Узел - читать онлайн

Плету невидимые нити,

Развязывая древние узлы,

Мотаю на клубок открытий,

Из пряжи делаю бинты.

Не уйти от точечных ударов,

Что наносит жизнь иглой;

Для неё наш мир – забава,

Вот и тешит самолюбие игрой.

И даже самый хитрый узел

Расплести способны руки.

Мы – рабы надуманных иллюзий,

Что вбили в головы от скуки.

Прочную верёвку шаг за шагом

От завитков освобождаю,

Гадая тонкую шараду,

В струну плетенье выпрямляю.

Продену собранные нити

В ушко припрятанной иглы,

Надев напёрсток для защиты,

Примусь плести свои узлы.

Я посвящаю песнь своим учителям,

Которые глаза на мир мне открывали.

К их мастерски написанным стихам

Прикасался я с великим упованьем.

Я цеплялся к каждому их слову,

Подражав перу великих мастеров.

Они открыли мне поэзии дорогу

Средь множества бездарных островков.

Я путь поэзии как истину познал —

Исток её в душе неиссякаем…

Беатриче снова преподносит светлый дар,

Словно гвельфу, что по ней страдает.

Опять гуляешь ты на небе

Со своими облаками,

Тебя ласкает свежий ветер,

А я воспеваю своими стихами.

В чём же секрет твой бледноокая дива?

Какие великие тайны сокрыты в тебе?

Над этим думали лучшие философы мира,

А мудрецы держали свои догадки в уме.

Я знаю ответы на эти вопросы.

О тебе я знаю больше других.

Я всё расскажу в стихах или прозе,

Но о главном промолчу, наш секрет утаив.

Сюда приходят для знакомств,

Чайку попить, перекусить,

Завести душевный разговор,

Сплетни свежие в буфете обсудить,

С новым ухажёром выйти в свет,

Иль показать последние наряды…

Дайте, люди, мне ответ:

Для этого ли ходим мы в театры?

В порыве чувств, ярости эмоций

Раскаты грома в небе пробежали,

Чтобы Мир ничтожный и порочный

Содрогнулся под своими страстями.

Шквальный ветер срывает всё с места

И ливень такой, что не видно ни зги.

Замешивают они вместе землю, как тесто,

Чтобы люди искупались в своей же грязи.

Словно по щелчку, буря утихла,

И озарился Мир прекрасным светом,

Но никакого я не вижу в этом смысла,

Но сердцем всем поверю в это.

Нельзя сдаваться. Нужно биться,

Пока желанье есть и силы.

Из бездны в небо устремиться

И следовать решеньям справедливым.

Идти в гармонии по жизни —

Жить только сердцем и душой.

Привести в порядок свои мысли

И быть в согласии с собой.

Холодный ум и рассудительное сердце

Помогут эту жизнь достойно пройти.

А душу хрупкую с мечтами из детства

Постарайся спрятать, для себя сохрани.

В моей душе застряло много слов,

Которые не могут вырваться наружу.

Словно сад нераспустившихся цветов,

Который погрузился в вечную стужу.

Но вот находит, наконец, вдохновенье

И распускается цветка долгожданный бутон.

На бумаге появляется очередное творенье,

И рифма льётся, как поток, ручейком.

Но не стоит думать, что это так просто

Росчерком пера одним всё написать.

Сидеть и думать можно очень долго,

А в конце всё взять и накуски разорвать.

Порой в голове появляются мысли,

Что ты потихоньку сходишь с ума.

В твоих идеях не появляется смысла

И затупилось остриё любимого пера.

Но каждый раз, садясь за стол,

Очередной доставая чистый листок.

С надеждой обращаюсь к тому саду,

И жду, когда распустится цветок.

Душа полна воспоминаний

О том, что было и ушло…

Всё исчезнуть может с веками,

Лишь помнят всё бумага и перо.

Время подхватит на крыльях своих

И унесёт записи вместе с собой.

И будет искриться средь жёлтых страниц

Стихи, что написаны забытой рукой…

Всё тяжелее в рифмы складывать слова.

Я стал утрачивать над ними контроль.

Клетка вдохновенья на замок заперта,

А ключ сокрыт забвенной пеленой.

Начинать теперь придётся всё сначала,

Но ветер снова раздувает паруса,

И, может, в этот раз, отплывая от причала,

Мне благоволить погода будет и волна.

Наставник мой – поэт от Бога.

Он гений рифмы произвольной,

Он гений слова и стиха.

В строках заключена душа

Его. Понять порою сложно.

Но это лишь на первый взгляд;

И напиши он хоть трактат,

Понять его суровый взгляд,

Души его, томимой болью,

Что хочет сердце рассказать,

В груди трепещущей, порою,

Способен каждый разузнать.

Но кто захочет это делать?

Душа поэта так сложна,

Что ни сухой букет вина,

И ни веселья полный зал,

Ни даже юношский запал

Огня не сможет жар умерить.

И так же, как пленённый сокол,

В темнице что сидит сырой,

Так и надев костюм земной,

Осколки душ не видим толком,

Что нас пронзают, словно жала.

На слабых крылиях Дедала

Не воспарить, креплённых воском.

Настигло всё ж дыханье смерти

И гений пал, сражённый пулей.

Решенье рока, странный случай;

Пронзила грудь железом жгучим

Рука, не ведавшая чести…

Так пусть же будет всё уроком

Любви предательства низменной,

Что отмеряет ложкой мерной,

А затем ударом верным

Казнит, не сверившись со сроком.

Широкого нет больше озера Чад,

Которое ты в своих рифмах воспел.

Тот пейзаж теперь песками объят.

Увы, такой его неизбежный удел.

Жираф прекрасный туда дорогу забыл

И стройные пальмы больше там не растут…

Всё было иначе, когда ты там был —

Тебе красой довелось насладиться, мой друг.

И нам теперь лишь стоит гадать,

И пылко надеяться, что ночью во снах

Нам красота откроется озера Чад,

Где грациозно бродит жираф.

Ах, как прекрасна ты, богиня!

Румянец щёк моих коснулся.

Тебе храмы воздвигали,

Евклаз в глазах твоих застыл —

Меня весь образ твой пленил!

И греки мифы посвящали.

Дерзнул тебе открыть я чувства.

Елеем страсти душу мне омыла.

У трона в кандалах сидел мужчина.

Его потухшие глаза смотрели в пол,

Но видел он лишь берег Нила,

И слышал далёкий наслаждения стон.

Он вспомнил её шелковистую кожу,

Жаркие поцелуи её чувственных губ…

Одежды служили импровизированным ложем;

Не забыть прикосновения её ласковых рук.

На её теле он жадно оставлял поцелуи —

Тела извивались в страстном огне,

А их пылких сердец частые стуки

Звучали в унисон в любовной игре…

Тут он поднял глаза. Он увидел её.

На троне золотом сидела царица.

Та, которой подарил он сердце своё,

Которой может в последний раз насладиться…

Из лужи голоса слышны и смех

И фейерверком вздымаются брызги,

Плюнуть в ту лужу тоже не грех,

Бултыхаясь с истеричным визгом.

Все бегают и прыгают, как дикари,

Друг друга в спешке толкая при этом.

Неужели, люди, вы не видели воды,

В омут превратив бассейн этот?

Я на озере побывал однажды волшебном,

Что находится в краю, где зеленеет вино,

Там люди из скалы общаются с Небом,

А древние курганы таят загадки веков.

Двумя столпами там стоят адалары,

Напоминая путнику о корыстной любви,

На Лысой горе бьёт родник Святославы,

Недалеко от источника молодильной воды.

Там снятся сны Великому медведю,

На острове, где старуха застыла одна;

След Апостола найдёшь на побережье,

Где в небо упирается орлиная гора…

Множество чудес мне довелось увидать,

Частью стать таинственного мира,

У старцев великую мудрость узнать,

Познать всю мистику эфира.

Ласкает солнце древние руины,

Его лучи пронзают грань веков.

В грандиозных залах пусто отныне

И больше не льётся обильно вино.

Царственно расхаживает там тишина,

Кружится надменно злой рок меж колонн,

А за ними наблюдает, смеясь, из угла

Янтарных часов периодический звон.

Я уставший возвращался в экипаже,

Солнце опускалось в сторону холма,

Стояло вдоль дороги много стражей,

Кричала радостно приветствуя толпа

Тех, кто бежал стремглав от горизонта,

Пытаясь обогнать других во чтобы то ни стало:

Одни работают сыра ради в мышеловке,

А спортсмену уготованы их золото и слава.

Вехи истории проходят не глядя,

Оставляя при этом на белом листе,

То, что мудрецы веками ваяли,

Буквами отдавая дань старине.

Пусть тленно всё в жизни телесной,

Часы времён продолжают свой ход,

Но даже колоколу звоном железным

Не стереть из веков начертанных строк.

В каждом доме есть прибор,

Ненавистный каждому в семье.

Терпит иногда презренный взор,

Держа всю тяжесть на себе.

Но механизм не виноват,

Что правду он на мир глаголет,

Какой бы ни был результат,

Бездумно съеденных калорий.

Есть один замок в далёких горах.

Комната тёмная есть в недрах его.

В той комнате томится дева одна,

А у постели разлито роковое вино.

Стала усыпальницей ей тихая келья,

Той, что когда-то блистала в залах,

Той, что наслаждалась соловьиною трелью

В своих раскидистых садах.

Но когда вино она к губам поднесла,

Час последний пробил над ней,

Покинула бездыханное тело душа,

Став жертвой новой для книги теней.

А в подвале замка с видом печальным

Восседает король, не зная покоя.

Разгадку ищет в пламени коварном,

Надеясь, что судьба пришлёт героя.

Но невдомёк ему, что полон его замок

Телами юных, смелых молодцов,

На ковре лежат они все вместе алом,

Ярость испытав неистовых клыков.

Этот зверь безжалостный и быстрый

Не желает, чтобы чары злые спали.

Каждый раз он чует, слышит

Приближение копыт и холод сабли.

И снова, совершив жестокую расправу,

Обратно возвращается туда,

К своему глубокому подвалу,

Где будет вновь страдать отцовская душа.

Не зная страха, я вхожу

В печальные туманы;

Кругом коварство и обманы.

Глаза, что смотрят неустанно,

Там Вечность воздвигает храмы

На незнакомом берегу,

Где тайн земных источник

Своё берёт начало,

А озорная флейта пана

Доносится из зала,

Где смотрит в зеркало устало

Шут на звонкий колокольчик,

Что висит на шляпе серой,

Напоминая старику,

Как коварному царю

Служил. Заколóв его в бою,

Предпочтя корону колпаку,

Упивается властью безмерной…

И снова шёпот из-за леса.

Опасность чувствует душа,

Но, продвигаясь не спеша,

Сжимая рукоять ножа,

Туда, дыханье затая,

Где мудрости откроется завеса.

Поддавшись световой метаморфозе,

Парящем в эфире саду,

Где великаны стоят на чеку,

Запретную охраняя черту.

Там растут, колышась на ветру,

Прекрасные белые розы.

Наслаждаются ими великие музы,

Весело резвясь на лугах,

Которых не увидишь во снах,

В девственных играя лесах,

Лелея вдохновенье в руках,

Поэта заключают в свои узы.

Управляя изящным мановеньем руки,

На нитях крепких держа,

Оставляя долгими ночами без сна,

Капризная твоя госпожа,

Чья любовь, как воздух нужна,

Чтобы розы почуять на долю минутки.

Пали ниц великие друиды,

Покорились неприступные стены,

Боги покинули чертоги свои,

На берег вышли ундины…

И смотрит на них удивлённо

С холма печальный адепт —

Ему претят всеобщие восторги,

Культа моды и одежд.

Однажды фиалки расцвели на окне

Холодной осенней порой,

Мерцая ярко в ночной тишине,

Игриво шепчась меж собой.

Бежали часы совсем незаметно,

Едва успевая в колокол бить.

Всё прекрасней пылали они пред рассветом,

Абрис теряя, привычный свой вид.

Ослепительно вспыхнули цветы на окне,

Веру в лучшее сильней укрепляя во мне.

Сидя в келье одинокой,

В свете пламени свечи,

Думал над головоломкой

Вплоть до утренней зари.

Над загадкой стихотворной,

Идеальный ритм ища —

Выходило смехотворно

Из-под росчерка пера.

Муза мигом испарилась,

Не хотев секрет открыть,

К певцу другому устремилась —

Он не будет лишнего просить.

Только начало отчаянье

К сердцу медленно ступать,

Вдруг, услышал я шептание

И всё начал постигать.

Муза всё мне рассказала,

Укрываясь тихо в тени.

Верной спутницей мне стала,

Неся искры провидений!

Вы изящны и красивы:

Пожары губ, агаты глаз,

Нежность лёгкая ланит,

Позолота ваших влас…

Лучезарны и воздушны,

По-особому прекрасны,

Вы умны и благодушны,

А порою даже властны.

Но вкусить вас не дано,

Не дано сорвать цветок,

Мне дозволено одно —

Набросать двенадцать строк.

Ночь,

Прочь!

Свет

Ответ

Даст

Раз

Один,

Един.

Только

Невольно

Открыть

Тайник

Не смей.

Сумей

Сохранить,

Не забыть.

Обязан!

Связан

Теперь

Своей

Нитью

Жизни.

Из книги вырвана страница,

Осквернена с жестокой злостью.

Не услышать подлецу её визга,

Не увидеть, как заляпана кровью.

Слёзы льют соседние страницы,

Оплакивая утрату подруги.

От страха ночью им не спится,

Страшась подобной муки.

И я не могу сомкнуть своих глаз,

Коробит душу низменный поступок.

Надругательство такое я видел не раз,

В сердцах коря людскую глупость.

Среди книжных стеллажей,

Забитых полок до отказа,

Рукой аккуратно своей

Старик застыл, книгу листая.

Медленно орудуя пинцетом,

Вооружившись мощной лупой,

Новым озабоченный секретом,

Над загадкой фолианта думал.

Раз за разом всё с начала

Повторяется опять и опять:

Пока не доберётся до сути романа,

Его не перестанет читать.

И так проходит год за годом,

За шорохом потёртых страниц,

Не скрывая странного восторга,

Всю жизнь проводит букинист.

Сижу голодный в подворотне,

Со мной сидит моя подруга.

С мечтой о чёрством бутерброде

Согреть пытаемся друг друга.

С мольбой мы смотрим на прохожих,

Страдая болью в животе,

С мыслью что сейчас поможет,

Сгинуть не позволит ей и мне.

Снова мимо он проходит торопясь,

Стараясь нас подальше обойти,

Самые злые проходят смеясь,

Стремимся от таких подальше уйти.

Срок ожидания может быть долог,

Спазмы к желудку сильней подступают.

Сидим ночами, чувствуя голод,

Скоро сон долгожданный нас забирает.

Снится нам другая жизнь земная

С полной тарелкой еды и тепла…

Солнце встаёт, день пробуждая.

Снова в грёзах осталась мечта?

Сегодня остановилась рядом машина,

С поводками люди к нам подошли,

Связали нам морды и лапы насильно,

С собой в клинику нас увезли.

Сейчас лежу я на кушетке,

Со мной подруга кошка рядом.

Скоро нам приснятся полные тарелки,

Спазмы исчезнут под холодным туманом.

Спать не могу.

Сижу.

Рифма слабая.

Устал я.

Всё равно пишу,

Ищу.

Все слова вялые,

Слабые.

Строки – немые,

Чужие.

Звучание странное,

Упрямое.

Стих допишу,

Усну.

Спать не могу.

Сижу.

Рифма слабая.

Устал я…

И снова вы приснились мне,

На часах пробило три,

Вы сидели на скамье

И читали чужие стихи.

Вся в воздушном синем платье,

Под раскидистой берёзой,

Бутоньерка на запястье

В виде жгучей красной розы.

Меня заметив, улыбнулись,

Губу игриво прикусив,

Смущённо тут же отвернулись,

Страсти я почувствовал прилив.

Но моё сердце охладело,

Зашуршали листья сзади.

Отданы вы другому поэту,

Стихи которого читали.

На одиноком холме живёт старая ведьма,

В старом деревянном покосившемся доме,

Сотни тысяч слуг ей служат усердно,

Лепреконы, домовые, эльфы и тролли.

За каждым человеком внимательно бдит,

Глядя в котёл, где густое варится зелье,

Ночами и днями, порою, не спит,

Страшится, старинное вспоминая поверье.

Древнее придание о человеке гласит,

Который мечом принесёт ей погибель,

Одним точным ударом её он сразит,

При этом ей оставаясь не виден.

Уже сотни мечей висят в её доме.

Заподозрив угрозу, губит любого,

Не зная, что за ней наблюдает спокойно,

Тот, кто стоит у забора косого.

Сидит за столом над книгой склонясь,

В зловещем полумраке странного света,

В слух периодически громко смеясь,

Старик, колдуя в пустующем склепе.

Энергично взмахивая худыми руками,

В глубочайший транс себя погрузив,

Самое страшное творит заклинание,

Которого ещё не знал этот мир.

Начертанные руны начинают светиться,

Вокруг медленно лёд лезет по стенам,

Вот-вот портал древний должен открыться,

Чтобы выпустить на волю ужасного Сета.

С другой стороны, уже слышно рычанье,

В портале показалась голова трубкозуба,

Терпенье и томительные года ожиданья,

Колдуна ведут к желанному триумфу.

Но тут печати стали стираться,

Со стен исчезли все руны и знаки,

Медленно портал стал закрываться,

Саморазрушаться стало заклятье.

На спинку кресла откинулся колдун,

Нахмурив брови, он понял ошибку,

Склеп старый на семь печатей замкнул,

Через тысячу лет повторит он попытку.

Я путешествовал по снам

С картой, сплетённой из грёз,

Не нужен компас был ногам,

Я с собой кулон волшебный нёс.

Я был среди забытых истин,

Я пробирался сквозь мечты,

По дороге из ненужных писем

Холодной, мстительной любви.

Я взбирался на утёс,

Ловил там ветер перемен,

Река, горячая от слёз,

Точила там колонны стен.

Я слышал звон часов забвенья,

Я слышал колокол надежд,

Жажду из источника терпенья,

Я пил, как зелье от невежд.

Я прикасался к книге Жизни,

Читал страницы книги Мёртвых,

Нашёл лекарство от обиды,

Нашёл границы горизонта.

Но сколько б я там не бродил,

Чудесней всех был плод познанья,

Но его я мякоть не вкусил —

Свежи во мне воспоминанья.

Я подошёл ночной порой

К высоким кованным вратам,

Тёмный лес закричал тишиной,

Тело, вдруг, охладело к ногам.

Из-под земли возникли тени,

Заслоняя собой путь,

Песнь свою беззвучную запели —

Тоска сковала мою грудь.

Я попытался незаметно

Между духами скользнуть,

Но они оскалились свирепо,

Наровясь меня куснуть.

Я побежал к стальной решётке,

Обеими цепляясь руками —

Духи подбирались к моей глотке

Своими костяными руками…

Я вскочил в поту с постели,

Посмотрел на лес в окно —

Беззвучно также они пели,

Охраняя путь в Ничто.

Тьма окутала прибрежные леса,

Из убежищ бегут дикие звери,

Всё поглощает на пути пустота,

В пыль превращая всю зелень.

Река могучая окрасилась кровью,

Содрогнулись скалы от грома

Дождь ударил стеной косою —

В одночасье взбунтовалась природа.

И никто не узнает причины ненастья,

На клочке земли, посох сжимая,

Друид стоял, творя заклинанье,

Радовалась тьма, его сердце питая.

Тени встали из могил

Зловещим легионом,

И синхронно поползли,

Застилая, с каждым домом,

У людей сны забирая,

Проникая в их сознанье,

Себе на память забирая

Немного тёплого дыханья.

Пройдясь по городу ночному.

Набрав достаточно тепла,

Несут к забытому чертогу,

Где кружит воронка зла,

Постепенно разрастаясь

В ожидании затменья,

Чтобы без теней остались

Люди пусть и на мгновенье.

Тогда местами поменяться

Смогут тени, победив.

К другому телу прикрепятся,

Бродить под солнцем вместе с ним.

Но если тень не одолеет,

То с первым солнечным лучом,

В одночасье вновь исчезнет,

Чёрным становясь на год котом.

И снова шепчут мне страницы,

Дрожит в чернильнице перо —

Снова моя муза веселится,

С ней и я веселюсь заодно.

Звено находит новое всё чаще,

Превращая их в рифмованную цепь.

Всё красивее, всё слаще

Склоняет новую мне ветвь.

Не отпускает до рассвета

Порой, игривая подружка,