– Ты что не собираешься? Ревело уж![1]
– Ладно, без сборов. Отдохнем.
– Что ты! Отказали?
– Объявил вчера надзиратель – к расчету! Мать готова заплакать. Отец утешает.
– Найдем что-нибудь. Не клином свет сошелся. На Абаканские вон которые едут.[2]
Перед этими неведомыми Абаканскими мать окончательно теряется. Краснеет нос, морщатся щеки и выступают крупные градины – слезы. Старается сдержаться, но не может. Отец вскакивает с табурета и быстро подходит к «опечку», где у него всегда стояла корневая чашечка с махоркой. Торопливо набивая трубку, сдержанно бросает:
– Не реви – не умерли!
Мать, отвернувшись к залавку, начинает всхлипывать. Я реву. Отец раздраженно машет рукой и с криком:
«Взяло! Поживи вот с такими!» – захлопывает за собою дверь.