Если лидерство – это решение проблемы, то в чем заключается эта проблема? На сей счет Тора выражается предельно ясно. Проблема – это безответственность.
В первых главах книги Берешит есть две истории, рассказывающие о двух разных видах безответственности. Первая – об Адаме и Хаве, вторая – о Каине и Ѓевеле.
Сперва поговорим об Адаме и Хаве. Как мы знаем, они согрешили. Устыдившись, они прячутся, но понимают вскоре, что от Господа спрятаться нельзя.
«Обратился Господь Бог к человеку и спросил его:
– Где ты?
– Я услышал, как Ты идешь по саду, – ответил тот, – и испугался, что я голый, и спрятался.
– Кто сказал тебе, что ты голый? – спросил [Бог]. – Не вкусил ли ты [плодов] того дерева, с которого Я запретил тебе есть?
Человек ответил:
– Женщина, которую Ты дал мне, – это она дала мне [плоды] того дерева, и я ел.
– Что же ты наделала?! – сказал Господь Бог женщине.
– Змей обольстил меня, – ответила женщина, – и я ела» (Берешит, 3:9–13).
Оба настаивают, что грех – это не их вина. Адам обвиняет жену. Хава обвиняет змея. В результате оба наказаны и изгнаны из Эдена. Адам и Хава снимают с себя личную ответственность. Они, по сути, говорят: «Это не я».
Второй сюжет куда более трагичен. Первый случай соперничества братьев в Торе приводит к первому убийству:
«Каин заговорил со своим братом Ѓевелем. И когда они были в поле, Каин набросился на своего брата Ѓевеля и убил его.
Господь спросил у Каина:
– Где твой брат Ѓевель?
Тот ответил:
– Не знаю. Разве я сторож брату моему?
– Что ты наделал?! – сказал [Господь]. – Голос крови твоего брата взывает ко Мне с земли» (Берешит, 4:8–10).
Каин не снимает с себя личной ответственности. Он не говорит «это не я» или «я не виноват». Он отвергает моральную ответственность. В сущности, он спрашивает, почему его должно заботить чье-либо благополучие помимо его собственного. Почему мы не можем делать то, что нам хочется, если у нас есть такая возможность? В «Государстве» Платона Главкон утверждает, что справедливость – это то, что отвечает интересам сильных. На чьей стороне сила, тот и прав. Если жизнь – это дарвиновская борьба за выживание, то зачем нам ограничивать себя ради других, покуда мы сильнее и могущественнее, чем они? Если морали нет в природе, то я ответственен исключительно перед собой. Таков голос Каина, звучащий в веках.
Это не просто два интересных случая. Находясь в самом начале повествования Торы об истории человечества, они рассказывают о безответственности: первая – о личной, вторая – о моральной. Ответ на этот вызов дает лидерство.
В жизнеописании ранних лет Моше есть потрясающая фраза. Он вырос, и вышел к своему народу, к евреям, и увидел, что они заняты рабским трудом. И он наблюдает, как египетский надсмотрщик избивает одного из них. Далее говорится: «Он огляделся по сторонам и, убедившись, что [рядом] никого нет [буквально: “он увидел, что не было никого”], убил египтянина и зарыл его в песок» (Шмот, 2:12). Трудно истолковать этот текст буквально. Ведь строительная площадка – не изолированная территория. Там должно было присутствовать много людей. И верно, двумя стихами ниже мы видим, что евреи в точности знали, что он совершил. Поэтому приведенная выше фраза вне всякого сомнения означает: «Он огляделся по сторонам и убедился, что рядом никого нет, кто готов был бы вмешаться». Если так, то тут мы имеем дело с первым известным случаем того, что позднее стали называть «синдромом Дженовезе», или «эффектом случайного свидетеля»[10], после инцидента в Нью-Йорке, когда женщина по фамилии Дженовезе подверглась нападению на глазах у множества прохожих, которые видели, что на нее напал мужчина с ножом, но не пришли ей на помощь. Социологи поставили множество экспериментов, пытаясь выяснить, что происходит в подобных ситуациях. Одни исследователи утверждают, что на трактовку происходящего человеком влияет присутствие других наблюдателей, и если никто не приходит на выручку, то он делает вывод, что ничего чрезвычайного не происходит. Другие исследователи уверены, что ключевой фактор здесь – распыление ответственности: человек думает, что коль скоро рядом находится много людей, то кто-то из них и примет необходимые меры. Это представляется корректной интерпретацией событий в случае с избиением еврея египетским надсмотрщиком. Никто не был готов взять на себя инициативу и прийти на выручку. Да и кто мог бы осмелиться на это? Египтяне были хозяевами рабов. И ради чего им рисковать и вступаться за евреев? А евреи были рабами. Зачем им приходить на подмогу соплеменнику, если они, поступив так, подвергнут риску собственную жизнь?
Для действия понадобился Моше. Так человек становится лидером. Лидер – это тот, кто берет на себя ответственность. Лидерство появляется, когда мы становимся активными, а не остаемся пассивными, когда мы не ждем, что кто-то другой начнет действовать, потому что нет никого другого – по крайней мере здесь и сейчас. Когда творится зло, кто-то отводит глаза, кто-то ждет действий от других, кто-то обвиняет других в бездействии, кто-то просто жалуется. Но есть те, кто говорит: «Если что-то не так, давайте я это исправлю!» Это лидеры. Им не все равно, и они своим примером меняют мир. Они делают наш мир лучше.
Многие великие религии и цивилизации основаны на принципе приятия обстоятельств. Если в мире есть насилие, страдания, нищета и боль, значит, это способ существования мира. Либо это воля Господа. Либо это в природе вещей. Все будет хорошо – в загробном мире.
Иудаизм был и остается великой мировой религией протеста. Герои веры не приемлют сущего. Они протестуют. Они бросают вызов самому Господу. Авраѓам сказал: «Разве Судья всей земли не поступит по справедливости?!» (Берешит, 18:25). Моше сказал: «Зачем Ты навел беду на этот народ?» (Шмот, 5:22). Ирмеяѓу сказал: «Почему путь нечестивых успешен и все вероломные благоденствуют?» (Ирмеяѓу, 12:1). Вот как Господь желает, чтобы мы отвечали. Иудаизм – это призыв Господа к человеческой ответственности. Высшая награда – стать партнером Бога в деле сотворения мира.
Когда Адам и Хава согрешили, Господь воззвал: «Где вы?» Как отмечал рабби Шнеур-Залман из Ляд, первый ребе Хабада, этот призыв был адресован не только первым людям[11]. Он откликается эхом для каждого нового поколения. Господь дал нам свободу, но со свободой рука об руку идет ответственность. Бог учит нас тому, что́ мы должны делать, но Он не делает это за нас. За редким исключением, Бог не вмешивается в ход истории. Он действует через нас, но не для нас. Так же, как тогда, когда Он обратился к Каину, до того как тот совершил свое преступление, Его голос говорит нам, что мы можем сопротивляться злу внутри нас, как и злу, нас окружающему.
Жить ответственно – значит отвечать. На иврите «ответственность» – ахрают – происходит от слова ахер, что значит «другой». Наш великий Другой – это Сам Господь, призывающий нас воспользоваться свободой, которую Он дал нам, чтобы сделать мир более похожим на тот, каким он должен быть. Великий вопрос, на который отвечает наша жизнь, звучит так: к чьему голосу мы прислушаемся? К голосу похоти, как Адам и Хава? К голосу гнева, как Каин? Или мы прислушаемся к голосу Бога, призывающего нас сделать наш мир более справедливым и милосердным?
Восхваление, которого удостоился Ноах, не имеет аналогов во всем Писании. Он был, говорится в Торе, «беспорочен в своем поколении; Ноах ходил пред Богом» (Берешит, 6:9). Подобной похвалы не удостаивается ни Авраѓам, ни Моше, никто другой из пророков. Единственный персонаж Библии, который ближе всего оказывается к Ноаху, – Иов, о ком говорится: «Был человек этот непорочен, справедлив, боялся Бога и удалился от зла» (Иов, 1:1). По сути дела, Ноах – единственный персонаж в Танахе, который назван праведником.
Однако человек, которого мы видим в конце его жизни, совсем не тот, каким он был вначале. Вот что было после потопа: «Ноах был земледельцем; он первым насадил виноградник. Выпив вина, он опьянел и [лежал] голым в своем шатре. Хам, отец Кнаана, увидел наготу своего отца и рассказал [об этом] двум своим братьям, [которые оставались] снаружи. Шем и Йефет взяли одежду, накинули ее себе на плечи и, пятясь, вошли [в шатер], чтобы прикрыть наготу отца. [При этом] они отвернулись, чтобы не видеть наготы отца» (Берешит, 9:20–23). Человек Бога стал человеком земли. Непорочный стал пьяницей. Человек, некогда исполненный добродетели, теперь лежал нагой и не стыдился. Человек, спасший свою семью от потопа, теперь настолько утратил достоинство, что двое его сыновей стыдятся смотреть на него. Это притча о деградации. Почему?
Ноах – классический пример человека праведного, но не лидера. В годину катастроф, когда все прогнило, когда в мире царит разврат, когда даже Сам Господь, как сказано в самых горьких стихах Торы, «раскаялся в том, что создал человека на земле, и стало Ему скорбно» (Берешит, 6:6), один только Ноах оправдывает веру Господа в человечество, веру, которая, главным образом, и подвигла Его к сотворению человека. Это несравненное достижение, и ничто не может обратить его вспять. Ноах же, в конце концов, человек, через которого Господь заключает договор с человечеством. Ноах для человечества – то же, что Авраѓам для еврейского народа.
Ноах был хорошим человеком в дурное время. Но его влияние на жизнь современников, очевидно, было нулевым. Это подразумевается в словах Господа: «Я вижу, что в этом поколении [лишь] ты праведен предо Мною» (Берешит, 7:1). Этим объясняется также тот факт, что только Ноах и его семейство, вместе с животными, были спасены. Логично предположить, что эти два свойства Ноаха – его праведность и неспособность повлиять на современников – внутренне взаимосвязаны. Ноах сохранил добродетель благодаря тому, что он порвал отношения с другими людьми. Так он сумел сохранить здравомыслие в мире, погрязшем в безумии.
Знаменитый спор мудрецов о том, следует ли истолковывать фразу «беспорочен в своем поколении» (Берешит, 6:9) как хвалу или хулу, также может иметь к этому отношение. Кто-то считает, что «беспорочен в своем поколении» означает, что он был непорочным лишь на фоне низких стандартов морали, доминировавших в его время. Живи он во времена Авраѓама, заявляют сторонники этой точки зрения, он был бы неприметным человеком. Другие же утверждают прямо противоположное: если в дурном поколении Ноах был праведником, то еще более значительное положение он занимал бы в поколении, где образцом для подражания был Авраѓам.
Суть этого спора, как мне представляется, в следующем: была ли изоляция Ноаха свойством его характера, поскольку он был одиночкой, или же всего лишь необходимой тактикой поведения в то время и в том месте? Если он был одиночкой от природы, он бы не был примечателен рядом с таким героем, как Авраѓам. Он бы оставался невосприимчивым ко всякому влиянию, дурному или благому. Если же он был одиночкой не от природы, но только в силу обстоятельств, тогда в другую эпоху он бы искал себе близких по духу соплеменников и стал бы еще более велик.
Но что именно должен был совершить Ноах? Как бы он мог оказывать влияние, склоняя людей к благу в обществе, привычном ко злу? Правда ли ему было суждено говорить с людьми в эпоху, когда никто бы его не слушал? Порой люди не слушают даже глас Божий. Мы встречали уже пример такой глухоты, когда Господь предупреждал Каина об опасности его гнева на Ѓевеля: «Отчего ты досадуешь, – спросил Господь у Каина, – и отчего ты поник лицом? Ведь если ты станешь лучше – возвысишься, а не станешь лучше – у входа лежит грех. [Грех] желает тебя, но ты властвуй над ним» (Берешит, 4:6–7). Но Каин не послушал Господа и вместо того пошел и убил брата. Если Господь взывает, а люди Его не слушают, то как мы можем критиковать Ноаха за то, что он не говорил с людьми, коль скоро всё говорит о том, что люди в любом случае не стали бы его слушать?
Талмуд поднимает тот же вопрос в другом контексте, применительно к другой эпохе беззакония – времени, предшествовавшему вавилонскому плену и разрушению Первого храма. Рабби Аха бен Ханина говорил:
Никогда Всевышний, будь Он благословен, не менял Свой приговор на более суровый, за исключением следующего случая: «И сказал ему Господь: пройди посреди города, посреди Иерусалима, и на челах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него, сделай знак» (Йехезкель, 9:4). И Всевышний, будь Он благословен, сказал Гавриилу: «Иди и поставь знак чернильный на челах праведных, чтобы ангелы-убийцы не имели над ними власти; и знак кровавый на челах нечестивых, чтобы ангелы-убийцы могли иметь над ними власть». Сказала Мера Суда перед Всевышним, будь Он благословен: «Повелитель Вселенной! Чем же первые отличаются от вторых?» «Одни абсолютно праведны, а вторые – абсолютно нечестивы», – ответил Он. «Повелитель Вселенной! – сказала Мера Суда. – У них было право протестовать, но они не протестовали». И сказал Господь: «Им было прекрасно известно, что, если бы они протестовали, к ним бы не прислушались». «Повелитель Вселенной! – сказала Мера Суда. – Если это было известно Тебе, значит ли это, что это было известно и им?» Далее написано: «Старика, юношу, и девицу, и младенца, и жен бейте до смерти, но не троньте ни одного человека, на котором знак, и начните от святилища Моего. И начали они с тех старейшин, которые были перед домом» (Йехезкель, 9:6). Рабби Йосеф сказал: «Читайте не “Мое Святилище”, но “Мои освященные”: это относится к людям, кто исполнил Тору от алефа до тава» (Шабат, 55a).
Согласно приведенному выше отрывку, даже праведные жители Иерусалима были наказаны во времена разрушения Храма, потому что они не протестовали против деяний своих современников. Бог возражает Мере Суда: зачем наказывать их за то, что не протестовали, когда было ясно, что, даже если бы они протестовали, никто бы не стал их слушать? Мера Суда отвечает: это могло быть ясно ангелам – иначе говоря, это стало бы им ясно потом, – но в то время ни один человек не мог быть уверен, что его слова не возымеют действия. Мера Суда вопрошает: разве могли жители Иерусалима быть заранее уверены, что потерпят неудачу, ведь они даже не попытались протестовать?
Согласно Талмуду, Бог нехотя согласился с Мерой Суда. Из этого выводится жизненно важный принцип: когда в обществе происходит нечто дурное, когда царят разврат, жестокость и несправедливость, наш долг – протестовать, даже если нам кажется, что это бесполезно. Почему? Потому что того требует моральный долг. Молчание может быть воспринято как согласие. И, кроме того, мы никогда не можем быть уверены, что никто к нам не прислушается. Моральный долг заключается в том, чтобы мы не измеряли вероятность, а цеплялись за возможность. Может быть, кто-то обратит внимание и изменит свое поведение.
Не случайно впервые эта идея появляется в Талмуде. Она четко сформулирована в книге пророка Йехезкеля. Вот что говорит Бог пророку:
«Сын человеческий! Я посылаю тебя к сынам Израиля, к людям непокорным, которые возмутились против Меня; они и отцы их – изменники предо Мною до сего самого дня. И эти сыны с огрубелым лицом и с жестоким сердцем; к ним Я посылаю тебя, и ты скажешь им: “Так говорит Господь Бог!” И будут они слушать или откажутся, ибо они мятежный дом, но пусть знают, что был пророк среди них» (Йехезкель, 2:3–5).
Бог приказывает пророку говорить вне зависимости от того, будут ли люди его слушать.
Итак, историю Ноаха можно прочесть как притчу о неудачной попытке лидерства. Он был праведником, но не лидером. Он был добрый человек, не обладавший никакой силой влияния на окружающих. Вместе с тем, разумеется, эту историю можно толковать и иначе, но данная трактовка представляется мне наиболее очевидной. Если так, то Ноах дал нам третий пример в серии неудачных попыток лидерства. Как мы уже видели, Адам и Хава не смогли взять на себя личную ответственность за свои деяния («Это не я»). Каин отказался от моральной ответственности («Разве я сторож брату моему?»). Ноах провалил тест на коллективную ответственность.
Эта трактовка притчи, если она верна, подводит к важному выводу. Мы знаем, что иудаизм предполагает коллективную ответственность («Все евреи ответственны друг за друга», Шавуот, 39a). Но не только евреи ответственны друг за друга – люди всех конфессий, а также атеисты. Так, во всяком случае, утверждал Рамбам, хотя Рамбан с ним не соглашался[12].
Хасиды просто объясняли эту идею. Они называли Ноаха «праведным человеком в меховой шубе». Есть два способа согреться в холодную ночь. Можно надеть теплую шубу или разжечь костер. Надень шубу – и ты сам согреешься. Разожги костер – и ты согреешь других. Нам следует разжигать костер.
Ноах был добрым человеком, но не лидером. Преследовало ли его после потопа чувство вины? Думал ли он о жизнях тех, кого мог спасти, если бы только он воззвал к своим современникам или к Богу? Мы не можем знать. Текст дает пищу для догадок, но не для твердых выводов.
Кажется, впрочем, что Тора задает высокую планку моральности. Недостаточно быть праведником, если это означает, что можно повернуться спиной к обществу, повинному в злодеяниях. Нам следует занимать публичную позицию. Мы должны протестовать. Мы должны заявлять о своем несогласии, даже если вероятность изменить сознание других ничтожно мала. Потому что моральная жизнь – это жизнь, которую мы делим с другими. Мы в каком-то смысле ответственны за общество, частью которого являемся. Недостаточно быть самому хорошим. Нам надо также поощрять других быть хорошими. Бывают времена, когда каждому следует становиться лидером.
Лидеры ведут за собой. Но это не значит, что они сами не идут за чем-либо. Но они следуют не за тем, за чем большинство людей. Они не соглашаются просто ради согласия. Они не делают как все только потому, что другие так поступают. Они слушают свой внутренний голос, следуют своему призванию. Они видят не только то, что есть сейчас, но и то, что может случиться в будущем. Они мыслят нестандартно и опережают свое время.
Это свойство лидеров ни в чем не проявилось так драматично, как в первых словах Бога, обращенных к Авраѓаму, – в словах, с которых начинается история еврейского народа: «Уходи из своей земли, от твоей родни, из дома твоего отца – в страну, которую Я укажу тебе» (Берешит