Меня давно занимал вопрос: почему люди сходятся, а потом расходятся? То ли характерами не сошлись, то ли муж приревновал жену и поставил крест на семейной жизни, либо просто нашёл другую, помоложе. И вот о чём подумал. Максим Горький и Алексей Толстой были женаты по три раза, Михаил Булгаков также следовал этому неписанному правилу. Пушкину гораздо меньше повезло, а Лермонтов так и остался холостым, но оба ушли в мир иной, не дожив до сорока, да и времена были другие, не то, что нынешние, когда никого не удивишь бракосочетанием в пятый раз, а бывает, что счёт доходит до семи. Но что становится причиной разрыва и можно ли создать счастливую семью, если речь идёт о людях творческих профессий?
Попалось на глаза интервью в недавнем прошлом очень популярной актрисы. Талантом и красотой не обделена, да и любовников, если верить слухам, было предостаточно. Так вот, актрисе непонятно, зачем прилагать столько усилий, чтобы выйти замуж, если в наше время так легко развестись. Свобода для неё на первом месте, а брак – это ещё одно ограничение, которых и без того в нашей жизни больше, чем хотелось бы. Возможно, на её мнение о браке повлияло предостережение Гёте, который знавал немало женщин, одарённых в разных областях искусства, однако с замужеством всё это заканчивалось – слишком много времени приходилось уделять своему супругу и заботе о малых детях.
Но вот узнаю, что актриса вышла замуж – избранником стал актёр, вовсе не бездарный, но ей, увы, и в подмётки не годится. Дай бог им создать счастливую семью, хотя от разрыва отношений никто не застрахован – тому есть немало примеров, особенно в артистической среде. Не повезло «радистке Кэт» из «Семнадцати мгновений весны» – сначала из семьи ушёл отец, известный архитектор, а затем и муж, выйдя за которого «Кэт» надеялась вернуть былое благополучие, когда исполнялись все её желания. Вот и героиня сериала «Куба» от измены мужа пострадала. Не хотелось бы заканчивать рассказ о замужестве молодых талантливых актрис на столь печальной ноте, поэтому приведу слова из романа Тургенева – это что-то вроде изложенного в завуалированной форме совета молодым супругам: «Анна Сергеевна недавно вышла замуж, не по любви, но по убеждению… Они живут в большом ладу друг с другом и доживутся, пожалуй, до счастья… пожалуй, до любви».
Понятно, что кому как повезёт, а в идеале требуется и общность интересов, и совпадение характеров, что не всегда случается. Но самое главное – супругов всё должно «устраивать» в том смысле, что на большее рассчитывать нельзя! Что я имел в виду? Попробую пояснить на одном примере.
Представьте, что познакомились двое молодых людей. Он балагур, душа любой компании, к тому же хорошо разбирается в кулинарии, что в семейной жизни может пригодиться. Помню, приготовил баранью ногу с зелёной фасолью – пальчики оближешь! Но есть недостаток – рано начал лысеть, то есть внешне не похож на прекрасного принца, о котором мечтают многие девицы. А вот его подруга на загляденье хороша – вылитая Марина Влади, правда, не столь изящная, однако это дела не меняет. В общем, они друг друга полюбили, и всё бы хорошо, но тут пришла беда – выяснилось, что у неё проблемы со здоровьем. Жизни пока ничто не угрожает, даже сможет родить ребёнка, и всё же у её избранника возникли немалые сомнения. И тут решающую роль сыграл тот самый недостаток в его внешности – попробовал найти другую симпатичную подругу, но ничего не получилось, и через полгода возобновил отношения с «Мариной Влади». Вскоре после женитьбы у них родился сын, и жили они счастливо ещё лет двадцать. Рискну предположить, что в глубине души оба понимали – как ни обидно это прозвучит, на лучшее трудно было бы рассчитывать. Ну а потом болезнь обострилась, и её не стало. Пожалуй, это тот самый случай, когда можно говорить хотя бы о недолгом, но семейном счастье.
Мне так и не удалось увидеть ещё одну столь же счастливую семью – разве что с чужих слов знаю об их существовании, хотя таким свидетельствам не склонен доверять. Впрочем, как-то ехал в электричке, а чуть впереди меня сидела молодая пара с ребёнком: женщина лицом ко мне, а её муж – спиной. Я никогда больше не видел такого счастливого лица, оно сияло каким-то нездешним счастьем, эту женщину совершенно не волновало то, что происходит вокруг – есть только муж, ребёнок и она. Признаюсь, позавидовал мужу белой завистью и порадовался за неё. Но вот на следующей остановке они направились к выходу, и тут я увидел лицо мужа – равнодушное и даже чем-то недовольное. Сказка кончилась, толком не начавшись.
Вот и с Львом Толстым не всё понятно – то ли удалась семейная жизнь, то ли нет. В письме своему другу, двоюродной тётке Александре Андреевне, Толстой пишет, что счастлив, что не имеет никакого желания, кроме того, чтобы «всё шло по-прежнему». Ну а в дневниках совсем другое: «Ужасно, страшно, бессмысленно связать своё счастье с материальными условиями – жена, дети, здоровье, хозяйство, богатство…»
Тут что-то вроде раздвоения личности. Муж и отец вполне доволен жизнью, а вот писатель и философ страдает, поскольку семейные отношения тяготят, мешают его творчеству, тем более что философских идей Толстого никто в семье не понимал. Иван Бунин в книге «Освобождение Толстого» ссылается на разговор, свидетелем которого он не был. Так вот, Толстой якобы тогда сказал: «Ненавижу Софью Андреевну, да и всех женщин! Умру, положат в гроб, закроют крышкой, а я вдруг вскочу, скину её и крикну Софье Андреевне: "Ненавижу!"». Так нередко получается – от любви до ненависти один шаг, и хорошо, если всё заканчивается без трагических последствий для обоих. Самое простое в этой ситуации – одному из них уйти. Вот и Лев Николаевич ушёл куда глаза глядят.
Ну а теперь от семейных неурядиц и душевных переживаний актрис, актёров и российских классиков вернёмся в ту реальность, которая мне ближе и понятнее. Сам я не женат и всего два раза делал предложение руки и сердца – не то, чтобы всерьёз, то есть стоя на коленях и в одной руке держа букетик алых роз, а в другой заветную коробочку с обручальным кольцом, предназначенным моей избраннице. По сути и по содержанию, это был всего-навсего намёк, поскольку в первом случае оба были подшофе, так что нет смысла придавать моим словам какое-то значение, а во втором всё свелось к обсуждению – стоит ли оформлять наши отношения и будет ли от этого какой-то прок. Впрочем, друзья и знакомые много раз пытались наставить меня на путь истинный, но я не дался. Пожалуй, основная причина в том, что у меня аллергия на стандарты и шаблоны. Когда говорят, что надо делать так и так, причём только потому, что это принято в приличном обществе, в моих жилах словно бы закипает кровь и я с трудом сдерживаюсь от того, чтобы сказать что-нибудь обидное. Слава богу, в писательском труде стандарты не поощряются, разве что при оформлении рукописи перед тем, как отдать её в издательство.
Помнится, подруга одной девицы, с которой у меня был длительный роман, пыталась убедить, что никого лучше мне «ни в жисть» не найти. Да я и не искал, в столь важном деле полагаясь лишь на волю случая. А вдруг встречу такую, что забуду обо всём, даже о том, что творчество с семейной жизнью практически несовместимо. Но не сбылось – может быть, оно и к лучшему. Всё потому, что теперь уже не встанет передо мной трагический в своей неразрешимости вопрос: уйти или всё-таки остаться?
Бывает и так, что от возлюбленного ждут вовсе не высоких чувств, а высокого должностного положения и материального достатка. Вот и Полине требовался доктор каких-то там наук с личным автомобилем и целой кучей почётных степеней и званий. Признаюсь, её фантазии, наполненные ясным смыслом и заботой о совместном процветании, поначалу увлекали и меня.
– Ты будешь делать карьеру, а я тебе буду помогать! – нежно шептала мне на ухо Полина, будем называть её здесь так. И я млел от восторга, прижимаясь к её белой, такой желанной, такой восхитительной груди.
В тот год Полина предложила отдохнуть вдвоём в Мисхоре.
– Ах, как чудесно было бы! – воскликнула она, пытаясь при этом повиснуть у меня на шее. Видимо, запамятовала, что я этого не люблю, и уж совсем не переносит таких нагрузок моя поясница.
Впрочем, против поездки я не возражал. Пришло то самое время, когда надо расставаться с прежними привычками, с раздольной жизнью где-нибудь на диких пляжах под Судаком или недалеко от Коктебеля. И шампанское впору уже научиться пить только из бокалов, а консервированным сосискам made in Denmark следует предпочесть более солидное меню. Вот именно так мы тогда и порешили.
После нескольких попыток нам удалось снять приличную квартирку – не очень близко к морю, но зато уж в относительной тишине. Помнится, как-то в Гагре мы с ребятами жили в доме, неподалёку от которого вниз по склону горы располагался ресторан, весьма популярная, особенно по вечерам, достопримечательность местного курорта. «…За жизнь нашу цыганскую, за жизнь нашу армянскую…» – вот эта знаменитая, бессчётное число раз, на самые разные лады повторяемая фраза из известного романса возникала в моих ушах каждый раз, стоило увидеть где-нибудь на черноморском берегу даже самое захудалое кафе. Возможно, именно поэтому я с тех пор и предпочитал отдыхать преимущественно дикарём, вдали от мест скопления курортников и кочующих по городам оркестров. Но это был особый случай.
Надеюсь, все согласятся с утверждением, что свобода лишней не бывает. Свободой надо пользоваться, пока она есть, пока дают. Поэтому стоит ли удивляться тому, что, наскоро подкрепившись после утомительной дороги, мы первым делом, не дожидаясь ночи, решили опробовать кровать. Двуспальная, деревянная, она на первый взгляд производила весьма благопристойное впечатление, обещая много приятных дней, часов, ну или хотя бы несколько минут…
Скрип несмазанных колёс телеги и даже скрежет рессор изрядно перегруженного тягача, слейся они в унисон и воедино, не смогли бы сравниться с тем, что огласило ближайшую округу и вершины окрестных гор. Стаи чаек поднялись над гаванью и скрылись в отдалении, ласточки и стрижи попрятались на чердаках. Местные жители и тихо-мирно отдыхающие квартиранты высыпали из домов и из курятников на улицы, ожидая катастрофы – что поделаешь, если у всех одновременно возникла мысль, будто эти звуки издавала нависшая над побережьем огромная гора, которая совсем некстати, то есть по какой-то кошмарной, никем не предусмотренной причине вдруг пришла в движение.
На самом же деле, это не земля разверзлась, и крымские горы тут были явно ни при чём, и незачем было возводить на них напраслину. Эти неприличные звуки издавала наша великая труженица, наша производительница, наша заботливая попечительница – деревянная кровать.
Самое время было это безобразие прекратить, но что-то не вполне понятное творилось в эти мгновения с Полиной, я даже подумал, уж не потеряла ли она на время слух. Трудно было поверить, чтобы в её сознании, а может быть, где-то глубоко в подкорке именно эти звуки ассоциировались с таким понятием, как «секс». О тонких и возвышенных чувствах я вообще не вспоминаю.
И тут Полина прокричала:
– Это же чудо какое-то!..
В этот момент словно бы что-то стукнуло меня, причём самым непозволительным образом – так, наверное, бьют исподтишка. Э, нет! А вот об этом мы не договаривались. Так ведь, чего доброго, ляжешь в постель совсем свободным, а наутро проснешься закованным в стальные кандалы в полном соответствии с разработанным ею планом. И тогда всё – пиши пропало!
Но видимо, оголтелый скрип кровати способен напрочь заглушить те робкие сомнения, которые время от времени рождаются в нашей голове. Тем более что голове при этом деле положено быть в довольно длительном невразумлении. А может, всё гораздо проще, то есть я был пьян, вот только не вполне уверен – от любви или от вина местного разлива. Ещё менее вероятно, чтобы в тот вечер стрелы Амура по нелепой или кем-то подстроенной случайности все до единой пронзили только Полину и меня.
А наутро она меня спрашивает:
– Вовчик, ты помнишь, что говорил вчера? – и делает такие проницательные, такие умные и такие наивные глаза.
И что я мог ответить? Если честно – я был просто ошарашен! Нет, ну в чём бы я ни признавался накануне, какие бы романтические предложения ни высказывал, нельзя же словно бы нож к горлу приставлять – скажи да скажи, ты правду говорил или же опять… Ну как так можно? То есть, может быть, я что-то и говорил ещё вчера, но вот сейчас именно – ничего, ну просто абсолютно ничего не в состоянии припомнить. И вообще, в чём собственно дело и почему я обязан что-то вспоминать?
Ах, эти нежные, милые создания! Уж так они любят красивые и ласковые слова. Их хлебом не корми, дай только послушать. Я ещё могу понять, когда дело происходит в колумбийской мыльной опере. Но если мужчина изрядно подшофе, да ещё оба находятся в известных обстоятельствах, когда ни она, ни он не имеют возможности оценить реальность беспристрастно, можно ли доверять сгоряча высказанному мнению? Приятно слышать – тут я с вами соглашусь. И верить в искренность намерений тоже можно. Даже нужно! Но ведь и то необходимо понимать, что всё, что при этом было сказано – это же не для протокола!
После всех описанных здесь перипетий вывод стал предельно ясен. Поэтому и Полина осталась в далёком прошлом, по крайне мере для меня.
На следующий год я снова приехал в Крым, но уже один – как раз накануне мы с Полиной решили поставить крест на наших отношениях. В небольшом посёлке под Судаком меня поджидала весёлая компания – однокурсники, ну и конечно несколько девиц. Да с Полиной ни одна из этих не сравнится! Так что извините, милые, ничего вам здесь не светит, даже не надейтесь. Это если кто-то положил глаз на меня. Ведь всё предельно ясно – я в тоске, страдаю от разлуки, поэтому не приставайте, а не то… Тут даже объяснять не нужно, каждая поймёт. Но оказалось, всё не так.