Может принимать вид протянутой руки, пиалы с шергой или даже крепкого слова. К сожалению, лишь единицы среди лагонских магов способны этим воспользоваться.
Далеко уйти я физически не сумела – сделала несколько шагов и привалилась спиной к стволу, смежая веки. Сочувственный взгляд ощущался как софит – назойливый свет и тепло, от которого мурашки по коже.
– Тебе помочь? – спросил Соул через несколько минут. Видимо, устал созерцать моё почти безжизненное и мало что соображающее тело… Да и мне самой порядком поднадоело ощущать себя паникующим куском мяса. – Конечно, я понимаю, ты шокирована, потому что я оказался сильнее твоего…
И на этих самых словах в груди невыносимо защекотало, и из горла вырвался странный звук. Я услышала себя словно со стороны и рефлекторно прижала пальцы к губам.
Соул умолк на полуслове, терпеливо позволяя мне досмеяться.
– Ты не сильнее, – ответила я наконец, когда сумела взять себя в руки – не без труда, к сожалению. Страх из сознания вытеснить удалось, но физиологические проявления задавленной истерики всё ещё аукались. И ничего удивительного – биокинез тоже требует сосредоточенности, а с этим у меня сейчас не очень. – Ты более умелый. По чистой мощи Тейт превосходит даже мастера Чирерори, насколько я могу судить по обрывкам мыслей.
«Но тем хуже», – про себя добавила я наконец решилась открыть глаза. Солнце едва просачивалось сквозь густую крону – далёкое, равнодушное, по-летнему жаркое.
– Тем хуже, – эхом откликнулся Соул, в точности повторяя мои мысли. Забавно, что он не использовал магию, а просто сам пришёл к тем же выводам. У нас, вероятно, больше общего, чем кажется на первый взгляд. – Если бы у одного из нас было подавляющее преимущество, поединок удалось бы закончить бескровно.
– Лучше его вообще не начинать, – возразила я.
Соул скептически задрал брови, точь-в-точь как Энтони, и меня передёрнуло. Аринга тоже напоминала милую тётю Глэм, подсознательно вызывая доверие и симпатию – и во что это вылилось, спрашивается? Интуиция ни к шраху – значит, доверять можно только фактам, которые отнюдь не на стороне симпатичного мага с профессорскими замашками. Он пока – враг.
– Я тебя не понимаю, – признался вдруг Соул, прищурившись. От уголков глаз снова разбежались морщины. – Что ты чувствуешь? Два ката назад мне показалось, что ты напугана, а теперь даже не знаю, что думать. Я ещё не говорил, нет?.. Да, точно, не говорил… Обычно мне и не надо ни говорить, ни догадываться, я ведь слышу. Но ты – какое-то пустое место, правда, я настолько закрытых людей ещё не видел. В твоём мире все такие?
От неожиданности я улыбнулась. «Пустое место»? Интересно… Получается, у нас с Соулом разница в силах не так уж велика. Неудивительно, если учитывать, сколько мне пришлось тренироваться в последние месяцы. Больше, чем за всю предыдущую жизнь, если честно. И, кстати, ту же Лиору я стала слышать намного лучше, чем раньше, но до определённого момента списывала это на близкие отношения…
Так. Стоп. Вот оно.
Слабое место противника – и мой шанс.
– Псионики инстинктивно охраняют личное пространство, – ответила я вежливо. Всё-таки Соул хронически начинал вызывать у меня симпатию, стоило только подзабыть, что он собирается уничтожить Тейта. – Причём эмпаты – особенно тщательно. Это не имеет отношения к доверию, уважению и прочим этически-духовным категориям. Скажи, на побережье есть народы, которые носят закрытую одежду или прячут лицо?
Удивительно, однако Соул всерьёз задумался.
– На побережье – нет. Но на северных островах надевают куртки с очень длинными рукавами и перчатки. Считается, что демонстрировать кисти рук так же неприлично, как, например, обнажать грудь, – выдал он наконец. И пришёл к парадоксальному итогу: – А, так ты стесняешься?
– Что-то вроде того, – не стала я тратить время на споры. Голова больше не кружилась, ноги не подгибались, сердцебиение пришло в норму… И лишь страх, глубоко загнанный в подсознание, чесался, как нарыв. Но псионики ведь умеют работать, игнорируя чувства, верно? – И спасибо, Соул. Вряд ли Тейт примет твоё предложение, но я благодарна, поверь. И за то, что ты попытался решить всё миром, и за то, что не видишь во мне добычу. Если честно, мне это уже опостылело.
Он усмехнулся:
– Догадываюсь. Не ты первая, не ты последняя. В Лагон давно не забредали странники из других миров, вот мы и отвыкли. Ты заметила, что за тобой в основном охотятся ученики? Причём младшие?
Ну да, ну да. И ещё пара мастеров – Аринга, Эфанга… А впрочем, Соул не так уж не прав. Эфангу заинтересовали псионические техники, ему нужна ученица, а не модная игрушка для увеличения магического потенциала. А что касается Аринги, то через меня она пыталась добраться до Тейта, а через него уже дотянуться до Оро-Ича.
– Заметила.
– Молодость падка на дармовую силу, – задумчиво откликнулся Соул, глядя куда-то за моё плечо – то ли вдаль, то ли в собственное прошлое. – Когда находишь своё призвание, сила как таковая перестаёт тянуть магнитом. Зато вдруг обнаруживаешь, что в мире множество страшно интересных вещей. Например, можно отыскать предел своих возможностей, если повезёт… Точнее, если не повезёт. А ещё есть странствия, тайны материка смерти, едва уловимый шёпот мира и дети. Дети, особенно вроде Орсы, – это вообще нечто непостижимое, – улыбнулся он, потерянно и светло.
– И древние стихи.
– Древние стихи – явление неисчерпаемое и всеобъемлющее, – со знанием дела согласился Соул. – Жаль, мало кто сейчас разбирается в поэзии.
У меня смешок вырвался:
– Радуйся – у тебя меньше конкурентов в охоте за раритетными свитками. И ещё… – Я нервно облизнула пересохшие губы. Откуда-то взялось дурацкое смущение. – Если завтра не случится ничего непоправимого, и все останутся живы… Мы ещё поговорим как-нибудь?
Соул распрямил плечи и посмотрел на меня в упор – как рентгеном просветил.
– А вот сейчас я удивился, – сообщил он доверительным тоном. – Не могу ничего обещать, Трикси Бланш. Но если дней через десять ты готова будешь повторить свои слова – значит, поговорим. И, кстати, ты ведь обещала Орсе подружку? Не забудь. Она очень одинокий ребёнок.
Отвечать я не стала – махнула рукой в знак прощания и сбежала с холма. Ещё пять минут в том же духе – и я или размякну окончательно, или вспомню о своём страхе. И поди пойми, что хуже.
У подножья навстречу мне выскочила Орса с коробкой, источающей ароматы крепкой шерги и ореховых лепёшек. Лицо у девчонки тут же сделалось ужасно виноватое и независимое одновременно.
– Я не подслушивала, – заявила она громко. – И Соул что-то сделал, чтобы я ничего не услышала. И по губам я не читала. И вообще у тебя половина слов были какие-то не наши. И я не спрашивала у Соула, что они означают.
Честное слово, я уже начинала привыкать к её манере изъясняться. И как потом отвыкать-то?
– Вот и молодец. А теперь беги, твой брат без свежей шерги изнывает. Видимо, стихи в него всухомятку не лезут.
Она пригвоздила меня ревнивым взглядом – и прыжками понеслась вверх по холму. А я потрусила через духовитую траву, мысленно готовясь к разговору.
Перехватить Тейта удалось у самого дома. И то – чудом: рыжий заскочил буквально на минуту и явно намеревался рвануть куда-то по делам. Он разве что не приплясывал на месте от нетерпения, тем не менее выслушал меня и даже не поскупился потратить некоторую часть своей жизни на то, чтобы обдумать предложение Соула…
Примерно полторы секунды.
– Нет.
Это было спокойное, ясное и всеобъемлющее «Нет», романтичное и возвышенное, как небо в горах Арраски летней ночью. И без эмпатии понятно: человек, который способен говорить с таким упрямым и одновременно одухотворённым выражением лица, ни за что не передумает, какие бы ты аргументы ни привела. Вероятно, эмпатия высоких ступеней могла бы исправить положение, но не уверена. Или бесчеловечные пытки. Или вмешательство мастера Лагона. Или десять лет наедине с древней поэзией… Нет, последнее – пожалуй, слишком жестоко.
Но, так или иначе, сдаваться я не собиралась.
– Почему? Это хороший план.
– Плохой, – возразил Тейт, уставившись исподлобья. Химерическая птица положила ему голову на плечо и тоже замерла изваянием. – Я тебя не отдам.
Закатное солнце докатилось до кромки каменной чаши. В висках застучали тревожные молоточки: «время-время-время». Я сглотнула и мысленно отодвинула страх, но он тут же снова ткнулся в сердце. Точь-в-точь надоедливый, отвратительно грязный и больной пёс, который отчаянно любит хозяйку и не понимает, что может свести её в могилу.
– Но не навсегда же, – ответила я, стараясь говорить столь же спокойно и убеждённо. Куда мне до самоуверенности фанатика, впрочем… – Это понарошку. Такая игра против Эфанги. Он навязывает нам свои правила, а мы ему – свои.
Он не дал договорить – решительно отпихнул Шекки, подполз ко мне и схватил за плечи:
– Твоя жизнь – не игра. Нет никакого «понарошку», Трикси. Всё по-настоящему! – Глаза у него пылали – тусклым, холодным синеватым огнём, от которого в груди становилось больно и тесно. И попробуй-ка докажи себе, что это просто оптический эффект. – Я мог бы поверить Лао, ну, ещё кому-то из нашей мастерской. Девочкам своим, – ровно, без вызова произнёс Тейт, но пояснять, что за «девочки» такие, ему не пришлось. Правда, сейчас мне это было до фонаря, если честно. – Из чужих – Ригуми Шаа или Итасэ, для них ты ученица. Но даже Кагечи Ро – не поверил бы, хотя знаю его лет десять! Вот потому, что знаю, и не поверил бы! И тем более – Соулу, ну! Очнись!
Плечи онемели от крепкой хватки. Я заставила себя дышать размеренно, выравнивая сердцебиение.
– Когда-то я поверила тебе, хотя не знала вообще ничего. Ни о Лагоне, ни о том, как ты собирался использовать «добычу», ни о твоей одержимости силой. Но, знаешь, мне повезло.
Тейт проутюжил взглядом моё лицо, словно попытался отыскать что-то – и не нашёл, и на локтях откинулся на землю, запрокинув голову к небу.
– Повезло, ага. Я вообще-то собирался тебя обмануть. Но как-то закрутилось всё… А потом не смог. Но ты всегда была моей, Трикси, – скосил он на меня глаза. – С самого начала. Я тебя украл, мы связаны. А Соул тебе – никто. Да пусть он хочет нос утереть Эфанге, ну или ты ему нравишься. Всё равно он может тебя обмануть, если решит, что так лучше для всех. Вот подумает вдруг, что хватит тебе быть добычей, если есть такой простой способ это исправить. Или что лет десять у Эфанги в учениках – не срок, да и вообще тебе поучиться полезно. И знаешь, что? Ты ему никак не сможешь отказать, силёнок не хватит.
Я прикусила губу. Вообще-то мне в голову приходили схожие мысли, но интуиция твердила обратное. А дядя Эрнан обмолвился однажды, что интуиции эмпатов в отношении людей вполне можно доверять. И мистические предчувствия ни при чём. Ни один псионик не способен целиком контролировать свои способности – и полностью отключать: и «перегоревший» телекинетик, не вспотев, поднимет стокилограммовый чемодан и забросит его на верхнюю полку, а латентный биокинетик никогда не заболеет дурацкой простудой. И каждый будет считать, что ему просто повезло с организмом, и сверхспособности ни при чём. А любой эмпат, хочет он того или нет, чувствует собеседника – даже превосходящего по силе, даже полностью закрытого.
Соул мне понравился. Иррационально, вопреки всему.
С другой стороны, когда-то мне понравилась и Аринга…
– Он не причинит мне вреда, – произнесла я твёрдо. – Он действительно хочет помочь.
Тейт отвернулся.
– Если бы хотел, то вот прям сейчас пошёл бы и швырнул свои драные свитки в морду Эфанге. А он в них вцепился, как рииз в жратву… Я должен победить, Трикси, – вдруг сказал он с такой ошеломляющей тоской, что у меня из лёгких воздух разом вышибло. – Я должен победить сам, целиком и полностью. Один. И я могу, честно. Не знаю, как, но могу. Поверь мне. Если тебе страшно, то давай, я тебе дам мазь? Натрёшь виски, уснёшь до завтрашнего вечера, а проснёшься, когда всё давно закончится. Я у Оро-Ича узнавал, тебе можно, не отравишься, – закончил он виноватой скороговоркой.
Я улыбнулась через силу. На душе было погано.
– Не надо никаких мазей. Хорошо, если ты так хочешь, попробуем победить. Нам, наверно, нужно вместе потренироваться…
– Я сам, – остервенело повторил он – и распластался на земле. – Ладно. Извини. Слушай, сходи, что ли, к Лао, он вроде собирался у озера поваляться, которое за кольцом холмов. Мы вот потрепались, и я даже кое-чему научился… ну и вообще, расслабился как-то. Мм?
– Хорошая идея, – неискренне согласилась я, надеясь, что рыжий не почует лукавство. – Наверно, так и сделаю. А ты тренироваться?
– Ага, в пещеру, – оживился Тейт. – Слушай, там нассова трава до сих пор по стенкам жмётся, круто же!
Мы поболтали ещё минут двадцать – непозволительная роскошь. Потом он умчался на тренировку. Я сперва действительно шла в сторону озера, но затем свернула к холмам: где-то там было подземное обиталище Лиоры. Вряд ли она после всего, что на неё навалилось, проводила много времени в мастерской, да и людные места, судя по тому, что мне довелось увидеть у Митчи, теперь её скорее тяготили.
Точное место я не помнила, но вскоре отыскала сама. Сперва почувствовала Маронга, ещё более виноватого и измотанного, чем обычно, затем уже Лиору. Прикоснувшись к куполу, она считала моё желание встретиться и дала понять, что не возражает. Я оглянулась, выглядывая какие-нибудь удобные и укромные заросли, и заметила неподалёку верхушку дерева кижу за стеной шелестящей на ветру хотты.
Лиора выбралась наружу только через четверть часа – я как раз успела обследовать окрестности и убедиться, что поблизости никого нет. Тянуть мы не стали, благо дурацкие блоки Эфанги не запрещали обдумывать, как его можно обмануть.
Весьма опасное упущение, к слову.
– Как тебе? – спросила я, не выдержав.
Лиора уже минуты полторы крутила в голове мысленный образ моего рискованного плана, а настроение у неё было такое паршивое, что новые впечатления попросту тонули в болоте негативных эмоций.
– Очень в духе старого Лагона, – непонятно ответила она наконец и опустила взгляд. Мы сидели рядом, обе в светлых одеждах и с непокрытой головой – ни дать ни взять, призраки девиц, утопившихся от несчастной любви. Или, скорее, повесившихся – до озера отсюда шлёпать далековато, а подходящее дерево как раз под боком. – И нет, это не унижает моё достоинство, если ты этого боялась.
– Опасалась, – призналась я смущённо. – У нас, в моём мире то есть, не принято промывать мозги подругам.
– А в Лагоне это знак высочайшего доверия, – усмехнулась она, на мгновение став такой же высокомерной и отстранённой, как в нашу первую встречу. – Если ты сумеешь – действуй.
«Помочь я тебе не смогу – блоки», – читалось в её взгляде.
– Спасибо, – улыбнулась я. – А насчёт второй части плана… Я почти уверена, что ради меня Тейт сможет сдержать свою силу. Вопрос в том, не нарушит ли моё появление регламент поединка.
Лиора нахмурилась, пытаясь сформулировать ответ так, чтоб блоки Эфанги не отреагировали.
– Помнишь Хатани Тикку? – заговорила она наконец.
По спине пробежал гадкий холодок. Саму женщину я почти не помнила, а вот её «раба», мужчину с кожей цвета бронзы и с полностью стёртой личностью – даже слишком хорошо.
– Женщина, которая владеет добычей-мужчиной?
– Именно. Так вот, её добыча – неплохой боец, и Хатани всегда выходит на поединки вместе с ним. Потому что он не считается человеком. Так, дополнительная рука, – светски передёрнула плечами Лиора. – И это общее правило, Трикси.
Бинго.
Вот она, моя лазейка на крайний случай. Оставалось уточнить кое-что напоследок – и можно приступать.
– А если Хатани начнёт поединок одна, а добыча присоединится к ней позднее?
Уголки губ у Лиоры дрогнули.
– Не противоречит правилам, – сказала она и поморщилась, как от головной боли. – Единственное условие: добыча должна находиться на сцене.
Значит, чтобы помочь Тейту, мне придётся сигануть прямиком в гущу событий. Если точнее – на арену, где разбираются, кто круче, два пирокинетика, каждый из которых по-своему сумасшедший. Какая дивная перспектива!
Впрочем, это действительно – на крайний случай.
– Спасибо, Лиора, – улыбнулась я, вкладывая в мысленный образ всё то тепло и симпатию, которые испытывала. – Начнём?
Она молча склонила голову набок. Дальше откладывать смысла не было – время и так поджимало. Кроме всего прочего, Маронг мог подняться и поинтересоваться, какого шраха я творю с его возлюбленной… Ничего хорошего, на самом деле.
Начальный этап прошёл как по маслу. Восстанавливать связь легче, нежели создавать её впервые, с нуля. К тому же Лиора всё-таки помогала, и очень здорово. Пожалуй, если бы мне понадобилось провернуть что-то подобное с обычным человеком или, тем более, с сопротивляющимся псиоником, ничего бы не получилось. Я более-менее представляла, как внедрить в сознание программу действий и спрятать концы в воду, но лишь в теории, а в таких делах важнее практика. Дядя Эрнан показывал нам, как работать с внушением, но, скорее, для того чтобы научить приёмам защиты. Две лекции, три практикума – немного, но, как выяснилось, достаточно.
Программа, которую я собиралась подсадить Лиоре, относилась к так называемым вариативным внушениям. В отличие от конкретного, вариативное внушение подразумевало, что загипнотизированный сам разберётся, как лучше выполнить приказ. Человек – не машина, он обладает разумом и способен проявлять инициативу. Удобное свойство, особенно если толком не знаешь, что умеет твоя «жертва». Достаточно определить отправные точки. Для Лиоры достаточно было трёх приказов.
Первый, базовый – «Защищать себя». Подставлять подругу я не собиралась, собственно, всё это и затевалось ради того, чтобы обезопасить её.
Второй, приоритетный – «Защищать Тейта». Обеспечит свою безопасность – и убережёт его от вражеских внушений. Получится выиграть хотя бы пару секунд – можно считать, что мы победили.
И третий, дополнительный – «Навредить Соулу, не нарушая первые два приказа». Сомневаюсь, что получится, но если подвернётся удобный момент – почему нет?
Вряд ли Соул будет атаковать её в ответ; девяносто девять процентов, что нет.
Установить связь и внедрить программу оказалось не так уж и сложно. Но на завершающий этап я угробила почти час. Нужно было, чтоб Лиора полностью забыла о нашей с ней маленькой военной хитрости, иначе Соул раскусит её с одного взгляда. Да и Эфангу упускать из виду не стоит: если он однажды уже покопался в мозгах своей ученицы и шантажом отправил её сражаться с другом, то наивно думать, что второй раз ничего подобного не случится.
Кстати, о шантаже.
Лиора так и не созналась, как мастер заставил её не только замолчать, но и принять самое активное участие в его интригах, но я догадывалась. Слабая точка у неё сейчас была только одна – Маронг. Точнее, его происхождение. Свободных в Лагоне не очень-то любят, и можно понять, почему. Что ж, остаётся надеяться, что Эфанга не станет разглашать подробности личной жизни своей ученицы, если увидит, что она честно выполнила все условия сделки. В конце концов, Лиора действительно мне ничего не рассказала и даже не попросила снять блоки, а если я сумела проникнуть через них и кое-чем ответить – его проблемы. Надо было работать тщательнее…
Впрочем, пока проблемы, скорее, были у нас.
– Ничего не выходит, – прохрипела я, развалившись на траве. Грудная клетка у меня ходуном ходила, а пот катился градом, как после марафона. – Если прятать программу где-то на поверхности, то даже я её вижу. А если заглубить, то есть вероятность, что она потом не активируется… Замкнутый круг. Не лезть же тебе в голову во время поединка.
– Воздействие из-за пределов сцены запрещено, – пробормотала Лиора, сворачиваясь клубочком. Она была вымотана ещё сильнее меня. – Но вот однажды… я не видела, Игамина рассказывал… Однажды два молодых идиота почти десять катов топтались… Боялись драться. И кто-то кинул на сцену дохлого инципа… это такой пещерный слизень, с глазами.
Из горла у меня вырвался смешок.
– Знаю. Когда я только начинала учиться, Ригуми Шаа почему-то выбрал эту мерзость, чтобы тренировать воплощение из ничто. Логично, в общем-то: научишься создавать отвратительное и ненужное, не возникнет никаких трудностей с желанным и приятным… А чем кончилась занимательная история о метателе тухлятины?
– Ничем, – равнодушно ответила Лиора. – Никого не наказали. Он же не попал по тем, кто дрался.
И тут меня озарило.
– Нужен триггер. Нечто, заметное даже со сцены, однако не вызывающее подозрений у других зрителей. Может, шарф? – Я представила, как размахиваю шарфом и скачу по трибунам, и отказалась от этой идеи. Внимание-то я привлеку, не вопрос, но заметит меня не только Лиора. – Нужно что-то выделяющееся, но привычное. Например… например… Слушай, а я сильно выделяюсь в толпе? – дошло вдруг до меня.
Лиора попыталась снисходительно фыркнуть, но звук, который она издала, напоминал, скорее, жалобный вздох.
Нам обеим давно пора отдохнуть.
– Белые одежды, длинные чёрные волосы – как ты сама думаешь, многие ученики похожи на тебя?
Вот и ответ.
Я в последний раз модифицировала программу, внеся одно крохотное изменение, и спрятала её так глубоко, как смогла. Снаружи остался маленький крючок, настолько естественный, что, наверное, даже дядя Эрнан его бы не заметил. Потом Лиора уснула – и правильно, нам теперь нельзя было видеться до поединка. Маронг поднялся за ней почти сразу, словно чувствовал. Он не задал ни одного вопроса, даже не поздоровался – только посмотрел виновато, занавесив пол-лица косой чёлкой.
– Я её подстрахую, – вырвалось у меня.
– Спасибо, – криво улыбнулся Маронг. И добавил вдруг: – Я просил её пойти к мастеру Лагона за помощью и защитой. Она отказалась. И я… В общем, я отправил ему послание. Ничего не сказал, но намекнул на поединок. Как думаешь, Лиора сильно рассердится?
– Пусть лучше будет сердитая, но живая.
– Я тоже так решил, – серьёзно ответил он.
Сердце у меня скрутило от дурных предчувствий – не из-за Лиоры, как ни странно. Всплыла в памяти неизвестно почему фраза Соула: «Если дней через десять ты готова будешь повторить свои слова»…
Я стиснула зубы и нырнула в заросли. С трудом продралась через хотту, сплошь покрытую холодной липкой росой – как испарина умирающего – и побежала по тропе, всё быстрее и быстрее.
Завтра это закончится, так или иначе.
Тейт вернулся глубоко за полночь. Потоптался вокруг моей постели, излучая сожаление и мучительную нежность, и отправился спать в соседнюю комнату. А вскоре после рассвета уже засобирался снова. Выходил тихо – ни единого шороха, но когда это тишиной можно было обмануть встревоженного донельзя эмпата?
Небо над Лагоном стало молочно-белым от облаков. Солнце яростно прорывалось сквозь пелену – слепяще-ярким, но размытым пятном. Затылок у меня ломило, вращать глазами было немного больно; видимо, вчера перенапряглась. Завтрак в горло не лез, но я добросовестно запихнула в себя пару зачерствевших лепёшек с пастой из запечённых овощей и стружкой фуубе, запивая крепкой до горечи шергой. Шрах, сейчас бы чашку самого обычного кофе с зефиром…
Краем глаза я уловила у лестницы что-то рыжее, подвижное – и рассмеялась. Кузина Лоран, если бы увидела меня, наверняка бы горестно заломила брови и заметила вскользь, что если человек слишком часто поминает нечисть, то рискует с ней встретиться.
Почему бы и нет.
– Милый шрах, – прочувствованно произнесла я, сверля взглядом лестницу. – Ты ведь любишь хаос и разрушения? Тогда заглядывай сегодня на поединок. Я постараюсь тебя не разочаровать. Попкорна, правда, нет, но, надеюсь, стружка фуубе сойдёт, – и я, сохраняя торжественно-идиотское выражение лица, поставила перед лестницей пиалу с сушёным мясом, а затем быстро, пока не успела осознать и устыдиться, выбралась наверх.
Какой только дурью не маются люди, чтобы отогнать неприятные мысли!
Тейта я нашла быстро. Видимо, он решил не создавать Соулу лишних трудностей и предпочёл немного послоняться по людным местам, чтобы нарваться на поединок. И правильно – нечего затягивать эту канитель. То есть неплохо было бы затянуть её на пару лет, но вряд ли мастер Эфанга согласится…
Часа два мы играли в занимательную игру. Тейт старательно делал вид, что не замечает откровенно дилетантской слежки, а я не приближалась больше чем на полтора километра. Вполне достаточно, чтобы заранее почувствовать Соула, но зато меньше риск, что откуда-нибудь некстати выскочит Лиора, и программа запустится раньше времени. Нацепить поверх своей физиономии чужую личину я додумалась далеко не сразу. А когда дошла до этого несложного фокуса, то ненадолго ослабила купол, выпуская Тейта из виду.
Две минуты. Клянусь, не дольше двух минут! Но в Лагоне явно не любили оттягивать неизбежное.
Соул возник точно ниоткуда. Я проморгала момент, когда они с Тейтом договорились о поединке. Хорошо ещё, что обошлось без взаимных оскорблений. Хватило обмена относительно невинными фразами: «В нашей мастерской твоя добыча будет смотреться лучше…» – «Ну, попробуй отними!»
Соул великодушно предложил Тейту выбрать напарника, дабы уравновесить силы, получил в ответ заносчивое: «Если надо уравновесить – сам зови третьего!»
Предсказуемо – и очень, очень глупо.
А потом вся честная компания бодро драпанула куда-то за пределы внутренних долин Лагона. Новости о предстоящем поединке распространялись неконтролируемо и быстро, как пожар в степи. К тому времени, как я сумела добраться до «сцены», там уже собралось человек триста – активные болельщики, любопытствующие зеваки и жадные до чужой крови идиоты. И почти каждый третий думал о том, что Тейт наконец-то нарвался – кто-то с сочувствием, кто-то со злорадством. А я слушала их и запоминала имена и лица недоброжелателей с удивившим меня саму остервенением. Во рту появился гнусный металлический привкус.
Если мы сумеем пережить сегодняшний день – полжизни потрачу, но вызову каждого алчного до зрелищ трусливого придурка и лично покажу, где шрахи роют норы.
– …кто переступил за черту – проиграл. Кто умер – проиграл. Кто нарушил правила – проиграл, – выкрикивала ритуальные фразы дрожащим голоском девчонка.
«Орса? Она-то здесь откуда? – пронеслось в голове. – Что, такая пигалица будет судить поединок?»
Звук разносился далеко. Сцена располагалась на дне каменного кратера – широченного, немногим меньше, чем тренировочный полигон мастерской Чирерори. Кроме, собственно, круга, где должен был проходить поединок, здесь имелось некое подобие трибун – склоны кратера, изрезанные так, что они теперь, скорее, напоминали ступени лестницы для великанов. А внизу, у самой черты, высился камень с плоской верхушкой. Там сидела Орса, бледная в прозелень и испуганная до полной потери инстинкта самосохранения, а рядом с ней…
– …я, Ренгиса Лао, буду вместе с Ширамару Орсой следить за соблюдением правил и назову победителя. – Голос звучал мягко, вкрадчиво – нечто среднее между песней и шёпотом – и заполнял кратер целиком. – Если у кого-то есть возражения – говорите сейчас, – выдержав паузу, предложил Лао великодушно.
Идиотов не нашлось.
Что ж, если он участвует в этом безумии – ещё не всё потеряно.
Между тем, зрители всё прибывали. Я заметила нескольких знакомых подмастерьев – недоброй памяти Хатани Тикку с её безвольной добычей, пироманьячку Лэм, сумрачного Итасэ Рана, вокруг которого как по волшебству образовалось свободное пространство. Промелькнули воздушные голубые одежды – мастер Чирерори решил насладиться зрелищем. Прекрасная луноликая мастер Сафира Акка села, скрестив ноги, у самой сцены. Эфанга явился одним из последних, в окружении целого гарема. Дамочки, судя по уровню силы, были его подмастерьями, но их скудная одежда и яркий раскрас на лицах наводили на иные мысли. Оро-Ич так и не явился во плоти. Однако его присутствие ощущалось в воздухе, как прохладный морской ветер – приятный, но способный в одно мгновение обернуться разрушительным тайфуном.
Однако вскоре не осталось времени пялиться по сторонам. Я с трудом продралась через зрителей и заняла место в первом ряду, аккурат напротив Лиоры. Справа от неё, примерно в пятнадцати метрах вверх по трибунам, устроился мастер Эфанга; он удовлетворённо улыбался – аккурат до того момента, когда заметил меня. Волна холодного любопытства обрушилась на моё сознание, сминая щиты. Я стиснула зубы, выстраивая новые уровни так быстро, как только могла. Ничего, терпеть недолго, скоро всё решится… Судя по моему опыту, бои магов редко тянутся дольше нескольких минут, особенно если противники сильны. Это слабаки могут часами кружить друг вокруг друга, обмениваясь ударами.
Шрах, хоть бы мы все выжили!
– Поединок начнётся по моему сигналу! – ошалев от собственной смелости, прокричала Орса, высоко подняв руку. Зрители – единая волна, смятённый зверь, голодная многоглазая бездна – выжидающе замерли.
Всё, что случилось дальше, произошло почти одновременно.
Из воздетой руки Орсы в небо ударил сноп искр.
Мастер Эфанга всё-таки продрался сквозь мой купол, но просветить память не сумел – он попытался встать и вдруг с несолидным хриплым воплем задёргал ногой, на которой болталось что-то пронзительно рыжее.
Я скинула искусственную личину; Лиора натолкнулась на меня взглядом – и спусковой крючок сработал.
Тейт выгнулся, как в судороге, и сцену целиком захлестнуло море прозрачного огня; лишь два островка остались нетронутыми – там, где стояла оцепеневшая от ужаса Лиора…
…и вокруг Соула.
Грудную клетку у меня сдавило обручем от дурного предчувствия.
Соул растерянно моргнул, словно пытаясь сообразить, как он умудрился попасть в такое неприятное место, и мягко повёл рукой, оставляя в воздухе огненный след. Сияющая косая линия задрожала – а затем разошлась, как чудовищная застёжка-молния. Прозрачное пламя устремилось в щель, словно его пылесосом втягивало внутрь.
Тейт вспышкой метнулся вперёд – глазами я за ним не успевала, только разумом.
Соул беспомощно улыбнулся – и всё вокруг внезапно заполнил звон. Тысячи, миллионы звонкоголосых колокольчиков. Тейт запнулся и рухнул на полпути, плечом врезавшись в землю. Соул прикрыл глаза, концентрируя силу для атаки…
…и схватился за голову.
Лиора, о которой все успели забыть, танцевала.
Тонкая и прекрасная, она изгибалась, и кости сюрреалистически просвечивали сквозь полупрозрачную кожу и плоть – розовато-серебристое сияние, тёплое и неземное одновременно. И кости пели, и песня сплеталась со звоном колокольчиков, умолкающих один за другим.
Тейт вскочил на ноги – комок инстинктов, ни следа разумной мысли.
«Сейчас».
Я поняла, что он ударит во всю силу – не телепатически уловила, а будто бы получила сигнал через неощутимую, но прочную связь резонанса. И – автоматически, инстинктивно откликнулась…
Рывок – и алая линия вокруг сцены осталась у меня за спиной.
Маятник резонанса качнулся – раз, другой, третий, увеличивая амплитуду.
Лиора выгнулась в последний раз – и рухнула на истоптанную землю без чувств. Соул выдохнул сквозь зубы, собирая всю мощь в кулак для смертельного удара…
…Тейт успел первым.
В нём, в его контроле что-то нарушилось из-за резонанса. Время точно остановилось; я видела, как прозрачное пламя пожирает сцену сантиметр за сантиметром, и сумела сделать только одно – рвануться, накрывая Лиору собой, и надеяться на чудо.
В груди у меня стало невыносимо жарко – как в тот миг, когда под рёбра скользнула искра Чирерори.
А потом всё кончилось.
Я с трудом разлепила веки. Соул стоял на другом краю площадки, переступив граничную линию одной ногой. Бесцветное пламя прожгло землю на полтора метра вглубь и остановилось за шаг до заветной черты. Мы с Лиорой покоились теперь на возвышении; к нам пламя так и не подступилось. По моей одежде разочарованно разбегались искры магии Чирерори – кажется, они обладали подобием разума и всерьёз надеялись на схватку, а теперь им только и оставалось, что уснуть.
– А, интересно, – отстранённо улыбнулся Соул и мыском ковырнул красную линию. – Похоже, я проиграл. Ладно, оставь её себе, вы хорошая команда, – и затем обернулся ко мне: – Отложенная песня? Ловко, Трикси. Прими мои комплименты. Я не говорил, что уважаю качественные ловушки? Да, точно, не говорил… Нет, правда ведь, ловко.
Лиора застонала и села, держась за голову. Встретилась со мной взглядом – где-то в бездонных светлых глазах промелькнула благодарность – и запрокинула голову, дерзко уставившись на Эфангу.
– Всё, как договорились, – произнесла она почти беззвучно, едва шевеля губами. – Отпустите меня уже.
Мастер Эфанга поднялся – словно гора воздвиглась. Девочки-подмастерья брызнули в стороны.
– Это было вмешательство, Трикси Бланш, – веско произнёс он. – Танеси Тейт отказался от напарника.
Мне стало жутко. На то, чтобы вежливо оскалиться, ушли последние силы. Сердце стучало где-то в висках.
– Напарник? Определитесь, пожалуйста, мастер, кто я. Бесправная добыча, которую можно делать ставкой, как какую-то вещь? Или ученица, которая сама отвечает за свои действия, человек, наделённый волей? Так кто?
Он ничего не ответил – развернулся и начал подниматься по трибунам, перескакивая с одной чудовищной ступени на другую, как растолстевший, но всё ещё ловкий и грациозный кот.
Но пафосно удалиться ему не позволили – мастер Оро-Ич наконец-то явил себя.
Синее щупальце захлестнуло щиколотку Эфанги; тот едва устоял на ногах – пришлось ухватиться за верхний уступ. А Оро-Ич, златоокое чудовище, ласково улыбнулся, скрестив руки на груди:
– Здравствуй, Эфанга. У меня есть вопрос, весьма простой… Ответь мне, все ли ученики участвовали в этом поединке по собственному желанию?
Последние слова он не произнёс – пропел так сладко, что у меня дыхание от ужаса перехватило. Мастер Эфанга, наверное, тоже что-то почувствовал, потому что ответил тихо:
– Я объясню.
– Объяснишь, – миролюбиво согласился единственный и неповторимый лагонский инкуб и обернулся ко мне: – Очень хорошо продумано, Трикси Бланш. Тебе осталось справиться со своей победой.
Синие кольца щупалец развернулись, босые ступни мастера коснулись трибун – и камень разверзся. Оро-Ич и Эфанга беззвучно рухнули в пропасть. Через мгновение жадные челюсти бездны сомкнулись, и о ней теперь напоминала только тонкая-тонкая трещина – наискосок, через две ступени.
А маятник резонанса вдруг исчез, словно с размаху влетел в вязкую кислоту – и растворился. Ощущая странную пустоту в том месте, где раньше было сердце, я посмотрела на Тейта.
«Худший ученик»… Он был кем угодно, только не дураком. И понял, что сейчас произошло, так же полно, как Соул, Эфанга или изворотливый мастер Лагона.
– Зачем? – негромко, но очень ясно спросил Тейт, не сводя с меня убийственно тяжёлого взгляда.
«Ты обещала мне поверить».
«Я справился сам, ты же видишь, пламя остановилось».
«Ты обманула меня».
«Ты ничего мне не сказала».
«Я верил тебе».
Если бы он произнёс хоть что-то, я бы, наверное, сумела ответить, объяснить. Но Тейт рефлекторно прижал руку к собственному горлу, точно воздух стал непригодным для дыхания, и отступил на шаг, другой, больше не глядя на меня…
Не глядя на меня.
Ему было слишком больно.
Он взвился над краем кратера в прыжке, не устоял на ногах, перекатился – и побежал, пока не исчез из виду. А я всё смотрела и смотрела ему вслед, и никак не могла вдохнуть.
Между нами что-то сломалось. Что-то было непоправимо нарушено, что-то очень важное, наверное, самое важное…
Я виновата.
Перед глазами возникла чёрная горячая пелена. Я рухнула в неё и за секунду до обморока ощутила прохладные объятия и запах камня, обожжённого грозой.
– Победил Танеси Тейт, – донёсся откуда-то с той стороны певучий голос. – Я, Ренгиса Лао, буду хранить его добычу. Если кто-то желает оспорить моё решение – скажите.
Идиотов, разумеется, не нашлось.
А жаль.
Я была совершенно не против, чтобы меня сейчас кто-нибудь убил бы.
Слишком больно.