Задумчиво сидя за столом, Филумена неожиданно ощутила запах гари. Подбежала к окну. Так и есть. Матрёна Яковлевна во дворе сжигала то самое «барахло».
– А если за вещами приедут?! – выбежала на улицу Филумена.
– Кто? – с насмешкой переспросила Матрёна.
– Ну, – растерялась вдруг Филумена, – эти самые, рабочие!
– Не переживай, девонька! Никто за ними не приедет никогда! Уж можешь мне поверить! – Казалось, травница, скорее, убеждала больше в этом саму себя, а не Филумену.
Послышался шум подъезжающей машины. Женщины одновременно повернули головы на звук. По гравию, которым был засыпан отрезок дороги, ведущей к их дому – не успели асфальтировать строители, – медленно подъезжал знакомый автомобиль.
Филумена обрадовалась, поспешила навстречу мужу. Обещал к обеду, а тут. Иван, едва хлопнув дверцей, с озабоченным лицом, также бросился к ней.
– Ну, ты как, мать? Что происходит? – обняв её, чуть скривился от дыма. Насмешливо пропел: – А бледна – а – я! Чего так? – И снова: – Что случилось?
Обернулся. Кивнул неизвестной пожилой женщине, что так ловко, по-хозяйски, справлялась с костром. Тихо спросил: – Кто это у нас?
Филумена в ответ, молча, улыбаясь, как только увидела мужа, сразу же, с первой минуты облегчённо вздохнула. Немного успокоилась. Затем представила ему неожиданную и, как ей казалось, немного странную гостью.
Иван заметил, поглядывая на костёр: – Тебя, Меня, ни на минуту нельзя оставить одну! Обязательно что-нибудь придумаешь!
Женщины незаметно, заговорчески обменялись взглядом.
– Ух, ты! – воскликнул Иван, едва ступив на кухню. Втянул воздух и плотоядно глянул на стол. Пространство кухни было заполнено здоровым, забытым духом – ароматом натуральной, деревенской еды. На сковородке заметил остаток яичницы. Яйца, что называется «из-под курицы», к тому же, на настоящем деревенском сале. Красота! Творог и сметана аппетитно белели в мисочках. Янтарно отражаясь в лучах утреннего солнца, с открытой крышкой в середине стола – литровая банка с мёдом.
Иван не удержался. Потёр руки.
– Ну-с! Отведаем! С утра даже маковой росинки! Кофе и тот не успел! Фим! А ты? – Усмехнулся. Стукнул себя по лбу. – Замотался совсем! Там, в багажнике! Набрал всякой всячины. – Обвёл стол рукой. – Ну, рядом с такой благодатью, покупки из супермаркета покажутся сплошной химией и гэмэошной пакостью!
– Ты, давай – ка, Ванюша, ешь! – перебила мужа Филумена. Стала хлопотать, расставила тарелки. Нахмурив лоб, озабоченно спросила:
– Как Машка? По-прежнему злится, обижается?
Иван не ответил. Жадно поглощая содержимое сковородки, едва пережевав, констатировал:
– Ты, я смотрю, совсем освоилась! – Подняв вилку, воскликнул: – А что я говорил? Помнишь? Не соглашалась! Даже бредом называла! Вот так, Фимочка!
Куда-то в сторону кивнул:
– Помощницу уже нашла? Ну, Меня! Деятельная у меня жена! Да что там говорить! Энергичная! Умница, красавица…
– Ой-ой! – скорчив рожицу, перебила в тон, Филумена! – Да не так всё! Не так! – Вздохнула, поднялась из-за стола. – Смотри, Ваня, что нам подарили! – Подошла к иконе.
Дунула на оклад, стряхивая невидимую пыль.
– Извини, я мало, что в иконах понимаю! Но, вижу, – старинная! Красивая!
– Будет висеть в нашей спальне! От нечисти разной!
– Вот этого, что-то раньше в тебе не замечал!
– Что не замечал? – Задумчиво глядя на святой лик, рассеянно переспросила она.
– Да суеверия этого! – Иван встал, достал из пакета банку с кофе. – Скажешь тоже! Современная, деловая женщина! Нечисть! Слово – то, какое! – Хмыкнул. – Кофе будешь? Ерунду спрашиваю, ты же без него не можешь!
Филумена присела за стол. Кофе пили молча, не глядя друг на друга. Со стороны могло показаться: размолвка.
– Что собираешься делать дальше? – участливо спросил Иван, вопросительно глядя на жену. Та неопределённо пожала плечами. Внезапно растянув губы в улыбке, предложила:
– А давай останемся на денёк! Воздух, какой, чувствуешь? – кивнула на стол. – Молоко, творожок! Ну, их, эти дела!
Иван с удовольствием отпил большой глоток кофе.
– А что? Это мысль! За сутки ничего ни у меня, ни у тебя в офисе такого уж страшного не произойдёт.
– Подожди! А Машка? Надо предупредить!
Филумена несколько раз пыталась дозвониться. Возмущённо некоторое время смотрела на панель мобильного, словно видела перед собой лицо дочери. Снова пожала плечами:
– И как это понимать?! Намеренно отключилась?
– Отключилась, отключилась! – словно эхо, с иронией, повторил Иван.
– Будет плохо, тогда, надеюсь, – Филумена тяжело вздохнула, коротко махнула рукой, – ладно, сама позвонит!
Неслышно вошла Матрёна Яковлевна. Иван обернулся, доброжелательно предложил:
– Давайте, с нами! Кофе? Есть великолепный чай! Хотите?
Матрёна потопталась, затем извиняющие, взглянула на Филумену:
– Да, Господь, с вами! Спасибо большое! Поела уж и попила! Идти пора! Скотина не кормлена, а я, – травница усмехнулась, поправила платочек, – словно девка на выданье, по подругам! – махнула рукой. – Загостилась уж!
Филумена встала проводить гостью. Иван тоже поднялся.
– Если молочка там, яичек, ну, в общем, жена ваша знает, где живу! Обращайтесь!
Вышли на улицу. У самих ворот, женщина, вдруг, повернула голову и проговорила:
– А строители твои, ремонтники эти, сюда больше не приедут, забудь о них!
Слыша последнюю фразу, эти странные, даже несуразные слова, сказанные на прощанье, Филумена внезапно почувствовала озноб. Внутри всё напряглось. Плечи непроизвольно дёрнулись. Иван, заметив это, вначале положил ей руку на плечо, обняв за талию, слегка прижал к себе.
Хозяева, помахав женщине вслед, уже спустя несколько минут, забыли о её словах.
В течение дня Филумена ни раз пыталась звонить дочери. Напрасно. Тревога временами захлёстывала, словно волна, облизывающая берег, но стоило чем-то заняться, – составить очередной список дел, переделок, покупок, – волна беспокойства на короткое время отступала. И так в течение всего дня.
– Филумена! – услышала радостный голос мужа. Оглянулась. Иван, держа огромную охапку полевых цветов, счастливо улыбался ей. Хотя на душе и кошки скребли, сделав над собой усилие, она воскликнула:
– Красотища, какая! Где нарвал?
– Фимочка, бросай всё, идём, прогуляемся! Туда! – прямо махнул рукой. – К болоту!
– К болоту? – Снова непроизвольно что-то ёкнуло внутри. Ещё раз переспросила: – Ты что? Ты там был?
Иван недоумённо посмотрел на жену.
– Букет, вижу, не очень понравился! – Огорчённо добавил: – Смотри, как хочешь!
– Да нет, что ты! Только не обижайся, прошу тебя! А? Ванюш! Хорошо, идём на твоё болото!
Он снова, более пристально взглянул жене в глаза.
– Тебя что-то пугает, или настораживает! Я прав? Ну, Филя! Выбрось ты всё из головы! Машка взрослая, никуда не денется! Работа? Она тоже – не волк! Ну – у-у! Улыбнись! Компьютер ты мой, дорогой!
Глубокой ночью Филумена снова услышала в комнате дочери острожные шаги над головой. Шёпотом чертыхнулась, затем выдохнула: – Опять!
– Ты тоже слышала? – раздался тихий голос Ивана из темноты.
– Так! Мне надоело! – Филумена, решительно откинув одеяло, встала. Иван поднялся вслед за ней.
– Не по – о – н – я – я – л! – протянул он. – Ты это о чём, мать?
– Прошлой ночью, – прошептала в темноте, – там, наверху, тоже кто-то ходил! В Машкиной комнате!
Луна открыто, беззастенчиво заглядывая в окно, наполняла комнату призрачным светом. Даже в нём Филумена увидела выражение лица мужа. Тот смотрел недоверчиво. С испугом. За неё.
– Ты уверена, что слышала шаги прошлой ночью? Может, приснилось? Знаешь, на новом месте…
– Ну, знаешь! – возмутилась Филумена. – Слышала! Отчётливо! Именно в этой комнате. – Филумена указательным пальцем ткнула вверх.
– Слушай, Фим! Вы, случайно, – вдруг хмыкнул Иван, – не самогоном деревенским новоселье-то обмывали?
– Да ну тебя! – Филумена потянулась к фонарику.
И тут шаги повторились более настойчиво, затем неясные шорохи.
– Слышал?! – Филумена широко открыла глаза.
– Фонарик не зажигай! – уже серьёзно приказал Иван. – Дай сюда! – протянул руку. – Не геройствуй! Сейчас мы узнаем, – Иван уже взялся за ручку двери. – Слушай! А может это твоя Матрёна порядок наводит?
– Здрасте! – вознегодовала Филумена. Кивнула головой и присела на край постели. – Где моя, как ты выразился, Матрёна, а где…
Что-то грохнуло за стеной. Оба замерли.
– Ой, мама! – Филумена прижала руку ко рту. – А вдруг там целая банда?! Кто её, эту чёртову территорию охраняет? Никто, ведь! Хозяева всех соседних домов, как пить дать, охрану наняли! Здесь каждый за себя! А мы?
– Разберёмся! – бодро воскликнул Иван. – Давай, только без паники!
Филумена бросилась искать мобильный: – Всё! Я звоню в полицию!
– Пока твоя полиция приедет, – Иван не договорил. Вверху снова послышались шаги.
Иван, не раздумывая, открыл дверь.
– Я с тобой! – жалобно прошептала Филумена.
– Только тихо! – Осторожно приоткрыв дверь, вышли из спальни. И тут оба услышали звуки, раздавшиеся со стороны кухни. Остановились. Замерли. Потом Филумена, взяв мужа за рукав, потянула по направлению кухни. Не включая фонарик, на цыпочках двинули туда. Мягкий свет луны заливал кухню. Вдруг чья-то тень мелькнула на фоне не занавешенного окна. Иван напряжённо всматривался во тьму, озаряемую зыбким, голубоватым лунным светом – он причудливым образом размывал очертания предметов, не давая сосредоточиться ни на одном из них. Филумена, задержав дыхание, напряжённо следила за действиями мужа. Внезапно, – Иван был у противоположной стены, – кто-то коснулся её плеча. От испуга она закричала во весь голос. И тут услышала крик в унисон. Показалось, что… Неожиданно вспыхнул свет.
– Господи! Машка! – Рявкнул Иван. Присев на стул, чуть успокоился, затем раздражённо:
– Ну, и как ты сюда попала?
– На такси приехала! Привет, мамуль! – Бросилась к матери. – Дома-то, никакой еды, да и вообще…
– Зубы не заговаривай! – строго продолжал отец. Затем вкрадчиво: – А прошлой ночью, позволь тебя спросить, где ты была? А? – Поймав возмущённый взгляд Филумены, – мать не хотел расстраивать, а то…
– Класс! – воскликнула Филумена, слегка оттолкнув дочь. – Или как там у вас? Супер?! Вау?! – Бухнулась на стул. Гневно глядя на мужа: – И ты молчал?!
– Я не одна приехала, – будто ничего не слыша, ответила дочь. – Со мной гости!
– Представьте себе, да! Вася из нашего потока и Аллочка, его невеста, моя новая подруга, недавно перевелась из другого города! Ну, мам! – обняла её. – Ну, хватит вам! Ну, правда! Есть хочется!
– Не сердитесь, а? Ты же классный чел, мамуль! Ну, простите меня!
– Ты, почему не отвечала на звонки, ответь! – Филумена изо всех сил старалась не показать виду, как рада видеть дочь, как не терпится крепко обнять, приласкать дорогое существо, как она счастлива, видеть их в эту минуту здесь и сейчас!
– Сутки не отвечала! – подхватил Иван. – Батарейки сели?
– Дайте поесть, родственники! – уже широко улыбаясь, ничего не объясняя, проворковала Маша. – Не жалко единственного ребёнка?
Филумена нахмурилась.
– А вчера? Ты не заезжала сюда со своей компанией вчера? – Глухим голосом спросила, закашлялась. – Хотя, да, глупость спросила. – Встала, налила в стакан воды. – Это я так. – Снова задумчиво, словно самой себе тихо проговорила: – Странно! А как проверить?
Муж и дочь, одновременно повернув головы, недоуменно взглянули на неё. Снова послышался шорох, затем шаги. Жмурясь от света, в дверях показались высокий молодой человек и девушка. Миниатюрная, с густыми пепельно-голубыми волосами до пояса, ростом почти вполовину ниже спутника, напоминала девочку из сказки. Филумена невольно улыбнулась: Мальвина.
– Вот! Прилетели на свет! – засмеялся парень, обняв девушку. – Словно мотыльки!
– А-а! – Воскликнула Маша. – Знакомьтесь! Это мои друзья. Василий и Аллочка! Мы тут подумали и решили остаться: подышать, покупаться!
Снова прижимаясь к матери, обняв её, Маша заявила: – Голодные, как волки!
– Да уж, – подхватил Василий, – порцию чего-нибудь захомячить не мешало бы!
Филумена засуетилась, стала разбирать пакеты. Иван мягко выхватил покупки из рук жены. – Люди они, – кивнул в сторону компании, – взрослые, самостоятельные! Сами, если ты успела заметить, выбирают, как жить, отдыхать, где ночевать! А посему, надеюсь, разберутся и с этим! Без прислуги! Сами! Без нас! А мы – на покой, поздно уже!
Филумена подчинилась. Денёк выдался ещё тот. Немного поколебалась, – может остаться, – потому как, выходя из кухни, поймала на себе недовольный взгляд дочери. Сдержалась. Всё же, Иван прав. Нечего потакать. Пора отдохнуть, а заодно, попытаться разобраться в том, что произошло вчерашней ночью.