Пророк Иона
Но почему же мне?
Что, нет других в стране
Идти в пределы Неневии?
Смотреть на этот срам,
Ютиться по углам
И надевать хомут на выю.
К тому ж я не ходок,
В пределах моих ног
Давно ютится старость.
Там царь, скажи ему,
Чтоб жил по-Твоему
И был приличней малость.
Где тень, там кипарис,
Хочу бежать в Фарсис,
На край земли, где бездна.
Не мне пророком быть,
Скорей бы всё забыть,
И спорить бесполезно.
От этой ноши мне
Трудней теперь вдвойне,
Я сын земли покоя.
Желаю, чтобы впредь
На солнце кости греть
И не страдать от зноя.
Иона свёл в корабль,
Как в некий дирижабль,
Чтоб плыть по морю чудно,
Но Бог велел ветрам
Задуть и пополам
Разбить волнами судно.
И каждый в страхе пал
И в бездну кладь кидал,
Чтобы облегчить участь.
Иона между тем
Спустился в трюм совсем
Да и заснул, не мучась.
У каждого свой Бог,
Взывали кто как мог,
Потом бросали жребий —
Узнать, по чьей вине
Маячит смерть в окне
Огнями в чёрном небе.
И стало ясно всем:
Источник всех проблем
В том, кто бежит от Бога.
И ужас всех объял,
Иона врать не стал,
Лишь помолясь немного.
«Да, это я виной
Тому, что за спиной
Бушуют ураганы,
Я вызвал Божий гнев,
И бурь шальных напев,
И всякие изъяны.
Возьмите посох мой,
Мне не попасть домой,
Бросайте меня в море.
Святой пророк Иона.
Икона
Утихнет всё вокруг,
И солнца ясный круг
Растопит ваше горе».
Кто за бортом хрипит?
Огромный старый кит
Вмиг поглотил Иону.
И ужас был три дня,
Три ночи без огня
И слёзы, вопль и стоны.
И он молиться стал,
Из темноты воззвал
Ко Господу вселенной:
«Не дай погибнуть мне
В смердящей глубине!
Душа моя бесценна».
И внял ему Господь.
Чтоб не стенала плоть,
Кит изблевал Иону.
И он пошёл ко дну,
В далёкую страну,
Вдоль берегов солёных.
Иона стал бодрей:
Каких-то сорок дней —
Исчезнет Неневия,
Но внял ему народ,
Постился даже скот,
Чтоб избежать стихию.
«Я прах, я пыль, я тлен…» —
За городом у стен
Жару глотал Иона
И ждал, что с дальних мест
Огонь сойдёт с небес
И будут вопль и стоны.
Но Бог – любовь не зря,
Помиловал царя
И город не разрушил.
И дал Ионе знак,
Что он ему не враг,
Шепча в глухие уши,
И в этот страшный зной
Взрастил над головой
Растений тонкий веер.
И был Иона рад,
Утешен во сто крат
И не смотрел на север.
А утром червь слепой
Подгрыз корений строй,
И загрустил Иона.
Он жаждал онеметь
И просто умереть,
Без чувств и без поклонов.
«Ты что же загрустил,
Я всех давно простил,
Кто гнал свой грех за ворот.
Ты пожалел росток,
Что умер он не в срок,
Я ж пожалел сей город».