина…
Родимов нисколько не удивился появлению на пороге своей квартиры Филиппова.
– Поезд обманул, – усмехнулся генерал, впуская его в прихожую. – Билет купил, а сам не поехал?
– Выходит так, – улыбнулся Антон, с удовольствием снимая туфли.
Плюхнувшись в кресло, он вопросительно посмотрел на генерала:
– Можно, я от вас по межгороду позвоню?
– Ты почему остался? – Федор Павлович, оставив просьбу без внимания, надел очки в позолоченной оправе и выжидающе посмотрел на гостя.
– Идея одна у меня появилась, – Антон выдержал паузу, собираясь с мыслями. – Помните московские фотографии Масуда?
– Я понял, о чем речь, – кивнул головой генерал, усаживаясь в кресло напротив. – Не ты один обратил внимание на его амурные дела.
– Вот как, – Филиппов разочарованно вздохнул.
Родимов едва заметно улыбнулся:
– Не огорчайся. По идее – это уже работа ФСБ, но я дал указания, чтобы собрали информацию о Пузыревой и по нашей линии.
На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Антон окинул взглядом генерала. Федор Павлович, в футболке и спортивных штанах, походил на обычного человека пенсионного возраста. А между тем за плечами этого сухощавого «дедули» – десятки спецопераций.
«Вот про кого фильмы снимать надо, – подумал Филиппов. – Только ведь нельзя».
– Ты вроде как звонить собирался? – неожиданно напомнил генерал. – Или уже передумал?
– Еще успею, – отмахнулся Антон. – Вы не договорили по поводу того, чем сейчас занимается подруга Масуда.
– На данный момент Пузырева Лариса Евгеньевна, – закатив к потолку глаза, монотонным голосом заговорил Родимов, – является генеральным директором корпорации «Юпитер». В собственности имеет: гостиницу «Виола», ресторан «Айсберг», салон красоты «Аленушка», баню. Кроме вышеперечисленного хочется особое ударение сделать на казино «Арго». Раньше на нем плотно сидела чеченская группировка, которой руководил некто Зелимхан Умаров.
– Значит, Пузырева – преуспевающая бизнес-леди, – дождавшись, когда генерал закончит говорить, хмыкнул Антон.
– Возможно, сама того не подозревая, она финансирует чеченских боевиков. Окружение у нее мутное. – Родимов, хрустнув суставами, поднялся со своего места и, подойдя к рабочему столу, включил компьютер. – Здесь у меня есть еще кое-какая мелочовка по «Юпитеру», если хочешь, можешь ознакомиться. Код доступа «Вомидор».
– Родимов наоборот, – сразу догадался Антон. – Жалко одно, зря потратил время в университете.
– Не только зря, – Федор Павлович с укором посмотрел на него. – Как бы твой поход не оказался основным проколом.
– Вы хотите сказать…
– Черный Принц знает о том, что наши спецслужбы сейчас стоят на ушах, – генерал бесцеремонно перебил Антона. – Наверняка он «пробьет» университет на предмет его посещения оперативниками ФСБ.
– На его месте я бы и не совал туда носа, – возразил Антон. – И вообще, у нас одна зацепка – Пузырева, а он вряд ли догадывается о том, что на нее мы делаем ставки. Мое мнение, под любым предлогом нужно устроиться к ней хоть крупье, хоть мойщиком посуды.
– По поводу университета, – до конца выслушав Филиппова, вновь заговорил генерал. – Ты уверен в отсутствии у него там каких-либо связей? Если это так, а я этого не исключаю, то ему даже в районе Ленинских гор появляться незачем. Его уже и так проинформировали. Прибыл ты туда как неофициальное лицо – раз, – он принялся загибать пальцы, – результатом этой самовольщины стало то, что вместе с сотрудницей архива о цели твоего посещения знают три человека. Поверь моему опыту, сейчас эта тема превратилась в раздутую сплетню и стала в университете основной.
– Смысл вашего разговора сводится к отказу от моего предложения внедриться к Пузыревой?
– А если он вовсе не собирается в Москву, а конечной целью является Чечня? – генерал испытующе уставился на Филиппова.
Антон вздохнул. Он понимал, шансы очень малы.
Федор Павлович прокашлялся в кулак:
– Ты в каких отношениях был с подполковником Коваленко?
– Учились на одном курсе, – пожал плечами Антон. – А что?
– Вчера, вместе со своим сослуживцем, застрелен в Душанбе недалеко от дома.
– Это может быть как-то связано с его командировкой в учебный центр?
– Проверяем, – пожал плечами генерал.