В лучах мерцающего счастья - читать онлайн

На кораблике бумажном

Наша юность вдаль умчалась.

Что казалось нам неважным –

Самым главным оказалось.

Всё так близко, всё так тонко,

Только это вспомнить мне бы,

Как смеялись нам вдогонку

Две звезды в высоком небе.

Вадим Хавин

Глава 1

Сегодня Сергей решил, во что бы то ни стало побороть неуверенность, познакомиться, наконец, хоть с какой-нибудь девушкой. Не важно, как она будет выглядеть, главное решиться подойти и предложить… пусть дружбу, не имеет значения, как назвать начало общения. Главное – решиться заговорить, добиться ответной реакции и не стушеваться.

Юноше восемнадцать, а у него до сих пор не было ни одного романтического свидания. Скоро в техникуме выпуск, наверняка вручат повестку в военкомат, далее служба в армии. У всех ровесников есть подружки, только он не может похвастать, что общается с девушками.

Всё от непомерной робости, природу которой Сергей никак не мог осмыслить. Застенчивость в общении вынуждала юношу вести замкнутый образ жизни, несмотря на то, что в других сферах жизнедеятельности он был решителен и смел.

В фантазиях он запросто знакомился, легко и непринуждённо общался с кем угодно, с наслаждением погружаясь в ослепительно яркий мир мечты, инициировал тот или иной сценарий сближения.

События в воображаемых романтических свиданиях развивались, диалоги и сюжеты становились сложнее, увлекательнее, насыщеннее. Потребность создавать иллюзорные миры, выстраивать стратегии взаимоотношений, хитроумные сюжетные повороты, затейливые комбинации, способствующие созданию романтической обстановки, была огромной.

Сергей сочинял в уме романы с продолжением, конструировал эмоциональные реакции героев, ощущения, запахи, вкусы. Возбуждённое интригующими событиями воображение легко отправлялось в творческий полёт. Любую сцену Сергей мог представить в деталях, информацию для которых черпал из многочисленных книг, которые читал запоем.

Если накануне ключевым персонажем был Айвенго, то декорации фантазий были соответствующими: замки, турниры, доспехи и прочие атрибуты эпохи накладывались сами собой на романтическую эпопею с его участием.

Представлять развёрнутый ход событий он мог часами и днями. Иногда особенно приглянувшаяся девушка вызывала у Сергея настолько яркую эйфорию, что он мечтал о ней месяцами, млея от одного её вида.

Погружение в мир иллюзий настолько реалистичным, что решиться на настоящий контакт было немыслимо. Тело и сознание сковывал липкий страх – вдруг не получится!

Сергей был удивительно раним, пережить реальное унижение от девушки, которая в воображаемом мире давно и прочно была любимой, он не мог. Неуверенность и стыд заставляли его страдать, не позволяли действовать.

Юноша обманывал сам себя, создавая нелепые сценарии, в которых у подружки появлялись резко отрицательные черты или иные причины, по которым от знакомства с ней следует отказаться.

Сергей накручивал себя, детально представляя, теперь уже причину ссоры, душевную боль. Сюжеты для драматических сцен и переживаний с не меньшим интересом и упорством юный мечтатель добывал в тех же романах, где черпал вдохновение для сентиментальных приключений.

Роковые сюжеты могли занимать его мысли столь же долго, как и увлечённое создание вымышленной любви, сочинённой, прочувствованной и пережитой накануне. Выстраивая воображаемые монологи и диалоги, полемизируя с собеседницей, объясняясь с ней по воображаемым с небывалым энтузиазмом поводам, умоляя и обвиняя, Сергей жил, а в реальном мире терялся.

Живописание грёз требовало много времени и духовных сил, увлекало Сергея, захватывало целиком и полностью. На реальное воплощение желаний у него недоставало сил.

Предвкушение счастья оставалось изумительной, желанной целью, никак не продвигая его к действительной реализации и воплощению творческих замыслов.

Девушки нередко улавливали энергетику его интимного интереса, пытались приблизиться, неумело флиртовали, демонстрируя реальную готовность к контакту, но в эти минуты Сергей был глух и слеп. Его настолько глубоко занимали внутренние переживания, что робкие шаги к сближению он принимал за пренебрежение.

Ему казалось, что девушки разглядывают его с одной единственной целью – чтобы посмеяться и обидеть.

Внимание к своей особе он принимал за неприязнь, а улыбки и смех, которые непременно сопровождают кокетство и романтические игры влюблённых девочек, вызывали истерические приступы, представляясь издевательством.

Глядя на весёлую стайку шепчущихся о чём-то, приглядывающихся к нему сверстниц, Сергей воображал, что речь идёт непременно о нём, о постыдной трусости и физических недостатках. А уж их количество он не мог даже сосчитать. В собственном представлении, достоинствами юноша вовсе не обладал.

У Сергея никогда не было настоящих друзей. Разве что в детском саду.

Дружба с мальчишками тяготила их нелепыми с его точки зрения стремлениями и наклонностями, да ещё изнуряющие внутренние страхи, оставшиеся от контакта с последним отчимом.

Внутренний мир мальчишки сосредоточился в реалиях жизни выдуманных книжных героев, число которых было бесконечным. Только там происходили интересные события, в мире которых Сергей хотел бы оказаться.

Природа его неврозов на самом деле исходила от страшного человека, которого звали Семён Львович, мужа его мамы.

Но сегодня он твёрдо решил изменить свою судьбу, перенести её реализацию из мира фантазий и грёз в обычный мир, в котором предстоит жить. Не раз и не два юноша сталкивался с ситуациями отнюдь не книжными, которые его никто никогда не учил преодолевать. Вне дома, точнее, вне сюжетов приключенческих произведений, ему было весьма неуютно.

Несмотря на тревожное состояние психики и нередко подступающее ощущение приближающейся паники при встрече с незнакомыми людьми, нужно как-то приспосабливаться к жизни в обществе. Значит, пора взрослеть.

Девочки, их поведение, внешность, последнее время стали его интересовать всё больше, а бушующие в организме гормоны подстёгивали к решительности.

Романтические фантазии приобрели иную форму, заставляя сосредоточить внимание на вполне определённых достоинствах прелестной девичьей внешности, на мягкой кошачьей грации, на особенностях голосов, мимики, жестов, на изумительных ароматах, сопровождающих близость к очаровательным сверстницам.

Сергей подмечал изящество и хрупкость девочек, их трогательную беззащитность, существенные контрасты с собственным поведением и телосложением.

Выступающие части девичьих тел выглядели необычайно привлекательными. От мыслей об особенностях их конструкции, от возможности сколько угодно разглядывать понравившихся прелестниц Сергей погружался в сладкую истому, а внизу живота происходили события, повторения которых он болезненно ждал.

Юный воздыхатель внимательно разглядывал голые коленки девочек, наливающиеся зрелыми соками бутоны грудей, лица, приобретающие нежную привлекательность. Иногда замечал, что пристальный взгляд вызывает у юных кокеток смущение, но оторвать взор от созерцания удивительной эстетической гармонии не мог.

Сергей старательно делал вид, что ему совсем не интересно наблюдать за девочками, что равнодушен к их очарованию, но обмануть внимательных искусительниц было невозможно. Ведь и они вступили в ту замечательную пору, когда природа настойчиво и упрямо требовала искать приключения в общении с представителями противоположного пола.

Девушки предпринимали попытки с ним познакомиться, но Сергей моментально закрывался, как устрица в раковину, отказываясь общаться много раньше, чем успевал осмыслить их действия. Позднее жалел о поспешном, глупом, по сути, поступке, но не мог справиться с импульсивным собственным характером, странности которого угнетали и его самого.

Нерешительность и страх были постоянными спутниками юноши. Нелепые индивидуальные качества и определяли судьбу, всё больше очерчивая её стеной одиночества и отчуждения.

Глава 2

Сергей рос без отца, но тех, кто назвал себя отцами, был явный переизбыток.

Мама то и дело влюблялась без памяти. В доме с определённой периодичностью появлялся очередной «папа».

Надолго, к счастью, никто не задерживался, серьёзными воспитательными мерами его не обременяли. Мама его, Ангелина Павловна, женщина мягкая, мечтательная, сама никогда сына не обижала. Всё, что она считала основным и обязательным, Сергей неукоснительно исполнял. Учился сын исключительно на четверки, три раза в день чистил ботинки, перед школой тщательно отглаживал брюки и рубашку, много и усердно читал. В основном по списку, составленному мамой, но когда её не было дома, читал то, что казалось ему по-настоящему интересным.

Ещё Сергей по расписанию ел. Правда, этот ритуал исполнял своеобразно: накладывал в тарелку с васильковыми ободками суп, разогревал его до кипения… и выливал в унитаз. Затем точно так же поступал со вторым блюдом. Всё это проделывал медленно, со вкусом, внимательно рассматривал результат, следя за тем, чтобы тарелки были испачканы натурально, с подчёркнутой небрежностью, а на стенках унитаза не осталось следов.

Отправку еды в канализацию, и создание реалистичного натюрморта, свидетельствующего о том, что миссия исполнена, исполняя как истинный художник, с небывалым вдохновением.

В раковине посуда была расставлена предельно реалистично. Для имитации подлинности Сергей доставал из спичечного коробка дохлую муху и приклеивал её к пятну жира на дне тарелки.

Заканчивалась трапеза поеданием шоколада, который он медленно клал в рот по одному кубику. Закрыв глаза, с наслаждением ждал, пока тот растает сам.

Малоежкой он был с раннего детства. Мама рассказывала, что маленький Серёжка всегда, если приглашали за стол, говорил, – я сытый, я завтла ел.

Сыт он был всегда. Отчего так выходило, не понимал, даже никогда не задумывался. Еда для него представлялась чем-то второстепенным, не обязательным.

Однажды, когда Сергей лежал в больнице, мама принесла целую сумку фруктов и сладостей, положила в прикроватную тумбочку и строго наказала съесть всё до последней крошки, чтобы набраться сил и быстрее выздороветь.

Мальчик застенчиво кивнул, соглашаясь, как иначе? Через несколько дней, Ангелина Павловна пришла его проведать, – какой ты молодец, всё съел, вкусно было?

– Не знаю, мам. Мне лебята, одни шкугочки оставили. Только они совсем не вкусные были.

Больше всего мальчик любил оловянных солдатиков, которые были аккуратно сложены в большой кожаный чемодан, в котором происходили смотры, баталии и наказания провинившихся воинов.

После окончания игры все участники сражения аккуратно укладывались обратно. Сцена вместе с актёрами задвигалась под кровать.

Мама была помешана на чистоте и порядке.

Когда из дома уходил очередной папа, она мечтала о любви с тряпкой в руках, которую держала в ярко-жёлтых резиновых перчатках, поскольку страдала от аллергической экземы, которая воспалялась каждый раз, когда разочаровывалась в очередном мужчине.

Необходимость в обязательном порядке произвести влажную приборку была обусловлена тем, чтобы последний муж забыл дорогу в их дом.

Отчего-то все мужчины, в которых мама влюблялась, оказывались в итоге обманщиками. Как так получалось, она не понимала, но каждого следующего она начинала баловать с первого дня, позволяя ему всё, что угодно.

Иногда она плакала. Тихо-тихо. От излишней впечатлительности.

Ангелина Павловна умела представить, даже занимаясь рутинной работой, любую романтическую сцену в мельчайших деталях. Ей предельно реалистично грезился очередной романтический герой. Наверно эта способность перешла от неё к сыну по наследству.

Не могла мама поверить, что судьба обходит её стороной по причине излишней доверчивости и крайней наивности. Любовные переживания она привязывала к собственным ощущениям, которые как правило были плодом воспалённого воображения.

Мама азартно учила сына мечтать и фантазировать, старалась развить его творческое воображение. Часто они вдвоём сидели где-нибудь на берегу озера, смотрели на облака и прибрежную траву, представляя вместо бесформенных пятен замысловатые фигуры, которые не просто были, а совершали определённые действия: разговаривали, ходили в гости, ссорились, шутили, смеялись, совершали добрые дела и нелепые поступки. Им очень нравилась эта игра и совместные прогулки.

Мама для Серёжи была смыслом жизни и единственным другом, он её боготворил.

Очередной мамин кавалер объявлялся вскоре после разлуки с разочаровавшим её кавалером. Выглядели её сожители одинаково: отвислый животик, остатки жидких волосёнок, бегающие глазки. Их недостатки, бросающиеся в глаза, она почему-то не замечала.

Мужчины вели себя в доме уверенно, с собой приносили и обустраивали кроме себя ворох не очень приятных привычек, отказываться от которых категорически оказывались.

Какое-то время маму устраивало их поведение. Мама приспосабливалась, терпела. Без мужчины в доме никак нельзя, считала она. Да и сыну отец нужен, не дай бог без мужского воспитания маменькиным сынком вырастет.

Сама баловала Серёженьку невероятно, не задумываясь, что мужчину нужно готовить к жизни в реальных условиях, что потакая капризам и пагубным привычкам, оказывает ребёнку плохую услугу.

Женихи, погостив некоторое время, насладившись пышными маминым телом, задерживались не долго. Видно тем или иным образом улаживали свои интимные проблемы и сваливали с бесплатной жилплощади, оставляя после себя лишь скудные пожитки, которые, по причине негодности, лень было забирать.

На уходящих мужчин она уже устала обижаться. В конце концов, каждый имеет право выбора и волен распоряжаться своей судьбой как хочет. Главное, что он любил… пусть недолго, зато по-настоящему.

Во всяком случае, так ей представлялось.

Если эмоций и чувств не было на самом деле, Ангелина Павловна умела додумать сама, присовокупив свои видения к расплывчатому образу последнего претендента.

Что бы ни происходило в реальности, расставшись с очередным мужчиной, она никогда не вспоминала о нём ничего дурного.

Сергей, как все мальчишки в его возрасте, грезил собакой. Настоящей. Чтобы дружить с ней, дрессировать, чтобы слушалась и охраняла.

Однажды его мечта сбылась. Неожиданно.

Очередной папа принёс щенка породы боксёр и властно провозгласил, что не потерпит в семье никакого матриархата. Отныне и вовеки все решения в семье будет принимать исключительно он.

Мама согласилась. Она мечтала, что когда-нибудь сможет расслабиться, позволит себе быть беззащитной, слабой, что её будут любить, холить и лелеять как героинь литературных произведений.

Присутствие животного в доме далось ей непросто. Щенок был таким непоседой, грыз всё, что попадало на зуб, хулиганил, кругом оставлял лужи. Буквально ничего невозможно было оставить на виду.

Ангелина Павловна без конца ходила за ним следом и вытирала. Порядку в доме был нанесён существенный урон, но её мальчик был счастлив, а это главное.

На лице мамы блуждала радостная улыбка от сознания собственной подчинённости. Она не предполагала, что повиноваться, разрешить себе ни о чём не думать, настолько замечательно.

Семён Павлович, подтянутый молодцеватый мужчина с ранней сединой и манерами прапорщика, весь семейный бюджет взял в свои руки, причём готовил и стирал тоже сам, не дозволяя никому вмешиваться в хозяйственные дела.

Он придирчиво и дотошно проверял у Андрея уроки, затем надевал тренировочный костюм и выходил с Сергеем и собакой, которую назвали Малыш, на ежедневную обязательную прогулку.

Мальчику нравилось внимание, льстило участие в его жизни взрослого мужчины.

Семейная идиллия длилась несколько месяцев, после чего Семён Львович заявил, что пора социализироваться.

– Необходимо зарегистрировать брак, и прописать меня, наконец. Сколько можно жить в примаках? Серьёзным отношениям необходимо ответственное, обстоятельное доверие, иначе получается анархия и хаос, а он этого я не потерплю.

Мама была настолько счастлива, что не подумала отказывать. Никаких сомнений или подозрений в её голове не могло в ту минуту возникнуть. Она растворилась в атмосфере взаимной любви, дополненной воображаемыми событиями, которых не было, но которые предполагались в будущем.

Она наслаждалась благоденствием, которое принесла так внезапно свалившаяся на голову удача, эйфорией, переполнявшей всё её существо, удовлетворённой так или иначе эмоциональной и чувственной потребностью.

Волнующий тело и душу чувственный магнетизм, неодолимое интимное влечение, настоящая безумная страсть к мужчине до этого момента ей были не знакомы. По крайней мере, Ангелина Петровна в воспалённой изумительными событиями головке именно так воспринимала настоящий момент.

Она летала над землёй как невесомая бабочка, при её-то не очень средних габаритах, потягивая из открывшегося источника сладкий нектар, одурманивая сознание наркотиком нереализованной влюблённости.

Семён Львович представлялся ей совершенством, идеалом, мужчиной, о котором можно только мечтать.

Впрочем, такой он и был. Сильный, хозяйственный, рукастый, физически сильный, здоровый, жизнерадостный мужчина. Семён любил её и сына, был уверен в себе, справедлив, поражал способностью уступать и договариваться, мягко настаивать на своём. ЗХарактер его проступал лишь фрагментарно, в очень редких случаях. Но ведь это нормально, правильно, когда мужчина доминирует.

Так он вёл себя до тех пор, пока не оформили прописку, не закрепили официально семейные отношения.

Вечером они отметили свадебное торжество, для чего были приобретены многочисленные деликатесы, несколько сортов вин, водка.

Серёжка был счастлив не меньше мамки, ведь она такая весёлая и жизнерадостная. Значит всё хорошо, даже здорово. Теперь-то они заживут вчетвером на славу.

Ликующим ощущениям не суждено было сбыться.

После обильного ужина с праздничным настроением Семён Львович приказал маме немедленно всё прибрать, причём сделал это в грубой форме, обозвав её коровой и блудливой дрянью, за воспитание которой он немедленно примется.

Ангелина Петровна улыбнулась, предполагая, что муж дурачится, и чмокнула его в щёку.

Ответом на поцелуй стал хлёсткий, безжалостный удар раскрытой ладонью по щеке, которая моментально запылала малиновым цветом, начала наливаться опухолью.

Вдобавок к унижению и рукоприкладству посыпался град бранных слов и серия приказов. Серёжа попытался вступиться за мать, за что получил ощутимую затрещину, отлетел в угол кухни и шмякнулся о стенку головой.

– В свою комнату, щенок, живо, не то башку оторву как курёнку! Ещё раз тебя услышу – пеняй на себя. Мало не покажется. Усёк, ублюдок? У нас тут взрослые разговоры. И не ной, идиот! Смылся немедленно, лять раз повторять не буду!

– Не трожь мамку!

– Вижу, ты не понял. Вон отсюда, сопляк!!!

Ангелина Петровна, несмотря на отчаяние, страх и боль, попыталась загородить собой сына. Семён сбил её с ног одним ударом в грудь и добавил ногой в живот.

– Полежи пока, овца. Я с этим недомерком пообщаюсь. Голос подавать вздумал, урод. Забудь! Отец я тебе, понял. Захочу – убью, или инвалидом сделаю. Ладно, не ссы, салага. Солдат ребёнка не обидит… если вести себя правильно научишься. Пшол вон, щенок. И чтобы тихо сидел. Прижми жопу, пока я над ней как следует не поработал. Не до тебя сейчас. Жену поучить нужно, чтобы впредь не смела перечить. Я здесь хозяин, ясно!

Подымайся, курва. Живо, кому сказал!

Вот так! В глаза смотри. Чего видишь? Мужчину видишь, правильно. Хозяина. Ну-ка оближи мне тапочек. Повторять дважды больше не буду. В последний раз говорю. Встала на колени и облизала. Жена да убоится мужа своего.

Последовал сильный тычок в бок кулаком с озлобленным выражением лица.

Ангелина согнулась от боли пополам. Семён схватил её за волосы, нагнул и двинул локтем по спине, от чего она свалилась, как подкошенная.

В комнате в голос закричал Серёжа, умирая от страха, но ещё больше от неизвестности, оттого что не понимал, что именно происходит в кухне, от обиды и жалости к мамке.

Истязатель оставил обездвиженную страхом жертву и отправился к мальчишке, на ходу снимая ремень.

Разъярённый мужчина схватил ребёнка за шиворот огромной ручищей, поднял на уровень глаз, попытался испугать для начала грозным взглядом, но Серёжа ничего толком не видел за потоком слёз.

Семён осклабился, ему явно нравилось превосходство, бросил парня на диван, несколько раз с оттяжкой перетянул поперёк тела ремнём, развернул лицом вниз, скрутил руки ременной петлёй, засунул в рот кляп из сорванной с подушки наволочки, дал затрещину и ушёл на кухню.

Ангелина за это время пришла в себя, вскочила, попыталась добежать до входной двери, чтобы вырваться из этого ада.

Не успела.

– Стерва, ты так ничего и не поняла! Куда ты теперь убежишь, жёнушка, я тебя из-под земли достану, отовсюду вытащу. И накажу… примерно накажу. Поверь, я это умею делать. Просто тапочки облизать теперь меня не устроит. Какая в этом эстетика. Унижать нужно красиво. Раздевайся, тварь. Да не упрямься же ты. Неужели не поняла, я сильнее, буду делать больно. За каждое невыполнение приказа последует наказание. Жестокое. Ты ведь представления не имеешь, что такое настоящая боль.

Ангелина Петровна тихо заголосила, боясь испугать сына, попыталась посмотреть мучителю в глаза. Мужчина цинично улыбался, взгляд не отвернул.

– Убивать не стану. Ты сладкая баба, особенно когда стонешь. Правдоподобно получается. Впечатляет. Так ты ещё не разделась? Наказана.

Семён почти без замаха, опять ладонью, врезал несколько раз подряд по другой щеке.

Удар вышел хлёсткий, звучный. Голова женщины дёрнулась, щека покраснела, наливаясь спелой опухолью.

– Для симметрии. За непослушание. Это я тебя, Ангелинушка, супружница моя ненаглядная, только глажу. Пока любя. Какой дурак собственность в негодность приводить станет? Не зверь же я, и не дурак. Не упрямься, скидавай порты. Да и всё остальное тоже. Прежде я стеснялся всю твою пленительную красоту как следует рассмотреть, теперь время пришло. Хвастайся.

Мужчина схватил жену за грудки, дёрнул свадебную блузку. Пуговицы брызнули, выстрелив по сторонам, одежда с характерным звуком лопнула по швам, оголив тыквы грудей. Семён охлопал их, довольно грубо, как обычно поступают с лошадьми, сгрёб сочные холмики в горсть, присосался к сосцам и ухмыльнулся.

– Нравится… то-то же! Ну же, дрянь, отвечай, когда спрашивают. Молчишь. Предупреждал ведь, опять наказываю.

На сей раз, ударов по щекам было несколько. Голова Ангелины летала из стороны в сторону. Теперь у неё опухли не только щёки, но и глаза. Она не сопротивлялась, лишь робко пытаясь закрыться. Голова гудела, мысли и чувства улетучились. Остались только боль и невыносимый страх.

Выполняла Ангелина его приказы или нет, толком не помнила. Сознание окутал туман, с головой накрыло полное безразличие, кровавое изнутри глаз свечение, быстро вращающиеся концентрические окружности, уносящие куда-то далеко остатки воли.

– Скорее бы всё это закончилось, – подумала она, и отключилась.

Очнувшись, женщина безрадостно поняла, что жива.

– Зачем? Так хорошо было без сознания.

Тело болело целиком и полностью. Один глаз немного видел. Она была раздета, лежала на полу в спальне. Семён похрапывал на кровати.

Ангелине удалось подняться. Первое, о чём подумала, – как там сын, что с ним?

Пошатываясь, держась за стену, пошла в его комнату.

Мальчик описался, чуть не задохнулся в собственной рвоте. Он был бледен, до смерти напуган. Увидев маму, разрыдался, разбудив тем самым зверя, который незамедлительно появился в просвете двери.

– Доброе утро чада и домочадцы. Здравствуй сыночек. Как вам спалось, головка не болит? Ну, это с перепоя. Свадьба, она и есть свадьба.

Ангелинушка, радость моя, иди, умойся, приоденься, приготовь мужикам завтрак. Мы с Серёжкой ужасно проголодались.

Ба, про пса-то я забыл. Закрыл вчера в ванной. Обосрал небось всё. Сейчас выгоню, на улицу. Нехрен кабздоху с людями жить. Пусть теперь сам о себе позаботится.

Ты ещё здесь, зараза. Живо за дело принимайся. Ждёшь, когда опять накажу! За мной не ведь заржавеет.

Если бы Ангелина была одна, не стала бы выполнять никакие указания, пусть хоть убьёт, но сын. Пришлось уступать.

Умываясь, увидела в зеркало весь ужас, который с ней сотворил человек, которого ещё вчера боготворила.

Вид был растерзанный, ужасный. Так могут выглядеть люди только после стихийного бедствия, например, после бомбёжки. Есть ли из этого положения выход? Должен быть, обязательно, но в голову ничего конкретного не приходило.

Видно у Семёна уже был опыт подобных действий, поскольку издевался и пугал он вполне профессионально. И время подгадал самое для него удобное. У Ангелины был отпуск, взятый на медовый месяц после свадьбы, в школе у Сергея каникулы. Продукты, похоже, с дальним прицелом, были куплены заранее в большом количестве.

Почти месяц мужчина никого не выпускал из дома. Бил и насиловал Ангелину по несколько раз в день. Иногда при сыне. Ставил её в нелепую унизительную позицию и издевался часами, заставляя Сергея смотреть на представление.

Разговаривал с мальчиком матюгами, на повышенных тонах. Сопровождал свои реплики чувствительными подзатыльниками и поркой ремнём.

По лицу Ангелину больше не бил. Ушибы и раны смазывал припасённым ещё до ужасных событий заживляющим кремом. Заставлял красиво одеваться, вкусно готовить. Постоянно говорил жене нежности, но с такими интонациями, что по телу пробегал холодок.

Мать и сын уже не сопротивлялись, надеясь, что тогда он не будет бить, но Семён, похоже, очень любил сам процесс, наслаждаясь созерцанием мучений и боли. Он упивался властью, смаковал процесс унижения, требуя вновь и вновь подтверждения своего господствующего положения.

Особенно ему нравилось истязать Ангелину в момент ласк и совокупления. Причиняя боль, Семён блаженствовал. Его похоть и желание близости многократно возрастали, если видел и чувствовал, как женщина корчится от боли.

Получив интимное удовлетворение, он разрешал жене немного поспать, однако, не дав, как следует отдохнуть, вновь будил, заставляя хлопотать по хозяйству, подгоняя тычками, залезая рукой между ног, щекоча и щипая.

Дожидался, когда Ангелина закончит очередную работу, начинал разборки, указывая, что сделано не так. После чего с наслаждением наказывал за невыполнение требований, за бестолковость.

И так до бесконечности.

Возбудившись унижением в очередной раз снова насиловал, чаще в извращённой форме, причиняя боль. Казалось, что сексуальное желании и половую потенцию его невозможно насытить в принципе. Удовлетворить животную страсть этого страшного человека было невозможно.

Но ведь до свадьбы он три месяца вёл себя как нормальный мужчина. Был ласков, нежен, умерял как-то звериные инстинкты. Ничего не предвещало страшный событий, участниками которых стали мать и сын.

Семён всегда был начеку. Стоило только что-то задумать, звериное чутьё тут же сигналило ему об опасности. Следовало очередное избиение и новые меры предосторожности.

Казалось, обмануть его невозможно.

Ещё немного и Ангелина смирилась бы с незавидной участью.

СпастисьЮ вырваться из лап изувера омог случай. Видно от страха, Семёна Сергей боялся больше, чем побоев, мальчику удалось незаметно ночью улизнуть в форточку. Он не испугался выпрыгнуть из неё на улицу рыбкой, головой вниз. Приземляясь, мальчишка повредил руку, но даже не закричал.

Куда бежать и что делать, он не соображал. Сориентироваться помог случайный прохожий, изрядно выпивший, но не настолько страшный как Семён.

К этому мужчине мальчик и обратился со своей бедой. Прохожий моментально протрезвел.

– Побежали. Я рядом живу. Дома у меня телефон. Нужно срочно звонить в милицию.

Кирилла, так звали мужчину, встретила разъярённая жена, сходу устроившая скандал, что поначалу сильно напугало Сергея. Мужчина быстро уладил вопрос, сумев в двух словах объяснить серьёзность положения матери мальчика. Звонок был сделан немедленно.

Через двадцать минут Семёна арестовали.

На суде Ангелина Петровна узнала, что это рецидивист, живущий по поддельному паспорту. По решению суда их развели без проволочки.

После была психологическая реабилитация. У Сергея появились энурез и серьёзный невроз. Он писался в постель и заикался до шестнадцати лет. К счастью эти недуги удалось купировать, но отчуждение, недоверие к посторонним, хоть и не в такой степени, как прежде, сохранились.

Мама с тех пор больше не искала себе спутника жизни. В каждом мужчине она теперь видела насильника.

Врачи говорили, что это со временем пройдёт, но ничего не менялось. Особенно её пугала необходимость находиться в закрытом пространстве.

Тем временем Сергей вырос. Зов природы, оказался намного сильнее страхов. Теперь он день и ночь думал о девушках, нередко просыпаясь в процессе реализации эротических фантазий, посещающих его всё чаще.

Потребность любить и быть любимым требовательно манила неосознанными искушениями.

Сергей не понимал, зачем и почему ему непременно нужно подружиться с девушкой, но знал и чувствовал, что это до крайности необходимо.

Читая книжки, он встречал многочисленные любовные сцены, объясняющие многое, но не всё, а со сверстниками он почти не общался.

Попытки наладить в той или иной мере контакты с девушками заканчивались ничем. Он попросту боялся.

В самый ответственный момент, когда сила интимного притяжения достигала пика, просыпаясь, он обнаруживал на простыне студенистые липкие пятна, Сергей вспомнил, что спастись от насильника удалось лишь потому, что пересилил свой страх.

Если это получилось тогда, почему не выйдет теперь. К тому же, ситуация совсем иная. Боится-то он не самих девушек, а вероятность, что его не поймут, что будут смеяться и унижать.

– Ну и пусть. Если хорошенько подумать – это совсем не страшно. Сегодня, сейчас, я непременно должен решиться, преодолеть страх. Сейчас или никогда.

Красиво одеться. Немного одеколона. Совсем чуточку. С запахом лимона – в самый раз. Попросить у мамы немного денег. На всякий случай.

Сергей посидел немного, как делают перед дальней дорогой, активно продышался и пошёл в парк.

Первой же девушке, которая по-настоящему будет симпатична, он предложит дружбу.

– А если ей покажется такое предложение смешным? Тогда попытаюсь познакомиться со второй. Но обязательно сегодня.

Глава 3

Людей в парке было мало. Одиноких девушек его возраста, которые могли бы понравиться, не было совсем.

Сергей безумно расстроился. Почему всегда так случается: стоит чего-то задумать, настроиться, очень сильно захотеть, это обязательно заканчивается разочарованием и конфузом? Наверно он один такой невезучий.

Навстречу из-за поворота аллеи неожиданно выбежала девушка. Стройная, фигуристая, раскрасневшаяся от спортивной нагрузки, в изумительно красивом облегающем костюме.

Светлые волосы стянуты на лбу яркой лентой, свободные концы развеваются в такт движению. Девчонка сосредоточена на беге, оттого выглядит чересчур серьёзной. Разглядеть черты лица из-за скорости движения нет возможности, зато силуэт просто сногсшибательный. – Была, не была, – затаив дыхание решился Сергей, – девушка, остановитесь на секундочку. Разрешите с вами познакомиться. Мне очень-очень нужно. Ну, пожалуйста!

Бегунья улыбнулась ему в ответ, послала воздушный поцелуй и прошмыгнула мимо, оставив на память шлейф волнующих ароматов.

Впрочем, она даже не успела ему понравиться, но ведь не оттолкнула же.

– Ура, – обрадовался юноша, – это не победа, конечно, но и не поражение. Для близкого контакта нужны совсем другие условия и обязательно диалог, пусть даже краткий. Передать обаяние и эмоциональное состояние бегущему человеку нет никакой возможности.

Сергей пошёл вдоль аллеи в сторону пруда. Совсем недавно там построили красивую набережную, выложили её красивой плиткой, разместили на аллее скамейки для отдыха, клумбы, фонари, открыли лодочную станцию.

В конце дорожки, у самого берега стояли два лотка. С одного продавали мороженое, с другого яркие воздушные шарики. Сергей решил для настроения купить и то, и другое.

Когда вышел на набережную, увидел сценку. Совсем близко, никого не стесняясь, танцевала с наушниками в ушах очаровательная незнакомка. Лёгкая, воздушная.

Это было не банальное шатание из стороны в сторону, изображающее, как это теперь водится, пародию на танцевальные па. Она летала. По-настоящему. Выделывала в своём воздушном платьице ярко-красного цвета в крупный горошек такие пируэты, что дух захватывало.

Девчонку не смущали гуляющие и плавающие посетители парка. Девушка радовалась жизни, выражая кипящие эмоции движением.

Прыжки с разворотом, кружение, развевающее подол платья так высоко, что временами были видны белоснежные трусики, парящие, словно крылья, руки, быстрые стремительные шажки, напрягающие развитые мышцы обворожительных маленьких ножек, наклоны и подскоки.

Было видно, что это не заготовленное заранее зрелище, а нечаянная импровизация. Для себя. Выплеск накопившейся энергии, воодушевления и чувственности. Своеобразный экстаз, выражаемый спонтанными движениями, диктуемыми только настроением и страстью.

Сергей засмотрелся на пленительную танцовщицу, очаровавшую даже не внешним видом, покорившую чарующей грацией и пластикой. На время он даже забыл, с какой целью пришёл в парк, невольно пританцовывая согласованно с пульсом её движений.

Так бывает, когда слушаешь ритмичную музыку. Ноги и руки сами собой начали реагировать, подстраиваясь под темп и рисунок звуков. Нечто подобное произошло и сейчас. Только никакие музыкальные инструменты не нарушали тишину, кроме цоканья каблучков её крохотных красных туфелек.

Сергей забыл обо всём на свете, видел лишь одинокую девочку, порхающую над набережной, взмахи её лёгких крылышек, витающий невесомой материей подол, оголяющий соблазнительные ножки и трусики, больше ничего.

Он буквально млел от созерцания этого ветреного чуда. Шалунья вызывала шквал эмоций, а ещё ощущения, сходные с теми, которые иногда Сергей испытывает по ночам. Внизу живота разлилась приятная тяжесть и пульсирующее тепло.

Не отрываясь от чудесного представления, Сергей купил ещё одно эскимо, несколько разноцветных шаров и зачарованно стал приближаться к плясунье. Хотелось разглядеть её поближе, увидеть черты лица, цвет и выражение глаз.

Понравилась она юноше или нет, спрашивать бессмысленно. Девушка вызывала чувственный восторг, не требующий вопросов и ответов. Это точно была она, та девушка, с которой ему обязательно нужно познакомится.

Даже если не понравится ей.

Разве он плох?

Рассматривая себя в зеркале, Сергей непременно отмечал привлекательные черты лица. А свойства характера, страх, который никак не удаётся изжить… наверно это поправимо. Говорят, любовь может совершать настоящие чудеса.

Конечно, это лишь мечты и намерения. Сейчас будет видно, насколько заколдовала его маленькая танцовщица, превратится ли он в сказочного принца.

Юноша подошёл вплотную, дождался завершающего пируэта. Девочка была великолепна. Причём, вблизи ещё привлекательнее.

Густые рыжие волосы, разметавшиеся по плечам, очень яркие. Белоснежная кожа. Очаровательные брызги веснушек на щеках под глазами, отливающими зеленью. Обворожительная улыбка, слегка припухшие девственные губы. Очень выразительное кукольное личико. Подвижная мимика.

Возможно, девушка прекратила движение, поскольку заметила его, или к тому моменту иссяк заряд вдохновения. Во всяком случае, она обратила на Сергея внимание.

Сердце его стучало вразнобой, пытаясь выпорхнуть за пределы грудной клетки, но голова сохранила контроль и власть над потрясённым небывалым смущением телом. Сергей медленно подошёл к девушке и без слов протянул мороженое.

– Это мне? Не представляете, я так хотела вкусного и сладенького, но, ни одной копейки в кошельке. Вру-вру, и меня и кошелька с собой нет. Как вы угадали моё желание, работаете добрым волшебником. Меня Ива зовут. Правда, странное имя для девушки.

– Вам подходит. Такая стройная, гибкая, Ива. Ива… как странно, а я так боялся к вам подойти. Это тоже тебе, то-есть вам, Ива, – Сергей протянул связку шариков, вызвав неподдельный восторг, – почему у вас так необычное имя?

– Мама сказала, это означает егоза, непоседа. Я на самом деле такая. Может быть, не зря так назвали. Не могу усидеть на месте. Вечно меня куда-нибудь заносит, постоянно попадаю в историю. Потому, что я торопыга. Мама меня так и называет, Авария. Я с ней согласна на все сто. Ты почему мороженое не ешь? Давай мне, если не хочешь. Я могу хоть пять штук слопать.

– Давай я тебе ещё куплю. У меня деньги есть. Не поверишь, но я пришёл в парк, чтобы с тобой познакомиться.

– Врёшь же, я никогда раньше тебя не видела. Подкатываешь, хочешь предложить встречаться? А я согласна. Ты мне даже немножко понравился.

– Я ведь не вру. То есть, не совсем. Специально пришёл, чтобы познакомиться с девушкой, которая меня очарует. Знаешь, я очень застенчивый. Ты первая девушка, с которой я смог заговорить.

– Ну, ты даёшь! Так я тебе и поверила. Подошёл такой, весь из себя робкий, смущается и мороженое сразу девушке суёт. Ага! Может быть, ты всех девчонок на такую приманку цепляешь? Вижу-вижу, какой ты ловелас. Только я не такая. Если хочешь по-хорошему встречаться, пожалуйста, а если дурные мысли в голове – проваливай подобру-поздорову. Если вздумаешь обидеть меня, даже не надейся. У меня знаешь папа, какой? Он тебя из-под земли достанет… в порошок сотрёт. Ладно, давай не будем ругаться. Между прочим, ты даже не представился. Это некультурно.

– Сергей. Я так понял, мы уже друзья, разговариваем на ты, правильно?

– Допустим. Так чего насчёт мороженого? Обещал.

– С удовольствием. Пошли, купим ещё. Хочешь на лодке поплавать?

– Конечно, хочу. Чего спрашивать? Ну, куда побежал! Подружку положено за руку вести, или под ручку. Неуч.

– А можно?

– Ты случайно не с другой планеты прилетел? Может, и целоваться разрешение будешь спрашивать? Вот умора! Я от тебя угораю. Чисто дитя. Дружить, так дружить. Мы ведь с тобой не маленькие. Мне, например, уже семнадцать. И вообще, Серёжа, ты в курсе, сколько лет было Джульетте, когда у неё трагическая любовь с Ромео случилась? Не знаешь. Ей ещё даже тринадцати не было, а какая любовь! Думаешь, они не целовались? Ещё как целовались. А ты… целоваться-то умеешь? Чего засмущался! Ну, правда, как девочка. Вот, даёт. Я от тебя тащусь. Ладно. На лодке, говоришь? Поехали. Там и будем учиться целоваться. Ты как?

– Про лодку? Поехали.

– Я про любовь. Ты готов признаться мне в любви, жить и умереть ради любимой?

– Да! То есть, нет. Мы даже не знаем друг друга.

– Узнаем, научимся. Не дрейфь, ты со мной. Если чего не поймём, я у мамки спрошу. Она у меня всё знает. Так признаёшься или нет? Правда, застенчивый ты какой-то, нерешительный. Мужчина должен быть отважным и совершенно бесстрашным. Вдруг тебе придётся меня от бандитов спасать?

– Ива, как же я тебе могу признаться в любви, если не знаю, что это такое?

– Не придуряйся. Ты что, книжек не читаешь? Там всё обстоятельно расписано. От и до…

– Извини, Ива, а где ты всё это читала, я, например, ничего такого в книжках не нашёл.

– Плохо искал. Да что я тебе азбуку объясняю? Начнём с азов. Будем учиться обниматься и целоваться. Всерьёз. Но сначала я должна убедиться, что ты меня любишь.

– Ивочка, давай не так быстро. Разве мы куда-то торопимся?

– Так можно всю жизнь по ветру пустить и ничего не узнать. Учись мгновенно принимать решения и будь готов их исполнять. Ты же мужчина, Сергей. Придётся, например, быть главой семьи, нести ответственность за всё, а ты тени своей боишься. Вот и начинай, покажи серьёзность намерений, желание и способность стать лидером. Сколько ты детей планируешь?

– Нисколько. Пока, только познакомиться хочу, узнать друг друга, посмотреть в глаза, почувствовать взаимное притяжение, если оно есть. Понравиться, может быть даже влюбиться. Потом, когда перестану девчонок бояться.

– Так ты ещё не влюбился! Та-ак, смотри мне в глаза, что там видишь? Вот… видишь любовь и доверие. Со мной не пропадёшь. я умная. А детей у нас будет двое. Нет, трое. Двое могут эгоистами вырасти. Две девочки будут, помощницы, и один мальчик. Сына назовём Рома. Мне это имя очень нравится. Сергей, тоже ничего, но ведь у нас уже один есть. А девочки будут Вика и Анжела. И не спорь. Женщины лучше знают, как называть детей. Мне ведь рожать, не тебе. Мамка говорила, что рожать очень больно. Значит, женщине за терпение положены привилегии. Ну, это мы потом договоримся…

– Ива, ты меня совсем заговорила. Идём кататься или нет, там поговорим

– А чего мы там не видели. Нечего даром деньги тратить. Вон сколько скамеек. Мы и здесь можем тренироваться. А ты, Серёга у меня самый настоящий красавчик. Только не вздумай изменять. У меня, знаешь, характер какой, ни за что не прощу.

– Теперь знаю. И про папу, он ведь если что из-под земли достанет, и в порошок сотрёт.

– Именно. Слушай, Серёжка, я тебе про любовь, все карты перед тобой раскрыла, детей готова родить, а ты даже не сказал, как ко мне относишься. Это не честно.

– Хорошо я к тебе отношусь. Очень хорошо. И нравишься ты мне. Всю жизнь о такой подружке мечтал. Когда гляжу на тебя, у меня всё внутри замирает. Но, прошу тебя, попридержи коней, не гони. Я за тобой не поспеваю. Мы ведь знакомы с тобой всего полчаса, а ты уже двадцать лет прожила. Тебе лет-то сколько?

– Сколько есть – все мои. Не уходи от ответа. Если ты такой несерьёзный, какой мне прок с тобой дружить. Я ещё не целовалась ни разу, а ты…

– Всё, уговорила, давай целоваться, а то у меня от твоего щебета голова кругом идёт. Научить обещала.

– Да я, если честно, сама не умею. Ртом нужно целоваться. Берёшь меня ласково за голову, прижимаешь к себе, засовываешь язык в рот… только слюни не пускай. Не люблю. Начинай. Я уже глаза закрыла. Ой, щёкотно. Ы-ы-ы…

– Серёжка, пусти. Что-то мне жарко стало, и сердце стукотит. Наверно что-то не так делаем. Дай, я сама. Только глаза закрой. Не люблю, когда за мной подглядывают.

Глава 4

Любви не свойственна умеренность или постепенность. Она врывается в мозг и тело, как стихийное бедствие, заполняя человека целиком, от кончиков пальцев, которыми ты прикасаешься к любимому, до последнего волоса на голове.

Ей подвержены все до единого органы, которые питаются через кровеносную систему заразившегося столь сладостной хворью человека. Спустя мгновения всё тело превращается в любовь. И нет от неё спасения. Да и нужно ли оно? Разве же кто-нибудь добровольно откажется от этой напасти? Напротив, молятся на неё, призывают, ищут и ждут.

Если она пришла, даже нежданно и непрошено, наслаждайся. Ты избранный.

Любовь вынуждает ей подчиниться, ибо природа сильнее любого из нас. У неё миллионы лет эволюции и несчётное число подопытных особей.

Она порабощает, заставляя служить себе верой и правдой, но, нет желающих избавиться от этой зависимости. Вначале любовь захватывает контроль над мыслями и чувствами, делая человека мягким, податливым, словно пчелиный воск. Затем, лишает разума, посылая видения и галлюцинации. Тогда нам кажется, что любимый – единственный, исключительный, неповторимый, и нет на всём белом свете прекраснее и лучше его.

Несмотря на неожиданные и необычные черты характера Ивы, Сергей растаял после первого же поцелуя и больше не спорил с девушкой. Неожиданно он понял, что ему нравится в ней всё, включая самоуверенность, говорливость, даже стремление к лидерству.

Ну и пусть, думал он. Зато, какая она прекрасная. Дотрагиваясь до её губ, Сергей чувствовал, как по всему телу прокатывается волна блаженства. Да за одно прикосновение к бархатной коже можно её полюбить навеки.

Не зря Ива торопила события, стараясь попробовать все сладости любви разом. Скорее всего, это пресловутая женская интуиция. Девушки умеют восторгаться яркими, кипучими эмоциями, приумножая их непревзойдёнными экзальтациями, накручивая и развивая их силу многократно.

Из маленькой искорки симпатии они способны разжечь целый костёр, в котором готовы сгореть заживо сами и спалить всё вокруг.

Несколько часов назад они совсем небыли знакомы, а теперь не способны оторваться друг от друга, облизывая языки и губы торопливо, настойчиво, увлечённо. Ива даже забыла, что очень не любит, когда её слюнявят.

Девочка с наслаждением пили нектар из Серёжкиных уст, перемежая нежное кошачье мурлыканье со страстными стонами. Любовники, сложно эту сладкую парочку назвать иначе, не замечали проходящих мимо людей, чмокали, прихлёбывая из чаши любви, прижимаясь всё крепче и становясь ближе.

Не знаю, как насчёт Купидона, который охотится на девственников, но кто-то явно умеет стрелять без промаха. Неужели любовь с первого взгляда существует на самом деле? Глядя на ребят, в это вполне можно поверить.

Страсть захлестнула их с головой, не оставив ни одного шанса её избежать.

Самое странное, что болтливость Ивы как рукой сняло. Теперь они обнимались молча..

Девушки, как зеницу око берегут сокровенные границы интимной неприкосновенности. И уж коли дозволяют приблизиться к девственной тайне с самого краешка, то и всё прочее через небольшой промежуток времени станет открытым для посещения.

Ива сама клала его руку на грудь, требуя сжимать и гладить налитые яблочки, закатывая при этом глазки, дрожа всем телом. Первый интимный опыт, даже такой незначительный, самый сладкий. Расстаться невозможно.

Сергей постепенно, но довольно быстро, вошёл во вкус. Вот он уже пробует на язычок нежный рогалик её чувствительного ушка, вызывая не сильные, но ощутимые конвульсии. Любопытство заставляет путешествовать дальше, исследуя медовую сладость чувствительной кожи на шее девушки. Ива щурится, покрывается мурашками и испариной.

Нежная кожа на шее окрашивается красным. Она сжимает тело Сергея до хруста, испытывая наслаждение и радость от каждого нового участка кожи, до которого юноша дотрагивается языком или пальцами. Она счастлива, как никогда прежде.

Каждый миллиметр тела испытывая неизведанное удовлетворение. Разве могла она предполагать, что обычные прикосновения могут сводить с ума? Это казалось немыслимым, но Ива действительно поплыла. В прямом и переносном смысле. Она чувствовала, как внизу живота растёт напряжение, а ведь это был первый в её жизни интимный опыт.

Казалось бы, неприятный прецедент, но она блаженствует, испытывая восторг, просит не останавливаться, сжимает с наслаждением бёдра, ощущая, как внутри что-то разбухает и пульсирует, усиливая чувствительность кожи. Это сказочное наслаждение нескончаемо. Оно заводит окончательно, но внезапно требует завершения, вызвав продолжительные спазмы, вводя девушку в оцепенение.

– Всё, всё, всё… миленький мой Серёженька, прекрати, остановись. Просто прижми меня. Скажи что-нибудь хорошее, доброе.

– Я тебя люблю, Ива! Я очень-очень тебя люблю! Ты даже представить себе не можешь, как я тебя люблю! Ты моё счастье, моя судьба, моя жизнь. Твои рыжие волосы сводят меня с ума.

– Ещё! Пожалуйста. Говори, не останавливайся.

– Ива, Ивочка. Ты подарила мне самую большую радость. У меня теперь есть ты, мне больше никого и ничего не нужно. Я буду любить тебя всегда. И да, я согласен, чтобы ты родила мне троих ребятишек.

– Говори ещё. Мне так хорошо с тобой. Милый, единственный, родной.

– Мы с тобой теперь никогда не расстанемся. Чтобы ни случилось. Вот только…

– Что, Серёженька?

– Мне восемнадцать. Через год я закончу учиться в техникуме, и меня заберут в армию. Ты устанешь так долго ждать.

– Это же ещё когда. У нас с тобой целый год впереди. Мы родим замечательную девочку. Это будет Вика. Мы с ней вместе будем тебя ждать. Ты же сам сказал, что любить будешь вечно. Поцелуй меня. Уже совсем стемнело. Пора домой. Проводишь меня?

– Спрашиваешь. Да я теперь с тобой хоть на край света. Если захочешь, буду возле твоей двери на коврике спать, охранять твой покой. Хочешь?

– Нет, не хочу. Спать нужно в кроватке. Как жаль, что мне ещё нет восемнадцати. Не могу оставить тебя у себя дома. Родители не поймут. Но, отныне я полностью твоя, любимый мой, Серёженька. Кажется, сегодня я не смогу заснуть. Буду думать, о тебе. И мечтать о встрече. Ты такой нежный. А говорил, целоваться не умеешь. Обманщик. Наверно всех девчонок в классе перецеловал. Ладно, я не ревную. Нисколечко. Теперь ты только меня будешь целовать. И любить тоже только меня. Побежали скорее, пока совсем не стемнело.

Впопыхах ребята не договорились о встрече, слишком долго прощались. Никак не могли расстаться, целуясь и обнимаясь ещё раз, потом последний разочек, минут сорок подряд.

Серёжа летел домой на крыльях любви. Дома ждала рассерженная мама. Он ей сходу признался.

Ангелина Павловна не знала, радоваться ей или горевать. Молодой ведь совсем. Понятно, что время пришло. Не рано ли?

А ну как ребёночек получится? Хотя, она с удовольствием понянчится с малюткой. Хоть какое-то развлечение, чтобы скрасить неприкаянное одиночество. Надо же. Она и не заметила, как сын вырос. Влюбился. Почти мужчина.

Всё-таки это хорошая новость.

Серёжка проснулся ни свет, ни заря. Если бы жили в деревне, можно было бы сказать, с петухами. Ночью ему снилась Ива с большущим животом. Они лежали на одной огромной кровати в одежде и целовались, но живот ужасно мешал.

На простыне опять появились липкие пятна. Пришлось её застирывать. За этим занятием и застала его мама. Серёже было ужасно стыдно. Он прятал глаза, а мамка улыбнулась и сказала, что скрывать больше не нужно. Это нормальная физиология созревшего юноши, что совсем не стыдно. У всех в этом возрасте такое регулярно случается.

Сергей быстро поел и побежал к дому Ивы, боясь её упустить. Было раннее утро, промозглое, прохладное и зябкое. Он сел на скамейку у подъезда. Ждал-ждал и заснул, сам не понимая как.

Разбудила его Ива.

Она тоже переживала и мечтала о любви, испытывая, время от времени, уже знакомые со вчерашнего дня ощущения от одного лишь представления, как Сергей её ласкает. Однако реальные прикосновения и жаркие поцелуи были гораздо чувствительнее воображаемых ласк.

Девушка вылетела из подъезда, намереваясь бежать в парк, но увидела на скамейке спящего Сергея.

Маленькое сердечко забилось от нежданной радости. Она скакала вокруг скамейки, повторяя подобие того танца, что исполняла на набережной, не желая его будить и одновременно думала, что сделать, чтобы он скорее проснулся.

Наконец она напрыгалась и решила, что самое лучшее средство, способное вернуть юношу в состояние бодрствования, это поцелуй в губы.

Претворить это действие в жизнь ей не удалось. Сергей почувствовал запах возлюбленной, эту потрясающую смесь сладких фруктов и пряных трав.

Всего один продолжительный поцелуй, и ребята побежали вприпрыжку, как бывало в детстве, в сторону парка. Они сгорали от нетерпения, испытывая муки неудовлетворённой страсти, но терпели. Слишком уж много любопытных глаз вокруг.

У пруда их никто не знает. Можно обниматься хоть до потери пульса. Они держались за руки и скакали, то на одной ноге, то на другой. Вместе было замечательно. И очень весело. Какая же всё-таки прекрасная штука – жизнь, особенно если у тебя есть любимый.

Свободного времени было много. Ребята полностью проводили его вместе, не в силах насытиться общением. Если они не целовались, то говорили, рассказывая каждый о своём, переживая или радуясь. Им совсем не было скучно, даже когда хотелось просто помолчать, глядя с обожанием в глаза.

Незаметно пролетел целый месяц, целиком и полностью посвящённый любви. Наступил сентябрь. Сергей приступил к занятиям в техникуме, Ива много времени проводила в аудиториях института.

Тем для разговоров стало больше, а времени на любовь оставалось совсем немного. Страсти немного поутихли. Они уже представились тем и другим родителям, запросто бывали друг у друга в гостях.

Время от времени Ива заводила разговор о свадьбе. Не столь эмоционально как в первый день их знакомства. Она прекратила ребячиться, неожиданно превратившись из девочки в девушку. Ей стало интересно, как должна выглядеть настоящая женщина, как себя вести, о чём думать и как поступать. Все интересующие её вопросы была выложены на женских сайтах, которые стали информаторами и советчиками девушки.

Характер Ивы изменился, но Сергей этого не замечал. Она всё равно была лучшей девушкой Вселенной.

Что бы она ни делала, устраивало его целиком и полностью. Девочка и должна быть кокетливой, обидчивой и немного капризной, считал он, уступая ей во всём.

После прогулки в парке они сидели дома у Сергея, потому, что внезапно пошёл дождь, неожиданно осенний, с порывистым ветром, срывающим с деревьев листву и даже ветви. Прибежали промокшие, но счастливые. Пришлось раздеваться, сушить вещи утюгом.

Ива вымылась под душем, надела Серёжкину рубашку, уселась в удобное кресло, подогнув под себя ноги, укуталась в пушистый плед и стала наблюдать, как её милый ловко управляется с утюгом.

– Смотри не сожги мою юбку. А блузку погладь через тряпочку. И не вздумай наглаживать стрелки. Я проверю.

– Не волнуйся. Я умею. Мама с детства приучала меня к самостоятельности.

– Тогда ладно. А я не умею гладить брюки.

Пока Сергей рассказывал Иве о событиях в техникуме, над которыми впору посмеяться, девушка уснула. Юноша, закончив сушить её одежду, пододвинул стул ближе к креслу, уселся и принялся наблюдать за любимой.

Её уморительный маленький носик, яркие полянки веснушек и сводящие с ума губки привели его в полный восторг. Вот как выглядит настоящая мечта.

Так захотелось сделать для Ивы что-нибудь хорошее, чтобы она и дальше светилась счастьем. Пусть пока поспит, а он сбегает за её любимыми пирожными. Она ведь такая сладкоежка.

Неизвестно, что снилось девушке, только её настроение претерпело непонятную метаморфозу, превратив жизнерадостность во вредность. Сергей поставил к креслу журнальный столик, принёс на подносе и улыбнулся.

– Чего ты лыбишься, я тебе не нравлюсь, да! Я страшная после сна?

– Ты лучшая. И такая соблазнительная, просто жуть. Пей чай.

Ива взяла чашку, пригубила и наверно обожглась, с её губ сорвалось раздражённое негодование, – чай у тебя совсем холодный.

– Да я его только вскипятил.

– А он уже холодный. И не спорь со мной!

– Ладно-ладно. Сейчас подогрею.

– Нет уж. Теперь не нужно. Ты специально такой налил, чтобы показать, что я тебе больше не нужна.

– Уже вскипятил новый. И заварку свежую делаю. Вот, смотри. Наливаю…

– Сам теперь и пей. Мне расхотелось.

– Скажи, чего ты сердишься, милая. Я всё для тебя сделаю. Улыбнись.

– Раньше надо было думать, а не раздражать. Внимания хочу. И любви. А ты бестолочь. Думала, поцелуешь, больно мне нужен твой чай.

– Конечно поцелую.

– Теперь не нужно. Можно подумать я напрашиваюсь. Ты на меня совсем внимания не обращаешь. И вообще, чего ты там рассказывал про свой дурацкий техникум, какая там у вас Ирочка, с которой вечно чего-то там случается? Небось хорошенькая. Узнаю – убью.

– Ты о чём, Ивочка? Да у нас в группе почти одни девушки. И что теперь, мне в другую группу переводиться из-за того, что тебе её имя не нравится? Я ведь тебя люблю.

– Так я тебе и поверила. Любит он.

– Да ты что, ревнуешь? Мне же кроме тебя никто не нужен.

– Вот и врёшь. Видела я, как ты в парке на красивых девчонок заглядывался. Думала, споткнёшься, когда на грудь той высокой блондинки пялился, чуть не продырявил её декольте. И с этой любезничал, миниатюрной такой, что с собачкой гуляла.

– Ива, ну ты же глупости говоришь. По-твоему я должен совсем глаза закрыть и только тебя разглядывать? А деревья, цветы, облака, к ним тоже ревновать станешь? Мы же не одни на этом свете. Люди кругом. И они мне интересны. Я же тебе рассказывал, что со мной произошло. После того случая, пока тебя не встретил, затворником дома сидел. С тобой настоящую жизнь только и увидел.

– Всё равно врёшь. Тогда почему ты меня по-взрослому любить отказываешься?

– Глупышка. Мы же договорились дождаться твоего совершеннолетия. Разве мы куда-то торопимся? Вся жизнь впереди…

– Надейся и жди? А пока я в фантазиях этим занимаюсь, ты будешь на всяких там Ирочках тренироваться, да? Им, значит, корешки, а мне вершки, объедки с праздничного стола? Я сейчас хочу.

– Давай лучше чаю.

– Отделаться от меня хочешь, с темы соскакиваешь? Вот ты и прокололся.

– Просто хочу тебя чаем напоить. С твоими любимыми пирожными. Пока ты спала, я за ними специально бегал. Надеялся увидеть тебя весёлой и счастливой. Ну, не сердись. А к безе и профитролям полагается очень сладкий поцелуй. Соглашайся.

– Ладно, уговорил. Про посторонних девочек чтобы больше не слышала. И на груди не пялься. Можешь на мой бюст до одури смотреть, он не хуже.

– Ловлю на слове. Напьёмся чаю и продемонстрируешь.

– Обломаешься. Сегодня не заслужил. Обидел ты меня.

– Так. Что опять? Вроде, всё выяснили.

– Завтра же мне свою Ирочку покажешь.

Серёжке надоело препираться. Он сграбастал в охапку любимую и залепил Ивочкин рот поцелуем.

Всё-таки она славная.

Когда нежно прижимаешь девочку к груди, моментально забываешь обо всех её бзиках и чудачествах. Она мягко вписывается соблазнительными изгибами в мускулистое тело, растворяясь в объятиях настолько, что вы превращаетесь в единое тело. Становится ясно и понятно – это без сомнения и есть настоящая любовь. Только вот, что ясно, совсем не ясно. Он-то знает, чего хочет от неё и от жизни в целом, а понимает ли Ива, чего на самом деле ей нужно? По-взрослому ей приспичило. Смешная девчонка. Ей богу. Разве в этом заключается любовь?

Женщины… впрочем, когда мы влюбляемся, иллюзии или заблуждения, что именно твоя любимая не такая, как все, что она единственная, неповторимая и лучшая, волшебными галлюцинациями заполняет наш мозг, заставляя видеть не всегда то, что происходит на самом деле.

Для Серёжи пока это не имеет ровным счётом никакого значения. На то она и любовь.

Глава 5

Сентябрьская погода в этом году просто летняя. Даже не верится, что наступила календарная осень. Налетают, конечно, внезапные дожди с порывистым ветром, но буквально через десяток минут их куда-то сдувает. Небо очищается, становится ярким, лазоревым и солнце жарит, как в июле.

Занятия в институте продолжительнее по времени, чем в техникуме. Ива приходит домой поздно, ещё к лекциям готовиться, опять же, новые друзья. Нужно же вливаться в коллектив. Сергею приходится много времени проводить в одиночестве. Обычно он идёт в парк, где каждая лавочка напоминает о любимой.

Город готовится к какому-то празднику. Подновляют бордюры, заборчики и торговые павильоны, украшают, что можно, флагами и гирляндами. Сегодня красили скамьи ярко-зелёной краской. Как всегда забыли, или поленились известить об этом посетителей.

Только что, на глазах у Сергея, празднично одетый мужчина в костюмной тройке с огромным букетом длиннющих бордовых роз присел на свежевыкрашенное сиденье. Было видно, что он сильно нервничает, постоянно смотрит на часы.

Через минуту или две он вскочил, почувствовав, что прилип или запах ацетона подсказал ему нестандартность ситуации. Брюки и спина пиджака были безнадёжно испорчены.

Какое уж там свидание в таком безобразном виде? Видно было, что он ругается, негодуя, размахивает руками, смотрит на маслянистые поперечные полосы, на светлой материи костюма.

Все его жесты показывали глухое отчаяние. В конце концов, мужчина измочалил букет о скамейку, голый веник засунул в урну и двинулся к выходу, пытаясь оборотной стороной пиджака скрыть следы конфуза. А ведь он так ждал кого-то.

Сергей выругался про себя, примеряя такую ситуацию. Если бы он не пришёл на свидание к Иве, чем бы это могло кончиться? Кошмар. Ему стало невыносимо обидно за невезучего кавалера. Безалаберность и халатность маляров, возможно, только что сломала судьбу человека. Это так печально.

Сергей шёл, задумавшись над тем, как случайность влияет на линию жизни. Например, он познакомился с Ивой благодаря удачному стечению обстоятельств. Это как выиграть в лотерею.

Лишь благодаря незрячей фортуне Сергей сейчас так счастлив. Встреча с танцующей девочкой радикально изменила его жизнь. Благодаря Иве он стал такой же, как все нормальные люди, больше не боится девушек и контактов с ними. Насколько преобразился, вдруг и сразу, окружающий мир.

Оказалось, вокруг столько всего интересного происходит. Только радуясь жизни можно увидеть реальность через призму позитива. Калейдоскоп прекрасных событий удивителен и разнообразен, наполнен цветными картинками, сотканными из мельчайших деталей, каждая из которых – отдельная вселенная. И все это ты можешь разглядеть и потрогать, если воодушевлён и счастлив.

Взгляд Сергея неожиданно высветил силуэт девушки, подходящей к скамье. Она была сосредоточена сразу на двух занятиях: в правой руке держала раскрытую книгу, а левой прижимала к уху телефонную трубку. В то время сотовый телефон сам по себе был впечатляющий им событием. Но не это привлекло внимание юноши. Она, не переставая читать и разговаривать, медленно разворачивалась, чтобы присесть.

Еще одна исковерканная судьба или загубленное настроение, не считая безнадежно испорченной одежды, потерянного времени и негативных эмоций, способных надолго вывести человека из равновесия.

Эти мысли молнией шарахнули Сергея по мозгам, заставив непроизвольно принять срочные меры. В несколько прыжков юноша подскочил к девушке, на ходу просчитывая варианты спасения, но, ни одной толковой мысли в те секунды не мог принять за основу действий. Всё решали секунды.

Видно окончательное решение приняла интуиция. Сергей обхватил садящуюся на окрашенную скамью девчонку на высоте груди, выставив для упора далеко вперед правую ногу, наклонился, как можно дальше назад, чтобы сбалансировать нагрузку и закричал, – стоять, окрашено!!!

Шансов ударить его по лицу или между ног у девушки не было. Руки заняты, а висячая над скамьей поза была для этого и вовсе неудачной. Всё равно юноша ждал ответной реакции, отнюдь не позитивной. Ну и пусть. Только бы успеть. Может быть, он заслужит благодарность. Хотелось бы, но это не столь важно в данных обстоятельствах.

Озадаченная дева застыла, пошевелила в изумлении руками, давая понять, что пора отпустить, вгляделась в его испуганные глаза и… засмеялась, тоненько, звонко.

– Нет-нет, не торопитесь. Мне даже понравилось. Замечательный способ познакомиться. Такое мне бы и в голову не пришло. Вы меня здорово развлекли. Столько печальных и не очень радостных новостей, знаете ли, навалилось. Потом, личное одиночество, да ещё трагический любовный сюжет в книжном романе. Только что едва не заплакала.

Так обидно за героиню… Теперь можете отпустить. Я уже поняла, что вы меня спасли от позора. Представляю, как бы я выглядела. Испорченное настроение, стыд за невнимательность и глупость, потерянное время. Да что там говорить. Вы – мой герой. Позвольте представиться – Даша, Дарья Тимофеевна, если угодно.

Сергей помог девушке встать устойчиво, отошёл на шаг и застыл, внимательно разглядывая её.

Внешность не очень выразительная, но весьма милая. Наверно это свойство любого молодого личика.

Коротенькая стрижка почти под мальчишку, прямые каштановые волосы, тонкие черты, розоватые губки с четко очерченным контуром, смеющийся взгляд.

Глаза. Только теперь он заметил, что они серые, бездонные и светятся безграничным дружелюбием.

Принято считать, что серые глаза холодные. Сергей ничего подобного не почувствовал, напротив, ему стало жарко, глядя в них.

Все эти характеристики он приводил себе позже, когда пытался воспроизвести ход событий. Сейчас же отметил скромность, непритязательность и уравновешенность характера новой знакомой.

Она не поддалась панике, моментально оценила ситуацию, при этом не делала резких движений, как это обычно случается, когда не ожидают ничего подобного, быстро и эффективно разрядила напряженность, всего лишь пошутив.

Смог бы он так же адекватно поступить? Сомнительно. А она ещё и засмеялась.

Надо же – "мне даже понравилось".

А Сергею?

Он и не задумывался. Вот только запах. Да. Аромат её духов или тела немного смутил. Нет, скорее вызвал некие ассоциации.

Напомнил аромат уютного дома, когда он сидел, спрятавшись подмышкой у мамы, а она читала книгу о Робинзоне Крузо. Он даже принюхивался незаметно, почувствовав нечто родное, до боли знакомое, вызывающее доверие и симпатию.

Даша ему явно понравилась, но это неважно. Ведь у него есть Ива, по-настоящему близкая девушка, можно сказать почти невеста.

Нужно лишь дождаться её совершеннолетия и тогда…

Дальше он не успел додумать.

Даша тоже придирчиво изучала внешность Сергея, скользя взглядом сверху вниз и обратно. Похоже, ему выставлена неплохая оценка. Во всяком случае, её мимика об этом свидетельствует. Может быть, он и ошибается.

Даша открыла сумочку, положила туда книгу и телефон.

– Я вам очень признательна. Мне нравятся решительные мужчины, готовые пожертвовать собой. Я ведь закончила курс обучения самообороне. Могла неосознанно, чисто машинально, нанести ущерб мужскому достоинству или ударить пальцем в глаз. Не пугайтесь… как вас?

– Сергей, не люблю с отчеством.

– Просто пыталась обрисовать ситуацию. Может, перейдём на “ты”?

Так вот, что я хотела сказать… ах, да, ты серьёзно рисковал. Но поступил как истинно благородный человек. Ведь благодарности могло и не последовать.

Это я рассуждаю. Привычка всё расставлять по полочкам.

Даже не колебался, увидев единственную возможность вытащить меня из нелепой и очень неприятной ситуации. Так? Да. Ещё ты сильный. Я ведь не бабочка, не одуванчик. Как-никак, во мне пятьдесят килограммов, которые ты держал на весу в очень неустойчивой и крайне неудобной позе.

Плюс аккуратный: начищенные туфли, коротко подстриженные ногти, чистый воротник, хотя и белый. Парфюм, опять же, вполне достойный. Вот.

Когда ты накрыл меня облаком своего амбре, этакий коктейль выразительно и нежно пахнущей мужественности, мне нестерпимо захотелось попробовать вкус твоего поцелуя. Кстати, мне очень понравился твой одеколон. И индивидуальный запах тоже.

Я не кокетничаю… и не набиваюсь в подружки. Говорю, как есть.

В целом ты мне очень импонируешь. Наверно, подчеркиваю именно неопределенную форму сказанного, я согласилась бы иметь такого положительного мужчину в качестве отца моих детей, если они когда-нибудь будут.

– Извини, Даша, у меня уже есть девушка. Мы любим друг друга. Только у нас график жизни с недавнего времени немного не совпадает. Встреча с тобой – чистая случайность.

Сергей вдруг подумал, что одежду, причёску, одеколон и многое другое последнее время выбирает для него Ива. Она полностью взяла под контроль всю его жизнь. Даже перезнакомилась с его однокурсниками, включая девочек.

У неё на любой вопрос всегда припасён ответ, почёрпнутый и усвоенный с женских сайтов. Сергей пропустил мимо ушей высказывание Даши относительно возможного будущего. С чего бы ему об этом думать, если всё уже давно и четко решено и продумано Ивой?

Подружка умная, настойчивая. Нужно просто делать, как она хочет, это совсем не сложно.

Разве вопрос лидерства в семье настолько значителен, чтобы из-за него портить отношения? Ведь ответственность невозможно никому навязать. Каждый берет ровно столько, сколько сможет обеспечить.

Когда любишь… не представляете, как же это приятно, сделать что-то для близкого человечка, увидеть радость в его глазах, воодушевление и азарт, желание вернуть свой восторг сторицей.

Отражаясь друг от друга, эмоции, настроение и желание многократно усиливаются, создавая внутри пары некое подобие панциря, сохраняющего пылкие отношения, полное доверие и энтузиазм.

Так или не так обстоит это на самом деле, ещё только предстояло узнать. Теория и практика не всегда сходятся в одной точке.

Сергей с Дашей прогулялись вдоль набережной, съели по мороженому, с удовольствием посмотрели на водоплавающую птицу, в обилии снующую по глади воды.

Темы для беседы не кончались.

Юноша невольно посмотрел на часы. Скоро Ива придёт с занятий. Может быть, найдёт время и для него.

Видно это мимолетное движение не ускользнуло от внимательной Даши. Она взяла за руки Сергея, поблагодарила ещё раз. Ласково и как-то особенно посмотрела в глаза, улыбнулась.

– Не провожай меня. Не нужно. Рада была познакомиться.

Сергей бегом направлялся к Иве. Мысли скачками перепрыгивали от одной девушки к другой. Он этого совсем не хотел.

Мозг спонтанно переключал каналы восприятия.

Сергей невольно сравнивал девушек. Даша была полной противоположностью Иве.

Любимая имела характер противоречивый, импульсивный, требовательный, нервный, не обязательный. Хотела всё вокруг держать под контролем, отстаивала право на лидерство.

Она ждала и требовала особого к себе отношения, непременно высокой оценки всевозможных способностей: ума, сообразительности, внешности. Ужасно расстраивалась, слыша в свой адрес даже безобидную, шутливую критику или реплику, которая казалась каверзной, нелицеприятной. Иву часто посещали депрессии, когда она никого не хотела видеть, даже Сергея.

Неужели в ней столько всего наносного, лишнего, агрессивного? Не может быть. Наверно такие выводы появились в результате сравнения.

Почему? Впрочем, не важно.

Внимание само собой опять переключилось на Дашу, эту загадочную сероглазую девушку, настолько взрослую и рассудительную в свои годы, что вызывает не просто уважение – настоящее восхищение.

Он ведь её толком и не знает. Нечаянная, непродолжительная встреча, только и всего. Но её реакция в непростой, попросту пугающей ситуации, манера разговаривать, аналитические способности, умение сопоставлять и делать парадоксальные выводы, спокойствие, доброжелательность, ироничность, талант сводить конфликт к неожиданной шутке, искусство непринужденно вести беседу, понимать с полуслова, соглашаться, искать компромисс…

Ого! И все эти наблюдения чуть больше, чем за час? Многовато для одного свидания. Разве можно недоразумение, несчастный случай сравнить с романтическим общением влюбленных? Бред, да и только.

Тогда откуда все эти мысли и выводы?

– И вообще, далась мне эта Даша. Мы с ней даже контактами не обменялись. Одна единственная встреча и всё. Дальше обаяние этой персоны потускнеет, выцветет, покроется паутиной забытых деталей, утраченных эмоций и ощущений… продолжения не будет.

Зато у него в сердце останется Ива. Такая родная, до одури желанная, восхитительная, взбалмошная девочка. Сергей её знает не только на уровне мысленных, воображаемых чувств. Попробовал на вкус и на ощупь весьма многое.

Это восторг. Каждое прикосновение – симфония незабываемых эмоций. И нечего петь военные песни по каждому незначительному поводу. Как говорит один товарищ, – забить и забыть. Не было ничего.

А все-таки интересно, как бы повела себя в подобной ситуации Ива? Страшно подумать. Видимо удар коленкой между ног спасителю был бы обеспечен.

Его девушка сначала делает, потом оценивает ситуацию.

Сергею отчего-то стало смешно. Однако он внезапно остановился и невольно потрогал ту деталь, удар по которой показался весёлым и анекдотическим.

– Да, не айс. Лучше не пробовать.

Ива уже была дома. Она открыла дверь и побежала в комнату. На полу и кровати были разбросаны платья, кофточки и колготки всех цветов. Она прикладывала, то одно, то другое. Все вещи вызывали у неё раздражение. Она их комкала и швыряла в дальний угол, хотя Сергею в этих одеждах девушка казалась безумно хорошенькой.

Он подошел к Иве, притянул к груди за голову, за что немедленно получил… именно туда, между ног.

Смешно совсем не было. Только обидно и больно.

– Ненормальный, придурок! Хоть бы спросил. Ты мне всю прическу смял. Я же к стилисту ходила. Заплатила кучу денег. Сегодня выбирать будут, кто представит на День Города институт на конкурсе красоты. Так и знала, что ты всё испортишь.

Ива разревелась, топала ногами, раскидывала вещи, хлопала дверью шифоньера. Ресницы и веки потекли уродливыми ручейками.

– Могла бы предупредить, – шёпотом произнёс едва отдышавшийся жених, корчась от боли, – откуда мне было знать? И вообще, зачем тебе этот конкурс? Мы и так знаем, что ты самая лучшая и красивая.

– Что бы ты понимал? Кто будет участвовать, тому оценки и зачёты в семестре автоматом поставят. Балбес твоё имя.

– Да ничего у тебя с причёской не случилось. Сама посмотри. Зря только увечье мне нанесла.

– Поделом. Если женщина говорит, что ты не прав – прислушайся, а не спорь. Успокаивай теперь, как хочешь. У тебя времени минут сорок. Сделаешь из меня королеву, прощу. Или я не знаю, что с тобой сделаю.

– Иди, умойся для начала. Опухла вся. Соплей-то. Откуда столько?

– Не беси меня. Лучше помоги наряд выбрать. Я должна быть самая интересная.

– Кому, и чего ты должна?

– Деду Фому. Себе я должна, по жизни. Вот это платье тебе как?

– Обалденное. Только у тебя в нём трусы видно.

– Какие трусы? Мы же в бикини будем.

– А причём здесь платье? Там нужно чтобы титьки торчком стояли и попа откляченная, круглая как орех. Ну, ещё походка конкурсная, от бедра. Пройдись.

– Может быть, тебе ещё стриптиз станцевать? Трусы… не трусы, а трусики. Это у вас трусы. Уговорил, в этом платье пойду. Можешь теперь целовать. Только руками не трогай. Беда с вами, мужчинами. Ничего не соображаете. У-у! Как бы дала ещё раз… ладно, живи пока. Ну, хватит, засосов мне не хватало. Всё, проваливай. Твоё время истекло.

– Давай, провожу хоть.

– Перебьёшься. Мне ещё репетировать нужно, сосредоточиваться, улыбку потренировать. Завтра поговорим. Целуй последний раз. Осторожно. Я тебя люблю. До завтра.

Сергей пошёл домой в непонятных чувствах. Люблю, а сама… женщины, одно слово. Сами не понимают, что творят. А без них тоже плохо.

Конкурс красоты. Так бы и сказала – стриптиз буду танцевать.

Юноша вспомнил тот, первый день, самый прекрасный из тех, что ему довелось прожить. Ива была бесподобно хороша. Как такую не любить, как не восторгаться? Чудо природы. Каждый сантиметр возбуждающего желание тела – сплошная загадка. А как притягивает. Куда там магниту. Гипноз, что ли?

На конкурс Иву не взяли. Как и следовало ожидать, основные претендентки заранее получили от организаторов недвусмысленные предложения, рассчитываться за которые нужно было известными, отнюдь не вегетарианскими способами.

Остальные претендентки требовались для массовки, чтобы придать неприличному по сути мероприятию видимость настоящего отборочного процесса.

Девочка в отчаянии неделю просидела дома в затворе, не пуская никого, в том числе и Сергея.

Отвергнутый, хо

Пусть успокоится. Может быть, этот нелицеприятный случай отворотит её от мероприятий подобного толка.

Говорил ведь сразу – зачем тебе этот спектакль? Не послушалась. Самостоятельная, гордая, своевольная. Королевой красоты непременно стать желает.

Через неделю отношения вновь наладились.

Ива не могла налюбоваться на жениха, не слазила у него с коленей, требовала целовать, целовать и целовать.

Естественно Серёжка растаял. Ну, хорошо же у них всё.

Жизнь вернулась в спокойные берега, вновь стала интересной. Изредка, правда, Сергей ходил в парк, нарезая круги возле той скамеечки, желая подсознательно, и одновременно опасаясь встретить Дашу.

Просто так. Чтобы поговорить.

Она ведь так хорошо умеет слушать. Да и вопросов накопилось. Только женщина способна на них ответить.

Ива не в счет. Все задачки, так или иначе, были связаны с ней.

Никак не удавалось юноше познать загадки и тайны женской души. Например, почему для девчонок логика не является аргументом?

Даже если приводишь детальные конкретные доказательства, Ива способна отвергнуть и разрушить их единственной репликой. Например – "ну и что?"

А действительно, попробуй, оспорь. Обхохочешься.

Обычно Сергей ходил из техникума пешком. А тут дождь. Пришлось ехать в переполненном автобусе.

Водитель, как назло, запускал только через заднюю дверь, а выпускал в переднюю, проверяя у каждого билеты.

Юноша, поглощённый размышлениями о загадочном и непредсказуемом поведении девушек, протиснулся на выход. Впереди стояла прижатая к двери девушка в красочном платье до пят с двумя тяжеленными сумками. Это было видно по налившимся кровью венам.

Сзади их прижимал огромный мужик с массивным пузом, головой упирающийся в потолок.

Сергей из последних сил отталкивался от двери, чтобы невзначай не раздавить девушку. Судя по фигуре, она была тонкая и звонкая.

Когда дверь на остановке открылась перед глубокой лужей, девушка сосредоточилась, намереваясь перескочить через грязь. Она согнула ноги в коленях для большей длины прыжка, сумки послала вперёд, стараясь использовать силу инерции тяжестей и…

Здоровяк подтолкнул Сергея, словно пушинку.

Нога юноши сорвалась на ступеньку ниже, наступила на подол приталенного платья, намертво прижав материю к грязному полу.

В это мгновение прыжок уже невозможно было остановить.

Девушка полетела вслед за сумками. Раздался хруст отрываемой по шву материи.

Дальше Сергей ничего не видел, поскольку пузатый опрокинул его прямо в лужу, не дав ни одного шанса изменить траекторию полёта.

Следом полетел и обладатель столь впечатляющего тарана, накрыв бедолагу безразмерной величины телом.

Хорошо, что процесс вываливания содержимого салона автобуса на этом застопорился.

Кое-как Сергей выбрался из-под придавившей его туши, мокрый и грязный. Глазами начал искать пассажирку, улетевшую вслед за своей поклажей.

На него, смеясь и плача, смотрела Даша, у которой он оторвал до самого пояса подол платья.

Да, это была именно она.

Выглядела девушка немногим лучше Сергея, правда весьма эротично.

Даша старательно пыталась прикрыться. Сзади стенкой остановки, спереди – сумками. Выходило не очень.

Ободранный верх, голые ноги и тоненькая полоска трусиков выглядели анекдотически смешно.

Когда они узнали друг друга, смех стал настолько заразительным, что хохотали от души вместе с ними все невольные зрители.

Пришлось парню снимать с себя одежду до пояса и оборачивать вокруг Дашиного корпуса.

По всему выходило, девушка живёт ближе. К ней и пошли.

Обстановка в её квартире оказалась добротной, уютной, но весьма скромной.

– Что же у тебя в сумках, не камни часом?

– Книжки. У подружки родители мебель купили, от всего лишнего избавляются. Библиотека в дизайн не вписывается. А я читать, страсть как люблю. Выбрала самые интересные книги для начала. Потом ещё привезу.

– Я тоже люблю читать. Больше приключения.

– Я всё читаю. На книги больше половины зарплаты трачу. Теперь можно на что-то другое наэкономить. Исторические люблю, драмы, комедии, философию, классику. Да разное.

Папины вещи оказались слишком велики. Даша сунула Юноше в руку мамин халат и послала в ванную.

– Ты больше пострадал. Значит, моешься первый. Одежду оставь в ванной. Шампунь, мыло – всё на полках. Найдёшь сам, не маленький. Полотенце любое возьми. Давай, Ихтиандр.

Когда Сергей вышел, Даша посадила его к включенному телевизору, поставила на журнальный столик горячий чай, сахарницу и вазочку со сладостями.

– Обсыхай, обживайся, грейся. Я мигом.

Распаренная Даша в щегольском коротком халатике выглядела фантастически привлекательно.

Как ни заставлял себя Сергей не пялиться, ничего не выходило. То и дело ловил блуждающий взгляд на розовых коленках, на срезе подола, на шее или личике девушки.

Смотрел и не находил ни одного изъяна. Нет, она не была совершенством. Куклы Барби только в кино встречаются. Она была просто живая и впечатляющая.

Открытые участки тела вызывали страстное желание дотронуться: завлекали, манили возможным наслаждением.

Сергей и так, и этак пытался убеждать себя, что не за тем пришёл. Ну, случилось так. Не специально же он наступил девушке на подол. И в лужу бултыхнулся не намеренно. Случайность. Это она сыграла дурную шутку.

Впрочем, не такая уж и нелепая ситуация, как он пытается себе представить. Ходил же он в парк в надежде повстречать её там. Ну, и… встретил же.

Какие вопросы собирался ей задавать, забыл?

Вспоминай.

Даша положила одежду Сергея в стиральную машинку, запустила её и присела с ним рядом со своей чашечкой дымящегося напитка.

Знакомый запах вновь напомнил ему о чём-то необыкновенно хорошем, родном. Так хотелось зарыться носом в её каштановые волосы и дышать божественным ароматом.

Нельзя. Это было бы настоящей изменой.

Ива не поймёт, да и он может сорваться в штопор, нанюхавшись возбуждающих запахов. Неизвестно ещё, что любимая может выкинуть, узнав о Даше. Она ведь вполне способна в приступе истерики перерезать себе вены или выпить стакан уксусной эссенции.

Ива на такое способна.

А Даша?

– Даша, ты смогла бы лишить себя жизни, если бы узнала… ну, например, что тебе изменил любимый?

– Позволь… ты не спотыкаешься мысленно об эту фразу, – любимый изменил? Вдумайся. Если предал, значит, ничего и не было. Выходит, мальчик просто притворялся, играл некую роль в надежде получить бонус. Например, секс. Так? Причём здесь любовь?

Возможно, была некая влюблённость, обусловленная эмоциональным порывом, спровоцированным не в меру расшалившимися гормонами. Но такая вспышка, мотивированная лишь разбушевавшейся физиологией, проходит так же быстро, как и начинается, если цель не достигнута или реализована не в полной мере.

Не просто же так он прыгнул налево.

Если простить, позволить думать о том, что такова природа мужчины, что это нормально и непредосудительно, значит добровольно дать ему пожизненное право налево. Я бы никогда не простила. Сказала бы спасибо за науку и разорвала с ним любой вид общения.

Нет, не лишила бы себя жизни. А почему ты об этом спрашиваешь?

Сергей покраснел, уши жгло, как в перегретой бане. Сказать, не сказать? Почему-то совсем не хотелось обманывать Дашу.

– А моя невеста… думаю, она бы это сделала. По крайней мере, попыталась бы.

– Ты решаешь всерьёз, изменить или нет? Увидел мои голые коленки, разомлевшее от горячей воды тело… да, ты же ещё до этого насмотрелся представления, когда я стояла в малюсеньких, едва прикрывающих всё самое интересное трусиках. Тебя что, затрясло от вожделения! Даже не думай.

– Я ничего такого не хотел. Если честно, почему-то мне совсем не стыдно тебе это сказать, я ещё девственник. О наличии интересных мест у женщины я конечно осведомлён, но никогда их не видел, не дотрагивался ни разу.

– Это меняет дело. Думаю, она намеренно тобой манипулирует. Зря думаешь, что твоя невеста не дорожит жизнью. У неё задача иная: необходимость держать тебя на привязи, вызвать состояние зависимости, чтобы проще было управлять. Давно вы встречаетесь?

– Месяца три.

– Ты действительно ее любишь?

– Не знаю. Просто дышу ей, наслаждаюсь близостью, хочу постоянно услужить, обрадовать. Мне необходимы, как воздух её одобрение и улыбка, лицо и губы. Мне до одури хочется слушать голос, вдыхать запахи, глядеть в глаза, держаться за руки, обнимать, ласкать.

Даже если она раздражена, если бросает в лицо упреки, пытается мной руководить, ограничивает свободу действий.

Я не знаю, что такое настоящая любовь.

– Да, Сергей, случай тяжёлый. Это болезнь. Сладостный, но недуг. Вылечить может только время. Скажи, только честно, она у тебя совсем-совсем первая?

Юноша как на духу поведал Даше про маму, про отчима-изувера, про свою замкнутость и нелюдимость, про многочисленные неудачные попытки знакомиться с девочками и навязчивый флирт пытающихся соблазнить его девушек теперь.

Рассказал не стесняясь обо всём. В том числе про случайную встречу и неожиданное знакомство с Ивой.

Даша слушала очень внимательно. Ни одного вопроса или замечания. На её лице отражались сопереживание и живой интерес к повествованию.

Когда Сергей замолчал, она долго, очень внимательно смотрела Сергею в глаза, в самую сердцевину его души.

Юноша ни разу не отвёл в сторону взгляд, выдержав эту пытку.

– Тебе не нужен советчик. Просто я для тебя явилась желанным поводом выговориться. Ты это сделал, выпустил джинна наружу. Теперь предоставь ему возможность вправить тебе мозги.

Сергей, поверь мне, ты сам справишься с сомнениями, сделаешь выводы и примешь правильное, единственно верное решение. Я не гуру. Советовать, учить, делать выводы в ситуациях, подобных твоей, никто не вправе. Это было бы грубым вмешательством в судьбу. Только ты волен распоряжаться собственным будущим.

А приходить в гости ко мне можешь когда угодно. Если в том будет необходимость. Удовлетворён ответом?

– Да, конечно. Я ещё не разобрался. Думаю, ты всё верно обозначила. Как ты говорила тогда, на набережной, – люблю всё расставлять по полочкам? Вот и я попробую. Спасибо!

– А теперь за работу. Слышишь, стиралка отключилась? Будем сушить и гладить. Умеешь?

– Справлюсь.

– У нас два утюга. Сейчас мы с тобой мигом. Серёга, а ведь ты правильный чел. Я в тебе не ошиблась тогда, на набережной. Рада с тобой познакомиться.

Она протянула руку, которую гость накрыл двумя ладонями. На его глазах блестели готовые пролиться дождём слёзы.

Мужчины тоже иногда плачут.

– Я тоже рад. Наверно, тебя мне послало провидение, чтобы научить, вразумить, надоумить, заставить построить те самые полочки, на которые нужно очень аккуратно, не торопясь, расставлять события жизни, чтобы можно было оценить, что важно, а что второстепенно.

А кем ты работаешь?

– Воспитательницей. В детском садике. И учусь в педагогическом. Заочно. Трудно, конечно, но я справлюсь. Это моё личное решение. Некому будет сказать, – это вы сломали мою судьбу. Надеюсь, что я её именно строю, самостоятельно. По своему разумению.

– За меня мама приняла решение, где мне учиться. А Ива, так зовут мою девушку, решает вообще всё: как и что надевать, куда идти, что делать. Почему-то мне совсем не обидно подчиняться. Главное, чтобы ей было хорошо.

– Давай закончим о проблемах. Сушим костюм, пьём чай. Годится? Если хочешь поговорить, давай о книгах. Что ты читал последний раз?

– Драйзера. Финансист, Титан, Стоик. Трилогия. Там всё: история, философия, любовь, драма.

– Одобряю. Долго была под впечатлением после прочтения. Жизненная вещь. Наверно прочитаю ещё раз. Напомнил. Захотелось оживить впечатления.

Ну вот, жених, теперь костюм, как новенький. Можно в нём и свадьбу справлять. Одеколона твоего, к сожалению, у меня нет. Но мне твой запах и без него нравится. Да, не думай, что я с тобой флиртую, пытаюсь привязать, окрутить, отнять у любимой.

Запомни: каждый человек основные жизненные решения, способные изменить вектор событий в любую сторону, принимает исключительно сам. Иначе у тебя будет повод винить в случайно произошедших изменениях кого-то другого. Соглашусь, в некоторых случаях это удобно, но совсем не выгодно в долгосрочной перспективе. Зачем тебе костюм с чужого плеча? Сшей свой. Если захочешь, конечно.

– Ну, я пошёл? Ещё раз, спасибо!

– Удачи тебе, Сергей! И счастья. Буду за тебя пальцы крестиком держать. Помнишь, как в детстве?

Глава 6

В выходной, Ива потащила Сергея по магазинам. Девочке срочно понадобилась какая-то особенная кофточка, которой не оказалось в её объёмной коллекции новомодных шмоток. Ну, вы же знаете, как это обычно бывает: белый верх, чёрный низ, с перламутровыми пуговицами, а вот здесь и здесь кружавчики…

Нужда, короче, заставила.

Серёже, понятное дело, без разницы, куда идти с любимой. Лишь бы видеть её, держать за миниатюрную ручку, слышать чарующий голос. Неважно, что она говорит и делает. Совершенство имеет безграничную ценность само по себе. Потому, что конкретно оно есть.

Несколько часов бегали по всему городу, разыскивая необходимый в гардеробе предмет.

Ива одного мороженого на взвинченном нервном настроении слизнула, не заметив как, пять или шесть стаканчиков. Расстроилась – жуть.

Сергею весь мозг вынесла, выворачивая ситуацию наизнанку таким манером, что причиной всему именно он.

И вдруг на самой окраине, в задрипанном магазинчике, который и нашли-то совершенно случайно, она что-то такое увидела.

Глаза девушки засверкали зелёными искрами, на кукольном личике проскользнула мимическая волна, подобная той, что соотносится с криком “эврика”.

Ива протянула к заветной тряпочке руки. Какая досада – дамская сумочка, такая малюсенькая, но очень не лёгкая, не представляете, сколько всего нужно всегда иметь под рукой юной деве, в данную минуту так мешает оценить необходимую вещь. Она, не глядя, протягивает радикюль направо за спину, – Серёжка, подержи сумку. Кажется, я нашла. Именно то, что нужно.

Ива вертит вожделённую кофточку, примеряет, прикладывая, вертится возле зеркала. На лице довольная улыбка, в глазах воодушевление. Но Сергей, как назло, уставился куда-то в область потолка. Паутину разглядывает, не иначе. Вот ведь балбес, никакого внимания к любимой.

– Беру. Именно о такой я и мечтала. Все от зависти сдохнут. Сумочку давай.

– Чего?

– Давай, говорю, мою сумочку.

– Какую?

– Не валяй дурака. Конечно мою.

– Почему ты у меня спрашиваешь? Я её не брал.

– Ты чего, Серёга, совсем ку-ку? Что за шутки?

– Правда, не брал никакую сумку.

Вы бы видели её лицо. Пунцовая кожа с горящими брызгами веснушек, обрамлённая яркими рыжими волосами, и взгляд, убивающий наповал.

Сумочка вскоре нашлась. За углом здания, возле контейнера с мусором. В ней недоставало кошелька и флакончика дорогих духов. Всё прочее девичье имущество присутствовало рядом, небрежно, впопыхах, вываленное во влажное грязное месиво.

Истерика была продолжительной и бурной. Сергей ни за что заработал увесистый шлепок по физиономии, узнал о себе много нелестного, но нисколько не обиделся. Разве может влюблённого юношу огорчить такой пустяк?

Юноша попросил продавщиц отложить вещицу, клятвенно заверив, что непременно выкупит её до закрытия магазина.

Иву не могли успокоить даже поцелуи. Она рыдала, разрывая любимому сердце. Успокоилась лишь тогда, когда Сергей поймал машину, чтобы отвезти домой, но и по дороге, не переставая, дулась, как мышь на крупу.

Одежда на Иве модная, яркая, с иголочки и обязательно чтобы изюминка присутствовала, этакий эпатаж, выделяющий из толпы. И носит она её как-то по-особенному, выразительно, настойчиво показывая, на что именно нужно смотреть.

Рост у неё маленький, а каблуки напротив, высоченные. Всё для того, чтобы заметили. Косметика неброская, но дорогая.

Папа на дочку денег не жалеет. Духи всегда одни и те же, с тонким ароматом, едва ощутимым только при близком контакте.

Спинку при ходьбе держит изумительно прямо, носик задран, чуть не под потолок, обворожительная улыбка… а глаза чаще грустные, растерянные.

Ну, нет в жизни счастья, хоть убейся. Вроде бы всё замечательно складывается, но совсем не так, как ей хотелось бы.

Самое непонятное, ведь Ива делает максимум для того, чтобы выделиться, но никак не может сообразить, для чего это надо?

Парни клюют на все эти хитрые заморочки как карась на нересте. Флиртуют с ней без передышки, подкатывают, заваливают комплиментами, а она всех без разбора грубо отшивает, – чего вылупился, не для тебя мама ягодку растила!

Похоже, всё у них серьёзно с Сергеем, раз она верность блюдёт.

Любимый целует, обнимает миниатюрную подружку, от прикосновения к которой начинают вибрировать и ликовать все без исключения клеточки непослушного тела. Сознание растворяется в окружающем пространстве, словно сироп в горячей воде, не оставляя в мыслях ничего, кроме любви и обожания.

– Ивочка, я тебя всю люблю, – шепчет Сергей, млея от ароматов её божественного тела.

– Покажи, где именно. На что хочешь, могу поспорить, что не всю.

– Я не имел в виду отдельные местечки. Ты меня путаешь с маньяком расчленителем. Я люблю девушку, которую зовут Ива, и не имеет значения, каким боком она ко мне повернулась. Я даже имя твоё люблю. И снишься мне только ты.

– Вот с этого места, пожалуйста, подробнее. И что же ты там со мной делаешь, во сне? Кажется, догадываюсь.

– Тебе ещё рано слушать такие истории. Доживи до совершеннолетия.

– А не боишься, что девичье любопытство может не выдержать таких нагрузок? В конце концов, я многим мужчинам нравлюсь, и ты это знаешь. Мне тоже хочется попробовать то, что ты со мной во сне вытворяешь.

– Ну, почему сразу вытворяешь? Не больше того, что мы днём себе позволяем. Отчего у тебя мысли такие вульгарные? Неужели реально не терпится расстаться с беззаботной юностью? Секс, а ведь ты о нём постоянно говоришь, приводит к беременности. Это большой труд, сумасшедшая ответственность, постоянная усталость, домашние хлопоты. От этого фигура портится, наконец.

– Ты меня специально пугаешь. У меня в классе девочка училась, Лена Пономарёва. Так она в выпускном классе родила. Только недавно её видела. Стройная, красивая, улыбается. Врёшь ты всё. Просто не любишь.

– По-твоему выходит, что любить можно только там, ниже ватерлинии, межу ног?

– Да не знаю я. Но хочу знать. Ну, Серёжка, чего тебе стоит? Хочешь, чтобы я первому встречному отдалась?

– Глупенькая. Как бы этот процесс не был прекрасен, он от нас никуда не убежит. Просто мы с тобой экономные. Между прочим, мужчинам воздерживаться от секса куда труднее. У нас иной гормональный фон, и инстинкты, заставляющие добиваться победы над самкой любой ценой. Нас даже во сне природа принуждает к неудержимому сексу.

– Это ты меня самкой обозвал, козел винторогий! Я девушка, а не какая-нибудь! Нормальные мужчины девушек уламывают, заливая им в уши тонны любезностей, блефуют напропалую, чтобы проникнуть в непорочное лоно, а у нас всё наоборот.

Мужик ты или где! Почему ломаешься, будто не я, а ты девственница? Ненавижу! Всю жизнь мне испортил.

– Разрешаю меня немного побить. Говорят, так стресс быстро снимается. Кричи, ругайся, оскорбляй. Помогает. Спросить тебя хочу, только честно, какие блага ты мечтаешь получить от того, что я на тебя вскарабкаюсь? Может быть, ты меня и убедишь. Чего ради любви не сделаешь.

– На глупые вопросы отвечать не желаю. По-твоему выходит, что любой, кто заикнётся про секс, ненормальный развращённый тип.

– Ты ушла от ответа. Наверно, секс это нормально, даже здорово, если тысячи поколений людей им занимаются, о нём мечтают. Всему своё время. Тебе повезёт через полгода. Поцелуи не устраивают, не втыкают?

– Устраивают. Но хочется большего.

– Большего, большого. Сама не понимаешь, чего тебе нужно. Хочешь, я тебя там поцелую?

– Ага, может быть ещё ноги раздвинуть и тебе показать?

– Вот и договорились, жадина. Как же ты собралась сексом заниматься, если стесняешься передо мной открыться. Чучело ты, Ива. Рано тебе женщиной становиться. И всё, вопрос закрыт.

– Правильно. А во сне ты будешь со мной делать, всё, что захочется. Это не справедливо. Если хочешь, это вообще-то ттоже измена.

– Не нами это заведено. Пойми. Природа так распорядилась. Все мужчины, так или иначе, грезят наяву, глядя с восторгом и нескрываемым интересом на находящихся поблизости женщин.

Чем представительница этого племени моложе и симпатичнее, тем объёмнее и ярче разыгрывается в воображении картинка. Не испытывая особых затруднений, любой мужчина способен представить себе в деталях проходящую мимо особу в костюме первобытной Евы, чувствуя даже ощущения от прикосновения к её неприкосновенным тайнам.

Способность к творческой фантазии дарована нам свыше. Она составляет значительную часть внутренних переживаний, присуща каждому представителю сильного пола.

Без этой способности мы просто не можем существовать. Если перед нами находится нежное существо половозрелого возраста в тоненьком платьице, извините нас девушки, мы видим изысканное обнажённое тело, причём с тщательно проработанными мелкими деталями, даже способны дотронуться до него дистанционно. И что, каждый такой сеанс объявлять изменой или изнасилованием? Тогда всё мужское население придётся приговорить пожизненно. Ива, не о том ты думаешь. Кстати, я вовсе не уверен, что и вы не поступаете подобным образом.

– Вот, ещё. Голых мужиков во сне смотреть. Больно надо.

*****

Сергей вовсе не был влюблён в Дашу. Просто ему нравится на неё смотреть, слушать, как ловко она одевает в слова любые мысли, витающие мотыльками в окружающем пространстве, но никак не дающиеся, чтобы их упорядочить, уловить глубинный смысл.

Ей это удается без видимого напряжения. Раз и ответ лежит на блюдечке с голубой каёмочкой. Кушайте на здоровье. Что с ним делать дальше – на ваше усмотрение.

С Дашей он чувствует себя так, словно знаком с ней всю жизнь. Не нужно напрягаться, чтобы постичь смысл её слов, которые не имеют скрытого подтекста.

Темы для разговоров тоже не нужно искать. Они толпятся, ожидая своей очереди, не успевая за плавным и неспешным ходом беседы.

С ней интересно. Хорошее настроение после общения с девушкой просто вылезает наружу, не вмещаясь внутри. А ещё Даша поёт, подыгрывая себе на гитаре, песни-баллады о любви и несбывшихся надеждах. И никогда не выставляет напоказ настроение, даже тогда, когда на работе или дома что-то не так.

Ведь это обычное житейское дело, преодолевать некие неприятные моменты повседневной жизни. Бывает ли у неё плохое настроение? Сергей ни разу не заметил. Солнечная улыбка не сходит с её лица, позитивный посыл живёт в каждом движении и жесте. Она простая, непритязательная, заботливая, да просто славная девушка.

Нет, это совсем не любовь, нечто иное, неуловимое, жизненно необходимое, как вода или воздух, но лишённое эротизма.

Когда Сергей видит Дашу, его душа поёт и ликует, но сердце бьётся ровно и кровь не будоражат неодолимые позывные сексуального желания.

Он, конечно, разглядывает лицо и фигуру девушки, но, ни одной фривольной мысли не допускает. Конечно, он обманывает себя, точнее, пытается уговорить.

Да, у неё замечательное упругое тело, ладная фигура, чрезвычайно симпатичные черты лица, ангельский характер, но рассматривать эту девушку как объект для достижения чувственного удовольствия он не собирается.

Даша скорее друг. Правда, Сергей совсем не знает, что думает она сама по этому поводу. Во всяком случае, не кокетничает напропалую и весьма дружелюбно относится к нему.

Сегодня суббота. Сергей всю неделю пребывал в романтических мечтах, пытаясь структурировать возможные события дня как можно тщательнее.

С утра до вечера, однозначно, быть наедине с любимой. О таком можно только мечтать.

Как правило, Ива последнее время всегда занята. Она радуется встречам, словно ребёнок, выражая чувства разнообразной активностью, нежностью и ласками.

Подружка зажигается как спичка от одного вида Сергея, мгновенно впадает в чувственный транс.

Конечно, Ива бывает всякой. Характер у девочки изменчивый, непостоянный. Разворот, от небывалого воодушевления к неприятию и гневу происходит мгновенно.

Угадать, когда изменится её отношение, невозможно. Похоже, она и сама не знает, как и отчего так происходит. Слишком уж девочка эмоциональна, азартна, нетерпелива, капризна.