Прозондировав руками темноту, Марийка сделала вывод, что двигаться можно только вперед. Сзади и по бокам литые стены холодного бетона. Горячих подвальных труб уже не было. Одно радовало, теперь можно было встать в полный рост. Девочка решила идти, раздвинув руки в стороны, как бы опираясь на стены, ногами прощупывая неизвестный мрак.
Около часа шла Марийка по беспросветному тоннелю. Наконец, вдали показалось мерцающее очертание двери со знакомой замочной скважиной в виде свастики.
– Это что получается, наш подвал как игра на планшете «Сто дверей»? Кто придумал замутить в школе этот чёртов экшен? – злилась школьница. – Башку бы открутила этому чудиле!
Чем ближе подходила к двери Марийка, тем громче раздавались раскаты залповых орудий, ор, беготня, взрывы. Девочка опустилась на колени перед замочной щелью: – Ну, что, глянем очередное кино про немцев, – и тут же в страхе отшатнулась. На неё смотрел чей-то глаз.
– Раечка, ты, где замешкалась, бегом сюда! – послышался за дверью женский голос.
Раздался детский крик: – Мама! Не надо! Я боюсь!
Марийка снова припала к замочной скважине. Взору школьницы открылось огромное поле, усыпанное двигающимися русскими и немецкими танками. Туда-сюда сновали немецкие солдаты. Прямо под дверью был вырыт окоп. Женщина, вытащив из укрытия маленькую белобрысую чумазую девчонку лет шести, пыталась накрыть ее детскую фигурку огромным телом мёртвого фашиста.
– Молчи, дурёха, – цыкнула грозно мать девочки. – Немцы отступают. Назад дороги нет! Там только сгоревшее село и полные машины сельчан в удушливом газу. Их опять свезут и утопят в болотах. Хочешь к ним? Делай, как я говорю! Тихонечко прячься и двигайся вперед к нашим в лес.
– Но, мамочка, немец душит меня! – плакала маленькая Раечка.
Раздались выстрелы. Мать ребенка, окровавленная скатилась в окоп. Марийка охнула и отпрянула от двери. Под кофтой завибрировал планшет. Школьница судорожно схватила мобильник. На экране дребезжал конверт. Марийка дрожащей рукой щёлкнула эсэмэску: «ВЫХОД В ЛЕСУ. ПЕРЕЙДИ ПОЛЕ. АНТОНИНА ИВАНОВНА». Тут же планшет вырубился.
– Чёртов квест! Чёртова старушенция! Ненавижу! – завопила школьница, отшвырнув мобильное устройство в сторону. – Мне что, теперь, мерзкого дохляка на себя цеплять и ползти?
От злости и отчаяния Марийка заревела. Холодный бетон. Дверь с кровавой свастикой. Война за дверью. И мучительная тьма. Марийка жалела себя. Жгучие слёзы текли по ее красивому лицу. Что толку искать выход? Дома ведь никто не ждёт. Своим ненормальным родителям она не нужна. Пойло и наркотики уничтожили в них людей. Чем лучше они тех немцев? А ведь были когда-то дружной состоятельной семьёй, пока младший братишка Костик, всеобщий любимчик, не утонул в совместной загранпоездке на море.
Снова завибрировал планшет. Марийка потянулась, включив очередное сообщение: «КОВАЛЁВА! ИМЕЙ СОВЕСТЬ! Я ТЕБЯ ЖДУ! ИСТОРИК». Впервые за всё время пребывания в подвале девочка улыбнулась. Радость трепетала учащенным биением юного сердечка. – Всё же, кто-то думает обо мне. Он считает меня красивой и талантливой. Я хочу вернуться к нему.
Марийка хотела написать ответ, но планшет словно издевался над ней, не подавал никаких сигналов.
Внезапно снарядом разорвало в клочья дверь. Марийку наполовину засыпало землёй. Раздосадованная, отплёвывая грязь, она пыталась откопать свой гаджет. Тщетно. Нужно было уходить. Были слышны приближающиеся голоса фашистов, топот солдатских сапог. Школьница с трудом выползла из окопа. Вдруг тело убитого немца упало на неё. Липкая кровь вражеского солдата струилась по её волосам, по белоснежной коже, по одежде девочки.
– Мама! Мамочка! Где ты? – послышался слабый детский голосок.
Всего в нескольких метрах от Марийки плакала маленькая Раечка. Она также как и Марийка лежала под истекающим кровью трупом. Глаза девочек встретились.
– Привет, Барби! – обратилась школьница к малышке. – Я видела твою мамку там, вдали у леса. Нам надо туда как-то доползти.
– Но я не могу, – ревел ребенок.
– А давай в ёжиков играть! У тебя на спинке груз и у меня на спинке груз, донесём до лесной норки. Там нас мамы ждут, – сказала Марийка девочке. Но про себя подумала: – Боже, какую глупость я несу! Вот что скажешь ребёнку, что её мать тоже труп?
– Эй, Барби, хорош реветь! Повторяй за мной! Я – большой толстый ёж, делаю пять шагов, вот так, фыр-фыр, – громко чеканила слова Марийка, стараясь улыбаться, с трудом приподнимая спиной фашиста и передвигаясь на четвереньках.
Раечка, пыхтя и падая, стала повторять за школьницей.
– Ну, Барби, молодец! Да ты просто суперский ёж, – радовалась Марийка. – Смотри, до леса совсем недалеко осталось.
– А почему ты меня называешь Барби? – спросила малышка.
– Потому что есть такая кукла, очень красивая. Когда я маленькая была, как ты, любила с ней играть. Хочешь, расскажу про неё?
Горькая дорога двух девочек, изнемогающих от усталости, утопающих в лужах кровавой жижи, останках разорванных мертвых врагов, осколках использованных боеприпасов, почерневшей траве сопровождалась светлой детской фантазией о чудесной кукле в модных одёжках с ярким домиком.
Раечка в очередной раз остановилась и долго лежала, не двигаясь.
– Эй, ёж по имени Барби, ты держись! – ткнула Марийка в бок труп солдата над девочкой.
Девочку не было видно, никаких звуков она не издавала. Марийка испугалась: – Рая, Раечка, ты меня слышишь? Лес совсем рядом.
– Фыр, – издал тихий звук Раечкин немец. Показались испачканные трясущиеся ножки и ручки ребенка.
– У-у-ф, – выдохнула облегченно школьница. – Не зря же я сказала, что ты суперский ёж! Слушай меня внимательно. Я уверена, там перед лесом будут окопы. Я сброшу груз. Потом помогу тебе. Потом спрячемся в норку. Постарайся не вставать и не шуметь. В окоп будем скатываться вместе. Договорились?
– Фыр.
Наконец девочки приблизились к земляным укрытиям. Марийка с трудом выбралась из-под тяжелой ноши, легла на спину, вытянув руки и ноги. Серое небо плыло перед глазами. Набравшись сил, она уперлась ногами в труп Раечкиного фашиста и сбросила его с ребенка. Девочка еле дышала. Из окопов послышались голоса. Это была русская речь.
– Мама! Мамочка! Я здесь! – обрадовано закричала Раечка, сев на колени, размахивая в воздухе руками.
Раздались выстрелы. Барби в окровавленном платьице упала к ногам Марийки. Её белокурая головка шептала: – Я хотела, чтобы меня увидела моя ма-а-а…. Глазки девочки закатились, дыхание остановилось.
– Гады! Какие же вы гады! – заорала в слезах Марийка. Она обхватила маленькую Раечку и скатилась в окоп. Земля, словно заботливая мама, укрыла мягким одеялом девочек от отдаленных грохочущих взрывов бомб.